Позднее эхо Сталинграда
Сталинград… Спустя 70 почти лет споры о замысле
Сталинградской операции делаются лишь ожесточеннее. Не счесть посвященных этой
теме книг. На Западе их поток даже шире, чем в России. Капитальнее – уж это
несомненно. Последняя принадлежит перу исследователя русской и советской армии
проф. Джеффри Джукса и вступает в спор, а частично опровергает, мнение такого
крупного авторитета в истории Великой Отечественной войны, как Дэвид Гланц.
Напомню советский миф.
Мудрое советское Главнокомандование, понимая, что прорыв
подготовленной немецкой обороны всё ещё остается затеей несбыточной, обнаружило
в линии фронта слабые звенья – обороняемые союзниками Гитлера фланги
Сталинграда. Там и решено было провести наступательную операцию. Отменно
спланированная в междуречье Волги и Дона и осуществленная в соответствии с
замыслом, она стала переломным пунктом в Великой Отечественной войне советского
народа против фашистских захватчиков.
Нам, современникам, помнящим ликующий голос Левитана в
победной сводке ("В последний час!"), так и осталось непонятно:
почему Гитлер не выручил армию Паулюса? Этого не объяснили ни книги отцов
операции, Жукова и Василевского, ни мемуары её участников Рокоссовского,
Воронова, Шумилова… Несть им числа, писавшим о Сталинграде. Их книги печатались
издательствами центральными, республиканскими, краевыми и областными. В этом
потоке затерялась вышедшая скромным тиражом в издательстве «Наука», в серии
«Вторая мировая война в исследованиях, воспоминаниях, документах» книга
генерала армии К.Н.Галицкого «Годы суровых испытаний». Между тем, его книга –
показание экстраординарной важности. Осенью 1942 года генерал-лейтенант
К.Н.Галицкий командовал 3-й ударной армией на Калининском фронте. Он рассказал
о том, чего не позволили Жукову – о проведенной войсками центральных фронтов
операции «Марс», отвлекшей внимание Гитлера от Сталинграда.
То, что книга осталась незамеченной, заставляет думать,
что большая часть тиража была уничтожена и не дошла до магазинов. В той же серии
раньше вышли книги Еременко и Лелюшенко, но они до этого публиковались
Воениздатом, где тиражи существенно выше. Книгой Галицкого Воениздат пренебрег.
Странно!
Ещё один забавный факт: книга Галицкого «В боях за
Восточную Пруссию» вышла в том же издательстве «Наука» – но тремя годами
раньше! Само название говорит о том, что книга эта о последних боевых делах
генерала – а издана она раньше книги о начале службы. Почему? Генералы не
профессионалы пера. Жизнь свою они, люди деловые, описывают в хронологическом
порядке: там-то родился, тогда-то поступил на службу… Но если «В боях за
Восточную Пруссию» есть вторая часть мемуаров, где же несколько лет болталась
первая, «Годы суровых испытаний»? Не вправе ли мы предположить, что в
Воениздате и болталась? И там склоняли автора к сотрудничеству и требовали,
чтобы он писал, «как все»?
О, да, вправе, ещё как!
Видимо, автор не согласился. А строптивцев вышибают вон.
И дальше их дело, где они пристроят свои рукописи. Жукова пригрело агентство
печати «Новости». Василевский подался в Политиздат, там его знали. Галицкого
приютила «Наука».
Да кто он, этот строптивец? Смотрим биографию. Э-э, да он
окончил академию имени Фрунзе ещё в 1927 году! Значит, учился у
генералов-академиков царской армии – Свечина, Снесарева. Служил на штабных
должностях, видимо, владел пером, а в июле 1938 года, в разгар чистки, был
арестован и до мая 1939 года находился в тюрьме. Виновным себя не признал – при
тех-то методах следствия! Освобождён при пересмотре дел арестованных после
смещения Ежова с поста Народного комиссара внутренних дел.
Понятно откуда характер. Мемуары такого человека достойны
внимания. Он в 1942 командовал армией как раз в створе наших интересов. Возьмём
же его книгу.
Её судьба трогательна. Рукопись так долго скиталась по издательствам,
что автор не дожил до её выхода в свет. Книга сдана в набор 9 марта 1973 года,
а 14 марта Галицкого не стало. С фотографии смотрит на нас умное лицо,
мужественное и вместе с тем по-детски удивлённое, светлое.
Поразительна дальнейшая участь книги. Её словно не было.
Это породило множество недоразумений. Одно из них было то, что операцию «Марс»,
которую советская военная история решила замолчать, пришлось открывать заново.
Ценой немыслимых усилий это сделал Дэвид Гланц. Его книга, опубликованная в
1999 году, объяснила, почему Гитлер медлил с деблокадой армии Паулюса: он ждал
главного удара. Именно в центре. Оттуда до Берлина ближе, чем от Сталинграда.
Состоявшийся после (!!) начала Сталинградской операции удар ещё
некоторое время держал фюрера в убеждении, что возня русских под Сталинградом
не более, чем серьёзная диверсия. То же полагали историки, когда Гланц откопал
зарытую советской историографией операцию. То же полагал и Гланц, озаглавивший
свою книгу «Крупнейшее поражение Жукова». Да и как догадаться, что поражение
было запланировано? Такое не могло придти в голову. Операция под Сталинградом
была начата первой – значит, ясно, что это была вспомогательная операция! (На
этом, кстати, построил свои издевательства над Жуковым Виктор Суворов).
Пожалуй, с цитирования Гланца и начну: он описывает
рождение замысла.
"Вечером 26 сентября Сталин объявил командирам:
"Запланируйте проведение двух ударов, Жукову поручается руководство
ржевской операцией, Василевскому – сталинградской". Первая из них, операция
Жукова, "Марс", должна была начаться в середине октября с целью
окружения немецкой 9-й армии на выступе между Ржевом и Сычевкой. Две-три
недели спустя за ней должно начаться наступление на вязьминском направлении
силами центрального участка Западного фронта, идущими на сближение с
победителями операции "Марс" и полностью окружающими немецкую группу
армий «Центр»… Первая операция Василевского, "Уран", намеченная на
середину ноября, предпринималась с целью окружения немецкой 6-й армии в районе
Сталинграда". (Выделено мной. –
П.М.)
Стоп, обождите… А как же слабые фланги? И в чем
одарённость замысла, если запланировано сперва прорывать заведомо неприступную
оборону группы армий "Центр"? Значит, то, что нам столько десятилетий
долбили, – вранье? Значит, так вышло? И результат выдали за гениально
запланированную операцию?
Документы свидетельствуют: назначенная на 12 октября
операция "Марс" из-за плохой погоды была перенесена на 28-е. Задержка
в переброске сил вынудила ещё раз отложить операцию на более поздний срок. И
при очередном наезде в Москву, 29 октября, исходя из того, что начало операции
"Уран" назначено на 19 ноября, "… Жуков рекомендовал начать
наступление 24 или 25 ноября, чтобы извлечь как можно больше преимуществ из
успеха операции "Уран". (Д.Гланц)
Вот так так! Значит, основной целью по-прежнему являлась
группа «Центр»?
А что Жуков? В его книге объяснение вялое: для
предотвращения переброски на помощь Паулюсу войск из мощной группы
"Центр", Ставка одновременно с наступлением у Сталинграда решила
сковать группу армий "Центр" силами Западного и Калининского фронтов.
Одновременно? Когда? "В период с 20 ноября по 8
декабря планирование и подготовка этого наступления были закончены", –
пишет маршал, сообщая, что директива от 8 декабря определяла взаимодействие
фронтов и их цели с 10 декабря и далее. Позвольте, скажет читатель, значит,
Гитлеру дадено было двадцать дней на оказание помощи Паулюсу – и он этим не
воспользовался?! Ну и калека!
Гитлер калека, конечно, но двадцати дней дадено ему не
было. Дано было пять. Утром 24 ноября двинулись соединения 3-й ударной армии.
Днём позже заревели орудия и пошла в атаку пехота с танками Калининского и
Западного фронтов. Но операция "Марс" провалилась и пополнила, по
меткому определению Д.Гланца, список забытых сражений.
И что же было там брошено в бой?
По данным известного российского историка А.В.Исаева
(написавшего в 2007 году предисловие к русскому изданию книги Д.Гланца и
разделяющего мнение о «Марсе», как основной операции, а «Уране», как
вспомогательной), 667 478 солдат и 1318 танков пошли в наступление 25 ноября
1942 года в районе Великие Луки–Ржев–Сычевка и у Вязьмы. В полевых штабах то и
дело мелькал уполномоченный Ставки генерал армии Жуков, одну из танковых армад
вёл генерал Катуков. Да-да, тот самый, чье имя вермахту слишком даже хорошо
было известно, победитель Гудериана. Странным образом их присутствие не очень и
скрывалось, то и дело звучали в радио-игре их известные немцам псевдонимы.
Людские потери Красной Армии в операции "Марс"
– 100 тысяч убитыми и 235 тысяч ранеными и попавшими в плен. Потеряны были
также почти все танки.
Результат? Отметим пока то, что группу "Центр"
Гитлер не ослабил. Вероятно, он уже понял, что Сталинградом завёл вермахт в
капкан и не оставил себе иного выхода, как обречь армию Паулюса. То была цена
спасения Восточного фронта. Русские осенью 1942 года повторили то, что вермахт
показал летом: два кулака, поди, знай, какой ударит. Ударили оба. Лишь
остановив русских в центре, можно было спешить на помощь Паулюсу. Слишком поздно!
Советский фронт уже весь был в движении. Потеря инициативы как раз и означает,
что за ходами противника не уследить. Приходиться не столько уделять внимания
своим маневрам, сколько разгадыванию и отражению его.
Но где же истина? Что, в конце концов, было целью зимней
кампании Красной Армии? Какая операция была основной, какая вспомогательной?
♦
Легко объяснить то, что книга Галицкого выпала из поля
зрения западных историков. При невысокой репутации советской мемуарной
литературы ещё одна книга ещё одного генерала, к тому же лестно отзывающегося о
Жукове, могла быть оставлена без внимания. То, что мемуары других генералов
были востребованы и прочтены, делает это объяснение хлипким, но лучшего нет.
Решительно непонятно иное: как могла эта книга быть проигнорирована российской
исторической наукой? Впрочем, речь, скорее, идёт о советской науке. В ней
источники не утеряны, а скрыты. Иногда так, что даже коллективные усилия не
гарантируют обнаружения. Но в нашем случае есть достойный свидетель. Обратимся
же к Галицкому. Эпизод так важен, что приведу его, хотя бы и в сокращённом
виде:
«Утром 19 ноября к нам в штаб неожиданно приехали генерал
М.А.Пуркаев и член Военного совета фронта корпусной комиссар Д. С. Леонов.
– С аэродрома едет представитель Ставки генерал армии Г.
К. Жуков, – сказал мне командующий фронтом. – Будьте готовы доложить ему оценку
обстановки, решение и план операции.
Я был готов. Но на всякий случай конспективно набросал на
листах блокнота краткое содержание доклада. И сейчас, когда и пишу эти строки,
странички того блокнота лежат передо мной, воскрешая в памяти события тех
грозных дней.
На состоявшемся совещании Военного совета фронта я
доложил Г.К.Жукову оперативно-тактическую обстановку па фронте армии, обратив
особое внимание на группировку, создаваемую противником в районе Насва, Великие
Луки, Невель, Новосокольники.
– План сосредоточения, – говорил я, – отвечает двум
целям: постоянной боевой готовности войск к отражению удара противника на
Торопец и в то же время обеспечивает немедленный переход к наступательным
боевым действиям.
Прерываю автора мемуаров и ради краткости объясняю
обстановку.
3-я ударная армия располагалась между двумя немецкими
выступами фронта, обращёнными в сторону Москвы. Здесь сосредоточены были
отборные соединения вермахта. План операции, доложенный Галицким,
предусматривал быстрый захват Великих Лук и Новосокольников. Это прерывало
единственную железную дорогу, соединявшую группы армий «Север», «Центр» и «Юг».
Лишившись рокадной дороги, немцы теряли возможность быстро перебрасывать войска
и вынуждены были бы срочно эвакуировать выступы, что освобождало не менее 22
закалённых в боях дивизий, которые могли быть переброшены на любой участок
фронта.
«Хотя доклад занял более часа, Г.К.Жуков меня не
прерывал. Чувствовалось, что он умеет слушать, вникая во все детали. Выслушав
затем мнение командующего фронтом, поддержавшего мою оценку обстановки на
фронте армии и решение на проведение операции, Г. К. Жуков сказал:
– Боевые действия армии органически связаны с операциями
войск фронта и в целом наших Вооруженных Сил. Один план, даже глубоко
продуманный, не в состоянии коренным образом изменить обстановку. Поэтому
главное в операции армии – её роль и значение в оперативном и стратегическом
масштабах. Вот взгляните, – он пригласил нас к висевшей на стене стратегической
карте. Показывая на красные стрелы, обозначавшие удары войск Красной Армии под
Ленинградом и Демянском, под Ржевом и Вязьмой, представитель Ставки продолжал:
– Все эти удары, взаимодействуя между собой, обеспечивают начавшееся сегодня
контрнаступление советских войск под Сталинградом, сковывают резервы врага.
Такова основная роль и 3-й ударной армии в предстоящих боевых действиях на
великолукском направлении.
Именно в тот день, когда происходило описываемое
совещание в штабе 3-й ударной армии, на южном участке советско-германского
фронта войска Красной Армии начали одну из решающих операций войны. Она делала
всё возможное для создания решающего перелома. Одно из условий перелома
Верховное Главнокомандование видело в отвлечении резервов врага от
Сталинградского направления активными действиями па других участках фронта.
– Притянуть на себя силы противника – главная задача 3-й
ударной армии, – говорил Г. К. Жуков. – Возьмете вы Новосокольники или нет –
всё равно задачу будем считать выполненной, если притянете на себя силы врага и
он не сможет их снять с вашего участка для переброски на юг. Итак, своими
действиями на длительное время, повторяю – на длительное время, сковать
противостоящие войска и притянуть резервы ближайших немецких армий и армейских
групп. Это равносильно срыву переброски их на юг. В этом и состоит главная
задача 3-й ударной армии.
Сформулированная Г.К.Жуковым цель резко меняла
весь характер и сроки проведения великолукской наступательной операции. Было
ясно, что от неё не требовалась кратковременность. Операция должна была
стать преднамеренно длительной, чтобы возможно в течение нескольких недель
перемалывать силы врага. Понятно, что это потребовало внести существенные
изменения в решение…» (Выделено мной. –
П.М.)
Чтобы у читателя не возникло впечатления, будто решение
отражало планы Жукова лишь в начале Сталинградской операции, когда участь её
была неясна, замечу, что такой же разговор между ним и Галицким произошёл 4
января 1943 года, когда участь армии Паулюса была уже решена. Обстановка тогда
потребовала от Галицкого выбора: переходить ли в наступление ударным кулаком
армии – или обороняться, перемалывая рвущихся к окружённым Великим Лукам
немцев? Удара по вклинившемуся противнику желал комфронта Пуркаев, прибывший в
штаб 3-й ударной армии поздно ночью. Но приехавший ранним утром Жуков отклонил
это предложение: «Бои упорные, гитлеровцев побили много. Это соответствует
задаче армии. Что касается нанесения флангового удара по противнику, то для
данной обстановки оно не годится. Мы лишь израсходуем резервы, а противник в
ответ на удар выставит сильный заслон и будет в другом месте прорываться.
Поэтому нужно и резервы, и части, снятые с других участков, эшелонированно
ставить перед фронтом наступающих немецких дивизий. Пусть они сами разобьются о
нашу оборону. В этом случае их потери будут несравненно больше. Да и в город им
так не прорваться. А с остатками гарнизона надо кончать».
Тем, кто усомнится во вспомогательной роли операции
«Марс» и возразит, что возможно, лишь 3-я и 4-я ударные армии Калининского
фронта на самом северном его фланге имитировали вспомогательный удар для
облегчения прорыва в центре, привожу отрывок из недавно вышедшей книги Джеффри
Джукса, кстати, введшего в научный оборот незаслуженно забытую книгу Галицкого.
Вот что сказано в последней работе д-ра Джукса “Stalingrad to Kursk” со ссылкой на генерала армии Грибкова, участника
операции «Марс», тогда капитана Генерального Штаба:
Корпус Соломатина, к которому он был прикреплён,
несколько дней сражался в окружении. Когда остатки корпуса 15 декабря
прорвались к своим, Грибкова и командира корпуса немедленно доставили к Жукову,
который признал, что корпус, понеся тяжёлые потери, «…поставленную перед ним
задачу выполнил. Немцы не смогли снять с вашего участка танковые дивизии и
бросить их под Сталинград».
Так на возвращённую Д.Гланцем из безвестности операцию
«Марс» работа Джеффри Джукса ставит несомненный штамп – «Вспомогательная».
Но, разъяснив одно, д-р Джукс запутал другое. В свете определения
«Марса», как вспомогательной операции, теряет существенность детально
разбираемый им вопрос о дезинформации, переданной руководству вермахта 4 ноября
1942 года двойным агентом Хайне-Максом (кличка Александра Демьянова, офицера
связи Генштаба, личности с аристократическими корнями и артистическими связями,
ещё в довоенные годы открывшими ему доступ в среду дипломатов). Тщательно
процеженное сообщение не раскрывало деталей плана контрнаступления Красной
Армии, должного развернуться не позднее 15 ноября. В нём были перечислены
районы предстоящих ударов: озеро Ильмень (то есть, Демьянский выступ), Ржев,
Грозный, Воронеж. Упоминание Демьянского и Ржевского выступов ненавязчиво, но и
неизбежно приковывало внимание немцев к центральному участку фронта и –
отвлекало от юга. Не упущено было и то, что операцию в центре возглавит Жуков.
Ни слова о Сталинграде!
Одно это подтверждает, что «Марс» был операцией
вспомогательной.
Джукс настаивает на том, что Жуков не знал о получении
немцами сведений об операции, чем и объясняются большие потери. Но это
категорически противоречит смыслу беседы, состоявшейся между ним и командующим
3-й ударной армией. Это противоречит и похвальной оценке Жуковым действий
разгромленного в операции Первого мехкорпуса. Из жуковского указания Галицкому
о затягивании операции следует обратный вывод: на потери он шёл сознательно.
Следовательно, в передаче дезы больше всех был заинтересован он.
Секретность операции «Марс» была не в её факте, а в её скрытой цели. Она не
имела в виду выбить противника с занимаемых им позиций. Напротив, уход его был
нежелателен. Сокращение линии фронта освобождало 22 дивизии, которые могли быть
сразу же задействованы и в центре, и на юге. Задачей советских войск было
отвлечь на себя силы противника, сковать его, давить на него. Но давить так,
чтобы он не ушёл из выступов.
Явная заинтересованность Жукова в передаче дезинформации
лишает смысла рассуждения о том, кто был её инициатором и кто отдал приказ о её
передаче. У любого гражданина СССР сталинских времён не вызывает сомнений:
приказ о передаче дезинформации такого масштаба мог отдать лишь один человек в
стране – Сталин. Так же очевидно и то, что содержание дезы составили
Жуков и Василевский, два заместителя Верховного, замыслившие и осуществлявшие
перелом в войне. Ошибки д-ра Джукса в истолковании событий происходят из
недопонимания отношений, сложившихся как между Сталиным и его генералами, так и
между самими генералами. Это недопонимание присуще, кажется, всем западным
историкам.
У д-ра Джукса Сталин неотделим от Жукова и Василевского.
В его описании замыслы операций возникают, как говорится, в совете и любви. Во
всём единство. Ни малейших разногласий ни при встрече 12-13 сентября, ни 26
сентября 1942. А гитлеровские генералы возражают фюреру вплоть до отставки.
Напрашивается вывод: советским генералам нет нужды возражать, вождь великий
полководец, у генералов с ним согласие во всём.
Так? – Нет!
О том, каким полководцем был вождь, говорят разгромы
1941-1942. Согласие и взаимопонимание возникли в 1943-1944, когда вождь стал
стремительно повышать генералов в званиях и осыпать наградами. До этого стороны
относились друг к другу с опаской и даже с ненавистью. Отношение военных к
вождю определилось истреблением их учителей, в чьей преданности советской
власти военные не сомневались. Естественно, что в них поселилась боязнь быть
расстрелянными за промахи вождя, как расстреляли в 1941 несчастное руководство
Западного фронта. У Сталина была боязнь расстрелять последних дееспособных
командиров.
Маниакальное упрямство Гитлера и Сталина не даёт, тем не
менее, оснований для проведения любой параллели между вождями в их отношениях с
военными. До покушения 20 июля 1944 года Гитлер генералов не трогал –
существенная разница! Генералы, бессильные переубедить фюрера, вынуждены были
повиноваться – или уходить в отставку.
Сталинские генералы не имели такого выбора. Кроме того,
война шла на их территории, не на германской. Положение было неравное. И тогда
советские генералы освоили новую тактику поведения – без возражений…
Как представляется мне ход событий с сентября 1942?
Когда после совещания у Сталина 13 сентября Жуков и
Василевский были отправлены им в Сталинград для изучения обстановки и
представления намёток по предстоящей операции, они, друзья с довоенных лет,
пережившие чистку и вполне доверявшие друг другу, сговорились действовать
сообща. Немец на Кавказе, на Волге. Рисковать нельзя. Полагаться лишь на приказ
«Ни шагу назад!» нельзя. Доверять военным талантам вождя нельзя ни в коем
случае: вот к чему привело его самоуправство в Крыму, под Харьковом, под
Воронежем. Надо действовать в интересах проведения операции там, где её лишь
можно провести – на флангах Сталинграда, где противник в оборону встал недавно,
где она ещё не налажена, да и держат её не столь умелые и не алчущие умереть за
Германию союзники. Что бы вождь ни надумал, какими бы новыми идеями ни
загорелся, основной удар надо нанести у Сталинграда. Собирать там войска
сложно, местность пустынна, далека от расположения резервов, бедна дорогами. Но
и преимущества несомненны. К тому же рельеф для наступления намного удобнее,
чем на московской оси.
Выслушав на совещании 26 сентября решение вождя
одновременно проводить две равноценные операции – у Ржева и у Сталинграда, одну
под руководством Жукова, другую под руководством Василевского, причём, «Марс»,
операция у Ржева, назначена была на середину октября – заместители Верховного
ужаснулись, но, возможно, не посмели даже переглянуться. Их единодушное решение
было – не повторить ошибки вермахта, не дать случиться подобному распылению
сил! Именно распыление сил погубило летнюю кампанию вермахта.
Отговаривать Сталина было опасно. Центральный участок,
Московский сектор были его главной заботой. Он не забыл своего перепуга в
октябре 1941. Но Жуков знал, каково затевать прорыв в центре. Он ползал там,
где головы было не поднять, или, по остроумному замечанию поэта Светлова, –
кстати, Жукову обронённому – можно было поднять, но только отдельно. Оборона
вермахта так была глубока, высоты так укреплены, ложбинки между ними так пристреляны,
что продвижение стало невозможно. Жуков знал огневую мощь вермахта и его
подвижность. Знал и неуклюжесть Красной Армии. Что оставалось делать? Воевать
той армией, какая была, и успехи оплачивать кровью. С учетом свойств этой армии
сложился замысел: сходящиеся удары у Сталинграда, на участках, обороняемых
союзниками. И демонстрация у Ржева, там, где Сталин затевал прорыв, не открывая
вождю, что это будет лишь демонстрация. У Сталинграда начать раньше, чтобы и
противник принял это за демонстрацию. То же успокоит вождя: у Сталинграда
начинают раньше – значит, это вспомогательная операция. В центре настойчивыми
атаками показывать решимость прорвать фронт – но не вытеснять противника из
выступов, удлиняющих его линию фронта!
Оставалось подговорить Верховного на дезинформацию именно
в том виде, в каком замышляли её Жуков и Василевский. О секретности у
Сталинграда Сталин заботился лично, тогда как на центральном участке ничего
существенного скрыть было нельзя. Дезинформация выглядела правдоподобной, и, судя
по результату, уговорить на неё Верховного удалось.
Потакали Верховному, торопившему удар в центре. Потакали,
но откладывали, и Жуков всё внимание уделял югу, а не центру, где собирался его
кулак. Это отмечает и д-р Джукс, подсчитав дни, проведенные Жуковым на фронтах.
Жуков готов был стать козлом отпущения – и едва не стал им. Он и Василевский
сближали операции, оправдывая перенос сроков то недостатком вагонов для
переброски войск, то погодой, пока логичным стало предложить замещение: ударить
на юге, где это было неожиданностью для врага, отвлечь внимание от центра, где
он ждал удара, а как перебросит к югу силы с центрального участка, прорвать
ослабленный центр, и тогда – товарищ Сталин, милости просим, на Берлин!
Но Жуков и Василевский знали: противник не ослабит центр!
Прорыв в центре означал развал Восточного фронта и немедленное поражение в
войне. Их расчёт был на бдительность противника в центре и меньшее внимание к
югу.
Успеху операции способствовало то, что фюрер, как
отмечено выше, довольно долго считал её вспомогательной: ведь она началась
первой! А было это – новое слово в тактике, сказанное Жуковым и Василевским:
начинать основную операцию первой, а вспомогательную, о которой противнику
позволяют узнать, второй!
Когда вождь согласился считать «Уран» главной операцией?
Скорее всего, 29 октября, когда принял рекомендацию Жукова начинать сперва под
Сталинградом. Правда, некоторые сомнения вызывают слова Жукова об извлечении возможно
больших преимуществ из успеха операции "Уран". Но, с другой стороны,
19 ноября Жуков был не под Сталинградом, а на центральном участке, чего не
могло быть без одобрения Сталина. Вождь мог не исключать, что дезинформация
будет немцами принята именно как дезинформация, а в этом случае дивизии группы
«Центр» будут брошены на помощь Паулюсу. Тут-то мощная группировка в створе
двух центральных фронтов и двинет на Запад!
После замыкания кольца у Калача и провала «Марса» он
встал перед фактом. Но перелом в войне произошёл. Победная битва будет носить
его имя! И он не стал наказывать маршалов за обман.
Вот о чём страшная сказка Сталинграда: в конце 1942 года
слабость Красной Армии потребовала двух равноценных военных операций, чтобы с
колоссальным риском победить хотя бы в одной.
Д-р Джукс сетует по поводу невнятности жуковских
мемуаров. А что было писать маршалу? Да, и в тактическом, и в стратегическом
отношении «Марс» был операцией филигранной. Жуков, против своего обыкновения,
бил растопыренными пальцами и, по выражению самого Джукса, «…наилучшим
образом обернул плохую работу». Побеждать медленно в интересах
стратегической обстановки на других фронтах – для этого нужно было доскональное
понимание и обстановки на фронте, и образа мыслей в ставке противника. Но
хвастать тем, что полководцы сталинской школы Жуков и Василевский освоили
понятие импульса – произведения массы войск на их мастерство – и слабой армией
разбили врага в одном месте ценой громадных потерь и в одном месте, и в другом?
Или тем, как он и Василевский водили вождя за нос, отвращая принятие новых
роковых решений?
Похоже, что д-ру Джуксу осталось неведомо признание,
сделанное маршалом Рокоссовским незадолго до его кончины: «Этот
недоучившийся поп только мешал всем. Мы его обманывали. Какое бы несуразное
распоряжение он ни отдавал, мы поддакивали и делали по-своему».
Игнорируя разногласия между Сталиным и его генералами,
д-р Джукс подчёркивает соперничество между военными. Сталин действительно
поощрял соперничество, но в 1941-1942 ему ещё было не до этого. Да и генералам хватало
соперничества с немецкими генералами. Д-р Джукс сомневается: «Маловероятно,
чтобы Жуков с готовностью играл вторую скрипку при Василевском». Но примеры
соперничества он смог привести лишь из победного периода войны.
Странно, что д-р Джукс счёл уместным приводить похожие на
сплетни мнения о Жукове, как человеке, рядового Виктора Астафьева и генерала
Батова. При всей жёсткости и даже жестокости Жукова отдадим ему должное в том,
что в 1941 году он, наравне с российским бездорожьем, стихиями и роковыми
решениями фюрера, участвовал вместе с маршалом Тимошенко в спасении страны, а в
1942 внёс решающий вклад в поворот хода войны. Он был главным рабочим войны,
вечным дежурным, спал меньше любого комфронта, в его постоянной усталости одна
из причин его раздражительности. Да и дела на местах он заставал вовсе не в том
состоянии, о каком ему докладывали. С рабами говорил, как господин. С теми, кто
был компетентен, как равный.
Тем, кто упрекнёт меня в личном пристрастии к Жукову,
отвечаю: я лишь отдаю ему должное. Он, конечно, не мой идеал полководца, а, тем
паче, человека. Мой идеал – некий невозможный гибрид Якира со Штауффенбергом.
И ещё одна причина успеха полководцев: в их схеме не было
третьего. Они были одной сущностью. Верховный другой. После сокращения (в 1942
году по представлению Василевского) числа заместителей наркома обороны с десяти
до двух доносить было некому. Тайна Сталинграда осталась между ними. Раскрыть
её в советское время они не могли. Это значило омрачить не только свою жизнь,
но и жизнь детей и внуков. Нельзя судить маршалов за молчание. Оно величаво.
Таково моё видение событий осени 1942 года.
Сан-Диего
Всего понравилось:0
Всего посещений: 3015
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer10/Mezhiricky1.php - to PDF file
Комментарии:
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2013-02-03 00:00:16 EDT
Не забыть бы ещё одного могучего союзника РККА: русский мороз до минус 43°C...
Борис Э.Альтшулер
Берлин, - at 2013-02-02 21:52:08 EDT
Очень впечатляющая статья о тандеме Жуков-Василевский, о двух параллельных масштабных, военных операциях РККА, из которых одна, Сталинградская битва, 70 лет назад, слава Богу, удалась и переломила хребет нацистскому зверю. Это ознаменовало окончательный перелом в ходе войны: едва выстроенная объединённая Арийская Европа под немецким водительством перестала после этой битвы существовать. Капитуляция Германии стала вопросом времени.
Море крови, мерзости войны и военных действий, дикость репрессий и преступлений не могут перевесить подвиг советских народов в битве под Сталинградом. Вечная память павшим героям!
Редактор
- at 2013-02-02 16:17:44 EDT
И эта статья Петра Межирицкого ставит острые проблемы. История Сталинградской битвы еще не дописана.
ПМ
Сан Диего, СА, США - at 2011-10-27 01:04:11 EDT
Было бы интересно ознакомиться с книгой В.Меньшикова.
Вполне вероятно, что Сталин, давая указание о передаче "дезы", не советовался ни с Жуковым, ни с Василевским. Но так же вероятно и обратное. Жуков, как ясно следует из его разговора с Галицким, был заинтересован в связывании вермахта и в недопущении эвакуации немцами Ржевского выступа. Он вполне мог стать даже инициатором "дезы". Но теперь всё это, конечно, недоказуемые спекуляции, которые, впрочем, тоже небесполезны.
За добрые слова спасибо.
Anatole Klyosov
- at 2011-10-23 23:28:28 EDT
Уважаемый Петр,
С большим интересом прочитал Ваш материал. Он мне особено интересен, поскольку сейчас в печати находится большая книга Вячеслава Меньшикова (живущего в последние годы в Израиле), полковника в отставке, кандидата исторических наук, именно о Ржевской операции "Марс" и ее связи со Сталинградской операцией. Можно рассматривать мои комментарии как анонс его книги, помимо, конечно, и самих комментариев по Вашему блестящему очерку.
В. Меньшиков провел огромную работу по поиску "концов" двойного агента Гейне-Макса (Демьянова), которого Вы упомянули, и показал, что он не только давал "общую информацию", как следует из Ваших слов, но вел радиоигру из Москвы с 1942 года до 5 мая 1945 года (!), был награжден железным крестом с мечами, и 5 мая ему прислали прощальную радиограмму из Берлина, что он сам и его вклад на протяжении очти всей войны неоценимы, но по известным обстоятельствам связь с ним вынуждены прекратить, и желают выжить. Из этого уже ясно, что Гейне-Макс не просто давал общие сообщения, но давал в Берлин ценную и постоянно подтверждающуюся (боевыми действиями) информацию.
Как Вы справедливо пишете, был только один человек - Сталин, от кого могла исходить такая информация. Это на первый взгляд кажется совершенно немыслимым, что Сталин играл против своих, и в первую очередь против Жукова, но любой, кто играет в шахматы, понимает, зачем это могло делаться. Жуков, естественно, об этом не знал и знать просто не мог. Он честно недоумевал, как это немцы столь маневренны. Потому и в воспоминаниях Жукова практически ничего об этой операции нет. И не дали опубликовать, и сам не знал, и для него лично это были не лучшие страницы войны. И это существенно меняет роль Сталина и Жукова в оценке как операций Марс-Уран, так и вообще в войне и ее результатах.
Похоже, "недоучившийся поп" в ряде случаев переиграл своих генералов и маршалов.
Я не буду раскрывать все основные "моменты" и выводы книги Меньшикова, но она настолько детально проработана, настолько автор выверял (при ограниченных возможностях историков войны, как Вы прекрасно знаете) каждую букву и цифру, настолько тщательно "охотился" за следами Демьянова, и эти "моменты" и выводы порой настолько ошарашивающие, что... в общем, это показывает, что история войны еще будет долго поворачиваться разными неожиданными сторонами.
Мне было очень интересно читать Ваш очерк еще и потому, что общая структура Ваших соображений в целом совпадает с теми, что дает Меньшиков. Но различия сами по себе захватывающи, опять же не буду разглашать раньше времени.
Поэтому, безусловно, "крупнейшая ошибка Жукова" и "катастрофа" подо Ржевом, по Гланцу, не являлись ни ошибкой, и катастрофой в отношении стратегическом. Это была стратегически блестящая операция, позволившая переломить ход войны в тандеме (а был именно тандем) со Сталинградской операцией. Но это была катастрофа в отношении потерь наших солдат, людей, и тем, КАК это делалось. Это была форменная бойня, где Жуков был главным мясником. Это уже слова не Меньшикова, а мои. Но Меньшиков приводит в книге слова тех, кто в том аду выжил, и некоторые слова и описания участников даже для меня, прочитавшего сотни книг и воспоминаний о войне, переворачивали все внутреннсти. Просто такого раньше не пропускали ни цензура, ни общая обстановка. Таких описаний я, признаться, раньше не встречал. Хотя понятно, что так и было.
Спасибо за замечательный очерк, уважаемый Петр.
Абрам Торпусман
Иерусалим, Израиль - at 2011-10-16 16:49:34 EDT
Как рабочая гипотеза годится. И даже интересно. Насколько отвечает истине? Вопрос.
Михаил Бродский
Днепропетровск, Украина - at 2011-10-16 15:09:20 EDT
Беда, когда пикейные жилеты нынешнего времени пытаются сказать свое веское слово по вопросу, в котором они, мягко выражаясь, некомпетентны. Мне довелось слушать курс истории военного искусства еще при живом, а также, к счастью, при умершем генералиссимусе. Читали курс очень грамотные и высокоэрудированные офицеры и генерал. Но что они тогда могли говорить! Межерицкий подвижник: его публикации отличаются точностью, высоким научным уровнем и всегда интересны. Зап что заслуживает благодарности, даже доброй зависти: эх мне бы так... Спасибо автору за очередной прекрасный и глубоко научный очерк!
Наблюдатель-П.Межирицкому
- at 2011-10-15 20:30:24 EDT
Уважаемый Петр Межирицкий, я не ожидал того, что Вы со «сталинградской темой» покончили («Мне в этом больше делать нечего»), ибо только что писали: «О работе Джукса пишу сейчас второе эссе, которое вызовет, вероятно, ещё большие страсти». Только поэтому и привел свои соображения. Сам я «сталинградской темой» не занимаюсь. Интересуюсь – да, но не занимаюсь.
Что касается количества танков, то о них я не писал, однако указал, что подвижных соединений – танковых и механизированных корпусов, способных быть введенными в сражение после прорыва основной полосы оборону и развить успех, действуя самостоятельно, для операции «Уран» было соредоточено 7 (для операции «Марс» - 2), что говорит о задачах, поставленных перед войсками.
По-моему, книга Галицкого, как и любая мемуарная книга, не может поставить точку, она может послужить лишь одним из источников при исследовании вопроса.
Что касается «дезинформации» Жукова и Василевского по поводу численности окруженной группировки и «обязательств» по срокам ее ликвидации, то это не имеет прямого отношения к обсуждаемому вопросу. В этой связи можно сказать, что никогда до Сталингада в результате проведения наступательной операции Вермахт и армии союзников Германии не несли таких потерь, никогда Красная Армия не наносила подобного урона противнику ценой собственных потерь, также немалых, но существенно меньших. (По данным справочного издания «Великая Отечественная война без грифа секретности. Книга потерь», М., 2010 – общие потери противника – св. 800 тыс. чел., потери Красной Армии – около 486 тыс. чел.; только в плен в период 10 января по 2 февраля 1943 г. было взято более 91 тыс., в т.ч. 2,5 тыс. офицеров и 24 генерала).
ПМ
Сан-Диего, СА, США - at 2011-10-15 19:13:35 EDT
Благодарю Вас за сообщенные сведения. Они существенно противоречат статистике Дэвида Гланца. Для краткости привожу лишь одну цифру: танков у Ст-да было собрано 1758, а в створе центральных фронтов 2072. Само собой понятно, что и войск было больше в центре, там формировались резервы и гуще была транспортная сеть. Я забыл добавить (полагая, что дискутирующие помнят этот общеизвестный теперь и пока ещё не опровергнутый довод), что Василевский и Жуков дезинформировали, мягко говоря, вождя о численности окружаемой группировки, занизив её почти в три раза и обещая покончить с нею в 10-12 дней. Сталин не забыл им этого обмана и впредь не позволял больших окружений. (См. "Дело всей жизни" Василевского). В Сталинградской операции книга Дж. Джукса, вернее, возрождённая книга Галицкого, поставила точку. Мне в этом больше делать нечего. Приглашаю Вас и желаю успеха.
Наблюдатель-П.Межирицкому
- at 2011-10-15 17:51:51 EDT
Уважаемый Петр Межирицкий, как я понял, Вы продолжаете работу над темой Сталинграда. Может быть Вам окажутся не бесполезны следующие соображения, которые я хочу высказать в порядке обсуждения.
Итак, с 26 сентября 1941 г., когда Верховный дал указание готовить две операции, «Уран» и «Марс», и до 29 октября имелось в виду, что, как Вы считаете, основной операцией оставался в планах все же «Марс». При этом Жуков с Василевским по Вашему убеждению «подпольно» готовились провести «Уран» как основную, а «Марс» - только вспомогательную, отвлекающую (как это и произошло).
Обратимся к важнейшему элементу подготовки операции - сосредоточению войск. В сооответствие с боевым составом Красной Армии к началу операции «Уран» (19 ноября) в составе трех фронтов, ее осуществивших, имелось 66 стрелковых (сд), 8 кавалериских (кд) дивизий, 19 стрелковых бригад (сбр), 4 танковых (тк), 3 механизированных (мк) корпуса, 15 танковых бригад (тбр)и др. части. Общая численность группировки Красной Армии – более 1,14 млн. чел. Боевой состав войск, начавших 25 ноября операцию «Марс», - не столь внушительный – 42 сд, 14 сбр, 2 мк, 16 тбр, 3 мбр. Общая численность группировки – около 0,55 млн. чел. (См прим.) Обращает на себя внимание разница в наличии подвижных соединений (7 корпусов и 2 корпуса соответственно, что само по себе говорит о содержании поставленных перед войсками задач. (Отметим, что танковые и механизированные бригады использовались как средство непосредственной поддержки стрелковых соединений).
Появилась ли такая разница в силах, которая уже сама по себе указывает на то, какая из операций была основной, только накануне, когда Сталина убедили в необходимости проведения «Урана» как стратегической, а «Марса» как фронтовой, вспомогательной? Или, может быть, такое соотношение сил на этих направлениях сложилось в течение октября, когда Жуков и Василевский, якобы вопреки решению Сталина, все же направляли дополнительные силы в интересах «Урана», решив без одобрения вождя именно там нанести главный удар? Нет, в октябре существенного наращивания сил, привлекаемых к операции «Уран», проследить невозможно. Таким образом, вероятно, сама обстановка на советско-германском фронте, в том числе сложившийся в ходе предшествующих боев состав и наличие сил в группировках советских войск, а также стратегическая конфигурация фронта, военно-географические условия, наконец, возможности, со всем этим связанные, привели к решению о направлении главного удара.
Весьма вероятно, что Верховный не сразу пришел к такому решению, вероятно его «подвели» к нему доводы будущих маршалов. Вернее, когда операции на этапе замысла стали принимать очертания решений и, тем более, конкретных планов, стало очевидным, где должен быть нанесен главный удар. Такой ход стратегического планирования вполне закономерен. Но где же здесь «заговор»? Никаких веских доводов Вы пока не привели. Вероятно, чтобы подтвердить Ваше внутреннее убеждение такие доводы еще предстоит изыскать.
Что касается работы Колыванова, то там содержатся в основном вопросы и проблемы, которые следует решать. В частности, исходя из общего стратегического расположения сил действующей армии и резервов (а конкретный боевой состав фронтов и возможность привлечения сил в интересах конкретной операции от этого расположения отличается), он полагает, что Ставка должна была надеятся на возможность успешного нанесения главного удара только на центральном участке фронта. Однако, при проработке конкретных планов выявились совсем иные направления возможного успеха.
Прим. 1) Боевой состав Советской Армии. Часть 2. Военизат, М., 1966. 2) Великая Отечественная война без грифа секретности Книга потерь. М., 2010.
Петр Межирицкий
Сан Диего, СА, США - at 2011-10-15 00:07:55 EDT
Очень уместный вопрос.
Дело в том, что с 26 сентября, со дня получения директивы Сталина о последовательности проведения операций, и до 29 октября, больше месяца, во время интенсивной подготовки к операциям, вопрос об их важности-второстепенности больше не поднимался. А предстояло переместить огромное количество грузов, массы людей. (Рекомендую интересующимся посмотреть в "Военном вестнике" статью п-ка Колыванова "Марс, оказавшийся в тени Урана"). При этом второстепенность Сталинградского направления сама собой разумелась: туда вела лишь одна ж. дорога! (Немцы, кстати, это тоже учитывали как один из основных факторов… Кстати, Колыванов, образованный генштабист, так и остался при убеждении, что «Марс» был основной операцией). И всё это время, под тем или иным предлогом откладывая намеченные 26 сентября операции, ни Жуков, ни Василевский не поднимали перед вождём вопроса о важности и второстепенности. Не поднимали только для того, чтобы ход событий сам по себе привёл его к такому заключению. Что и случилось.
Нельзя ограничивать события двумя совещаниями. Жуков с Василевским общались и помимо совещаний. У них хватало тем: оперативные вопросы сталинградских будней требовали от них каждодневных контактов.
Но мне приходится просить прощения у читателей за эти опущенные звенья. Извинением мне может служить то, что газеты, с их требованием краткости, меня испортили. В итоге я практически перестал сотрудничать с ними: краткость стала мешать пониманию. А это эссе надеялся опубликовать. И не подумал, что в «Заметках» мне не грозят усекновения. Так что в данном случае и читатели, и я стали жертвами газетного лаконизма.
Наблюдатель-Межирицкому
- at 2011-10-14 20:50:26 EDT
Позволю себе еще раз вернуться к т.н. «заговору генералов».
П.Межирицкий пишет: «Когда вождь согласился считать «Уран» главной операцией? Скорее всего, 29 октября...». Т.е. за три недели до нечала операции «Уран» Сталин принял решение считать ее основной, а «Марс» - вспомогательной. В чем же «особая игра», «заговор» Жукова и Василевского? Разве только в том, что они убедили Верховного принять более правильное, отвечающее моменту решение. Но это нормальный ход событий! Тогда к чему замечание автора: «И он не стал наказывать маршалов за обман»? (Правда тогда они еще на были маршалами...)
Мне кажется, вполне правильно определяя «Уран» как главную операцию, указывая, что таковой ее считали задолго до начала и Жуков, и Василевский, и Сталин, автор при этом противоречит себе, настаивая на «заговоре генералов», «обмане» и т.п.
Или мысль свою автор выразил не слишком четко, или я что-то не так понял?
Пётр Межирицкий
Сан Диего, СА, США - at 2011-10-14 19:54:48 EDT
Судя по завязавшейся перепалке, дискуссию можно считать завершённой, и мне остается лишь выразить удивление обилием и страстью откликов и поблагодарить отозвавшихся за внимание к моему эссе. Я вовсе не ждал таких страстей и писал это, как своё видение происшедших событий по горячим следам последней работы покойного, к сожалению, проф. Джеффри Джукса и мемуаров генерала Галицкого. О работе Джукса пишу сейчас второе эссе, которое вызовет, вероятно, ещё большие страсти. В любом случае, деловое обсуждение, конечно же, продуктивно и послужит материалом для тех историков, которые найдут новые факты или сумеют по-новому сопоставить известные.
Ещё раз напомню, что не претендую на абсолютную истину. В части сговора Жукова с Василевским - это мое видение происшедшего, частично на основе фактов, частично интуитивное, но на сегодняшний день непоколебимое.
А Жукову (и Тимошенко)все мы (евреи, я имею в виду) обязаны жизнью. В панической обстановке сорок первого года, которую не все участники дискуссии могут помнить, совсем-совсем недалеко было до коллапса всей государственной машины.
Ещё раз - спасибо всем высказавшимся по делу.
Пётр мЕжИрИцкий
Наблюдатель - Б.Тененбауму
- at 2011-10-14 09:30:04 EDT
Поделюсь в свою очередь воспоминаниями. Я тоже давным-давно заметил, что когда "крыть нечем", обзывают оппонента дураком или идиотом.
Браво, г-н Б.Тененбаум!
Б.Тененбаум-Наблюдателю
- at 2011-10-13 23:34:18 EDT
"... из литературы, широко известной, вы можете извлечь ...".
Примерно лет сорок тому назад я преподавал в авиационном техникуме автоматику, и был у меня один студент, ну просто редкостный идиот. И на экзамене с целью поставить тройку я задал ему максимально легкий вопрос: "Чем меряется перепад давления в аэродинамичекой трубе ?".
Он задумался минут на пять, а потом с просветлевшим лицом изрек: "Различными приборами ...".
До сих пор я думал, что это рекорд бессодержательного ответа - но, как оказалось, я ошибался.
Наблюдатель - Б.Тененбауму
- at 2011-10-13 22:22:27 EDT
Обвинения в недобросовестных приемах ведения дискуссии при отрицании очевидных истин, - это на самом деле и есть предельно недобросовестный способ ведения дискуссии. Только не с моей, а с Вашей стороны.
Я же не намерен, так как мне это просто неинтересно, разяснять то, что Вы можете при желании прочесть в доступных источниках, на которые я указывал. Если Вам что-то на самом деле интересно, Вы легко все это там найдете.
То же самое относится и к боевым действиям КБФ в годы войны. Из литературы, широко известной, вы можете извлечь и элементарные сведения о тактике подводного флота, в частности, выводе на позиции подводных лодок и встрече их при возвращении на базы надводными силами.
М. Аврутин - Наблюдателю
- at 2011-10-13 22:18:34 EDT
Наблюдатель - Б.Тененбауму
- at 2011-10-13 21:09:14 EDT
"...найдете в сочинениях Л.Лопуховского, А.Исаева, Б.Кавалерчика и др. авторов, имена которых каждому, интересующемуся военной историей, хорошо известны".
Г-н наблюдающий, люди,интересующиеся военной историей, не сочинения читают, а военные документы: рапорты, донесения, отчеты и пр. Анализируют, сопоставляют, обобщают их и делают соответствующие выводы. Именно так пишет свои книги упомянутый Вами М. Солонин. Пререкания с Вами - пустая трата времени.
Б.Тененбаум-Наблюдателю
- at 2011-10-13 21:38:31 EDT
1."... несмотря на минные поля, перегораживающие Финский залив, а также господство противника в воздухе, выходил все же в открытое море и создавал напряженность на коммуникациях противника. ...".
Это неправда. Никакого напряжения намцы на Балтике не испытывали.
Корабли ходили между Швецией и Германией без охранения. Немецкие подлодки тренировались на Балтике без всяких помех.
2. "... При этом сами по себе действия подплава, как известно, невозможны без обеспечения надводными силами флота ....
Это неправда. Немецкие лодки оперировали без всякой поддержки со стороны германских надводных кораблей. Американские лодки, кстати, оперировали на Тихом Океане сами по себе, без надводных кораблей. Английские и даже итальянское лодки действовали без поддержки прочих сил флота.
3. "...Насчет Солонина я полемизировать не хочу. Примеры его a)некомпетентности, b)непонимания проблем, c)неадекватныx выводoв - Вы легко найдете в сочинениях Л.Лопуховского, А.Исаева, Б.Кавалерчика и др. авторов, имена которых каждому, интересующемуся военной историей, хорошо известны ...".
Пожалуйста, приведите пример - взятый откуда вам угодно - и мы его обсудим. Коллега, я задал вам конкретный вопрос. Вместо ответа вы отсылаете меня к трем стогам сена, с приглашением поискать там иголку сена самому, без ваших указаний.
Это предельно недобросовестный способ вести дискуссию.
Наблюдатель - Б.Тененбауму
- at 2011-10-13 21:09:14 EDT
Итак, КБФ все же не был уничтожен, о чем писал здесь М.Аврутин.
Теперь посмотрим, на самом ли деле КБФ, все же сохранившись, «не сделал ровно ничего». Во-первых, подводный флот и в 1941 г., и в 1942 г., несмотря на минные поля, перегораживающие Финский залив, а также господство противника в воздухе, выходил все же в открытое море и создавал напряженность на коммуникациях противника. При этом сами по себе действия подплава, как известно, невозможны без обеспечения надводными силами флота. Во-вторых, осенью 1941 г. оборона и эвакуация Ханко, оборона Кронштадта и Ораниенбаума, а следовательно, сохранение стабильности всего Ленинградского фронта, были бы невозможны без боеспособного КБФ.
Не буду продолжать изложение на самом деле общеизвестных вещей, касающихся боевых действий КБФ. Да, конечно, по многим причинам (не здесь их обсуждать) эффективность КБФ была намного ниже, чем хотелось бы, но учитывая обстановку на сухопутном театре, значение его боевой деятельности во все периоды войны, а не только в конце 1944 – 1945 гг., нельзя сводить к нулю.
Насчет Солонина я полемизировать не хочу. Примеры его a)некомпетентности, b)непонимания проблем, c)неадекватныx выводoв - Вы легко найдете в сочинениях Л.Лопуховского, А.Исаева, Б.Кавалерчика и др. авторов, имена которых каждому, интересующемуся военной историей, хорошо известны.
Б.Тененбаум-Наблюдателю
- at 2011-10-13 19:47:42 EDT
"... с таким объмом некомпетентности в военных вопросах, автор демонстрирует такой уровень непонимания проблем, относящихся к боевому применению вооруженных сил, и делает настолько неадекватные выводы, etc ..."
Приведите, пожалуйста, примеры:
a) некомпетентности
b)непонимания проблем
c) неадекватныx выводoв
Б.Тененбаум
- at 2011-10-13 19:43:37 EDT
Таким образом, слухи о гибели КБФ, о которых сообщил М.Аврутин, сильно преувеличены. Флот понес в 1941 г. большие потери, но не был уничтожен, не перестал существовать. Все это общеизвестно.
В течение всего периода с лета-осени 1941 и до конца 1944 года Балтийский Флот не сделал ровно ничего, и по уважительной причине - Финский Залив был перегорожен не только минными полями, но и сетями в такой степени, что даже высунуться из него было невозможно. В частоности, огромный по численности подводный флот оказался полностью выключен из войны, вплоть до весны 1945.
В течение почти всей войны немцы использовали Балтика как безопасное немецкое озеро, где тренировались элипажи новых немецких подлодок. Транспортные суда, возившие из Швеции железную руду (сотнями тысяч тонн), и крайне нужные германской военной промышленности шарикоподшипники, ходили не то что без сопростивлениея но даже и без охранения.
Все это общеизвестно.
Наблюдатель - Фире Карасик
- at 2011-10-13 19:40:08 EDT
Уважаемая Фира Карасик, позволю себе откомментировать Ваши слова, касающиеся писаний Солонина: «...неуклюжесть Красной Армии показана очень убедительно, и я лично не стала бы, подобно Наблюдателю, относить её к "разоблачительным писаниям". В ней много правды».
У Солонина на самом деле есть ряд точных наблюдений, указано на многие недостатки, присущие Красной Армии. Но перемешано все это с таким объмом некомпетентности в военных вопросах, автор демонстрирует такой уровень непонимания проблем, относящихся к боевому применению вооруженных сил, и делает настолько неадекватные выводы, что представленная им картина не имеет ничего общего с реалиями и трагедией той Войны.
Наблюдатель - М.Аврутину
- at 2011-10-13 19:22:59 EDT
При прорыве из Таллина в августе 1941 г. из не менее чем 215 вымпелов, в том числе более 140 боевых, КБФ потерял 16 боевых кораблей и катеров (четыре эсминца старой и один новой постройки, две подводные лодки, три сторожевых корабля, канонерская лодка, два тихоходных тральщика, торпедный катер, два сторожевых катера МО) и 34 транспортных и вспомогательных судна. Остальные корабли и суда, а не только крейсер «Киров», пришли в Кронштадт.
КБФ не перестал существовать не только после прорвыва из Таллина, но и после сетябрьских налетов Люфтваффе на Кронштадт и Ленинград, когда был потоплен (сел на грунт) линкор «Марат». Не перестал существовать и после напряженных морских операций в Финском заливе осенью. В конце декабря 1941 г. КБФ включал в свой состав 1 линкор и 2 крейсера, 1 лидер, 5 эсминцев новой постройки, 46 подводных лодок, 14 канонерских лодок, 14 сторожевых кораблей, 48 тральщиков, 5 минных и 4 сетевых заградителей, 51 сторожевой катер МО, 44 торпедных катера.
Таким образом, слухи о гибели КБФ, о которых сообщил М.Аврутин, сильно преувеличены. Флот понес в 1941 г. большие потери, но не был уничтожен, не перестал существовать. Все это общеизвестно.
Что касается мнгомесячных боев в районе Ржева, то также всем известно о громадных потерях, которые понесла там Красная Армия. «Оправданий» настоящий историк при этом не ищет. Он ищет и находит объяснения, причем нелепыми их не назовешь... Привдимый же М.Аврутиным текст («Хотя взять Ржев и создать плацдарм на правом берегу Волги не удалось, войска двух фронтов в основном выполнили задачи, определенные Ставкой. Достигнутые успехи имели важное оперативно-стратегическое значение. Операция сковала крупные силы группы армий «Центр») является не объяснением происшедших событий , а именно «оправданием».
Всем известно также, что операция "Марс" не была «заключительной» в этих боях, о чем говорит М.Аврутин. Только через два месяца после завершения "Марса", в марте 1943 г., войска Калининского и Западного фронтов провели Ржевско-Вяземскую наступательную операци, в результате которой ликвидировали Ржевско-Вяземский выступ и овладели Ржевом.
М. Аврутин
- at 2011-10-13 09:55:00 EDT
Фира Карасик (Россия - at 2011-10-13 06:47:59 EDT) объясняет нам отсутствие откликов на статью Межерицкого серьезностью затронутых в статье вопросов поэтому «человеку, далекому от военной науки, трудно судить о них» - пишет она. Однако на портале Берковича порой размещаются статьи, в которых рассматриваются куда более сложные вопросы. Тому же, кому сложно о них судить, ограничиваются их прочтением. Тем не менее, г-жа Карасик высказывает своё мнение о тяжелейшем положении, в котором находились «лучшие сталинские генералы». Следовало бы определить, что это означает «лучшие сталинские генералы».
Другой комментатор, под ником Наблюдатель (- at 2011-10-12 20:58:22 EDT) пишет:
«что наступательные действия Калининского и Западного фронтов в ноябре 1942 г. – январе 1943 г., которые были объявлены т. н. «ревизионистами» поражением Красной Армии и банкротством Жукова как военачальника, на самом деле решительным образом способствовали победе под Сталингадом.
На самом деле те «наступательные действия», о которых Твардовский написал: « Фронт горел, не стихая, Как на теле рубец. Я убит и не знаю, Наш ли Ржев наконец?..», начались ещё в январе 1942 г. Операция «Марс» была заключительной, шестой по счету. По общим потерям советских войск битва под Ржевом превзошла Сталинградскую битву. Только по официальным источникам они составляют 1 325 823 человека. А с учетом того, что этими «источниками» признаются лишь три крупные наступательные операции под Ржевом из шести, многие исследователи реальную цифру потерь принимают равной 2 миллионам. Сам же город был превращен в «лунный пейзаж», от 50000 населения осталось всего 248 человек. В этих «боях местного значения» принимали участие десятки армий Калининского и Западного фронтов общей численностью порядка 3 млн. человек. Всё это позволяет отнести битву под Ржевом к уникальным событиям Великой Отечественной войны.
Сам «главный герой», маршал Жуков, признал в своих мемуарах наступательные операции на Ржевском плацдарме неудачей. Однако колоссальные потери, понесенные Красной армией, по-видимому, заставляют историков искать им оправдание. Отсюда совершенно нелепые объяснения: «Хотя взять Ржев и создать плацдарм на правом берегу Волги не удалось, войска двух фронтов в основном выполнили задачи, определенные Ставкой. Достигнутые успехи имели важное оперативно-стратегическое значение. Операция сковала крупные силы группы армий «Центр». Но под Ржевом именно немцы силами одной 9-й армии под командованием Моделя, сдерживая атаки, сковали вдесятеро превосходившие их силы советских войск.
В генеральских же мемуарах трагедии спустя десятилетия превращались в триумф. Ярким примером могут служить мемуары командующего Балтийского флота, в которых он написал, что из-под удара удалось вывести 87 % боевых кораблей, в то время, как реально до конечного пункта дошёл лишь один и то сильно повреждённый крейсер «Киров». Об этом мы узнаем из его же рапорта, в котором адмирал сообщал, что «после перехода в августе 1941 года из Таллинна в Кронштадт, после форсирования минного заграждения, флота практически не существовало».
Фира Карасик
Россия - at 2011-10-13 06:47:59 EDT
Упрек НАБЛЮДАТЕЛЯ в том, что откликов на статью Межерицкого нет, справедлив, конечно, но есть тому объяснение. Я тоже не очень уверенно взялась за написание отклика. Слишком серьезны затронутые в статье вопросы, и человеку, далекому от военной науки, трудно судить о них. Есть риск оказаться в ситуации, когда "каждый мнит себя стратегом, видя бой со стороны". Мне кажется, автор статьи убедительно показал, в каком тяжелейшем положении находились лучшие сталинские генералы, имея у себя на плечах "этого недоучившегося попа". Выбора у них не было, Жуков сознательно шел на потери. Тем более, что "...Знал и неуклюжесть Красной Армии. Что оставалось делать? Воевать той армией, какая была, и успехи оплачивать кровью". Между прочим, именно в книге М.Солонина "22июня. Анатомия Катастрофы" "неуклюжесть Красной Армии" показана очень убедительно, и я лично не стала бы, подобно Наблюдателю, относить её к "разоблачительным писаниям". В ней много правды. Но не скрывается и пренебрежительное отношение к Жукову. Сейчас многие ругают Жукова. Да, он был генералом сталинской выучки, он часто играл по тем правилам, которые установил "недоучившийся поп" (или вынужен был играть). Ему есть, что поставить в вину. Но победами мы обязаны ему, а не попу-недоучке (я не говорю в данном случае о солдатах и рабочих тыла). О победе в то время думали, как в той песне: одна на всех, мы за ценой не постоим. Я оказалась в Сталинграде с семьей осенью 1941 г., в возрасте 3,5-4,5 лет. Налеты, бомбежки, переправу через горящую Волгу, ужас, владевший всеми, помню всю жизнь. Потери среди мирного населения тоже были огромные. Можно ли в этом упрекать Жукова? Он сделал все, что мог, для победы. Потери Красной Армии в войне, часто совсем неоправданные, были колоссальны. Это сегодня уже не тайна. По-другому и не могло быть в той системе и при тех порядках, которые установил в стране и армии "недоучившийся поп". А ведь именно ему сегодня приписывается Победа, хотя именно он сделал всё, чтобы этой Победы не было. А потом, после войны, гнобил Жукова и сажал генералов, которые принесли ему Победу. Что касается Жукова, то как военачальник он - личность масштабная, на мой взгляд. При всей его жесткости. Не судите, да не судимы будете. Мне понятна и близка позиция автора статьи.
Наблюдатель
- at 2011-10-12 20:58:22 EDT
Работа Петра Межерицкого еще раз показвывает, что наступательные действия Калининского и Западного фронтов в ноябре 1942 г. – январе 1943 г., которые были объявлены т. н. «ревизионистами» поражением Красной Армии и банкротством Жукова как военачальника, на самом деле решительным образом способствовали победе под Сталингадом. Проведение Ржевско-Сычевской наступательной операции «Марс» и Великолукской наступательной операции (их почему-то автор объединяет в одну операцию) не позволили противнику перебросить на юг дополнительные силы, что и обеспечило решительный успех под Сталинградом.
По моим наблюдениям подобное освещение военных действий, когда показываются успехи в реализации стратегических замыслов советского командования, почему-то не встречают особого интереса читателей. Вот и на работу Межерицкого отзывов почему-то нет. Гораздо больший интерес обращается на «разоблачительные» писания Резуна-Суворова и Солонина, которые поднаторели на обвинениях военачальников Красной Армии в скудоумии, заваливании противника трупами красноармейцев и командиров, чем и достигался иногда хоть какой-то успех, а чаще всего вообще не достигался. Порой становиться непонятно, кто же одержал победу в той войне – Красная Армия или Вермахт.
Работа, как мне кажется, не свободна и от отдельных недостатов. Так не совсем убедительно говорится о неком «заговоре генералов» (Жукова и Василевского) против Сталина. Якобы на словах соглашаясь с вождем, они «гнули свою линию», направляя события совсем в иную сторону. Вряд ли такие «шутки» с вождем на самом деле могли иметь место. Другое дело, что Сталин учился у своих генералов, будущих маршалов, которые и сами учились искусству побеждать противника. И намеченное предварительно очень часто корректировалось и уточнялось в ходе этой учебы.