ERabinovich1

©"Заметки по еврейской истории"

№20(123)

декабрь 2009 года

Элиэзер М. Рабинович

Два века еврейской цивилизации?

(Размышления после чтения мемуаров Марджори Перлоф «Венский парадокс»)

В статье автор стремится показать, что еврейская Катастрофа оказалась продолжением немецкой культуры и немецкого национализма XIX века, которые противоречили гуманизму Просвещения. Победа над Германией во Второй мировой войне стала также и победой над этим национализмом, вернула Германию в Западную цивилизацию и позволила ей, вместе с Францией, стать краеугольным камнем европейского единства. Рассматривается роль евреев в этих процессах.

1. Введение

2. Bildung, Volksnation, Kulturnation

3. Евреи и немцы (или русские) – непреодолимое различие в мышлении?

4. «Права или не права моя страна, но это моя страна» (конфликт между Volksnation и Kulturnation)

5. Евреи и революция

6. Выживаемость евреев и природа антисемитизма

7. Холокост как часть и итог немецкой культуры XIX века

8. Холокост – трагедия или триумф?

9. Заключение: Будущее отношений с Западом. Исчезнет ли антисемитизм?

1. Введение

Марджори Перлоф (урожденная Габриэль Минц) – профессор современной английской литературы в Стэнфорде (почетный профессор с 2001 г.). Она родилась в Вене в светской высококультурной еврейской семье. Когда ей еще не было семи лет, в 1938 г., семья бежала от нацистов и в конечном счете осела в Нью-Йорке. В 2003 г. профессор Перлоф выпустила книгу мемуаров «Венский парадокс»[1], которая интересна не столько самими воспоминаниями, сколько рассуждениями автора о роли светских евреев в культуре стран, в которых они живут. Настоящая статья – не рецензия на книгу, а размышления по ее поводу, написанные на основе моего письма профессору Перлоф в июле 2008 г.

Автор пишет об эмансипированных австрийских евреях, всей душой бросившихся в немецкую культуру, отказавшись от ограниченности и замкнутости (как они полагали) еврейской культуры. Одна из глав книги Перлоф называется «Немцы милостью Гете». Не то же самое ли испытали и мы, российские евреи, после русской революции? Русско-еврейские интеллигенты могут назвать себя «русскими милостью Пушкина». Большинство еврейских интеллектуалов моего поколения ничего не хотело больше, чем быть частью доминирующей русской культуры и быть принятыми в лоно этой культуры. Многие знали основные произведения Пушкина наизусть и могли говорить о них страстно и со знанием дела. Но они, как и сверстники Марджори Перлоф, не были полностью приняты. И обе группы евреев натолкнулись на неприятие и сильный антисемитизм, кульминировавший в Катастрофе, созданной немцами, и в «деле врачей» в сталинском Советском Союзе.

Двести лет у евреев Европы и почти сто лет у евреев России есть полные гражданские права. Двести лет в Европе и Америке и сто лет в России происходит то, что можно было бы назвать «еврейской цивилизацией», или, как выразился в 1919 г., американский социолог Торстин Веблен[2] (1857-1929), «интеллектуальное доминирование евреев в современной Европе». Веблен не дожил до Холокоста и не увидел того боя, который Германия дала этому доминированию, как и не увидел последующей победы и продолжения той же цивилизации на более высоком уровне. Цель моей статьи – попытка разобраться в том, действительно ли мы наблюдаем «еврейскую цивилизацию».

2. Bildung, Volksnation, Kulturnation

Поскольку основное внимание я посвящу столкновению немецкой и немецко-еврейской культур и образов мышления, я начну с введения трех немецких понятий, которые трудно поддаются переводу, так что после определения я буду использовать их в оригинале. Первое – это Bildung[3] – буквально: образование, и этот термин близок к французскому термину Просвещение, но гораздо шире. Понятие включает в себя не только образование, но и формирование всех аспектов цельной гуманистической личности. В том секулярном виде, в котором понятие сейчас используется, оно было введено философом и историком искусства Гердером[4] (1744-1803), и означало весь комплекс жизненного опыта, который производил бы цельную личность и давал бы людям чувство общности судьбы.

Гегель (1770-1831), будучи ректором гимназии в Нюрнберге, разработал философию образования, отличную как от предыдущих немецких обычаев, так и от модели французского Просвещения, которую он считал «утилитарной». Гегель видел образование в качестве диалектического процесса, в котором мозг ребенка и юноши постоянно перемежается между отчуждением и возвращением. Отчуждение – это изучение древнего мира и его языков, которое возвращает студента преображенным для реальной жизни. Образование, по Гегелю, должно приготовить студента к жизни, а не просто дать ему профессию для заработка. Он поддерживал изучение религии секулярными студентами, потому что такое знание свяжет их обычаями и традицией. Образование должно позволить молодому человеку, в его дальнейшей жизни, формировать и направлять себя самостоятельно. Вот этот сложный комплекс и называется словом “Bildung”.

Другие два понятия – Volksnation и Kulturnation. Volksnation (буквально – народная нация) – как понятия тоже начинаются с Гердера, что может показаться странным, поскольку немцы придали этому понятию элитарный характер, противоположный широкому и всеобъемлющему Bildung. Гердер писал о народе (Volk): «Вообще то, что называется генетическим духом и характером народа, удивительно. Он необъясним и неугасим; он стар как народ, стар, как страна, которую этот народ населял». «Природа воспитывает семьи и, следовательно, самое естественное государство – то, где живет один народ с единым национальным характером». «Государство одного народа – это семья, благоустроенный дом. Оно покоится на собственном фундаменте; основанное природой, оно стоит и погибает только с течением времени». Немецкая модель государства родилась в споре с французским Просвещением, которое не считало национальность[5] условием гражданства, поскольку последнее определялось общественным договором группы свободных людей. В отличие от этого, Volksnation существует ДО государства, и люди этого понятия связаны между собой, пишет Мендес-Флор, не договором, а «общим отношением членов нации к сочетанию исторической памяти, географии, родства, традиции, обычаев, религии и языка». Это понятие уводило немцев назад в средневековье, в их древнюю мифологию. Спрашивается: а что делать другим народам, меньшинствам, евреям, в частности, которым случилось жить на той же территории? Для них слияние или попытка такового может осуществляться только через Kulturnation – через борьбу за принятие на основе общей с немцами культуры, на основе Bildung. Мендес-Флор рассказывает, что министр образования Баварии Нитхаммер в 1808 г. обратился к Гете за советом о развитии образования в условиях отсутствия политического единства немецкого народа. Гете предложил, чтобы евреи послужили примером для Германии. Евреи, писал он в ответ, выжили тысячелетия отсутствия политической власти. Немцы будут мудры, если последуют их примеру и будут стремиться к созданию «национального характера» на базе культуры, а не политического суверенитета. Воистину, евреи – «немцы милостью Гете».

3. Евреи и немцы (или русские) – непреодолимое различие в мышлении?

Проблема Kulturnation и Volksnation появилась около двух веков назад, поскольку до эмансипации евреи были культурно изолированы. Не было еврейского присутствия в таких важнейших проявлениях европейской духовности как Возрождение, Реформация и Просвещение; Спиноза – единственное крупное имя, приходящее на ум, наверно, были и другие евреи, но не они определили эти периоды. Эмансипация вызвала массовый уход евреев из гетто и быстро привела к резко диспропорциональному участию евреев в жизни и культуре народов, среди которых они жили. Это явление сопровождалось разной степенью сопротивления, но нигде это сопротивление не оказалось столь сильным, как в Германии, и оно кульминировало в Катастрофе (Холокосте) Второй мировой войны.

Философ Моисей Мендельсон (1729-1786) пытался совместить еврейский дух с германской культурой. Нельзя сказать, чтобы его усилия совсем не находили понимания со стороны великих немцев. Писатель Лессинг (1729-1781) был другом всей его жизни и написал драму «Натан Мудрый», где характер главного героя был списан с Моисея Мендельсона. Гердер был в восторге от драмы; он был также возмущен попыткой заставить Мендельсона креститься. Гете и Шиллер поставили пьесу в Веймаре уже после смерти Лессинга, и Гете комментировал: «Пусть вместе с тем высказанное в ней чувство терпимости и сожаления навсегда останется народам священным и дорогим»[6]. Мендельсона поддерживал и Гумбольдт. С другой стороны, их современник Фихте[7] (1762-1814) писал, в преддверии предоставления евреям гражданских прав, что это будет возможно, только если удастся «срезать им головы в одну ночь и заменить их новыми так, чтобы они не содержали ни единой еврейской идеи».

С самого начала отношения между немцами и евреями развивались на культурно-этнической основе с очень малой ролью религии. Моисей Мендельсон противостоял крещению, но его внук Феликс Мендельсон (1809-1847) уже родился христианином, что ничуть не уменьшило яростности нападок Вагнера на его музыку. Малер даже в 1897 г. не мог без крещения получить пост директора Венской оперы. Тем не менее, религиозные различия не были так важны, как, скажем, в России – немцы всегда считали евреев другой расой.

Вторая половина XIX века видела расширение еврейских гражданских прав, их бóльшее вхождение в немецкую культуру и все более воинственный антисемитизм. Рихард Вагнер (1813-1883) писал антисемитские трактаты, Вильгельм Марр[8] (1819-1904) сочинил памфлет «Путь к победе германского духа над еврейским», где он впервые ввел термин «антисемитизм», подчеркивая, что проблема с евреями носит не религиозный, а расовый характер, и крещение не может сделать евреев немцами – не в этом ли заключалась суть нюрнбергских законов при Гитлере? Марр, как и Фихте, не считал ассимиляцию возможной и не видел иного пути к победе германского духа над еврейским, кроме удаления евреев из страны. В 1879 г. известный историк Генрих фон Трейтчке писал о совершенной чуждости еврейского и германского духа: «Для нации, которая века назад перестала иметь политическую историю, ничто так не чуждо, как историческое чутье. Для евреев немецкое уважение к прошлому кажется смешным, в противоположность Франции, которая разорвала со своим прошлым. Они (евреи) чувствуют себя в большей степени дома в новом французском государстве, созданным чистой логикой». Любопытно, что филосемит Бердяев[9] рассматривает разницу арийского и еврейского духа в совершенно обратном порядке: «Еврейский народ есть, по существу своей природы, народ исторический, активный, волевой и ему чужда та особая созерцательность, которая свойственна вершинам духовной жизни избранных арийских народов». Но противоречие, возможно, кажущееся. Склонность евреев к изменениям, их «страстная мечта о справедливости в земной судьбе» (Бердяев) могла быть ответственна за их нечувствительность к мифологическому прошлому, и французская культура после Просвещения такой подход одобряла. Немецкая же политическая культура в период перед объединением Германии в 1871 г. обладала заметным комплексом неполноценности и нуждалась в собирании сил путем оглядки на свое мифологическое прошлое. Впрочем, Трейтчке написал свою статью уже после объединения, и это именно он бросил фразу: «Евреи – наше несчастье».

В ХХ веке принятие и отторжение евреев в Германии продолжалось. Мендес-Флор приводит данные, согласно которым в 1912 г. почти все режиссеры берлинских театров были евреями, как и многие актеры. Историк немецкой литературы Мориц Гольдштейн писал в 1912 г.: «Мы, евреи, - администраторы духовной собственности нации, которая отрицает наше право на это и наши способности». Не могло ли это показаться немцам унизительным? Гольдштейн приводит в пример австрийского поэта Гуго фон Гофмансталя (1874-1929), крещеного еврея, который «ввел новый поэтический стиль, чтобы заменить изживший себя стиль Шиллера» – не могла ли такая замена показаться немцам оскорбительной? И после этого Гольдштейн с удивлением продолжает: «Мы называем это немецкой [культурой], тогда как другие называют ее еврейской; они находят в ней что-то «азиатское» и без немецкого духа. Когда им приходится, колеблясь, признать наши достижения, они желали бы, чтобы мы достигли меньшего».

Гольдштейн четко представил проблему: как ни одна другая нация в Европе, немцы имели какой-то нюх на не-немецкие элементы образа мышления и не принимали этого. Перлоф и Мендес-Флор цитируют немецкого поэта Стефана Георге, умершего в год прихода Гитлера к власти. У Георге был литературный кружок, откуда вышли несколько нацистов, но, гораздо важнее, братья фон Штауфенберг, один из которых подложил Гитлеру бомбу в 1944 г. Георге наверняка не был антисемитом, и в кружке было несколько евреев-писателей, которых он высоко ценил. Тем не менее, в 1911 г. в письме другу Георге писал: «Евреи производят лучших лидеров. Они очень одарены в распределении и трансформации ценностей. Наверняка они не относятся к проблемам так же, как мы. Это абсолютно иные люди. Я никогда не позволю им стать большинством в моем Обществе...» Опять – подчеркивается огромная разница в мышлении светских евреев и немцев, необязательно отрицательная, но дух двух наций очень различен. И подчеркивается, что евреям негоже быть большинством в великой культуре другого народа. В чем же состоит эта глубокая разница в мышлении?

4. «Права или не права моя страна, но это моя страна» (конфликт между Volksnation и Kulturnation)

Цитата, которую я выбрал в качестве подзаголовка к этой секции – «характерная фраза для американской политической традиции»[10]. Только страна, полная молодой уверенности, могла так четко сформулировать этот принцип (слова были впервые сказаны Стивеном Декатюром в 1816 г.) Этот принцип неприемлем для Германии Гитлера, России Сталина или Китая Мао. Русские и немцы XIX-XX веков бились и мучились над дилеммой, а образованные евреи просто отвергали те части культуры, которые казались им неприемлемыми. Конфликт между Volksnation и Kulturnation был неизбежен.

Мендес-Флорцитирует немецко-еврейского философа Франца Розенцвейга (1886-1929): «Чтобы быть немцем, надо принять на себя ответственность за всех людей, отождествляя себя не только с Гете, Шиллером и Кантом, но также и с другими немцами, особенно с низшими классами и второсортными немцами, такими как низшие чиновники, члены студенческих дуэльных братств, клерки, тупоголовые фермеры и прямолинейные школьные учители. Настоящий немец должен принять всех этих людей близко к сердцу или страдать из-за них. Он может, однако, игнорировать среднего француза». Видя расцвет евреев в германской культуре, Розенцвейг полагал, что отказ от узости религиозного иудаизма и возвращение еврейства в ряды думающего человечества было величайшим достижением германского еврейства. Через четыре года после смерти Розенцвейга к власти в Германии пришел Адольф Гитлер...

Я, бывало, спрашивал себя: почему полуграмотный русский пьяница может считать, что он принадлежит народу Пушкина, а я, знающий много из его поэзии наизусть, не могу. Но объяснение таково: потому что пьянство – интегральная часть русской жизни, тогда как я презираю всеобщее пьянство и не мучаюсь от этого презрения. А два великих русских поэта – Лермонтов и Блок – мучились. Стихотворение Лермонтова «Родина»[11], написанное в год его смерти (1841):

Люблю отчизну я, но странною любовью!

Не победит ее рассудок мой.

Ни слава, купленная кровью,

Ни полный гордого доверия покой,

Ни темной старины заветные преданья

Не шевелят во мне отрадного мечтанья.

Но я люблю – за что, не знаю сам –

Ее степей холодное молчанье,

Ее лесов безбрежных колыханье,

Разливы рек ее, подобные морям;

До сих пор эта позиция в точности отражает мой взгляд и, наверно, взгляд большинства читателей-евреев, которым мало дела до «темной старины заветных преданий», но которые в молодости отдали дань походам и восхищению русской природой. Но вот лермонтовская концовка, и она – не для меня:

И в праздник, вечером росистым,

Смотреть до полночи готов

На пляску с топаньем и свистом

Под говор пьяных мужичков.

Фактически Лермонтов здесь описывает картину Питера Брейгеля Старшего (которую он навряд ли знал) «Крестьянский танец» из венского музея. Я люблю этого художника, но не людей на его картине – мне бы не хотелось присутствовать на этой вечеринке. Брейгель же и Лермонтов, по-видимому, любили и с удовольствием общались с ними.

Александр Блок (1914) еще более категоричен в его любви к России[12]:

Грешить бесстыдно, непробудно,

Счет потерять ночам и дням,

И, с головой от хмеля трудной,

Пройти сторонкой в божий храм.

.......................................................

Кладя в тарелку грошик медный,

Три, да еще семь раз подряд

Поцеловать столетний, бедный

И зацелованный оклад.

А воротясь домой, обмерить

На тот же грош кого-нибудь,

И пса голодного от двери,

Икнув, ногою отпихнуть.

.........................................................

И на перины пуховые

В тяжелом завалиться сне...

Да, и такой, моя Россия,

Ты всех краев дороже мне.

Категоричен, но искренен ли? Не старался ли поэт как-то приспособиться к неприемлемому? В стихотворении 1910-14 гг. «Голос из хора» Блок поражает своим предсказанием:

Как часто плачем – вы и я –

Над жалкой жизнию своей!

О, если б знали вы, друзья,

Холод и мрак грядущих дней!

Теперь ты милой руку жмешь,

Играешь с нею, шутя,

И плачешь ты, заметив ложь,

Или в руке любимой нож,

Дитя, дитя!

........................................................

Весны, дитя, ты будешь ждать –

Весна обманет.

Ты будешь солнце на небо звать –

Солнце не встанет.

И крик, когда ты начнешь кричать,

Как камень, канет...

Будьте ж довольны жизнью своей,

Тише воды, ниже травы!

О, если б знали, дети, вы,

Холод и мрак грядущих дней!

Когда его предсказание исполнилось, и пришла власть тех, кто способны «пса голодного от двери, икнув, ногою отпихнуть», власть Шариковых и Швондеров, Блок всей душой старается приспособиться, пишет поэму «Двенадцать» – не может и умирает, говоря незадолго до смерти: «Поэт умирает, потому что дышать ему больше нечем»[13]. Мне кажется, что и дуэль Лермонтова, которую он спровоцировал, беспощадно издеваясь над Мартыновым, а потом выстрелил в воздух, и смерть Блока были своего рода самоубийством: не может великий поэт лгать, не может он любить такую страну, как та Россия полной, а не «странною» любовью – не справясь с противоречием, русский поэт уходит из жизни.

Не еврей. Еврей, допущенный как равный в русскую или немецкую цивилизацию, не согласится на безоговорочную любовь. Как Volksnation не будет готова полностью принять еврея, так и он не бросится ей навстречу на любых условиях, так что осторожность оказалась взаимной, и Kulturnation казалась разумным компромиссом. У такого еврея, если он не готов эмигрировать, остаются две возможности: либо замкнуться в башне из слоновой кости, в среде таких же, как он; либо сделать все возможное, чтобы изменить страну к лучшему так, как он это понимает. В подходящих условиях еврей становится революционером.

5. Евреи и революция

В марте 2008 г. в журнале «Атлантик»[14] Кристофер Хитченз опубликовал рецензию на новое издание книги Грегори Реззори «Мемуары антисемита». Одна из цитат из этой, в конечном счете, проеврейской книги говорит о еврейском «безразличии к лояльностям всего негородского, иерархического, традиционного, совмещенного с их страстью ко всему современному». Фон Реззори писал о трех стадиях еврейского развития: 1) изучение еврейского закона; 2) организация революций; 3) превращение в обыкновенных интеллектуалов и бизнесменов, образованных в элитарных университетах и еще более способных вмешиваться в ход цивилизации. Обвинение евреев в революционности – обычная тема. Русский религиозный философ Бердяев объясняет это тем, что в еврейской религии очень слабо развито представление о загробном мире, поэтому у евреев нет христианского ощущения, что земное пребывание – только временное состояние, и евреи стремятся достичь счастья и справедливости на земле. «Для христианина нищета, унижения – добродетели, для иудея это – бедствия, с которыми надо бороться… В этом – основа революционного характера религиозного сознания еврейства. Еврей легко становится революционером и социалистом». Это, однако, не совсем верно: все французские, английская и американская революции произошли без заметного влияния евреев (в Англии, правда, и евреев в то время не было). Только начиная со второй половины XIX века, евреи сыграли центральную роль в революциях в России, Венгрии, Германии, и это правда, что в России многие евреи с упоением ринулись в русскую революцию с целью изменить Русь по своим представлениям.

Это не та сторона еврейской истории, которой я горжусь, и я бы очень хотел, чтобы среди руководителей большевистской революции было меньше еврейских имен. Кто-нибудь может найти утешение в мысли, что Троцкий, Зиновьев и другие вожди-евреи были отщепенцами и предателями еврейства – я не принимаю этого «облегчающего обстоятельства», ибо такой отход был типичным еврейским явлением на протяжении веков. Но я утверждаю, что русская революция – дело русских и их истории. Еще в 1839 г. французский путешественник маркиз де Кюстин[15] отметил отсутствие влиятельного среднего класса в России и предупредил, что «в этой стране произойдет революция, более страшная, чем французские революции, последствия которых все еще чувствуются в Западной Европе». Это понимали и русские писатели, прежде всего, Достоевский, который в романе «Бесы»[16] показал, что Россия стремительно идет к катастрофе, действительно происшедшей через полвека. Как бывший член революционного кружка, превратившийся в консерватора, Достоевский хорошо знал все стороны русской революционной ситуации.

Хотя в частной переписке Достоевский использовал слова «евреи» и «революционеры» почти как синонимы, в романе он, художник, не мог лгать. Среди его революционеров почти нет евреев, как не было их и среди главных теоретиков революции: Чернышевский, Кропоткин, Бакунин, Герцен, Плеханов, наконец, Ленин были русскими[17]. Достоевский описывает слабое декадентское общество, неспособное или не желающее сопротивляться революционерам. Главный из них – Петр Верховенский – не скрывает, что ему нет дела до социализма и прогресса, а нужна только власть, и он хорошо знает, как использовать других для достижения своей цели. Он говорит своим соратникам, задолго до создания КГБ: «Не беспокойтесь, господа, мне известен каждый ваш шаг». Верховенский так определяет цели революции: «Слушайте, мы сначала пустим смуту... Затуманится Русь, заплачет земля по старым богам...» Вот тогда-то и появится великий лидер: «Он есть, но никто не видал его...» Из этих слов видно, каким по-настоящему русским явлением был грузин Сталин! Достоевский ясно показывает, как европейский социализм сливается с русскими идеями. Неслучайно, что на самом Западе эти идеи не нашли ортодоксальной реализации. Русская революция родилась и выросла на родной почве.

Великий князь Александр Михайлович, внук Николая I и шурин Николая II, писал[18], что Александр III провел всю жизнь «в одном непрерывном усилии предотвратить революцию, которая надвигалась безжалостным путем». Великий князь также отметил, что самые богатые и влиятельные фабриканты – Батолин, Путилов, Ярошинский и Морозов (все – не-евреи) финансировали большевистскую прессу. Морозов оплачивал ленинскую «Искру» и поощрял стачки на своих заводах, цинично заявляя, что он достаточно богат, чтобы позволить себе роскошь поддержки своих врагов. Где можно найти еврейское влияние в этой тупости?

Тогда как Февральская революция застала Ленина врасплох, она не была неожиданной для Александра Романова. 25 декабря 1916 г. он писал Николаю II: «Это может показаться странным, Ники, но мы наблюдаем неповторимый спектакль революции, поощряемой Правительством. Никто не хочет революции. Все понимают, что теперешний момент слишком опасен, чтобы мы могли позволить роскошь внутренней борьбы, ...все, за исключением твоих министров. Их преступные действия, их безразличие к страданиям людей и их непрерывная ложь заставят народ восстать. Я хочу, чтобы ты понял, что грядущая русская революция 1917 г. – чистый продукт усилий твоего Правительства». Неплохо для члена императорской семьи! Бывший белый офицер Николай Устралов писал в 1920 г.[19], что русская революция носила национальный характер и имела славянофильские корни:

«Даже если было бы математически доказано, что 90 % русских революционеров были иностранцами, главным образом, евреями, это ни в малейшей степени не отрицало бы чисто русского характера движения. Даже если дело было сделано чужими руками, душа революции, ее внутренняя природа, лучше или хуже, но остается подлинно русской, происходя из идей интеллигенции и отражаясь в психике народа.» После революции Россия терпела официальное еврейское равноправие в течение примерно 25 лет, после чего начался активный правительственный антисемитизм, и евреи были почти полностью вытеснены из власти.

Можно сказать, что в политической культуре Европы XIX-XX вв., начиная с Карла Маркса, евреи заняли первый ряд. Я не могу гордиться этим достижением, глядя на результаты в России, но в цивилизованной Западной Европе все было иначе: социализм постоянно реформировался, пока он не отказался от прямого владения экономикой и не занялся, очень успешно, социальными проблемами.

6. Выживаемость евреев и природа антисемитизма

В 1914-15 гг. два российских еврея – отец и сын – спорили о природе еврейства и антисемитизма. Отец, врач с классическим образованием в духе старой русской интеллигенции, полагал, что оба явления – результат исторического недоразумения и исчезнут с эмансипацией и распространением образования. Заразившись у постели больного, отец умер, не успев записать свои мысли. Его сын, впоследствии один из ведущих советских эллинистов, Соломон Лурье (1891-1964), не соглашался с отцом и полагал, что ни евреи, ни антисемитизм не исчезнут. Он изложил свои взгляды в книге «Антисемитизм в древнем мире», опубликованной в 1922 г.[20] Лурье писал: «Я определенно примыкаю к той группе ученых, которые, исходя хотя бы из одного того, что везде, где только ни появляются евреи, вспыхивает и антисемитизм, делают вывод, что антисемитизм возник не вследствие каких-либо временных или случайных причин, а вследствие тех или иных свойств, постоянно соприсущих еврейскому народу». Он продолжает: «Постоянной причиной, вызывающей антисемитизм, по нашему мнению, была та особенность еврейского народа, вследствие которой он, не имея ни своей территории, ни своего языка и будучи разбросанным по всему миру, тем не менее (принимая живейшее участие в жизни новой родины и отнюдь ни от кого не обособляясь) оставался национально-государственным организмом... Однако, эта особенность осталась непонятой не только "хозяевами" евреев, но и учеными исследователями из среды самого еврейства...» Лурье заметил, что все другие малые народы, побежденные в войнах, исчезали либо путем физического уничтожения, либо ассимиляцией в победившую нацию. Евреи оказались единственным исключением. Лурье не объясняет причин этого необычного состояния «государства в государстве», за 45 лет до него отмеченного Достоевским[21]: «...Чтобы существовать сорок веков на земле, то есть почти весь исторический период человечества, да еще в таком плотном и нерушимом единении; чтобы терять столько раз свою территорию, свою политическую независимость, законы, почти даже веру, – терять и всякий раз опять соединяться, опять возрождаться в прежней идее, хотя и в другом виде, опять создавать себе и законы и почти веру – нет, такой живучий народ, такой необыкновенно сильный и энергический народ, такой беспримерный в мире народ не мог существовать без status in statu (государство в государстве – Э.Р.), который он сохранял всегда и везде, во время самых страшных, тысячелетних рассеяний и гонений своих... И сильнейшие цивилизации в мире не достигали и до половины сорока веков и теряли политическую силу и племенной облик». Отвечая евреям, которые полагали, что только гонения привели к status in statu, Достоевский отвечал, что дело не в гонениях, ибо «не хватило бы упорства в самосохранении на сорок веков, надоело бы и сохранять себя такой срок...» Любопытно, что христианские философы-филосемиты, Соловьев[22] и Бердяев⁹ считали, что евреи сделали огромную ошибку в отвержении Христа, тогда как у антисемита Достоевского нет ни малейшего сомнения в том, «что свой промыслитель, под именем прежнего первоначального Иеговы, со своим идеалом и с своим обетом продолжает вести свой народ к цели твердой – это-то уже ясно». Достоевский предсказал, что если бы еврейский народ «был бы и сравнен в правах, то ни за что не отказался бы от своего status in statu». Выступая, не очень решительно, за предоставление евреям России гражданского равенства, Достоевский опасался, что в силу русского невежества евреи тогда получат «нечто большее, нечто лишнее, нечто верховное против самого коренного даже населения».

Как такое выживание могло произойти? Жан-Жак Руссо[23], полный восхищения, приписал этот успех Моисею, который, по его словам «задумал и совершил удивительное дело: создать нацию как единый организм из скопища несчастных беглецов, которые не имели ни ремёсел, ни талантов, ни добродетелей, ни мужества и ни одной пяди своих земельных владений, так что представляли собою чужеродное тело на лице земли. Моисей решился превратить это бродячее и раболепствующее племя в Политический организм, в свободный народ; и когда оно бродило в пустыне, не имея и камня, чтобы преклонить голову, Моисей дал ему прочное устройство, выдержавшее испытания времени, судьбы и всевозможных завоевателей, – то устройство, которое не могли ни разрушить, ни даже изменить пять тысячелетий, и которое существует ещё сегодня во всей своей силе, даже тогда, когда эта нация как единое целое уже более не существует.

...Вот почему эта удивительная нация, столь часто угнетаемая, столь часто распыляемая по свету и, казалось бы, уничтоженная, но неизменно преклоняющаяся перед своим законом, всё же сохранилась до наших дней, расселившись среди других народов, но с ними не смешиваясь; вот почему её нравы, законы, обряды существуют и будут существовать столько, сколько будет существовать мир, несмотря на ненависть к ней и преследования со стороны остальной части человеческого рода».

Это хорошие слова, но Руссо приписал успех не тому человеку. Моисей стремился к созданию нормального национального государства. Во Второзаконии Б-г предлагает евреям выбор (11:26): «Вот, я предлагаю вам ныне благословение и проклятие.» Благословение, обусловленное полным исполнением заповедей Б-га, это жить мирно в своей стране, и следующие 16 глав посвящены описанию этого мирного житья-бытья с мельчайшими деталями. А проклятие, в случае неисполнения воли Б-га, – это быть рассеянными, среди других народов, преследуемыми и угнетаемыми ими, и этой возможности посвящено всего 11 параграфов (28:58-68) без подробностей. Поскольку евреи своим поведением выбрали второй путь, совершенно иная группа людей взялась за составление кодекса их жизни. Руссо, да и весь западный мир, не знал их имен, первейшим из которых был великий учитель Иоханан бен-Закай[24].

Удивленные еврейским выживанием и активностью и не в силах объяснить их, антисемиты приписывали их какому-то мировому еврейскому правительству. Отсюда частые ссылки на очевидную фабрикацию – «Протоколы сионских мудрецов», появившуюся более ста лет назад. Да, эти Протоколы – подделка, но заседания сионских мудрецов действительно состоялись, и они таки выпустили «протоколы». Иоханан бен-Закай бежал из осажденного Иерусалима и появился в лагере Веспасиана. Последний удовлетворил «скромную» просьбу мудреца: позволить основать академию по изучению еврейского закона в Явне. Там Иоханан бен-Закай с учениками (их можно назвать «сионскими мудрецами») в течение 20 лет – с 70 по 90 гг. нашей эры – разработали раввинистический синагогальный иудаизм, целью которого было управление мельчайшими деталями еврейской жизни в отсутствие Храма. Их писания (если желаете, можете называть их «протоколами») записаны в той части Талмуда, которая называется Мишной. У мудрецов не было ни малейшего желания управлять миром или создать сверхнациональное правительство – нет, они учили, как молиться, как держать кошер, как праздновать праздники, как заниматься сексом, как вести себя в делах, и они создали механизм еврейского выживания в диаспоре в качестве единой нации в течение последующих двух тысяч лет (когда Римской империи уже давно не было) – именно БЕЗ общего правительства, территории, армии, полиции, даже без общего языка! Марджори Перлоф цитирует историка искусства профессора Гомбрича, который, не чувствуя никакой связи с еврейством, сказал: «Я – то, что Гитлер называл евреем. Это то, что я есть». Неверно. Он был евреем потому, что Иоханан бен-Закай назвал его евреем. Без него Гомбрич не был бы рожден евреем, а Гитлер не знал бы о существовании евреев вообще. Только ортодоксальный иудаизм, такой, каким он был создан в Явне, сохранил еврейскую нацию как единое целое.

В этом отношении интересна зарисовка Достоевским субботней молитвы каторжного еврея Исая Фомича[25]: «Читал он нараспев, кричал, оплевывался, оборачивался кругом, делал дикие и смешные жесты. Конечно, все это было предписано обрядами молитвы... Рыдания усиливаются, и он в изнеможении и чуть не с воем склоняет на книгу свою голову, увенчанную ковчегом; но вдруг, среди самых сильных рыданий, он начинает хохотать и причитывать нараспев каким-то умиленно торжественным, каким-то расслабленным от избытка счастья голосом... Я спрашивал однажды Исая Фомича: что значат эти рыдания и потом вдруг эти торжественные переходы к счастью и блаженству? Исай Фомич... немедленно объяснил мне, что плач и рыдания означают мысль о потере Иерусалима... Но что в минуту самых сильных рыданий он, Исай Фомич, должен вдруг, как бы невзначай вспомнить (это вдруг тоже предписано законом), что есть пророчество о возвращении евреев в Иерусалим. Тут он должен немедленно разразиться радостью...» Достоевский описывает ритуал со смесью насмешки и восхищения. Он ощущает масштаб происходящего, но и он не может предвидеть возвращения евреев в Иерусалим в результате двухтысячелетнего соблюдения этого ритуала. Воистину, «если я забуду тебя, о Иерусалим, пусть отсохнет моя правая рука...»

Любопытно, как понимал события времен гибели Иерусалима немец Освальд Шпенглер (1880-1936), автор нашумевшей в 1920 годах книги «Закат Запада»[26]. Шпенглер, отнюдь не враждебный к евреям, пишет, что «война Веспасиана против Иудеи была освобождением еврейства». Он отмечает, что к тому времени еврейский народ уже веками жил в рассеянии, и «разрушение Иерусалима ударило только по очень малой части нации, по той, которая была духовно и политически наименее важна». Поэтому война римлян «покончила с претензиями людей этого крохотного района быть подлинной нацией и принимать их ограниченную духовность за духовную жизнь целого». Не зная, по-видимому, о Синедрионе в Явне, Шпенглер пишет о новом этапе, который пришел в иудаизм с появлением синагоги: «когда стало очевидно, что учение Иисуса не вело к реформе иудаизма, а к созданию новой религии», иудаизм просто пошел дальше своим путем. Однако Шпенглер, который закончил книгу задолго до захвата Гитлером власти, полагал, как и Лурье-отец, что иудаизм и еврейство исчезнут в результате слияния с западной культурой – у него, по-видимому, не было возражений против слишком активного еврейского участия в немецкой культуре, и он не предвидел Холокоста. Шпенглер, сторонник авторитарного, а не демократического режима, не одобрил гитлеровского антисемитизма. Вообще он бы предпочел для Германии более аристократического правителя, скажем, типа Муссолини. Он умер через три года после прихода нацистов к власти, окруженный стеной молчания.

Читатель уже, конечно, заметил, что говоря о еврействе, я отчасти следую линии антисемитов, которые нас всех смешивают в одну кучу: и профессоров Гомбрича и Перлоф, и Эйнштейна, Троцкого, Бен-Гуриона, антисионистского сатмарского ребе Тейтельбаума, гангстера Меира Ланского, меня. Да, это то, что я делаю, безусловно и твердо рассматривая разнообразное еврейство как одну нацию. Один из участников Гостевой книги при этом журнале[27] правильно отметил, что все еврейские достижения, которыми мы порой гордимся сверх меры, сделаны людьми секулярными или не очень религиозными. Но откуда было бы в каждом поколении взяться такому количеству секулярных евреев, если бы ультраортодоксальные евреи, как раввин Тейтельбаум или Любавические хасиды, не принимающие участия в современности, а продолжающие двухтысячелетнюю традицию еврейского выживания, нам их не рожали? (Тот же участник, несколько цинично, но остроумно назвал их «евреезаводом».) Представьте себе дерево с прочными корнями, посаженное сионскими мудрецами во главе с Иохананом бен-Закаем, на котором растут плоды вроде нас с Маргарет Перлоф (Меира Ланского не исключая).

Николай Бердяев писал: «...В дни моей юности, когда меня привлекало материалистическое понимание истории, ...мне казалось, что величайшим препятствием для этого является историческая судьба еврейского народа... ...Со всякой материалистической и позитивно-исторической точки зрения этот народ давно должен был бы перестать существовать». Я не могу не согласиться с невозможностью объяснения еврейства без привлечения идеи Творения и Творца. Б-г как бы создал два мира на Земле: Восток и Запад, считая арабов восточной частью Запада и проводя очень условную границу по Двуречью.

На Западе:

А) Евреи – единственная нация, активная почти все историческое время (40 веков по Достоевскому) и остающаяся наследницей своей культуры. В Египте живет около семи миллионов коптов, происходящих от древних египтян; в Ираке и рассеянии – около миллиона ассирийцев; арабы, конечно, по крови не моложе евреев, а по численности – гораздо больше, но все эти народы поменяли культуру и стали христианами или мусульманами. Даже теперешние греки и римляне (итальянцы) – люди иной религии и культуры, чем их славные предки;

Б) Евреи, рассеянные среди народов, принимают активное участие в их жизни. Возможно, благодаря этому, история течет быстро;

В) Многие важнейшие идеи Запада были введены евреями: монотеизм, христианство, большое влияние на Мухаммеда при создании ислама, марксизм, большая роль в организации капитализма, фрейдизм;

Г) Антисемитизм – неистребимая часть западной культуры; образование Израиля не решило проблемы, как надеялись сионисты, а только усилило ее; иногда мне кажется, что в западном организме пара «евреи-антисемитизм» напоминают отношения «инсулин-сахар» в организме человека;

Д) Ассимиляция оказывается возможной для индивидуумов, но не для целых общин. Как только та или иная группа евреев (в Германии, России) склоняется к ассимиляции, что-то страшное случается, что пробуждает национальное сознание.

На Востоке:

А) Древних цивилизаций много (Индия, Китай);

Б) Евреи не принимают заметного участия в жизни;

В) Нет антисемитизма, отличного от нелюбви к другим чужакам; антисемитизм – не явление культуры;

Г) В средневековье в Китае была значительная еврейская община – исчезла ассимиляцией ввиду отсутствия дискриминации.

7. Холокост как часть и итог немецкой культуры XIX века

Итак, почему «это» случилось и почему именно в Германии? Отец Марджори Перлоф рассматривал нацизм в качестве крайнего отрицания немецкой культуры, а не ее отростка. Я не согласен. Все сказанное убеждает меня в том, что нацизм был продолжением немецкой интеллектуальной традиции, немецкого романтизма. Я думаю, что немецкий романтизм принимал себя слишком всерьез, ему не хватало чувства юмора. Годы назад я прочитал «Житейские воззрения кота Мурра» Гофмана и помнил одну цитату, которая меня в то время раздражала. Я снял книгу с полки, и пока искал, увлекся гофмановским блеском и остроумием. Но остроумие – не то же самое, что чувство юмора, и когда я нашел цитату, мое впечатление от нее оказалось таким же, как и годы назад. В середине второй части[28] капельмейстер Крейслер объясняет принцессе: «...Я, как высший судия, живо поделил весь род человеческий на две неравные части: одна состоит только из хороших людей, но плохих или вовсе не музыкантов, другая же – из истинных музыкантов». Я вижу что-то фашистское в абсолюте этого деления, где очень трудно попасть в категорию людей, ценимых добрейшим капельмейстером. А что если избрать не музыку, а другой признак, скажем: 1) другие люди и 2) истинные немцы? Любое резкое деление на своих и чужих носит фашистский оттенок. И сторонник такого деления вряд ли будет считать желательным симбиоз между Volksnation и Kulturnation.

Отец Марджори Перлоф был тверд в осуждении национализма, наблюдая его худшее выражение в нацизме. Понятно, что в целом и я согласен с ним, но я не могу не видеть, что национализм нередко идет рука об руку с рождением национального сознания, а без последнего невозможны высшие достижения гуманитарной культуры. Данте, Гете, Шекспир, Пушкин, Бальзак – все они глубоко национальны. Самые высокие достижения еврейского гения были созданы именно на родной почве, независимо от того, была государственность или нет. Этих достижений два: Библия (главным образом, Ветхий Завет, но частично и Новый) и создание безгосударственной еврейской нации Синедрионом в Явне под руководством Иоханана бен-Закая. Первое достижение нашло универсальное признание, тогда как второе не столь очевидно, почти неизвестно в нееврейской среде, но совершенно уникально по гениальности и последствиям.

С другой стороны, живя среди народов, Kulturnation (эмансипированные евреи, как пример) не создавали высшие достижения национальной культуры тех народов, только второй ряд: Мендельсон, но не Бах или Моцарт, Гейне, но не Гете, Гарольд Пинтер, но не Шекспир или Диккенс, Пастернак и Мандельштам, но не Пушкин или Толстой. Однако роль этих евреев все равно оказалась огромной. Я бы сказал, что Volksnation и Kulturnation не могут существовать друг без друга. Volksnation – консервативная, национальная часть культуры, и она необходима нации для ее выживания. С другой стороны, Kulturnation означает мобильность и современность.

И вот, пытаясь отстоять свой Volksnation, немцы решились на тотальную войну с евреями. И поскольку выполнить желание Фихте и снять еврейскую голову было возможно, а надеть другую, ту же или иную, – нет, то германская нация ограничилась сниманием голов. Фихтеизм-Вагнеризм-Марризм был кульминацией антисемитизма XIX века, а Холокост – его естественное продолжение и кульминация в XX веке.

В марте 1984 г. журнал «Кóмментари» опубликовал эссе Мильтона Гимельфарба под названием «Нет Гитлера, нет Катастрофы». Возвращаясь к вечной проблеме о том, кто определяет историю – лидеры или народы, автор утверждал, что Катастрофы не было бы без твердого намерения Гитлера убить всех евреев. Он мог бы их унизить и использовать для принудительного труда, но он хотел именно убить. Я же думаю, что Гитлер выражал волю германской нации и культуры того времени. Этим немцам были не нужны униженные евреи – сегодня унижены, завтра опять эмансипированы, вновь поднимутся. Нет, после наблюдения за Kulturnation, они хотели Германию без евреев. Если бы можно было их «гуманно» отправить на Мадагаскар или в Палестину – это было бы лучше всего, но если это окажется невозможным, ... – ну, в общем, чтобы евреев не было. Беркович[29] пишет, что с самого начала «действия национал-социалистических студентов» против евреев-студентов «не вызывали каких-либо серьезных протестов среди немецких интеллектуалов. Как и на увольнения еврейских профессоров не последовало ни одного официального возражения их немецких коллег. Когда число еврейских студентов в университетах резко сократилось, не последовало ни одного вопроса ни от какой факультетской комиссии. На акцию сжигания книг еврейских авторов не возразил ни один немецкий интеллектуал в Германии. Молчала и церковь, пока нарушения христианской догматики не стали вопиющими».

«Весной 1933 года Гитлер увидел, что он может рассчитывать на полную поддержку немецких интеллектуалов в своей антиеврейской политике. Общечеловеческая мораль не подавала голоса, когда диктатура выпустила на свободу низменные инстинкты. Этот урок диктатор хорошо усвоил. Ситуация с еврейскими учеными и деятелями культуры в первые месяцы Третьего Рейха стала пробным камнем нацистской политики вплоть до "окончательного решения еврейского вопроса"».

Говорят, что история не имеет сослагательного наклонения, но давайте проделаем два мысленных эксперимента. В первом, в соответствии с желанием Освальда Шпенглера, мы сделаем Гитлера лидером Италии, а Муссолини – Германии. Холокоста нет. Итальянцы высмеяли бы Гитлера, если бы он сделал антисемитизм главной темой его политики, а немцы не пошли бы на такое преступление без сильного лидера-антисемита. (Кстати сказать, ведь и Италия стала независимой и единой одновременно с Германией, но Италия никогда не ставила Volksnation во главу своей политики. Этому может быть простое объяснение: Италия имела такое блестящее культурное прошлое и настоящее, что для нее объединение было чисто политическим актом, подтвердившим глубокое культурное единство народа. Германия же в конечном счете не сумела включить в объединенное государство свою культурную столицу XIX века – Вену. И потом, мне кажется, что итальянцы – просто более веселые люди, чем немцы.)

В другом эксперименте мы вызовем дух Бисмарка и поставим его вновь во главе Германии. Результат: нет Холокоста и нет мировой войны. Бисмарк добился бы всего для Германии мирным путем или путем малых войн. Казалось бы, Гимельфарб прав. Но Германия имела Бисмарка в качестве фюрера всего за полвека до Гитлера. За две тысячи лет в ней было несколько дюжин лидеров с различными характерами, и это была почти статистическая определенность, что человек с характером Гитлера в конце концов встанет во главе страны. И тогда его личная вражда наложится на философии Фихте, Марра, Вагнера и других плюс на слабую экономику и закомплексованность после поражения в войне, и немецкий Bildung окажется совместимым с массовым убийством. Я с ужасом вижу, что Холокост был следствием и интегральной частью той самой высокой культуры, в особенности, германской культуры.

Иосиф Бродский, в своей нобелевской лекции,[30] говорил: «Скажу только, что – не по опыту, увы, а только теоретически – я полагаю, что для человека, начитавшегося Диккенса, выстрелить в себе подобного во имя какой бы то ни было идеи затруднительнее, чем для человека, Диккенса не читавшего». Вся история показывает, что эта идеалистическая концепция смешения эстетики и этики наивна и неверна: люди, начитавшиеся Гете, охотно стреляли в людей, начитавшихся Бальзака или Диккенса. И офицеры нацистских лагерей зачастую были меломанами.

И тут я хочу задать дерзкий вопрос:

8. Холокост – трагедия или триумф?

Я предвижу возмущенный возглас читателя: конечно же, страшная трагедия. Конечно. И неслыханное преступление. Холокост противоречил всему, за что цивилизация Возрождения и Просвещения, казалось бы, стояла: «Свобода, равенство, братство». Русские религиозные философы В. Соловьев и Бердяев, не зная о Холокосте (Бердяев умер в 1948 г., но писал о еврействе в 1920 г.), полагали, что антисемитизм противоречит самым основам христианства. Тот факт, что такой мощный компонент Западной культуры, как Германия, решился на попытку уничтожения еврейской нации, говорит о предельном кризисе этой цивилизации в попытке изменить Божественное творение, и, по моему мнению, это означает несовместимость германского романтизма с гуманизмом Италии, Франции, Англии XVIII-XIX веков. Целый мир и культура еврейских местечек исчезли. Английский философ Арнольд Тойнби писал[31]:

«Каким ни был окончательный вердикт человечества о современной главе в истории Западной цивилизации, будет ясно, что Современный Западный Человек заклеймил себя двумя преступлениями неизгладимого позора. Первое – отправка негритянских рабов из Африки для работы на плантациях Нового мира; второе – уничтожение еврейской диаспоры на ее европейской родине».

Но об этом написаны тома. Что, однако, не замечается, это то, что жертва не была напрасной, и она привела к триумфу еврейства над германизмом, который предсказывал и которого опасался творец термина «антисемит» Вильгельм Марр. В результате войны еврейское равенство было подтверждено, государство Израиль образовано, а узкий немецкий национализм исчез, возможно, навсегда. Однако сегодня мы видим, что антисемитизм не исчез, а «удобно» сконцентрировался на месте концентрации евреев – Израиле. Другие результаты последней мировой войны таковы:

1) Западные демократические страны не воюют и очень маловероятно, что будут воевать друг с другом. «Вечный» конфликт между Францией и Германией из-за Эльзаса и Лотарингии разрешен трамваем, который возит жителей Саарбрюккена в соседний французский супермаркет, где вода «Эвиан» дешевле;

2) Мирная Европа объединилась и стерла границы между странами и людьми; Германия – краеугольный камень этого союза;

3) Умелая комбинация капитализма с сильно изменившейся социал-демократией создала на Западе высочайший уровень жизни и практическое исчезновение нищеты. Запад стал учителем всего мира в достижении подобных целей;

4) Стало много больше равенства в западных странах. Резко улучшилось положение других меньшинств, особенно черных американцев;

5) Успехи западной медицины резко увеличили продолжительность жизни;

6) Запад стал континентом всеобщей грамотности;

7) Несмотря на всеобщую грамотность, общий уровень классической гуманитарной культуры, философии, музыки, поэзии резко понизился. Погоня за деньгами и материальными благами стала центром жизни Запада;

8) Появилось welfare state – государство социального обеспечения, реформированный социализм, в котором блага раздаются более или менее всем.

Все это – хорошо или плохо? Что лучше – всеобщая сытость без духовности или духовность ограниченного круга людей при большой недостаче у остальных, как было в XVIII-XIX веках, тем более в средневековье? И если это хорошо, то можем ли мы, евреи, приписать себе всю заслугу?

Нет, конечно. Не всю заслугу и не все жертвы. Я не отношусь к числу людей, скрупулезно подсчитывающих число евреев-нобелевских лауреатов или других великих людей, но нет сомнения, что еврейская доля в послевоенном успехе – есть, и она не мала. Двести лет еврейского равноправия привели к огромному еврейскому влиянию, как это предвидели и опасались Достоевский и Марр. Может быть, кому-нибудь захочется назвать это словами «еврейская цивилизация». Или какой-нибудь новоявленный Марр вновь закричит о «победе еврейского духа», что ж, я готов принять вызов! Кто может ругать нас за такую победу? Германия, которая даже до воссоединения 1990 г. полностью вернула себе международный престиж, заслужила доверие соседей и вместе с Францией сумела встать во главе объединенной Европы? Навряд ли. Но цена была очень высока: 70 миллионов жизней, включая половину европейского еврейства, которые не могут принять участие в празднике. Она не была бы такой, если бы не пристрастие немцев к вагнеровской Volksnation. (Отмечу в скобках, что еврейское население Европы теперь заменено куда менее покладистым мусульманским, что выглядит как насмешка истории, но это не тема моей статьи.) Употребляя выражение «еврейская цивилизация», я не имею в виду цивилизацию евреев, которая была бы возможна только в национальном еврейском государстве. Я говорю о Западной цивилизации, которая согласилась принять в себя сильный еврейский компонент.

Кто бы мне возразил, это Бердяев, который в 1922 г. написал статью «Воля к жизни и воля к культуре»[32] и который, наверно, назвал бы современную Европу и Америку слугами Мамоны. Бердяев, следуя Шпенглеру, полагает цивилизацию последней, упаднической, стадией культуры. По его мнению, «трудно встретить эпоху, в которой была бы осуществлена такая воля к гениальности», как в Германии XVIII и начала XIX веков. Но Германия того времени была бедной и раздробленной страной, как и Италия эпохи Ренессанса. «Культура, – пишет Бердяев, – всегда бывала великой неудачей жизни... Цивилизация пытается осуществить "жизнь"». Созданный ею капитализм и социализм стремится к материальным благам, но в этой цивилизации уже невозможны Гете, Шекспир и Байрон. «В Италии, где создан раздавивший Рим памятник Виктора Эммануила, в Италии социалистического движения, невозможен уже Данте и Микеланджело. В этом – трагедия культуры и трагедия цивилизации». Бердяеву вторил Антуан де Сент-Экзюпери[33] (1900-1944):

«...Итак, я говорю: западная христианская цивилизация ответственна за нависшую над ней угрозу. Что она сделала за последние восемьдесят лет, чтобы оживить в человеческом сердце свои ценности? В качестве новой этики было предложено: "Обогащайтесь!" Гизо да американский комфорт. Чем было восхищаться молодому человеку после 1918 года? Мое поколение играло на бирже, спорило в барах о достоинствах автомобильных моторов и кузовов или занималось пакостной спекуляцией остатками военных запасов. Вместо опыта монашеского самоотречения, вроде того, к которому я приобщался на авиалиниях, где человек вырастал, потому что к нему предъявлялись огромные требования, – сколько людей увязало в трясине перно и игры в белот или – смотря по тому, к какому слою общества они относились, – коктейлей и бриджа!»

Так ли все это трагично? Уверены ли были Бердяев с Экзюпери, что современный западный человек, не-еврей или еврей (в обеих статьях нет ни слова о евреях и никакого обвинения против евреев), предпочтет возвращение в средневековье или раннее новое время с нищетой и, скорее всего, незнанием и неучастием среднего человека в великой культуре? Должны ли мы воспевать нищету и болезни, если они сопровождаются «волей к гениальности»? И разве век, создавший Эйнштейна, Эдисона, Тесла, Винера, Билла Гейтса, не проявил «воли к гениальности» в ином направлении? Могли ли мои достойные покойные оппоненты утверждать, что общество, почти стопроцентно грамотное и почти стопроцентно сытое – никогда в истории такого еще не было, – рано или поздно не вернется к созданию великой гуманитарной культуры? Я был бы рад, если бы новые Шекспир, Гете, Пушкин появились как мои современники, но я бы ни за что не хотел сам быть современником Шекспира, Гете или Пушкина.

И еще: если Холокост и страшные зверства Второй мировой войны – следствие той «высокой» культуры и той «воли к гениальности» – ну, уж увольте: мы лучше будем жить в бескультурной сытости и – без жестокости. Марджори Перлоф тоже указывает на противоречие в своем и нашем сознании: мы скучаем по высокой культуре – Bildung – венского, парижского или петербургского XIX века, но понимаем глубокую подозрительность американского демократического плавильного котла к такой культуре, его неспособность создать подобную культуру и по-настоящему ее оценить, ибо Америка понимает ту страшную цену, которую иной раз приходится платить за высокую культуру. Холокост – одна из таких плат.

9. Заключение: Будущее отношений с Западом. Исчезнет ли антисемитизм?

Не знаю. С одной стороны, история не дает нам большой надежды, и омусульманенная Европа опять скатывается в свой старый грех. С другой стороны, мы, в США, сейчас живем без mainstream антисемитизма, хотя это не всегда было в прошлом и нет уверенности за будущее. Марджори Перлоф, отвечая на мое письмо, писала: «Я думаю, что Вы полагаете, не говоря этого прямо, что США в этом отношении – другая страна. Это потому, что страна была мультикультурной почти с самого начала, и евреи могут быть частью нации таким образом, каким это не было возможно в других местах». Это верно. Все американские страны, а также Австралия и Новая Зеландия образовались недавно, и их собственная культура молода и неглубока. В США никогда не было ограничивающих евреев федеральных законов, и тот антисемитизм, который был, нельзя было сравнить с европейским. Сейчас бóльшая часть духовных сил уходит на технический прогресс, и вопрос о конфликте типа Volksnation-Kulturnation просто здесь неактуален. И в Америке вклад евреев в журналистику и кино резко превышает процент евреев в населении, но эти области сегодня не определяют жизнь так, как это было в Германии 100 лет назад. Китайские, индийские и другие иммигранты успешно конкурируют с евреями в науке и технике, и это снимает остроту вопроса о еврейском преобладании. Но демография страны быстро меняется, и будущее – темно.

Одним из важнейших вопросов является стабильность самой Западной цивилизации и идей гуманизма внутри нее. Предсказание Шпенглера о закате Запада пока не осуществилось, и такое предсказание не ново. Изданная в 1668 г. книга «Симплициссимус»[34] начинается со слов: «В наше время (когда толкуют, что близится конец света)...», а конец все еще не настал. Однако все поведение Запада дает почву для новых опасений. Недавно Элла Грайфер в «Заметках»[35] писала о наибольшей опасности, с которой сталкивается сейчас Европа и которой она не оказывает сопротивления – появление огромного населения с совершенно иной культурой: «...Современный Запад практически без протеста воспринимает процесс, у предков его не зря вызывавший немалую тревогу. Сосуществование более или менее значительных разнокультурных групп в рамках одного общества проблематичным было всегда...» При этом именно исламская составляющая европейского населения является наибольшим носителем антисемитизма.

Помня про Холокост, евреи не доверяют Европе. С одной стороны, это вполне обоснованно: идеи всеобщего равенства, развитые французским Просвещением, не смогли защитить евреев, а теперь приводят Европу к культурному кризису и угрозе потери лица. С другой стороны, все еврейские и израильские претензии к европейскому поведению также основаны на этих идеях: мы требуем абсолютного равенства и чувствительны к малейшим проявлениям антисемитизма именно потому, что с момента эмансипации наш вклад в развитие этих идей был велик. Подобных требований у евреев, живших в арабских странах, никогда не было и в помине. Сейчас у нас есть три пути: 1) жить в Израиле как самостоятельная нация; 2) вернуться на Запад в гетто; 3) продолжать настаивать на полном равенстве на Западе. Первый выход не принят всем еврейством, а если окажется, что Израиль отходит от идей гуманизма, то это может кончиться его изоляцией и повторением судьбы Иерусалима две тысячи лет назад, как ее понимал Шпенглер. Второй выход, безусловно, отвергается большинством еврейства, только ультраортодоксы образуют добровольные гетто в Америке и Европе. Для большинства же евреев жизнь в рамках Западной цивилизации, в Израиле или в диаспоре, в качестве равных на основе Kulturnation остается абсолютным приоритетом. И роль евреев, какой она была на протяжении столетий, может быть продолжена только при таком подходе.

Кто-нибудь может спросить: «Вот Вы сравниваете проблему антисемитизма с отношениями инсулина и сахара – значит, это часть как бы здорового Западного механизма? Если так, то и бороться против антисемитизма бесполезно и ненужно?» Нет. Все, что я написал, это – философия. Возможно, я прав, а, может быть, и нет. Это не меняет того факта, что антисемитизм, как и любой расизм, – жестокость и преступление против гуманности. С ними нужно бороться всеми силами, и они могут сдаться, несмотря на историю и философию.

Примечания

[1] Marjorie Perloff, “The Vienna Paradox,” New Directions Books, NY, 2003, 284 pp.

[2] Paul R. Mendes Flohr, “German Jews: a dual identity”, Yale University Press, 1999.

[3] James A. Good, The German Bildung Tradition, http://www.philosophy.uncc.edu/mleldrid/SAAP/USC/pbt1.html

[4] Википедия, статья «Гердер».

[5]Я здесь употребляю слово «национальность» в том смысле, в котором оно употреблялось в советском паспорте до моего отъезда в 1974 г. и в каком оно, по-видимому, понималось повсеместно в XIX веке. Сейчас в западных странах национальность – то же самое, что и гражданство, а для слов «еврей», «турок» и т. д. употребляют понятие этнического происхождения.

[6] Г. Э. Лессинг, Драмы. Басни в прозе. «Худ. лит.», Москва, 1972. Драма «Натан Мудрый» - стр. 275-458, цитаты из Гете и Гердера – стр. 500.

[7] Wikipedia, статья «Fichte».

[8] Wikipedia, статья «Wilhelm Marr». Памфлет 1879 г. назывался Der Weg zum Siege des Germanentums über das Judentum (The Way to Victory of Germanicism over Judaism). Понятно, что речь шла не об иудаизме как религии, и для этой статьи я перевожу “Judentum” как «еврейский дух» или «еврейство».

[9] Николай Бердяев, «Судьба еврейства», гл. V (стр. 105-128) в книге «Смысл истории», YMCA-PRESS, Париж, 1969.

[10] http://bibliotekar.ru/encSlov/15/178.htm

[11] М.Ю. Лермонтов, Собрание сочинений в 4-х томах, т. 1, стр. 63, «Худ. лит., М., 1957.

[12] А. Блок, Собрание сочинений в 6-ти томах, т. 2, стр. 233 и 223.

[13] “История смерти: Блок», см. http://www.litera.ru/stixiya/articles/56.html.

[14] Christopher Hitchens, The Atlantic, March 2008, review of Memoirs of Anti-Semite, by Gregor von Rezzori.

[15] Астольф де Кюстин, Россия в 1839 году, в двух томах, «Терра», М., 2000.

[16] Ф.М. Достоевский, «Бесы», Полное собрание сочинений в 30-ти томах, т. 10, стр. 324-326, Изд. «Наука», Л., 1974.

[17] Мне известны исследования, доказывающие, что какая-то еврейская кровь, возможно, текла и жилах Ленина (четверть, осьмушка?). Даже если это правда, я отметаю этот аргумент, как чистый расизм нацистского толка.

[18] Once a Grand Duke, by Alexander, Grand Duke of Russia, Garden City Publ. Co., 1932.

[19] Я цитирую, в моем обратном переводе с английского, из книги: Utopia in Power, by M. Heller and A.M. Nekrich, стр. 146, Summit Books, NY, 1986.

[20]Книга С.Я. Лурье полностью перепечатана в качестве Приложения к книге: Филон Александрийский – Иосиф Флавий, Москва-Иерусалим 1994.

[21]Ф.М. Достоевский, «Еврейский вопрос», Дневник писателя, март 1877, Полное собрание сочинений в тридцати томах, т. 25, стр. 74-88, «Наука», Ленинград, 1983.

[22]В. Соловьев, Статьи о еврействе, «Маслина», Иерусалим, 1979.

[23] Ж.-Ж. Руссо, Соображения об образе правления в Польше, стр. 461-462 в книге «Трактаты», «Наука», Москва, 1969.

[24] H. Graetz, History of the Jews in 6 volumes, vol. II, pp. 321-359, Philadelphia, 1893.

[25] Ф.М. Достоевский, Записки из мертвого дома, Полное собр. соч. в тридцати томах, т 4-й, стр. 95.

[26] Oswald Spengler, The Decline of the West, An abridged edition by H. Werner, Oxford Univ. Press, NY – Oxford, 1991, p. 284.

[27] Участник, пишущий под псевдонимом «Матроскин».

[28] Э.Т.А. Гофман, Житейские воззрения кота Мурра, стр. 164, Изд. «Худ. лит.», 1967.

[29] Е. Беркович, «Если еврей пишет по-немецки, он лжет!», «Заметки», №5 (96), май 2008.

[30] http://www.kulichki.com/moshkow/BRODSKIJ/lect.txt

[31] Arnold J. Toynbee, A Study of History, abridgement by D.C. Somervell, в двух томах, т.2, стр. 171, Oxford Univ. Press, NY-Lnd., 1957.

[32] См. ссылку 9, стр. 249-269.

[33]Антуан де Сент-Экзюпери, Письмо генералу Шамбу [Алжир, 3 июля 1943 г.], Перевод Е.В. Баевской, http://www.mai.ru/projects/flight/exupery/wrk051.htm

[34] Г.-Я.-К. Гриммельсгаузен, Симплициссимус, стр 28, Москва, Худ. лит., 1976.

[35] Э. Грайфер, «Плюс израилизация всей цивилизации», «Заметки», №18 (121), ноябрь 2009.

Комментарии:
Феликс
Авив, Израиль - at 2010-11-25 04:58:58 EDT
Тольстой изучил древне-еврейский язык и читал на нём Ветхий завет.
Поражает банальность и примитивность речи людей, облепивших своим бездельем этот уважаемый сайт.
Многие темы неинтересны и общи.
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-08-13 11:00:26 EDT
В остальном я не могу разглядеть в них ничего, что свидетельствовало бы об их "избранности"».

Именно этому, как закону социальной жизни Запада, без моральной оценки, и была посвящена вся статья. Очевидно, тчо г-н Тартаковский читает статью иначе, и я вряд ли могу его переубедить.
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Насчёт триумфв.
- at 2010-08-13 04:06:26 EDT

Элиэзер М. Рабинович
- Thursday, August 12, 2010 at 15:02:56 (EDT)
Только не надо мне ставить хитрый вопрос, чем же я тогда лучше арабов
Ну а ставить вопрос, не должны ли мы тогда понять и с их стороны теракты, самоубийц и пр. - можно?
Вашим подходом полностью уничтожается моральная составляющая еврейского действа.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<

Мне как-то странно объяснять Рабиновичу, что ХОЛОКОСТ, как ни мудрствовать, - не ТРИУМФ.
Да и по поводу вышеупомянутой «мысли» сошлюсь на более авторитетные мнения.

Достоевский предложил подумать: «Что бы было, если бы в России было не три миллиона евреев, а три миллиона русских; а евреев было бы восемьдесят миллионов. Во что они обратили бы русских и как бы они с ними обращались? Разрешили бы они им получить равные права?..»
Эйнштейн: «Судя по моему опыту, евреи не лучше других групп людей, хотя от худших раковых опухолей их защищает отсутствие власти.
В остальном я не могу разглядеть в них ничего, что свидетельствовало бы об их "избранности"».

Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-08-11 16:11:00 EDT
М. ТАРТАКОВСКИЙ. О везении.
- Wednesday, August 11, 2010 at 15:02:06 (EDT)
Рабинович:
Холокост – трагедия или триумф?

Я предвижу возмущенный возглас читателя: конечно же, страшная трагедия... Об этом написаны тома. Что, однако, не замечается, это то, что жертва не была напрасной, и она привела к триумфу еврейства над германизмом,.. к

Тартаковский:
...Народ, позвольте заметить, совокупность живых людей.
Не приходило ли Вам в голову, что Вы, которому повезло родиться и выжить, попросту выплясываете на могилах?

Ну, я и писал, что "я предвижу возмущенный возглас читателя", и такая реакция г-на Тартаковского, не пожелавшего понять, вряд ли неожиданна. Мой текст, однако, абсолютно ясен в абсолютном осуждении Холокоста, но он уже произошел - нет способа сделать, чтобы его не было. Я рассматриваю и то, что он оказался не только поражением еврейства в целом. Где же Вы заметили мою пляску по этому поводу на могилах или за пределами кладбища? Нет, я не спросил мнения жертв: вернуть их к жизни для моих вопросов не в моих силах.

М. ТАРТАКОВСКИЙ. О везении.
- at 2010-08-11 15:02:10 EDT
Холокост – трагедия или триумф?

Я предвижу возмущенный возглас читателя: конечно же, страшная трагедия... Об этом написаны тома. Что, однако, не замечается, это то, что жертва не была напрасной, и она привела к триумфу еврейства над германизмом, который предсказывал и которого опасался творец термина «антисемит» Вильгельм Марр. В результате войны еврейское равенство было подтверждено, государство Израиль образовано, а узкий немецкий национализм исчез, возможно, навсегда.

>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<

Когда Вы это писали, не приходило ли Вам в голову обратиться (хотя бы мысленно - иначе уже никак!) к столь возносимым Вами жертвам Холокоста: они-то сами согласны с таким Вашим "решением еврейского вопроса"?
Или Вы "в силу обстоятельств" решили за них7
Народ, между прочим, не абстракция. Народ, позвольте заметить, совокупность живых людей.
Не приходило ли Вам в голову, что Вы, которому повезло родиться и выжить, попросту выплясываете на могилах?
Элиэзер М. Рабинович - Г. Ефитову
- at 2010-01-19 17:57:02 EDT
Уважаемый г-н Ефитов!
Редакция «Еврейского слова» переслала мне Ваш отзыв, которым я польщен и за который Вам благодарен. Как Вы, наверно, знаете, из примечания к журналу, статья была перепечаткой из интернетовского журнала «Заметки по еврейской истории», издаваемого и редактируемого г-ном Е. Берковичем.
Вы выразили несогласие с моей постановкой вопроса о Холокосте, которая, как вы пишите, «не имеет нравственного оправдания». Я понимал в какой-то мере провокационный характер этой постановки: «Холокост – трагедия или триумф?», но я полагал, что она будет, в основном, правильно понята, и первые два параграфа раздела посвящены именно трагедии, неслыханной и неоправданной. Если бы можно было повернуть историю вспять, то, конечно же, не нужны мне никакие положительные изменения в результате, лишь бы только трагедии не было. Мне и в голову не приходило писать, что при этом этом евреи «выиграли», как при торговле.
Но Катастрофа была, и этого изменить нельзя. И я рассматриваю результат. Если война была за то, чтобы, по словам Марра, не допустить победы иудаизма над германизмом, если, по мысли Гитлера и Геббельса, это была война против мирового еврейства, то такая война была полностью проиграна германизмом и Германией. Я показываю, что это преступление готовилось германским духом в течение более ста лет – сейчас же Германия от того духа полностью отказалась, отказалась от чувства превосходства и встала в центре Европейского Союза как страна, которой другие могут не бояться. Что касается еврейства, потерявшего треть населения, оно оправилось так, как никогда в прошлом нации не оправлялись от подобных потерь. Где, скажем, ассирийская держава? На свете живет около миллиона ассирийцев – никакого вклада в цивилизацию; то же можно сказать о коптах - потомках древних египтян. Мы благодарны сегодняшним грекам за то, что они служат как бы хранителями и кураторами той важной для Западной цивилизации культуры, которой является древнегреческая, но сами они заметной роли не играют.
А евреи играют, и огромную. Мы и хранители, и кураторы и продолжающие творцы. И в этом плане можно сказать, что объявленную нам жестокую войну мы выиграли и для себя, и для человечества. Согласитесь, что это другое употребление слова «выиграли», чем то, как его поняли Вы. Если это Вас не убеждает, мне трудно что-нибудь добавить.
Другое Ваше замечание:
Как, скажем, понимать фразу «любое резкое деление на своих и чужих носит фашистский оттенок»? А ведь античные греки резко делили людей на греков и варваров, да и евреи делят – на евреев и гоев. Что тут фашистского?
Ну, и это тоже у меня в некотором роде «провокационное» утверждение, хотя цитата вырвана Вами из контекста. Мне кажется, что ответ - в примере с «добрейшим» капельмейстером Крейслером. Он не делил человечество на нации, а только говорил о почти недостижимом идеале, при котором очень трудно стать «истинным музыкантом», а только такой был для него «своим». Сравните это с моими примерами, где немцы никак не видели в евреях подлинно немецих поэтов.
Также и расовая теория национал-социализма есть язычески понятая идея «еврейской избранности».
Интересная мысль, не уверен, что она верна. Ведь политеистический мир был довольно терпимым. Если у Вас есть мысли на этот счет, почему бы Вам не развить их в статью? Или другие Ваши мысли, высказанные в конце письма?
Тема еврейского антисемитизма не была моей темой на этот раз. Я писал об этом в дважды: Еврейский антисемитизм. После просмотра фильма «Вальс с Баширом» по адресу: http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer12/ERabinovich1.php
и Еще раз о праве Израиля быть еврейским государством, о Катастрофе и о геноциде
по адресу: http://berkovich-zametki.com/Forum2/viewtopic.php?f=6&t=1040&p=4324#p4324

Еще раз – благодарю Вас за дружеский отзыв. С уважением,
Ваш Элиэзер М. Рабинович

Г. Ефитов - часть 2
- at 2010-01-19 17:49:38 EDT
Помещено здесь Элиэзером М. Рабиновичем/

К сожалению, в больших статьях, по-видимому, невозможно избежать неточностей. Как, скажем, понимать фразу «любое резкое деление на своих и чужих носит фашистский оттенок»? А ведь античные греки резко делили людей на греков и варваров, да и евреи делят – на евреев и гоев. Что тут фашистского?
Не нашло отражение в статьях и явление еврейской «самоненависти». Ведь самые антиизраильские кампании в мире организуются евреями, израильские левые интеллектуалы договариваются до такой антипатии к Израилю, до которой далеко и многим его врагам.
И в заключение, хочется поблагодарить редакцию на этот цикл статей, и, рискуя быть непонятым ввиду краткости заметки, привести еще очень сжато несколько соображений.
Особой судьбой еврейского народа, в котором, как ни в каком другом народе, присутствовала воля достичь не индивидуального, а именно народного бессмертия, было метафизически полностью выразиться в физическом, но так, чтобы отсутствие автономной метафизики полностью компенсировалось мистикой телесного. Роскоши греков и уже позднее, христиан, выражать и переживать духовное в отрыве от телесного и даже в конфликте с телесным, евреи никогда не могли ни понять, ни тем более себе позволить. Наши заботы были заботами не Платона, а Иова.
Если пользоваться дихотомией тело – душа, то иудаизм (религия) есть тело, в котором еврейство (национальность) обитает как душа (К.Свасьян). При этом под телом имеется в виду никак не телеса конкретного человека, а народное тело, в ощутимой непрерывности которого отдельные тела граждан так же объединяются в тысячелетиях, как чувственные восприятия в кантовском механизме познания. Иудаизм, как тело еврейства, олицетворяет тем самым еврейское Я, или еврейскую идентичность.
И тело, столетиями формируемое и оттачиваемое раввинами, смогло обеспечить жизнь и развитие душе, что и дало исторический феномен еврейства.

Г. Ефитов - часть 1
- at 2010-01-19 17:46:01 EDT
Элиэзер М. Рабинович
Друзья из Москвы сообщили мне, что газета «Еврейское слово», не известив ни Редактора, ни меня, перепечатала эту статью в двух номерах. После нашего запроса редактор газеты г-н Владимир Дынькин извинился. Позавчера он прислал отзыв читателя, который я, с согласия автора, помещаю здесь в двух частях (он длиннее 4000 знаков). После этого следует мой ответ г-ну Ефитову.

Жанр хвалебной рецензии мне весьма далек, но цикл статей Э.Рабиновича «Два века еврейской цивилизации» (ЕС №№ 464 - 466), как представляется, это образец того, о чем должна писать еврейская газета.
Феномен выживаемости евреев, их влияние на развитие различных культур относятся к числу тех тем, о которых чем больше знаешь, тем труднее сформулировать нечто общезначимое и общеприемлимое. Здесь невозможна доказательность математической теоремы, так как не существует общего взгляда на историю вообще. Тем не менее, почти во всем с автором соглашаешься, отдавая должное его эрудиции и литературному стилю. Ведь, как известно, «где темен стиль, там царствует заблуждение».
Нерастворимость евреев в истории обеспечили создание и кристаллизация очень устойчивых форм духа, велика в этом роль р. Закая и его ешивы в Яффо, на что вполне обоснованно указывает автор. Думаю, для большинства читателей это обстоятельство не было известно, также как и факт полной ассимиляции еврейской общины в Китае.
Одним из инструментов выживаемости было и создание «государства в государстве», о чем справедливо и интересно пишет автор. Причем, это явление ведь имело место не только во времена гонений, в современных США телефонный справочник еврейских организаций занимает целый том, что свидетельствует о количестве и разнообразии форм самоорганизации. По-видимому, самоорганизация относится к числу тех качеств, где у евреев нет равных.
Что касается Холокоста (мне думается, более точен термин Шоа), то дерзкий, по выражению автора, вопрос о том, что «выиграли» евреи после Шоа, не имеет нравственного оправдания. В соответствии с иудаизмом, ценность каждой человеческой жизни неизмерима – со смертью человека умирает целый мир. Конечно, во все времена диаспоры и гонений евреи были вынуждены сознательно жертвовать отдельными членами или даже частью общины для того, чтобы не погибла вся община. Я уже упоминал в предыдущей заметке о галахическом принципе "эйн цибур мэтим" (община не умирает). Но во времена Шоа опасности гибели всей еврейской общины не было (евреи в США были в безопасности), поэтому любые попытки оправдания жертв Шоа безосновательны и безнравственны.
Автором подробно проанализирована еврейская ассимиляция и сопутствующий ей антисемитизм в Германии. Действительно, нужно объяснить, как те же немцы, которые жестко пресекали еврейские погромы на Украине во время гражданской войны, через два с небольшим десятка лет могли хладнокровно загонять евреев в газовые камеры. Здесь хотелось бы обратить внимание на следующее.
Известен тезис, что христианство можно трактовать, как иудаизм, понятый языческим сознанием. Действительно, библейское выражение «сын Божий» ни одному еврею не приходило в голову понимать буквально, биологически, а для языческой античности шалости богов с земными дамами, и рождение от таких связей детей были обычным делом. Также и расовая теория национал-социализма есть язычески понятая идея «еврейской избранности». Однако этот аспект антисемитизма в статьях не рассмотрен

Элиэзер М. Рабинович - Б. Дынину
- at 2009-12-09 22:39:19 EDT
Уважаемый Борис, спасибо за ссылку. Я не считаю удобным занимать слишком много места своей особой здесь после того, как такая большая статья была напечатана, а нового я ничего не добавлю. Ведь моя статья - не история, а рассуждение по ее поводу (если обнаглеть, то можно ее назвать "философией истории"), и при одних и тех же фактах мы можем перемывать те же аргументы. У меня впечатление от других расхождений с Вами, что расхождений, в общем-то, нет, и при личном контакте, особенно за рюмкой, все несогласия были бы быстро разрешены. Например, Вы пищите: Вы ответили мне: "Если Вы видите в этом победу еврейства над германизмом, возражать не буду, хотя это необычное определение "еврейства" Это совсем не определение, и мы с Вами давно договорились, что мы предпочитаем стандартное определение еврейства, но я хотел указать, что еврейство вышло из войны и жертвой, и победителем, ибо из германской культуры исчез ее канцирогенный элемент, а Германия осталась великой державой и центром европеизма. Я специально обсуждаю вопрос о том, хорошо это или плохо, и сколько заслуги мы можем приписать себе. Вильгельм Марр наверняка бы считал, что еврейство победило германизм, а он - тут авторитет. Также и в оценке Просвещения-Романтизма нет существенной разницы, Просвещение не смогло евреев защитить, но убивало-то все-таки не оно - обо всем этом я говорил в статье. Вольтер евреев недолюбливал (Руссо - любил), но он же написал трактат о толерантности. Вольтер - совсем не Вагнер.

Борис Дынин
- at 2009-12-09 19:53:17 EDT
Цитирую по Гостевой:
Элиэзер М. Рабинович - ответ на комментарии
- Wednesday, December 09, 2009 at 17:40:31 (EST)

"Я стоял и стою на том, и это один из основных тезисов и целей статьи, что нацизм не был случайным 12-летним зигзагом истории, а был органической частью и итогом немецкой культуры"

Ув. Элиэзер! Я с этим не спорил и не стал бы спорить, потому что, опровергнуть это можно было бы только повернув историю вспять, и не только немецкую, но и всю европейскую, с Первой мировой, с Версальским договором, с неудачей Гитлера как художника и пр. Вместе с тем можно и сказать, что в немецкой культуре было нечто, что при случившихся исторических условиях разыгралось и результировалось в Холокосте.

Однако и Просвещение несло в себе этот яд. Замечу, Просвещение не обошло и Германию, но более важным в данной дискуссии является вопрос, предупредило ли Просвещение оголтелый антисемитизм где бы то ни было? Нет, не предупредило. История Франции показательна. Были ли способны французы на "избавление" себя от евреев по примеру немцев? Наверное, нет (из-за своего "неустойчивого" характера?), но протестовали ли они они в массе против депортации евреев? Тоже нет. А уж о Польше и говорить не приходиться. Я говорю о корнях Холокоста, а не о его окончательной форме.

Вопрос: является ли немецкий Романтизм разновидностью расизма? Мой ответ - нет, а связь между феноменами одной эпохи всегда можно найти. Романтизм ценил "партикулярность". Просвещение же открывало дорогу Холокосту тем, что противопоставляло партикулярность евреев (да еще упрямых в видении себя "народом отдельным от других народов") "гражданству" (если воспользоваться Вашим замечанием). Однако "гражданин" оказался очень "национальным", поскольку иллюзия общественного договора могла воплощаться только в национальном государстве. Яд антисемитизма присутствует в Просвещении и в гуманизме вообще в силу их претензии на универсальность. Не ругают ли сегодня Израиль просвещенные гуманисты разных мастей, совсем не романтики? Вы утверждаете, что немецкий Романтизм был матерью Холокоста. Но тогда его отцом было Просвещение. Оно тоже было озабочено вопросом, как жить без евреев! Вспомните Вольтера!

Графа Клермон-Тоннера я цитирую по A. Hertzberg, The French Enlightenment and the Jews, p. 360. Он надеялся, что «Евреи – НЕ будут нашим несчастьем», но ведь Трейтчке сказал саои слова только через 100 лет!

Вы ответили мне: "В результате Второй мировой войны у немцев исчезли претензии на исключительность в культуре, что борьба с еврейским духом им больше не представляется национальной задачей". Если Вы видите в этом победу еврейства над германизмом, возражать не буду, хотя это необычное определение "еврейства". Проще сказать существование евреев есть поражение организаторов и исполнителей Холокоста. Это не означает, что мы должны отвергать Просвещение и Романтизм. И там и там есть ценные для нас прозрения; и там и там есть опасность для нас.
Борис Э.Альтшулер
- at 2009-12-09 18:11:52 EDT
Отклик на статью:
Два века еврейской цивилизации?
(Размышления после чтения мемуаров Марджори Перлоф «Венский парадокс»)

При всем большом интересе к солидной и хорошей статье Э.Рабиновича надо отметить, что уже в 1996 г. американский социолог и политолог из Гарварда Даниель Голдхаген излагал похожие мысли о природе немецкого Холокоста („элиминаторный антисемитизм»). История немецкой романтики началась с Гете, новые книги которого произвели тогда в мире впечатдение разорвавшейся бомбы. Сотни молодых людей кончали жизнь самоубийством по примеру юного Вертера.

Одной из важных особенностей общественного развития Германии и России был кризис общества и обнищание аристократии в условиях промышленной революции. Этот процесс был начат Американской и Великой Французской революциями. В 19-м веке едва можно было найти в Германии писателя- или философа-аристократа; аристократия практически ушла из культурного процесса нации. Уже упомянутая промышленная революция привела к исходу населения из сельского хозяйства и массивной урбанизации. Совершенно новый мир машин завоевал Европу, и прежняя идилия исчезала на глазах романтиков, ответом которых стала меланхолия, уход из общественной жизни в фантастические и эзотерические миры.

Немецкая Революция 1848 г. совершенная по примеру Великой Французской революции не затронула абсолютистскую власть, классовое общество и роль Церкви. Это были немецкие философы-антисемиты, такие как Иоганн Готлиб Фихте, которые призвали к "национальному пробуждению" и возврату к национальным ценностям. Фихте сделал это аж в оккупированном францозами Берлине еще в 1806 г. Новые русские философы-антисемиты 20-го века, Лев Гумилев и Александр Солженицын, бодро пошли по этому наторенному пути.

Несмотря на то обстоятельство, что многие еврейские интеллектуалы или оные крещеные еврейского происхождения (Карл Маркс), композиторы (Феликс Мендельсон-Бартольди) или писатели и поэты (Е.Т.А. Хофман, Генрих Гейне) и многие другие были романтиками или испытали ее влияние, виновные в поражениях нового Времени 19-го века были быстро найдены в антисемитских филипиках Фихте, работе его think tank "Berliner Tischgesellschaft" (которая была немедленно скопирована русскими славофилами) или в книгах Клеменса Брентано, написанных под кликушества и странные видения монахини Эмерик; в писаниях патриарха антисемитизма Вильгельма Марра, который сам был еврейского происхождения: им стал ЕВРЕЙ. Вместе с евреями в один горщок были брошены масоны.

Дремучая идеология оголтелого светского, европейского, «научного» антисемитизма и легенда о еврейско-масонском заговоре была рождена.

Матроскин
- at 2009-12-09 18:06:38 EDT
Элиэзер М. Рабинович - часть 2-я
- at 2009-12-09 17:33:58 EDT

Но мнение г-на Матроскина, что «антисемитизм же это частный случай ксенофобии», совпадающее с мнением Лурье-отца и, наверно, Пастернака, могло бы рассматриваться всерьез до Катастрофы. После нее – это нонсенс, ибо антисемитизм оказался весьмя отличным от других видов ксенофобии. Он убивает насмерть.
+++++++++

Уважаемый Элиэзер,
полная анонимность позволяет мне быть абсолютно неподкупным! :) Потому должен Вас огорчить - факт, что антисемитизм является частным случаем ксенофобии, есть медицинский факт, как бы местным и не местным евреям ни хотелось выделить его в особую категорию. Не говоря уже о том, что истории известны случаи поголовного уничтожения малых народов задолго до Холокоста. На все эти темы исписаны мегатонны бумаги. Подозреваю, что ни я, ни Вы ничего в этом плане нового не скажем.

Антисемитизм на этом сайте является дежурной темой, как отправление естественных надобностей перед отходом ко сну. Эта тема лично мне набила оскомину до абсолютного отвращения. Потому срочно закругляюсь.
Элиэзер М. Рабинович - часть 2-я
- at 2009-12-09 17:33:58 EDT
Я также разобрал и не согласился с мнением г-на Гимельфарба, что Холокост – дело рук одного Гитлера, и старался показать, что это был – национальный проект, и что Volksnation была в этом виновата. Будучи тверд в этом мнении, я в то же время весьма тщательно подчеркнул, что Германия, надеюсь, тот период пережила, переросла, раскаялась и изменилась. Уважаемый Борис (Дынин) спрашивает, что я имею ввиду под «триумфом еврейства над германизмом»? Именно то, что в результате Второй мировой войны у немцев исчезли претензии на исключительность в культуре, что борьба с еврейским духом им больше не представляется национальной задачей и что они смогли увидеть себя в центре единой и демократической Европы. Как мне сказал один немецкий профессор: «Мы показали остальным, что нас можно не бояться, что нам можно доверять».
Раскаяние – важнейший процесс национального сознания. Г-н Германец пишет, что «какой-то новый "Рабинович" напишет, что "Октябри" - продолжение русской культурной традиции и другим странам не светят. Чушь, правда?» В ответ на такую априорную оценку, казалось бы, стыдно признаться, что это не какой-нибудь «новый» нарицательный «рабинович» (с маленькой буквы) так думает, а именно я. Перечитайте мою главу «Евреи и революция», и Вы увидите, что я не менее твердо обвиняю русских в том, что они с собой сделали в 20-м веке, подготовленном их 19-м. И хотя марксизм зародился в «других странах», победил он таким отвратительным образом именно в России и именно в силу ее истории, как Достоевский показал в «Бесах». Безнадежно ли это? Не знаю – я оттуда уехал, и меня больше беспокоят судьбы других стран. Я желаю русским добра, но не верю, что без покаяния типа немецкого они из своего состояния выйдут.
Уважаемые господа Элла и Эдмонд касаются другой стороны: может ли выжить светское еврейство, ушедшее в доминирующую культуру? Г-жа Элла пишет, что «стоит, возможно, вспомнить, что подобное явление известно нам и из античности (александрийская община), но известен и ее конец - погибла, не оставив наследников. Культурная традиция ее оборвалась - осталось только Явне.» Это не совсем так. Во-первых, остался, как минимум, еврей Филон Александрийский. А, во-вторых, погибшая александрийская библиотека унесла с собой и ту культуру – мы мало о ней знаем. Считает ли уважаемая Элла, что от нашей современной эпохи через какое-то время тоже не останется ничего, кроме Явне? Не будет памяти об Эйнштейне, Марксе, Фрейде, Винере, Прусте, Мандельштаме, о наших спорах и нашем журнале? Уважаемый Эдмонд полагает, что евреи выживут только в Израиле. Это, возможно, и так, но откуда в каждом поколении будет браться та армия секулярных евреев, которые активно меняют историю других западных народов? Возможно, еврейский народ будет приносить их в жертву ассимиляции, но антисемитизм никогда не позволит еврейству полностью исчезнуть, ибо без евреев нет западного мира.
Уважаемый г-н Матроскин, по-видимому, статью не прочитал, а заглянул прямо в конец и сделал свой вывод. А я-то пытался его подкупить, дав в статье ссылку на него, ан, не вышло! Если бы последняя фраза содержала все, что я хотел сказать, то не нужно было бы писать столь длинное сочинение, а просто ограничиться фотографией, скажем, парижского Дворца Правосудия со знаменитым лозунгом на фронтоне: «Liberté, Égalité, Fraternité». Проблема в том, что такую фотографию почти невозможно сделать, чтобы справа не влезла бывшая тюрьма Консьерж, где «свободные и равные братья» проводили свои последние часы перед гильотиной. Но мнение г-на Матроскина, что «антисемитизм же это частный случай ксенофобии», совпадающее с мнением Лурье-отца и, наверно, Пастернака, могло бы рассматриваться всерьез до Катастрофы. После нее – это нонсенс, ибо антисемитизм оказался весьмя отличным от других видов ксенофобии. Он убивает насмерть.

Элиэзер М. Рабинович - спасибо за внимание, часть
- at 2009-12-09 17:30:15 EDT
Дорогие друзья,
Прежде всего я благодарю всех вас за благожелательное чтение и, в основном, положительные отзывы. Я желаю уважаемому и удивленному Игреку хорошего катания на лыжах и с интересом ожидаю его расширенного комментария. Я разделяю его удивление: я посылал ему оригинальное письмо проф. Перлоф на английском, и мое начальное намерение был его простой перевод для «Заметок» - в таком виде я и предложил его г-ну Редактору несколько месяцев назад. Потом я решил его немного расширить – сам не знаю, как оно приобрело конечную форму, в которой начальное письмо едва проглядывается.

Каким-то образом получилось, что из многочисленных тем, поднятых в статье, одна получила наибольшее внимание в силу несогласия уважаемых господ Бориса Дынина и «Германца» с моим тезисом, о «вине» немецкого народа за Холокост. Г-н Германец понял меня (и согласившегося со мной уважаемого г-на Буквоеда) следующим образом:
Он пишет, что я «не устоял перед простым решением: привязал Холокост к "сумрачному германскому гению". С одной стороны, "объяснил" загадку, с другой - с облегчением "установил", что в других частях света евреи могут спать спокойно... Это "грех упрощения".»
Буквоеду: «Правильно ли я Вас и г-на Рабиновича понял: Холокост неразрывно связан с присущими немцам чертами, не свойственными другим народам, следовательно, в других странах Холокост не начнется?»

Неправильно. Нигде я не написал, что в других частях света этого не может случиться, и нигде не говорил о «сумрачном... гении», хотя, да, мимоходом заметил, что итальянцы мне представляются народом повеселее. Но я стоял и стою на том, и это один из основных тезисов и целей статьи, что нацизм не был случайным 12-летним зигзагом истории, а был органической частью и итогом немецкой культуры, которая на сегодня, как мне кажется и я надеюсь, ушла. Был ли антисемитизм во Франции 19-го века сильнее, чем в Германии, я сомневаюсь, несмотря на процесс Дрейфуса, в Польше – наверняка сильнее, но только в Германии Volksnation провел весь 19-ый век в разработке теории о необходимости немцам жить без евреев. Вы, уважаемый Борис (Дынин) приводите интересную цитату (я буду благодарен за ссылку - мне говорили, что это были слова Наполеона, я их искал и не нашел, а, оказывается, это сказал совсем другой человек): «Граф Клермон-Тоннер выразился ясно: «Не может быть нации внутри нации. Мы должны отказать во всем евреям как нации, и дать им все как индивидам. Они должны стать гражданами»». Согласитесь, что в этих словах и требовании есть некоторая логика. И здесь и речи нет об изгнании евреев – нет, обсуждаются условия их равенства. Согласитесь, что это совершенно иного духа слова («а far cry» по- английски), чем те, что через сто лет произнесет известный немецкий историк Трейтчке: «Евреи – наше несчастье», а Марр в то же время обоснует необходимость изгнания евреев. «И я думаю, что оба Романтизм и Просвещение были беременны Холокостом» - пишет г-н Дынин. Я не вижу, почему мы должны это видеть в Просвещении.

Националкосмополит
- at 2009-12-09 08:33:17 EDT
«Сейчас у нас есть три пути: 1) жить в Израиле как самостоятельная нация; 2) вернуться на Запад в гетто; 3) продолжать настаивать на полном равенстве на Западе.»

Замечательно!
Пусть эти три пути и остаются!
И пусть каждый еврей имеет абсолютное право на выбор и многократный перевыбор любого из них, а так же страны своего равноправного с другими гражданами проживания.

Евреи выжили и доминировали «вторым номером» практически во всех имперских культурах благодаря своей персонал би и мульти культурности и лингвистичности.

В последние 200 лет доминирования в мире национального фактора вместо религиозного евреи были фактически двунациональны.

Сегоднешний глобальный тренд – смена мира персонал национал монолингвов на мир персонал национал билингвов и персонал национал мультилингвов, каковыми евреи были всегда!

В этом смысле, а не только в смысле Авраамизма и "служения мамоне" мир "объевреивается".

Холокост, Воскрешение Израиля с Народом Воскрешенного Языка Бога, где живут «евреи всех национальностей мира» толкает евреизирующиеся человечество к "Израилизации" своей Аврамео-Буддистской цивилизации с центром – СВЯТАЯ ЗЕМЛЯ.

Статья содержит много интересной информации, которую буду пытаться имплантировать в дискурс и нарратив гостевой.

Германец
- at 2009-12-09 08:16:41 EDT
Буквоед - Германцу
- at 2009-12-09 08:05:19 EDT
Короче в споре германца:) с американцем:) я на стороне последнего, т.е. г-на Рабиновича

Ну, и славно. Тогда сформулируйте коротко итог. Правильно ли я Вас и г-на Рабиновича понял: Холокост неразрывно связан с присущими немцам чертами, не свойственными другим народам, следовательно, в других странах Холокост не начнется. Все же обсужать следует конкретные соображения. Кстати, в этом выводе ни Вы, ни г-н Рабинович не оригинальны. Давид Гольдхаген это тоже утверждал, да с обоснованием у него вышло неважно. Впрочем, как и у Вас.
PS. Описываемые Вами особенности "польского антисемитизма" мало что доказывают или опровергают. Стань эндеки более решительными, их действия так же поддержал бы польский народ, как он поддерживал экономическую дискриминацию евреев и даже планы их (евреев) депортировать.
Буквоед - Германцу
- at 2009-12-09 08:05:19 EDT
Главный факт, опровергающий логику автора: антисемитизм во Франции и в Польше был не слабее, а сильнее, чем в Германии. Вот это опровергнуть не удастся.
--
Уважаемый Германец! Антисемитизм в Польше был вызван во многом тем, что за исключением диктатуры Пилсудского у власти были как раз сторонники Volksnation: "эндеки" и их последователи. Для них поляком мог быть только поляк по крови, на худой конец ПОЛНОСТЬЮ полонизировавшиеся славяне: украинцы и белорусы. Пилсудский же был сторонником Kulturnation: ты говоришь по-польски, ты считаешь Польшу свей Родиной - ты поляк. И, кстати сказать, при власти эндеков и их последователей немецкое национальное меньшинство подвергалось сильной дискриминации, что во многом послужило casus belli для Гитлера. Франция же после трудов Гобино тоже перешла от понятия Kulturnation к Volksnation: мы галлы, мы венец латинской цивилизации и прочая чушь. Короче в споре
германца:) с американцем:) я на стороне последнего, т.е. г-на Рабиновича

Элла
- at 2009-12-09 06:53:47 EDT
Насчет антисемитизма Германии, по-моему, специфические местные корни куда точнее описала Ханна Арендт в "Истоках тоталитаризма".

Что же до несомненного факта:

Для большинства же евреев жизнь в рамках Западной цивилизации, в Израиле или в диаспоре, в качестве равных на основе Kulturnation остается абсолютным приоритетом.

стоит, возможно, вспомнить, что подобное явление известно нам и из античности (александрийская община), но известен и ее конец - погибла, не оставив наследников. Культурная традиция ее оборвалась - осталось только Явне.
Игрек
- at 2009-12-08 20:25:43 EDT
Уважаемый Элиэзер, Ваша статья оказалась гораздо шире, чем простая рецензия на книгу Перлоф. Если в целом, то статья очень интересная и Вам в большой степени удалось объять необъятное хотя бы в рамках отношения "немцы-евреи". Но именно потому, что статья такая широкая у меня есть некоторые соображения для ее...расширения. К сожалению, времени на серьезный ответ совершенно нет. Через неделю, после возвращения с открытия лыжного сезона, постараюсь "высказаться". А пока - за два последних дня в горах выпало около метра снега, грех не воспользоваться.
Германец
- at 2009-12-08 19:21:04 EDT
Статья обширная, построена на большом материале, явно демонстрирует эрудицию автора. Но в анализе сложного явления (Катастрофы), автор не устоял перед простым решением: привязал Холокост к "сумрачному германскому гению". С одной стороны, "объяснил" загадку, с другой - с облегчением "установил", что в других частях света евреи могут спать спокойно. Увы, простое решение оказалось ложным, как и положено простому решению сложной задачи. Это "грех упрощения". На самом деле, Холокост мог быть и в другом месте, и может и случиться в другом месте. Если потерял кошелек под мостом, это не значит, что не можешь потерять его в лесу. А логика тут и там очень сходная.
Главный факт, опровергающий логику автора: антисемитизм во Франции и в Польше был не слабее, а сильнее, чем в Германии. Вот это опровергнуть не удастся.
Юлий Герцман
- at 2009-12-08 19:18:27 EDT
Превосходная умная статья. Обсуждать ее - не хватает знаний, но мне достаточно впечатляться ею.
Борис Дынин
- at 2009-12-08 18:54:45 EDT
Часть вторая!

Я также не понял, в чем заключается «триумф еврейства над германизмом». Согласен, в западной цивилизации есть сильный еврейский элемент. Через христианство? Очевидно так, но немецкий романтизм не был антихристианским. Через участие евреев в развитии западной культуры последних двух столетий? Очевидно так, но большинство из них было ассимилировано в той или иной степени в «нееврейскую культуру». В том, что Запад стал более образованным, более либеральным, более экономически развитым? В том, что дух немецкого романтизма увял? Но чему он уступил? Еврейскому космополитизму как сути еврейства? Однако Вы этого не говорили, и я не буду приписывать Вам этого. Останусь в недоумении.
Вы заключаете словами о «страшной цене, которую иной раз приходится платить за высокую культуру. Холокост – одна из таких плат». Я согласен. Все, что произошло в истории, есть плоды и плата за культуру. И я думаю, что оба Романтизм и Просвещение были беременны Холокостом. И если я прав, проблема культуры оказывается еще более трагичной. Но отказ от культуры есть отказ от истории. Возможно ли пожинать ее плоды без платы? Я согласен: «Антисемитизм, как и любой расизм, – жестокость и преступление против гуманности. С ними нужно бороться всеми силами, и они могут сдаться, несмотря на историю и философию» и несмотря на то, что гуманизм сам содержит в себе зерна жестокости, что постоянно обнаруживается в ростках антисемитизма на его собственной почве.
Статья написана эрудированно, вдумчиво, со многими интересными наблюдениями и сопоставлениями. Я получил удовольствие от чтения.

P.S. Извиняюсь перед Гостевой за длинный отзыв.

Борис Дынин
- at 2009-12-08 18:54:27 EDT
Часть первая!
Широкое полотно, ув. Элиэзер! Диавол - в деталях. Но остановлюсь только на главном тезисе.

«Еврейская Катастрофа оказалась продолжением немецкой культуры и немецкого национализма XIX века, которые противоречили гуманизму Просвещения». И несколько ниже: «Немецкая модель государства родилась в споре с французским Просвещением, которое не считало национальность условием гражданства, поскольку последнее определялось общественным договором группы свободных людей».
Национализм развился во Франции раньше, чем в Германии, где он, был ответом на наполеоновские войны. Действительно, французский национализм в те времена был скорее политическим и культурным, но гуманизм Просвещения нес в себе яд антисемитизма, также как и Романтизм. «Еврей» как проблема для Просвещения с его идеей гражданина-человека ясно обнаружилась прениями в Национальном Собрании в самом начале Французской Революции. Граф Клермон-Тоннер выразился ясно: «Не может быть нации внутри нации. Мы должны отказать во всем евреям как нации, и дать им все как индивидам. Они должны стать гражданами», то есть перестать быть евреями и стать "Человеками" (hommes). Как показала дальнейшая история Франции с кульминацией еврейского вопроса в деле Дрейфуса, при режиме Виши и всплесках антисемитизма во Франции до сих пор, национальность оставалась условием «истинного гражданства» и в плодах Просвещения.

Я привел слова графа Клермон-Тоннера, чтобы прояснить, как проблема с евреями оказывалась укорененной в Просвещении подобно Романтизму. Более того, Романтизм признал, что «человеческое» может реализоваться только в «народном» и, тем самым заключал в себе возможность признания за евреями права и ценности сохранять себя как «нацию». В этом плане Романтизму не чужд гуманизм. Не забытый Вами Гердер – тому пример. Вместе с тем в нем заключалась и возможность и отторжения чужой «народности». Не забытый Вами Вагнер – тому пример. Но в итоге противопоставление Просвещения Романтизму в плане тезиса Вашей статьи оказывается не очевидным.

Перескочу к Вашим мысленным экспериментам с возможностью Холокоста не в Германии. Мы знаем о холокостах времен крестовых походов и Хмельницкого. Я думаю, можно вообразить холокост усилиями большинства французов во времена дела Дрейфуса или поляков перед войной. Можно быть уверенным, что ни французы, ни поляки не были бы столь организованными и эффективными как немцы, но ведь мы говорим не об организации и эффективности холокоста, а об его корнях. Впрочем, мысленные эксперименты с историей вряд ли проясняют что-либо.

Вы вспоминаете свидетельства: «Как ни одна другая нация в Европе, немцы имели какой-то нюх на не-немецкие элементы образа мышления и не принимали этого… Наверняка они (евреи) не относятся к проблемам так же, как мы. Это абсолютно иные люди». Но Вы не проанализировали, в чем выразились эти элементы, эта абсолютная чуждость у «немцев, иудейского исповедания», каковыми воспринимали себя немецкие евреи конца 19 в. и начала 20 в. Считаете ли Вы эти свидетельства верными? Вы заметили: «пьянство – интегральная часть русской жизни, тогда как я презираю всеобщее пьянство и не мучаюсь от этого презрения. А два великих русских поэта – Лермонтов и Блок – мучились…Еврей, допущенный как равный в русскую или немецкую цивилизацию, не согласится на безоговорочную любовь». Но отчего? Что было на месте русского пьянства, чреватого погромом, в немецкой культуре? Короче говоря, почему немецкий еврей не сумел войти в Volksnation (очень даже неоднородного - сравните хотя бы Пруссию с Баварией)? Не по причинам ли, по которым «еврей» оказался не приемлемым и для Просвещения? Но если так, то Ваш тезис оказывается под вопросом.

Б.Тененбаум
- at 2009-12-08 16:01:33 EDT
Это превосходная, глубокая статья, которую я не решаюсь комментировать. В ней слишком много вещей, которые "above my head", выражаясь языком страны, давшей мне гражданство :)
О Фихте и Трейчке я знаю главным образом понаслышке, в эту же категорию попадает и Бердяев. Хотел бы поблагодарить автора за предоставленную возможность поглядеть на мир и с такой точки зрения.
Матроскин
- at 2009-12-08 10:56:00 EDT
"Это не меняет того факта, что антисемитизм, как и любой расизм, – жестокость и преступление против гуманности. С ними нужно бороться всеми силами, и они могут сдаться, несмотря на историю и философию."

Эээ, дорогой Элиэзер, столько труда, чтобы сделать принципиально неверное заключение. Расизм и антисемитизм принципиально разные вещи. В еврействе представлены все расы. Антисемитизм же это частный случай ксенофобии, органически присущей всем прямоходящим. Бороться же с ксенофобией - это бороться с человеческим естеством. Т.о. победить антисемитизм можно, только при условии, что на этой грешной земле не останется ни евреев, ни антисемитов. Оно Вам нужно? Люди так или иначе исчезнут на этой планете. Это лишь вопрос времени.
Буквоед - Элиэзеру М Рабиновичу
- at 2009-12-08 10:27:13 EDT
Элиэзер Меерович! Спасибо за умную, логичную, прекрасную статью!

_REKLAMA_