Повязанные ложью и кровью
Сергей
Витте, председатель комитета министров, в беседе в 1903 году с Теодором Герцлем
указывал ему на то, что евреи составляют около половины численности
революционных партий, хотя их всего шесть миллионов в 136-миллионном населении
России...
Шолом-Алейхем: «Не еврейское это дело – размахивать красным флагом на Крещатике».
***
«Залом заседаний» военной коллегии служил кабинет
Берии (сменившего Ежова, вскоре расстрелянного – М.Т.) в Лефортовской тюрьме...
Человека, которого первым ввели в «зал заседаний», судьи знали отлично... Но
этого подсудимого знали не только судьи – знала страна. И по имени, и в лицо.
Его снимки множество раз публиковались на газетных страницах, кинохроника,
заменявшая тогда телевидение, из журнала в журнал представляла его – на борту
самолетов-гигантов, на испанской земле – под фашистскими бомбами, на полях и в
шахтах, на солдатских учениях и театральных премьерах.
Это был Михаил Кольцов, известнейший публицист, член редколлегии «Правды», депутат Верховного Совета РСФСР, член-корреспондент Академии наук СССР. Бывший, бывший...» (Аркадий Ваксберг. Процессы).
Далее – о страшной участи знаменитого узника, действительно безвинного, если иметь в виду предъявленные ему чудовищные обвинения... Увы, это лишь одна сторона правды, ее, так сказать, «профиль». Другой «профиль» представится нам в рассказе его родного брата, одного из столпов советской газетной карикатуристики, Бориса Ефимова. Прожив исключительно долгую жизнь – 108 лет! – он всегда благоговел перед памятью брата и, видимо, не понимал, каким представляет его читателю. Это и портрет самого Ефимова – целого поколения людей, способных отрешиться (словами Пятакова, характеризовавшего «настоящих большевиков») «от любого своего личного мнения и убеждения».
«Кольцов искренне, не боюсь сказать, фанатически верил в мудрость Сталина. Сколько раз, после встреч с «хозяином» (! – М.Т.), брат в мельчайших деталях рассказывал мне о его манере разговаривать, об отдельных его замечаниях, словечках. Все в Сталине нравилось ему» (здесь и ниже – Б. Ефимов. «Михаил Кольцов, каким он был»).
Но слишком уж чудовищные вещи происходили вокруг, чтобы не возникали хоть какие-то сомнения. «Думаю, думаю... И ничего не могу понять. Что происходит? – повторял, бывало, Кольцов, шагая взад и вперед по кабинету. – Каким образом у нас вдруг оказалось столько врагов? Ведь это же люди, которых мы знали годами, с которыми жили рядом! Командармы, герои гражданской войны, старые партийцы! И почему-то, едва попав за решетку, они мгновенно признаются в том, что они враги народа, шпионы, агенты иностранных разведок... В чем дело?..»
Некомпетентность – распространеннейший доныне род нравственного алиби... «В чем дело?.. Я чувствую, что схожу с ума. Ведь я по своему положению – член редколлегии «Правды», известный журналист, депутат – я должен, казалось бы, уметь объяснить другим смысл того, что происходит, причины такого количества разоблачений и арестов. А на самом деле я сам, как последний обыватель, ничего не знаю, ничего не понимаю, растерян, сбит с толку, брожу впотьмах…»
Можно предположить, что бродящий впотьмах журналист попридержал свое перо… Ничуть не бывало! Знать бы мне тогда, в 1938 г., несмышлёнышу-провинциалу, что знаменитый (как все выходившее из-под пера Кольцова) фельетон «Крысы», обличавший заклейменных (еще до приговора!) «врагов народа», написан «сбитым с толку», «растерянным... перепуганным обывателем»…
(Папа вполголоса читал маме этот фельетон, полагая, что я не понимаю в нём ни слова. По его лицу видно было, что он и сам ничего не понимает).
Лишь спустя полвека после знаменитых «процессов», когда жертвы Сталина были не просто реабилитированы, но и возведены на пьедестал мучеников, – лишь в октябре 1988 г. Б. Ефимов опубликовал, наконец, свое покаяние «Я сожалею...»: «Сегодня я бы дорого дал, чтобы 60 лет назад, в 1938 году (будто бы только в этом! – М.Т.), на страницах «Известий» (будто бы только там! – М.Т.) не появились некоторые мои рисунки (!)... Мне стыдно за них. Как, не сомневаюсь, стыдно большинству из нас, уцелевших в те годы, за многое, что мы тогда делали, и за многое, чего мы тогда не делали. Может быть, мы были слишком запуганы, малодушны? Или слишком верили Сталину?..»
Словом, самому Ефимову все еще, спустя полвека и много позже лишь предстояло разобраться, струсил ли он или, напротив, был обуян пламенной верой... Так или иначе, он, оказывается, не мог не рисовать свои карикатуры, брат его – не писать своих фельетонов, еще кто-то не мог не доносить, не мог не выбивать из подсудимых их жутких самооговоров, не мог не приговаривать на этих «основаниях», не мог не приводить приговоры в исполнение... Представить только положение судебного исполнителя (в просторечии – палача), вдруг заколебавшегося, хотя бы просто задумавшегося в момент исполнения служебных обязанностей…
Всех этих людей кающийся Ефимов числил в своем активе – в «большинстве из нас».
Но раз уж мы вышли на тот уровень, что осуждаем, хотя бы словесно, вторых, третьих, четвертых – сексотов, палачей, лагерных вертухаев, – так надо ли обелять тех, кто вдохновлял убийц пером и кистью?..
Самым замечательным дарованием своего брата Б. Ефимов полагал его умение наносить «неотразимые снайперские удары». Вот пример.
«Это было в Париже в 1933 году… Корреспонденции и очерки Кольцова из Парижа систематически появляются в «Правде». Мне хочется, в частности, вспомнить здесь один из любопытнейших его фельетонов, родившийся буквально на моих глазах (Ефимов вспоминает, как гостил у брата в Париже. – М.Т.), – неотразимый снайперский удар по белогвардейской газете «Возрождение». Сей малопочтенный орган печати выделялся своим оголтелым черносотенством, печатая из номера в номер дикие бредни о голоде, людоедстве, разрухе, терроре и беспрерывных восстаниях в Советском Союзе.
Эта нахальная ложь не раз вызывала возражения и протесты французских прогрессивных кругов. Дошло до того, что виднейший политический деятель Франции Эдуард Эррио публично выразил свое возмущение лживостью информации, поставляемой «Возрождению», и намекнул, что информация эта высосана из пальца под диктовку германских фашистов. Редактор «Возрождения», некто господин Семенов, разразился в ответ наглым «открытым письмом» Эдуарду Эррио, упрекая его в легкомыслии и безответственности (!). (Восклицательный знак принадлежит Б. Ефимову. – М.Т.). «Беспочвенным суждениям Эррио» Семенов противопоставлял свои «абсолютно точные и проверенные» источники осведомления: частные письма из России, которые пишут хорошо известные ему, Семенову, люди – «наши родные, друзья и знакомые».
После столкновения с Эррио «Возрождение» окончательно обнаглело, и душераздирающие «письма из России» стали появляться одно за другим, чуть ли не из номера в номер...
Каждое утро в газетном киоске на углу я покупал газеты и приносил их к завтраку в отель «Ванно». Развертывая «Возрождение», Кольцов обычно только отплевывался и пожимал плечами, но, прочтя нахальный выпад Семенова против Эррио, задумался.
– Какая сволочь... – пробормотал он. – Гм... А что, если...
– Кстати, – сказал я, – вот какое дело. Сейчас я видел на улице афишу, что Русский эмигрантский комитет устраивает послезавтра чествование Бунина в связи с присуждением ему Нобелевской премии. Как ты думаешь, не сходить ли мне на это зрелище?
На другой день Миша с интересом выслушал мой рассказ о собрании в «Манз Элизе» (где чествовали Бунина. – М.Т.).
– А господина Семенова там не было? – спросил он.
– Черт его знает. Может, и был. Я ведь даже не знаю, какой у него вид.
– Скоро у него будет довольно кислый вид, – сказал брат, хихикнув, – я тут приготовил ему один... финик.
И он показал мне написанное от руки письмо за подписью «твоя Лиза». Письмо это было тут же вложено в конверт с адресом редакции «Возрождения»...
Примерно на второй или третий день письмо появилось в газете, редактируемой господином Семеновым. Белогвардейский карась не замедлил проглотить наживку и скоро болтался, ко всеобщему посмешищу, на удочке большевистского журналиста...»
Б. Ефимов приводит это посланное в газету и полностью, как, собственно, положено, опубликованное письмо:
«Возьми меня отсюда, родной. Не могу больше держаться. А Сережа умирает, без шуток, поверь. Держался до августа кое-как, но больше держаться не может. Если бы ты был, Леша здесь, ты понял, ощутил бы весь ужас. Большевики кричат об урожае, а на деле – ничего, на деле – гораздо голоднее даже стало, чем раньше. И что самое страшное: терпя, страдая, не видишь слабейшей надежды на улучшение. Как билось сердце тридцатого августа, когда на Садовой я увидела у здания городской тюрьмы толпу, разбивавшую автомобиль Наркомпрода, услышала яростные, злые крики «хлеба»; но едва показался броневик, как толпа разбежалась, словно зайцы.
Алексей, не верь газетам, пойми, что наш чудесный Екатеринослав вымирает постепенно и чем дальше, тем хуже. Алеша, мне известно, что ты женился. Пусть так, Алеша. Но все-таки, если ты человек, если ты помнишь старую любовь, выручи, умоляю, меня и Сережу от голодной смерти. Я готова полы подметать, калоши мыть, белье стирать у тебя и жены. Юрий продался, устроился недавно контролером в Укрвод, он лебезит передо мною, вероятно, ему страшно, что я выдам его прошлое. Все екатеринославские без конца завидуют тебе. Масса безработных, особенно учителей, потому что школы областной центр сильно сократил. Большинство здешних металлургических заводов стоят, закрыты на зиму. Сережа – большой, но помнит своего папу. Он растет русским. Целую, твоя Лиза».
Странное возникает чувство при чтении такого письма, зная уже, что это – провокация и что сочинено это в 1933 году. Само имя выбрано со смыслом – с намеком на карамзинскую «бедную Лизу»…
Напечатанное газетой «Возрождение» письмо Кольцов тут же повторяет в своем фельетоне «От родных и знакомых», опубликованным «Правдой». Он признается в своей лихой мистификации (так он это называет) и заключает хлесткий фельетон следующим пассажем:
«Письмо имеет и еще одну
небольшую особенность, которой я позволил себе позабавить читателей. Если
прочесть первую букву каждого пятого слова письма, «получается нечто вроде
лозунга, которым украсила свой номер 3102 сама редакция «Возрождение»: «НАША
БЕЛОБАНДИТСКАЯ ГАЗЕТА ПЕЧАТАЕТ ВСЯКУЮ КЛЕВЕТУ ОБ СССР».
«Нетрудно себе представить, какой получился оглушительный эффект, – вспоминает; уже в 1965 г. Б. Ефимов. – Злорадно хихикали в кулак даже кое-какие белоэмигранты...» («Михаил Кольцов…»).
Не хихикали, надо думать, те, кто действительно умирал тогда от голода в Днепропетровске (бывшем Екатеринославе), на благодатном украинском юге. Не стану касаться собственных воспоминаний (первых в моей жизни), приведу опубликованные «Литературной газетой»:
«Осенью 1932 года в Одессе появились первые голодающие. Они неслышно садились семьями вокруг теплых асфальтовых котлов позади их законных хозяев – беспризорников – и молча смотрели на огонь. Глаза у них были одинаковые – у стариков, женщин, грудных детей. Никто не плакал. Беспризорники что-то воровали в порту или на Привозе, порой вырывали хлеб из рук у зазевавшихся женщин. Эти же сидели неподвижно, обречено, пока не валились здесь же на новую асфальтовую мостовую. Их место занимали другие. Просить что-нибудь было бессмысленно. По карточкам в распреде научных работников мать получала по фунту черного хлеба на работающего, полтора фунта пшена в месяц и три-четыре сухие тарани...
Это была очередная «неформальная веха», Тридцать Третий Год. С середины зимы голодающих стало прибавляться, а к весне будто вся Украина бросилась к Черному морю. Теперь уже шли не семьями, а толпами, с черными высохшими лицами, и детей с ними уже не было. Они лежали в подъездах, парадных, на лестницах, прямо на улицах, и глаза у них были открыты. А мимо нашего дома к портовому спуску день и ночь грохотали кованые фуры, везли зерно, гнали скот. Каждый день от причалов по обе стороны холодильника уходили по три-четыре иностранных парохода с мороженым мясом, маслом, битой птицей...»
Недалек от истины, стало быть, был шолоховский Банник, когда на требование станичного функционера Нагульнова отдать – сверх всяких хлебозаготовок еще и семейное зерно «задрожал обидой и жгучей злобой»:
«–...Вам отдай его, а к весне и порожних мешков не получишь. Мы зараз тоже ученые стали, на кривой не объедешь... Соберешь хлебец, а потом его на пароходы да в чужие земли? Антанабили покупать, чтоб партийные со своими стрижеными бабами катались? Зна-а-аем; на что нашу пашеничку гатите! Дожилися до равенства!» (М. Шолохов. Поднятая целина).
Кстати, фальсифицированное письмо обнаруживает, что Кольцов прекрасно знал реалии голода, в частности в Днепропетровске, где ему приходилось бывать как раз в это время. Неужели из Парижа, за завтраком в отеле, эти ужасы выглядели лишь темой для фельетона?..
Да что там – из Парижа!.. Психика человека настраивается подчас до удивления просто на «социальный заказ»... «Стихи о голоде» поэта С. Обрадовича, изданные у нас книжкой в 1923 г., посвящены «Памяти отца, матери и сына Вадима, от московского голода умерших в 1918-1919 гг.». В них такие пронзительные строки:
...Беспомощен и безответен
Голодный хрип, смертельный крик.
Сойдутся к изголовью дети
И будет взор их так же дик.
Недвижна мысль... забыто слово...
Что завещать им? Что сказать?..
Заглянут глухо и сурово
В оледенелые глаза...
Страшный жизненный опыт... Даже не верится, что в изданной десятью годами спустя «Балладе о весне 1933 года» у того же поэта «весна... по стропилам всходит лучистым. Ее вызывают на пари садоводы и трактористы. И старый мастер, стряхнув седину, мучаясь неувязкой, мобилизует в бригаду весну как песенницу и энтузиастку»; закат в балладе «сияет красными орденами» и, как апофеоз бытия, «парень целует девчонку и мнет спецовку ее голубую».
...Мама тогда же, в 33-м, брала меня с собой на работу, потому что детей похищали и ели…
Но и в изданных уже в 70-е годы воспоминаниях академика Н. Дубинина, своей работой связанного с сельским хозяйством, глава, охватывающая время насильственной коллективизации и величайшего голода (не упомянутого в воспоминаниях даже намеком, точно дело было на другой планете), названа «Золотые годы»:
«В те годы жизнь кипела вокруг и била в нас ключом. Мы работали, влюблялись, дружили, чувствовали биение пульса страны, жили ее радостями и невзгодами (!). В эти годы ко мне пришла необычайная любовь. Она благоухала и была расцвечена всеми бликами мира. В свете этой любви мир вставал в его прозрачной чистоте. Это была любовь к Александру Пушкину, умному, страстному другу…»
Далее несколько страниц подряд исключительно о Пушкине.
А ведь сам мемуарист фигура вовсе незаурядная – один из немногих (их буквально единицы), кто посмел возразить против расправы с генетиками накануне войны и после нее... Коллективизация, видимо, воспринималась им как «закономерный этап социалистического строительства», а голод был уже «просто» ее неизбежным следствием. Человек глядел на мир не открытыми глазами, а – «точками зрения».
И тогда можно, оказывается, встретиться с горем глаза в глаза – и ничегошеньки не увидеть. Вот стихотворение интеллигентного и талантливого Дмитрия Кедрина, тоже датированное 1933 годом:
Потерт сыромятный его тулуп,
Ушастая шапка его, как; склеп.
Он вытер слюну с шепелявых губ
И шепотом попросил на хлеб.
С пути сучковатой клюкой нужда
Не сразу спихнула его, поди:
Широкая медная борода
Иконой лежит на его груди!
Уже замедляя шаги на миг,
В пальто я нащупываю серебро:
Недаром премудрость церковных книг
Учила меня сотворять добро.
Но вдруг я подумал: к чему он тут,
И бабы ему медяки дают
В рабочей стране, где станок и плуг,
Томясь, ожидают умелых рук?
Тогда я почуял (!), что это – враг,
Навел на него в упор очки,
Поймал его взгляд и увидел, как
Хитро шевельнулись его зрачки.
Мутна голубень беспокойных глаз
И, тягостный, лицемерен вздох!
Купчина, державший мучной лабаз?
Кулак, подпаливший колхозный стог?
Хитрец изворотливый и скупой,
Он купит за рубль, а продаст за пять
Он смазчиком проползет в депо,
И буксы вагонов начнут пылать...
Такому не жалко ни мук, ни слез,
Он спящего ахает колуном,
Живого закапывает в навоз
И рот набивает ему зерном.
Бродя по Москве, он от злобы слеп,
Ленивый и яростный паразит,
Он клянчит пятак у меня на хлеб,
А хлебным вином от него разит!
И если, по грошику наскоблив,
Он выживет (!), этот рыжий лис, –
Рокочущий поезд моей земли
Придет с опозданьем в социализм...
Я холодно опустил в карман
Зажатую горсточку серебра
И в льющийся меж фонарей туман
Направился, не сотворив добра.
Стихотворение так и называется – «Добро». Образованный поэт, писавший о Рембрандте, о Фирдоуси, о Саади, не чуждый философского подхода к истории, решительно исключает из «списка благодеяний» (название пьесы Юрия Олеши, написанной тогда же) самое человеческое из человеческих качеств – сострадание – во имя социализма, в который надо прибыть «без опозданья».
Всмотритесь, как от строчки к строчке легкая брезгливость переходит в неприятие, затем – в неприязнь, далее – в подозрение (ничем не подкрепленное), подозрение это крепнет, превращается в уверенность («это – враг»), в злость, ненависть, в пожелание человеку умереть от голода (не «наскоблить по грошику» на хлеб); эта смерть послужит гарантией благополучного прибытия всех нас («моей земли»): в счастливое будущее – социализм.
Будет ли оно, это будущее, счастливым?..
Тогда же Карл Радек, «активный деятель международного рабочего движения», витийствовал в своей знаменитой книге «Портреты и памфлеты»: «Нельзя высчитать на счетах «преступлений» и благодеяний то, что представляет собой Советская власть, по той простой причине, что, если считать капитализм злом, а стремление к социализму благом, то не может существовать злодеяний Советской власти. Это не значит, что при Советской власти не существует много злого и тяжелого. Не исчезла еще нищета, а то, что мы имеем, мы не всегда умеем правильно разделить. Приходится расстреливать людей, а это не может считать благом не только расстреливаемый, но и расстреливающие, которые считают это не благом, а только .неизбежностью.... Насилие служит делу создания новой жизни, более достойной человека... Мы уверены, что народные массы всех стран, угнетаемые и терроризируемые маленькими кучками эксплуататоров, поймут, что в России насилие употребляется только во имя святых интересов освобождения народных масс, что они не только поймут нас, но пойдут нашим путем».
Бессовестная демагогия из уст Радека, заведующего Бюро международной информации ЦК ВКП(б), разносилась далеко...
В «Конармии», вещи во многом биографической, Исаак Бабель «наградил» своего героя-рассказчика фамилией Лютов. Это обычный «ник» (как мы бы сказали теперь) чекистов-дзержинцев: Васильев-Лютый, Николай Грозный, Андрей-Беспощадный... (См. монографию: Тепляков А.Г. «Машина террора: ОГПУ-НКВД Сибири в 1929-1941 гг.»)
Эпилог
В начале лета 1951 г., с дипломом («красным»!) ВШТ Киевского института физкультуры отбывал я по распределению в Херсон. Плыл палубным пассажиром на пароходике, именуемом «Чекист».
В Херсоне обучал плаванию в ДСШ, тренировал пловцов в ЮСШ. Конечно же, на открытой воде (бассейна в городе не было) – на пустынном левом берегу Днепра. В низовье он до полукилометра шириной. Став старше, понял, как я тогда рисковал, перевозя ребятишек в любую погоду на вёсельной барке с низкими бортами...
С наступлением холодов стало вовсе худо. Вёл акробатику в бывшем Екатерининском соборе – «времён Очакова и покоренья Крыма», приспособленным под спортивный зал. Рисковал ещё пуще – так как в акробатике едва смыслил.
Рядом тренировались три гимнастки (всегда только они) – Бантыш, Княгницкая и Дирий. Михаил Афанасьевич Сотниченко, их тренер (он же директор ЮСШ, где я работал) только ахал, наблюдая меня в качестве «акробата».
Но кушать надо было – как-то зарабатывать на еду...
Я отвлёкся, но упоминание того стоит. Лариса Дирий – известнейшая впоследствии Лариса Латынина, чей рекорд в количестве завоёванных медалей на Олимпиадах и первенствах мира до сих пор не превзойдён. Было ей 16 лет, и уже тогда она стала чемпионкой страны в своей возрастной группе. Невысокий, лысенький, невзрачный Сотниченко был талантливейшим тренером...
Вечерами заглядывал я в литобъединение при редакции областной газеты. Человек пять – вдвое, даже втрое старше меня – одних и тех же очень серьёзно обсуждали взаимные «творческие успехи». Помню только, что кто-то писал (написал и даже издал) повесть об армянской девочке (не будучи армянином и, кажется, даже не побывав в Армении)...
Я, возможно, выглядел здесь «подающим надежды». Сочувствовали моему бедственному положению: осенью и зимой мои учебные часы сокращены были до минимума. Один из этой скромной «интеллектуальной когорты» – председатель областного Общества по распространению политических и научных знаний (кажется, так и называлось) Белоконь (имя-отчество не вспомню), узнав, что я учился на философском факультете (о скандальном исключении из университета я, понятно, умолчал) предложил мне проехаться с лекцией по сельским районам – подзаработать.
Ну, ещё бы!..
Лекция казалась тогда актуальнейшей: «Марксизм и вопросы языкознания»!
Почему Сталин обратился к этому вопросу – никому не ведомо. Но работа выглядела и выглядит не более чем нормально мировоззренческой. Даже несколько прогрессивной, как я теперь понимаю. Как и за 20 лет до того, критикуя историка М.Н. Покровского за «антимарксизм и вульгарный социологизм», вождь и в данном случае крыл «марризм» примерно за то же. Ну, взглянем открытыми глазами, – что же тут коварного:
«Язык порожден
не тем или иным базисом, старым или новым базисом внутри данного общества, а
всем ходом истории общества и истории базисов в течение веков. Он создан не
одним каким-нибудь классом, а всем обществом, всеми классами общества, усилиями
сотен поколений. Он создан для удовлетворения нужд не одного какого-либо
класса, а всего общества, всех классов общества. Именно поэтому он создан как
единый для общества и общий для всех членов общества общенародный язык. Ввиду
этого служебная роль языка как средства общения людей состоит не в том, чтобы
обслуживать один класс в ущерб другим классам, а в том, чтобы одинаково
обслуживать все общество, все классы общества. Эти собственно и объясняется,
что язык может одинаково обслуживать как старый, умирающий строй, так и новый,
подымающийся строй, как старый базис, так и новый, как эксплуататоров, так и
эксплуатируемых».
Ну, схематично, ну, поверхностно, ну, суконным
языком, полным тавтологий, – но этого-то я тогда и не понимал. Да и незачем
было.
Написал подробные тезисы. Выучил текст вождя едва
ли не наизусть...
Выехал (не вспомню, каким образом) в северные
районы Херсонской области. Помнится, в Воронцовский и Александровский. В первом
же селе обратился к какому-то «председателю», предъявил командировочный лист,
заметно испугавший его. «Организуем» – пообещал он.
И вот вечером в каком-то сарае (может быть в
свинарнике или телятнике, где вся скотина передохла) выступал я перед
двумя-тремя десятками перепуганных обтёрханных стариков, баб и покорно молчащих
детишек.
Публика стояла передо мной. Табурет был
единственный – для докладчика. Чувствуя комок в горле, я кое-как, минут в
двадцать, довершил своё выступление.
Командировочный лист был подписан заранее – и я
поспешил дальше. Повторилось то же. Мне показалось даже, что и лица передо мной
были те же. Выражение на них было уж точно тем же – покорно испуганным...
Я тут же прервал свой поучительный вояж и вернулся
пред разгневанные (и тоже испуганные!) очи Председателя Общества по
распространению.
– Что же ты со мной делаешь!.. – едва не заламывая
руки сетовал он.
Я и сам не понимал, что же это со мной произошло.
Много позже прочёл я у Анри Берсона, что (далее по
памяти) природный инстинкт, заложенный уже при рождении, более верный жизненный
компас, чем приобретённый интеллект, рассматривающий мир извне, со стороны...
Так вот, я
думаю, что совесть – это инстинкт, это – врождённое. Мне было непереносимо СТЫДНО мучить своей образованностью стоявших
передо мной и без того измученных людей...
Потеря совести – это потеря всех жизненных
ориентиров. Так что сетовать на судьбу в этом случае незачем.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2535
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2010/Zametki/Nomer5/Tartakovsky1.php - to PDF file
Комментарии:
Акива
Кармиэль, Израиль - at 2010-10-12 06:30:49 EDT
Безотносительно к этой публикации, хочу спросить Вас, как найти Вашу статью об израильском ХАМАСе, упомянутой в откликах на Ваши статьи. Если можете, ответьте на этом же сайте. Спасибо.
Эдмонд
- at 2010-07-27 13:17:35 EDT
Прошу прощения у участников и модерации, за то, что я решил повторить свой пост в отзыве на статью самого г-на Тартаковского. Дублируя, его, тем самым.
Просто иначе несправедливо!
Он "метит" всех, как свойственно его природе, надобно, чтобы его статья также была отмечена!
+++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++++
Эдмонд Сарно
- Tuesday, July 27, 2010 at 11:32:10 (EDT)
М. ТАРТАКОВСКИЙ. О СО-знании.
- Tuesday, July 27, 2010 at 05:41:53 (EDT)
Ввиду беспомощности профессора Anatole Klyosov Boston отвечу за него.
Скажем, натуралист Чарлз Дарвин, конечно же, ни в коей мере не виноват в возникновении чудовищного «социалдарвинизма», в том, что его теорию, гнусно и пошло адаптированную до идиотской фразы «слабые погибают – сильные выживают», проституировал Ницше, а следом за ним – Гитлер.
Природа противится спариванию слабых существ с сильными. Но в еще большей степени противно ей смешение высшей расы с низшей; иначе можно считать тщетными сотни тысяч лет усилий природы, направленных на достижению более высокой стадии эволюционного развития живых существ»
(Примерно на том же настаивает здесь изо дня в день Левин-Сарно, но, конечно, не в нашем хахаме дело).
Так вот, весь этот бред великий учёный, конечно, не мог предвидеть.
Я намеренно ставлю этот текст к своей статье «Повязанные ложью и кровью». В ней, в частности, о том, как не слишком развитый, образованный и информированный юноша, вполне удовлетворённый мыслями Сталина об языкознании, сталкивается с несчастьем, перед которым вдруг пасует. Чувство срабатывает неожиданно – как инстинкт, даже как рефлекс.
Это в природе нормального человека, это СО-ВЕСТЬ, сродни СО-ЧУВСТВИЮ, СО-СТРАДАНИЮ, сродни самому СО-ЗНАНИЮ.
================================================================
Вынудил, таки, г-н Тартаковский, проявить "внимание" к своей статье.
Г-н Тартаковский, я не увидел причин, по которым вы, позволяя себе только изрекать "истины", одновременно любым способом уходя от их КОРРЕКТНОГО обсуждения с оппонентами, позволяете себе выпады в мой адрес, без открытого (и корректного) их обсуждения со мной НАПРЯМУЮ!?,
В отличие от вас, я никогда не позволяю себе не ответить на рационально и корректно сформулированный вопрос участника гостевой.
Вы же ТОЛЬКО ЭТИМ И ЗАНИМАЕТСЬ!
Полагаю, что, если вы чувствуете в себе достаточный информационный и логический потенциал, более приличным осудить и показать неправильность моих взглядов именно тогда (и там), когда я их высказываю.
Но, это ваша манера "изречь" "истину" "в спину", а зачастую и анонимно, полностью лишает вас какого-либо морального права говорить о совести и морали.
М. ТАРТАКОВСКИЙ. О СО-знании.
- at 2010-07-27 05:41:54 EDT
Ввиду беспомощности профессора Anatole Klyosov Boston отвечу за него.
Скажем, натуралист Чарлз Дарвин, конечно же, ни в коей мере не виноват в возникновении чудовищного «социалдарвинизма», в том, что его теорию, гнусно и пошло адаптированную до идиотской фразы «слабые погибают – сильные выживают», проституировал Ницше, а следом за ним – Гитлер.
По Ницше, «слепая дарвиновская межвидовая борьба масс за существование должна быть заменена открытой им (Дарвиным) индивидуальной борьбой НЕМНОГИХ за преобладание, самосовершенствование и превосходство».
Ницше: «Я учу вас о ЮБЕРМЕНШ´е. Человек есть нечто, что должно превзойти. Что сделали вы, чтобы превзойти его?
Что такое обезьяна в отношении человека? Посмешище или мучительный позор. И тем же самым должен быть человек для ЮБЕРМЕНШ’а: посмешищем или мучительным позором...»
Гитлер - по поводу негра, ставшего юристом: «…это преступное безумие - выдрессировать полуобезьяну настолько, чтобы сделать из нее адвоката». Особенно приглянулась Гитлеру «воля к власти» по Ницше: переделать мир, для чего необходимо подчиниться «дарвиновским» законам естественного отбора, - уничтожив слабых, создать расу сильных.
Спекулятивно понятая эволюционная теория Дарвина - источник навязчивой идеи Гитлера о "расе господ".
ЮБЕРМЕНШ Ницше-Гитлера безжалостен к слабым. Таков-ДЕ закон естественного отбора: «слабые должны погибнуть». Слабый человек не имеет права принести потомство, потому что потомство его тоже будет слабым, и таким образом загрязнится «по нынешнему» генофонд человечества.
В «Mein Kampf»: «Сильный должен властвовать над слабым, а вовсе не спариваться с ним, жертвуя таким образом собственной высшей природой. Только рожденные слабыми из-за собственной ущербности и ограниченности считают этот принцип жестоким. Ибо если бы этот закон не управлял процессом эволюции, то развитие высших форм жизни было бы вообще немыслимым... Природа противится спариванию слабых существ с сильными. Но в еще большей степени противно ей смешение высшей расы с низшей; иначе можно считать тщетными сотни тысяч лет усилий природы, направленных на достижению более высокой стадии эволюционного развития живых существ»
(Примерно на том же настаивает здесь изо дня в день Левин-Сарно, но, конечно, не в нашем хахаме дело).
Так вот, весь этот бред великий учёный, конечно, не мог предвидеть.
И можно привести бездну таких примеров.
Но «патриотически» ратовать за применение отравляющих веществ, газов «для приближения победы», открывать всё новые нейролептики для «облегчения допросов очевидных преступников, врагов народа», радоваться пришедшему в голову замечательному решению физической задачи – созданию водородной «слойки», способной погубить миллионы (если не человечество целиком), - немыслимо тут не предвидеть последствий. Опять же, можно привести бездну подобных примеров (разумеется, несколько более безобидных).
Кстати, и марксизм долгое время представлялся «научной теорией», - хотя ещё Гейне предрекал чудовищные последствия его реализации.
И Ленин ничуть не казался политиканом – даже в пору чудовищного голода, на который обрекли страну «красные» (в отличие от «белых» - тут же, за линией фронта)...
Я намеренно ставлю этот текст к своей статье «Повязанные ложью и кровью». В ней, в частности, о том, как не слишком развитый, образованный и информированный юноша, вполне удовлетворённый мыслями Сталина об языкознании, сталкивается с несчастьем, перед которым вдруг пасует. Чувство срабатывает неожиданно – как инстинкт, даже как рефлекс.
Это в природе нормального человека, это СО-ВЕСТЬ, сродни СО-ЧУВСТВИЮ, СО-СТРАДАНИЮ, сродни самому СО-ЗНАНИЮ.
Тартаковский. Испр.: за давностью сделал нелепую о
- at 2010-07-27 03:58:56 EDT
Профессору КЛЁСОВУ - тренер Тартаковский. Не о галлотипе.
- Monday, July 26, 2010 at 13:18:12 (EDT)
--- во время знаменитого Кубинского кризиса в октябре 1962 г., когда Никита Сергеевич обещал показать Америке кузькину мать, мотался по Москве, ища какого-нибудь знакомого с дачей далеко от Москвы, чтобы упрятать туда беременную жену...
М. ТАРТАКОВСКИЙ. О выборе.
- at 2010-07-26 16:00:19 EDT
Anatole Klyosov Boston -Тартаковскому
...Хорошо сидеть на заборе и вещать о морали и отсутствии совести у людей, которым в немалой степени обязан своей жизнью.
Элиэзер М. Рабинович - Б. Тененбауму, USA
...Прекрасно знали, что служим дьяволу. Влияло ли это на ежедневное состояние психики? - думаю, что нет. Была ли у нас моральная вина? Не более, чем вина любого члена общества, зарабатывавшего на жизнь в той стране.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<
Продолжу, если позволите. Почти классическое: «Совесть – как деньги: когда они есть – так они есть, когда их нет – так их нет». Может, и впрямь – генетическое?
Я уже писал, что не сидел на заборе, а мотался по Москве, ища, куда бы вывезти жену и дочку. И если «служил дьяволу», то недолго: когда работал на заводах – кабельном и мотоциклетном и пожарным по обеспечению правительственных учреждений по Черкасским переулкам (между Лубянкой и Кремлём). А больше – нет. И в семье ценили простую порядочность. Папа до войны был учителем математики; во время войны (1896 г.р., астматик) работал на военных предприятиях, а потом предпочёл остаться заводским рабочим, поскольку (как он объяснил мне) учительская должность предполагала и какую-то «общественную активность».
Самый интересный выбор сделал мой дядя (муж маминой сестры Розы) Самуил Рабинович.. Был в гражданскую большевиком-«красным партизаном», был расстрелян (то ли гайдамаками, то ли петлюровцами); как-то выжил, выполз из могилы (на всю жизнь заикание и поминутный тик лица); работал такелажником: передвижка и установка тяжёлого цехового оборудования.
В 1938 году пришёл в райком партии, молча положил на стол партбилет и ушёл.
Последствий не было. В райкоме, повидимому, замяли дело: самих могли обвинить за просчёт в работе с безграмотными (дядя был безграмотным) кадрами.
Но меня как-то больше всего поразил выбор моей жены (нынешней). Очень недолгое время я работал в московской «Литгазете». С подачи ответсекретаря Тевекеляна, завредакцией Галанова (Галантера), замзава критик Миша Синельников предложил мне подать документы для поступления в ССП. Добавить благодатную характеристику обещал также вечный функционер ССП Нолле-Кулешов (о нём в моём очерке «Сын Александра Блока»). У меня вышли тогда повести «Пешая одиссея», «Мокрые паруса», какие-то рассказы, две пустяковые документальные книжки... «Наверное, не примут», - сказал я. «А вы попробуйте, а мы посодействуем. Мы -«Литературка», всё-таки».
Но жена дома вдруг сказала: «Зачем тебе этот холуйский „Союз“»? Смысл этот, точных слов уже не помню: 1966 год!
Я был поражён. Ей не исполнилось ещё 20-ти, студентка (перешла на вечерний, работала, чтобы поддержать семью) из «военных»: дед – полковник, кандидат то ли военных, то ли исторических наук (бездарный), отец – военюрист; все в семье (включая бабку и мать) – члены КПСС...
Если не за решёткой – всегда есть выбор. Я и сам вскоре (когда мне поручили брать интервью у совписателей о том, как они готовятся к 50-летию Октябрьской революции) ушёл из редакции. Перестали публиковать. Стал спортивным тренером.
Профессору КЛЁСОВУ - тренер Тартаковский. Не о гал
- at 2010-07-26 13:21:00 EDT
«После испытания „большого“ изделия (как выразился Никита Сергеевич) меня беспокоило, что для него, изделия, не существует хорошего носителя (бомбардировщики не в счёт, их легко сбить) — то есть в военном смысле мы работали впустую. Я решил, что таким носителем может явиться большая торпеда, запускаемая с подводной лодки. Я фантазировал, что можно разработать для такой торпеды прямоточный водо-паровой атомный реактивный двигатель. Целью атаки с расстояния несколько сот километров должны стать порты противника. Война на море проиграна, если уничтожены порты — в этом нас заверяют моряки. Корпус такой торпеды может быть сделан очень прочным, ей не будут страшны мины и сети заграждения. Конечно, разрушение портов — как надводным взрывом „выскочившей“ из воды торпеды со 100-мегатонным зарядом, так и подводным взрывом — неизбежно сопряжено с очень большими человеческими жертвами. Но такова реальность»...
Переведу дыхание, поставив пока что текст в обсуждение своей статьи, где как раз о совести, поскольку, как видите, рассуждаю не о галлотипе. О том, ЧТО ТАКОЕ СОВЕСТЬ, Вы можете справиться в Википедии. А я там же как-нибудь прочту о галлотипе.
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Опять о совести.
- at 2010-07-25 04:34:50 EDT
Anatole Klyosov Boston, - Saturday, July 24, 2010 at 18:20:39
>М. ТАРТАКОВСКИЙ. Об "ответственности любви", Saturday, July 24, 2010 at 15:08:31
Да не непонимание это. Всё он понимает. Но хочется поспорить...
>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<
Г-н Анатоле Клуософ (так читается, хотя есть простая возможность воспользоваться привычной нам обоим кириллицей). Вы не поняли написанное. Или прикидываетесь, чтобы, как наши артиллеристы, всегда выглядеть молодцом. (Я ещё помню неожиданные на этом сайте Ваши фотки т.с. неглиже: молодцом! Я, увы, стесняюсь позволить себе такую вольность).
Говорится в моём тексте об элементарной ответственности, о совести - даже и в физической любви (в случае, к примеру, когда при взаимной страсти отказываются иметь детей из-за рискованной наследственности).
Конечно, наука - это "удовлетворение любопытства" - за казённый счёт, чаще бескорыстно. И это прекрасно! Это движет прогресс. Но когда понимаешь, что твоё открытие может изрядно и КОНКРЕТНО повредить людям (Габер, Сахаров; о подонке Майроновском - тоже ведь талантливом и искренне любопытствующем - и не говорю...) стоит попридержать язык. Я - о совести - отчасти, вероятно, генетически обусловленной. Как, скажем, темперамент...
Михаил
Мытищи, Россия - at 2010-06-01 12:26:03 EDT
Статья интересная...Но вот...о происхождении совести,откуда
она берётся.Совесть никак не врождённое свойство.В живом мире
совестью только человек наделён.Другое дело,что человек растёт в "поле" совести,если в семье не воспитали,легко заразиться на
стороне,т.к.совесть-условие существования человеческого общества.Два отрывочных замечания в подтверждение.а)У канибалов съедать пленников-нравственно.б)убивать стариков
в бескормицу в каменном веке- обычай.в)Ахмадулина "Ворфоломеевская ночь":"Заранее безнравственно дитя,рождённое
вблизи кровопролитья."Когда власть безнравственна,жить по совести не выгодно и опасно...в статье это есть.
Давно пора.
- at 2010-05-13 08:23:56 EDT
Б.Тененбаум-V-A :)
Когда лет эдак через 75 после событий, из безопасного далека, начинают раздавать нравственные приговоры тем, кто жил в то время.
Правильно. Давно пора за давностью лет закрыть дела Сталина с Гитлером.
Б.Тененбаум-V-A :)
- at 2010-05-12 21:01:38 EDT
Виктор, вы не поняли - Маркс Самойлович был пронзен "пронзительным" поэтом совершенно с другой стороны - он полагает поэта человеком "бессовестным". Я думаю, что туда же поедет и Багрицкий. Может, и еще кто-нибудь. Когда лет эдак через 75 после событий, из безопасного далека, начинают раздавать нравственные приговоры тем, кто жил в то время, и был либо слеп, либо под топором - о, как сладко указать на собственную "незапятнанную личность" ...
V-A
- at 2010-05-12 20:01:33 EDT
Спасибо Марксу Самуиловичу за пронзительное стихотворение недооценённого русского стихотворца Дмитрия Кедрина.
Помнится его про храм Василия Блаженного:
А над всем этим срамом
Та церковь была
Как невеста!
И с рогожкой своей,
С бирюзовым колечком во рту,
Непотребная девка
Стояла у Лобного места
И, дивясь,
Как на сказку,
Глядела на ту красоту...
сбросили поэта с электрички
Б.Тененбаум-Олеговичу :)
- at 2010-05-12 16:24:00 EDT
"совесть - conscience, English". Передайте вашему "лингвисту", что он баран :)
Олегович.
- at 2010-05-12 16:12:37 EDT
Тут вот какая мне мысль в голову забрела... Разговаривал как-то со своим пациентом, лингвистом, прекрасно знающим английский, французский и немецкие языки. И вот оный пациент к своему и моему удивлению вдруг обнаружил, что нет в этих языках аналога нашего понятия "совесть". Разные, довольно близкие понятия - это да, это - есть. А вот понятия "совесть" -нет. Не знаю, так ли это на самом деле?
А что такое вообще "СОВЕСТЬ"? СО-ВЕСТЬ... Нечто, принесенное (пришедшее) с ВЕСТЬЮ... Православному понятно, что сие за ВЕСТЬ... Иначе говоря - совесть, жить по совести - это жить в соответствие с Заповедями Божиими? Похоже, что так.
Говорят, что в греческом языке такое понятие есть... И в грузинском, и в армянском, и в сербском языках... В Православных.
Осознал сие - и сам удивился.
A.SHTILMAN
New York, NY, USA - at 2010-05-12 14:32:21 EDT
Илья Эренбург в своих мемуарах описал инспекционный приезд Кольцова к осаждавшим Толедо республиканцам. Там, как известно не сдавался Альказар.Несмотря на месячную блокаду, франкисты очень успешно оборонялись. Кольцов узнал, что жена коменданта Альказара живёт в городе. Кольцов сказал, что комендант у них в руках: "Берите её!" Но, к удивлению Кольцова, республиканские солдаты сказали твёрдое "нет". "Нет, она женщина". Как видно для Кольцова это было непонятно - какая там разница - женщина, мужчина..."Берите её!" И вот, неожиданное "нет" - тоже испанцев. Ну, а потом франкисты дождались разблокирования. Это маленький штрих к портрету Кольцова. Как сказал О.Бендер на похоронах Паниковского:"Был ли покойный нравственным человеком? Нет, он не был нравственным человеком..." Это полностью относится к Кольцову. А воспоминания его брата, человека советского до конца жизни, только лучше подчёркивают "служение дьяволу" и закономерный конец "служителей".Очерк полезный, какими бы ни были комментарии о его авторе.
Наблюдатель
- at 2010-05-12 09:36:23 EDT
Согласен,эпилог о собственной совестливости приляпан не к месту, да и выражение о пьедестале тоже, действительно, неудачное. Просто автору, как и большинству других, не помешал бы редактор: со стороны виднее.
Но в целом очерк интересный, написан живо, содержит обилие любопытной информации. Я, например, не читал, да и навряд ли бы когда-нибудь прочёл, воспоминания Б.Ефимова или стих Кедрина. И вопросы в очерке поднимаются нешуточные. Например, заслуживают ли прощения пособники палачей, сами ставшие жертвами? Искупили своей кровью или не искупили?
Так что, зря вы, по-моему, господа, ополчились на г-на Тартаковского!
V-A
- at 2010-05-10 17:18:37 EDT
Перед Мюнхеном Польша и Германия заключили военный союз. Не знаю тайный или нет, но результатом этого пакта стала оккупация Тешинской области Чехии.
Не поставлено по адресу - в Отзывах.
- at 2010-05-10 14:28:47 EDT
Как понимать?
- Monday, May 10, 2010 at 12:56:01 (EDT)
Маркс Тартаковский. Повязанные ложью и кровью
----------------------------------------------------------------------
Что значит "повязанные"? Может быть, помазанные? Или связанные? ("Связанные одной цепью" - был такой знаменитый американский фильм в советском прокате).
"Я на кончик пики
Повяжу платочек,
На твои, на серые
Погляжу глаза!
(Эх-да)
Как взмахнёт платочек,
Я всплакну разочек,
По дарёной сабле
Побежит слеза."
М. ТАРТАКОВСКИЙ. О влюблённости без взаимности.
- at 2010-05-10 14:19:26 EDT
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Всё о том же - о совести. - Monday, May 10, 2010 at 02:01:03
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<
Воевавшие евреи-фронтовики из Армии Людовой, армии Владислава Андерса, евреи-партизаны из-за феноменального антисемитизма поляков предпочли покинуть Польшу или не возвращаться туда. Говорю о феноменальности этого явления – потому что именно на глазах поляков разворачивались почти все кошмарные еврейские судьбы. Вспомнить только: «Клопы горят!..» Отношение наших евреев к «культурной Польше» похоже на страстную любовь без взаимности прыщавых вьюношей. Мне это не ново. «Культурными совками» Польша воспринималась как эквивалент «подлинного Запада». Я присутствовал (кажется, в 60-е гг.) в изд-ве «Молодая гвардия» во время междусобойчика (человек десять) по случаю приезда в Москву Станислава Лема. Холуйства было в избытке. Кто-то из редакторов (помнится, еврей) поминутно, по делу и без дела, обращался к гостю: «пан Станислав». Сам гость не выдержал и заметил (на сносном русском): «Я и дома не шибко пан. А здесь я – товаришок» (Слово было, помнится, произнесено так). Завредакцией фантастики Жемайтис (активный антисемит; я с ним непосредственно пересёкся на судебном процессе по авторскому делу) злорадно рассмеялся прямо в лицо своему сотруднику и подтвердил: «Конечно же, товарищ Лем!»
«Польша с жадностью гиены приняла участие в разграблении и уничтожении чехословацкого государства». Уинстон Черчилль.
В 2005 г. (!) профессор Павел Вечоркевич в своём интервью в официальной газете Rzeczpospolita сожалел об упущенных возможностях, которые реализовались бы в случае совместного похода на Москву германской и польской армий. «Мы могли бы найти место на стороне рейха почти такое же, как Италия, и наверняка лучшее, нежели Венгрия или Румыния. В итоге мы были бы в Москве, где Адольф Гитлер вместе с Рыдз-Смиглы принимали бы парад победоносных польско-германских войск... Быстрая победа Германии могла бы означать, что холокоста вообще бы не было, поскольку холокост был в значительной мере следствием германских военных поражений». В Холокосте, «как видим», повинна Россия!
Буквоед
- at 2010-05-10 12:26:20 EDT
Поневоле вспомнил анекдот "времен очаковских": "все великие люди умерли: Маркс,Энгельс, Ленин - и мне с утра нездоровится". Правда, здесь несколько по-иному: "Все великие люди -подлецы и гниды, а хороший, потому и более великий!"
Б.Тененбаум-Э.Рабиновичу
- at 2010-05-10 09:58:07 EDT
На ваш недоуменный вопрос, уважаемый Элиезер - "... зачем это писалось ? ..." - ответить можно довольно легко.
В статье процитированы С.Ю.Витте, Шолом-Алейхем, Борис Ефимов, Н.Бухарин, К.Радек, В.Пятаков, М.Шолохов, Эдуард Эррио, поэт Обрадович, академик Дубинин и Исаак Бабель. Приведена огромная цитата из Д.Кедрина.
Все это сделано ради того, чтобы в эпилоге показать "... глубокий моральный контраст ..." между "бессовестным" М.Кольцовым (исторической фигурой, примерно эквивалентной Эренбургу), и фигурой автора статьи, наделенного "... генетически врожденной совестью ...".
То, что для подчеркивания этого "... контраста ..." надо было поплясать на могиле казненного, и что это автора не остановилo, прoливает некоторый дополнительный свет на то, что он именует своей "... врожденной совестью ...".
Элиэзер М. Рабинович
- at 2010-05-10 09:20:31 EDT
Проглядел, только потому что Матроскин и Тененбаум прочитали. Не понимаю, зачем эта статья написана и что в ней нового или интересного. Покоробила и показалась бестактной фраза:
когда жертвы Сталина были не просто реабилитированы, но и возведены на пьедестал мучеников,
Как-то не заметил я пьедестала...
Националкосмополит
- at 2010-05-10 08:27:14 EDT
У Сенеки, Геродота и Флавия описан примерно один тот же сюжет проверки на преданность различными деспотами своих ближайших слуг.
Приглашается слуга на пир, а главное блюдо любимый сын слуги, изыскано приготовленный.
Слуга ест сына своего, нахваливает и горд, что прошел проверку на преданность.
Такую же моральную проверку прошли все приближенные Сталина и большинство ее выдержало.
Как Авраам доказывал преданность Богу готовностью к жертве сыновей своих, так и они доказывали свою преданность Сталину, жертвуя самыми близкими людьми, кроме, разумеется своей собственной шкуры.
Правда были и такие, которые себя то же не жалели, служа Богу – Господину – Вождю.
Почитайте, как хвалит Бог устами Моисея левитов, за убийство братьев своих, нарушивших Завет.
Все это вещи одного порядка, хоть и разведены во времени.
М. ТАРТАКОВСКИЙ. Всё о том же - о совести.
- at 2010-05-10 02:01:04 EDT
Б.Тененбаум - Sunday, May 09, 2010 at 17:28:11 ()
-
Гитлер превратил Польшу в генерал-губернаторство, Сталин – в государство (да, зависимое) с территорией и береговой линией, о чём сами поляки и мечтать не могли...
-
После чего последовала пылкая тирада этого же даровитого автора о "... польской пустой гордости ..." и неблагодарности. A казненных офицеров (например, отца Анджея Вайды) глупым полякам следует забыть, ибо за них им дали "... береговую линию ...".
Своеобразно сложилась "генетическая совесть" у этого человека.
>>>>>>>>>>>>>>>>>>>>MCT<<<<<<<<<<<<<<<<<<<<
Массовое уничтожение евреев в Едвабне в 1941 году было совершено не германскими солдатами, а поляками. Об этом говорится в документе, принятом специальной комиссией, которая была создана польским правительством для расследования массовой казни в этом польском городке. Такое признание польской стороной было сделано впервые.
Два года назад в свет вышла книга американского ученого Яна Томаса Гросса, который является выходцем из Польши, где автор делает вывод, что исполнителями этого преступления против еврейского народа были именно поляки. После следствия, которое длилось целый год, членам комиссии пришлось признать, что историк был прав.
Во времена социалистического режима польские власти настаивали на том, что расстрел был совершен гестаповцами. Гросс же в своей книге опровергает эти заявления. В отчете польской комиссии по делу Едвабне приводятся свидетельства того, что Гросс был прав.
В ходе следствия было установлено, что именно жители городка, а не захватившие Польшу немецкие войска, сыграли главную роль в совершении массового убийства.
10 июля 1941 года 40 местных мужчин, вооруженных дубинками, окружили группу из 1600 евреев, загнали их в амбар и подожгли. В 1949 году было проведено расследование преступления в Едвабне, но коммунистические власти страны скрыли участие поляков в уничтожении евреев, свалив всю ответственность на немцев. Об этом заявил обвинитель по военным преступлениям Радослав Игнатьев, выступая перед журналистами в Белостоке, сообщает Sem40. После войны единственной европейской страной, где происходило массовое убийство евреев (так же и в Едвабно), опять же была Польша.
Генетик
- at 2010-05-09 11:11:04 EDT
СО- весть - понятие изначально ГЕНЕТИЧЕСКОЕ.
- at 2010-05-09 04:58:01 EDT
.........................................................
В.П.Эфроимсон утверждал: "Эволюционно-генетический анализ показывает, что человечество с самого начала своего развития проходило жесточайший естественный отбор на закрепление тех инстинктов и эмоций, которые мы называем альтруистическими и этическими, что оно проходило жестокий отбор на становление общечеловеческого чувства справедливости, что этот естественный отбор связал все человечество единым органом — совестью.
Его друг и оппонент А. А. ЛЮБИЩЕВ ответил ему критикой: Широте и свободомыслию в постановке задачи совершенно не соответствует та попытка ее решения, которую предпринял Эфроимсон
(http://www.klex.ru/books/philosophy/genetika_yetiki_i_yestetiki.zip )
Но Тартаковский понял Эфроимсона (если читал его), а скорее не понял Анри Берсона, что совесть возникает при зачатии.
СО- весть - понятие изначально ГЕНЕТИЧЕСКОЕ.
- at 2010-05-09 04:58:01 EDT
В.П. Эфроимсон - "Генетика этики и эстетики". 303 стр.
В данной работе классик отечественной генетики Владимир Павлович Эфроимсон отстаивает идею генетического наследования морально-этических и эстетических основ личности. Человек — существо изначально нравственное, в его генофонде записана не только потенциальная способность мыслить, но и способность различать добро и зло. Эта способность может быть развита или погублена средой, доказывает автор, рассматривая определяющую роль впечатлений раннего детства.
Генетик
- at 2010-05-08 15:44:27 EDT
Так вот, я думаю, что совесть – это инстинкт, это – врождённое. Мне было непереносимо СТЫДНО мучить своей образованностью стоявших передо мной и без того измученных людей...
................................
"Мучить своей образованностью" у автора тоже врожденное. А стыдиться за семя - приобретенное, мимолетное и не там где нужно.
М.Е. Салтыков-Щедрин.
- at 2010-05-08 15:20:02 EDT
Пропала совесть... Многие начали даже чувствовать себя бодрее и свободнее. Легче сделался ход человека: ловчее стало подставлять ближнему ногу, удобнее льстить, пресмыкаться, обманывать, наушничать и клеветать. Всякую болесть вдруг как рукой сняло; люди не шли, а как будто неслись; ничто не огорчало их, ничто не заставляло задуматься; и настоящее, и будущее — всё, казалось, так и отдавалось им в руки, — им, счастливцам, не заметившим о пропаже совести...
"Потерял совесть!" (Михаил Евграфович Са
- at 2010-05-08 13:49:28 EDT
Тенебаум «Родился в Москве в 1948»:
Для 20-летних мальчишек моего поколения, в 1968 г., это было общим местом - но не потому, что они были умнее или моральнее Гроссмана, а просто потому, что время изменилось. Так что противопоставление автором себя - с его высокой "врожденной моралью" - Кольцову или его брату выглядит фальшивым.
"Эпилог. В начале лета 1951 г. отбывал я по распределению в Херсон. ........ Так вот, я думаю, что совесть – это инстинкт, это – врождённое. Мне было непереносимо СТЫДНО мучить своей образованностью стоявших передо мной и без того измученных людей... Потеря совести – это потеря всех жизненных ориентиров. Так что сетовать на судьбу в этом случае незачем".
Б.Тененбаум
- at 2010-05-08 12:49:17 EDT
Принимая во внимание как знакомство (хоть и виртуальное), так и неприязненные отношения с автором этого материала, писать отрицательную рецензию как-то даже и неудобно. Но тем не менее, рецензия будет отрицательной - остается устойчивое впечатление, что весь этот материал написан ради эпилога. Автору важно не столько показать Кольцова и людей его поколения, сколько ткнуть им всем - и уже давно казненным, и тем, кто прожил свою долгую жизнь, так и не прозрев - собственную бескомпромиссную "совесть".
Не знаю. На эту тему можно говорить очень долго. У Булгакова в "Мастере и Маргарите" не шибко умный в ту пору поэт Иванушка Бездомный предлагает “… сунуть Канта года так на три в Соловки …” - и Булгаков, честный человек и великий писатель, подает это как комический эпизод. А в Соловках уже и тогда людей убивали посредством спуска их, привязанных к бревну, с крутого каменистого склона. Люди вроде Кольцова истово верили в Революцию.
Для Гроссмана было страшной трагедией осознать, что его страна с ее социализмом сильно схожа с Германией, с ее национал-социализмом. Для 20-летних мальчишек моего поколения это было общим местом - но не потому, что они были умнее или моральнее Гроссмана, а просто потому, что время изменилось. Так что противопоставление автором себя - с его высокой "врожденной моралью" - Кольцову или его брату выглядит фальшивым.
Матроскин
- at 2010-05-08 10:24:00 EDT
Если не считать фразы:
Так вот, я думаю, что совесть – это инстинкт, это – врождённое. Мне было непереносимо СТЫДНО мучить своей образованностью стоявших передо мной и без того измученных людей...,
где автор стыдится своей относительной "образованности", то все остальное суть чистейшая компиляция, за что тот же самый автор начисто сожрал Тененбаума, оставив от того только подошвы его тапочек.