Марк Аврутин

Миф о советском проекте

(к 20-й годовщине распада СССР)

Плач патриотов: «Совок» вернись!»

На рубеже 80-90–х годов прошлого столетия люди готовы были многим пожертвовать ради свободы, многопартийных выборов и прочих малознакомых, но, тем не менее, желанных атрибутов демократии. Но вот вопрос: а много ли было таких людей? Большинство всё-таки рассчитывало на лучшую жизнь, и это – вполне нормально. Тем более, что этот период был, вопреки утверждениям коммунистов, самым неблагополучным за предшествующие ему 20 лет. Потребительский рынок полностью обвалился, а на товары первой необходимости были введены талоны.

Два основных фактора предопределили развитие ситуации после революции 91 года: перестроечное перемирие «между палачами и их жертвами», и приватизация. Первый – лишил возможности ввести либеральную диктатуру, которая позволила бы сменить кадры и заложить основу нормального цивилизованного капитализма. Вряд ли это удастся сделать в будущем, как предлагает писатель Михаил Веллер, - время уже упущено. Второй – перекрыл «кислород» людям, стремившимся, а главное, способным создать свое дело. В результате, большинство из них, особенно средне-старшего возраста, оказалось «на дне». А к вопросу об упущенной возможности замены кадров мы ещё вернёмся.

Нынешние последователи коммунистов советских времен, вспоминая события, последовавшие за революцией 91 года, утверждают, что усилился дефицит всего и вся. Но это явная ложь. Дефицит, существовавший в предшествовавший советский период, достиг предела. Когда вместо изобилия товаров на потребительском рынке, которое коммунисты обещали на протяжении десятилетий, местные власти ввели талоны на самые необходимые товары, люди, наконец-то, поняли, что введенный советскими экономистами термин «отложенный спрос» - обман. И вот тут-то началось…

Дефицит же, который якобы начал усиливаться после революции 91 года, был дефицитом только денег, вполне естественным для всех стран мира с рыночной экономикой. Люди же, у которых каким-то образом появились деньги, смогли приобретать недвижимость, ремонтировать приобретенные квартиры с применением появившихся в продаже самых современных материалов, обставлять их любой мебелью на выбор, которого никогда не было прежде. Стали открываться торговые представительства крупнейших мировых производителей автомобилей и т.д.

Конечно, всё это происходило на фоне массового обнищания граждан. Росли долги по невыплаченным зарплатам, и в 1997 году, если верить статистике, они превысили вдвое товарные запасы. Но это вполне объяснимо особенностями становления капитализма на российской почве: не забота об установлении долговременных честных партнерских взаимоотношений, а стремление обмануть партнера, взять товар и не расплатиться, исчезнуть и всплыть в другом месте и в другом обличии.

Долги по зарплате, конечно, ни к чему хорошему привести не могли, но это случилось позже. Пока же под давлением многомиллиардных накоплений простых советских граждан обвалился потребительский рынок, а вслед за этим рухнул и СССР. Вряд ли Ельцин сознательно пошел на разрушение советского строя, видя в этом, подобно радикально мыслившим либералам, наказание «стране – убийце своих граждан», Наверное, он искренне верил, что рынок сможет облагодетельствовать всех.

Мало кто из участников революции 91 года, поддержавших Ельцина, предвидел все последствия либерального перехода. А это не только долги по зарплате, но и полное её отсутствие из-за возникшей массовой безработицы в результате разрушения значительной части промышленности и сельского хозяйства советских времен.

Людям, поверившим в рынок как в чудо, вскоре пришлось разочароваться. Как и следовало ожидать, «преуспело» лишь меньшинство. России не удалось перескочить через столетие. Ситуация стремительно ухудшалась с каждым годом. По мере того, как колбаса становилась недоступной всё большему числу граждан, либерально-демократические ценности теряли свою привлекательность. Этим не преминули воспользоваться коммунисты, подготовив к октябрю 93 года очередной мятеж.

В ночь с 3 на 4 октября 1993 года баркашовцы, ампиловцы, макашовцы и прочая фашистская нечисть, собравшаяся в «Белом доме» под красным флагом, пошла в наступление. Гебисты поддерживать Ельцина не спешили, наблюдая за его схваткой с Хасбулатовым. Правоохранительные органы тоже бездействовали. Ельцин не согласился пойти на уступки красно-коричневым, как его убеждали, ради спасения демократии. Возможно, он пожалел, что не были ликвидированы Совдепы ещё в 91 году, и принял, хоть и запоздалое, но правильное решение об их насильственной ликвидации теперь, предотвратив тем самым ещё более крупное насилие со стороны коммунистов и национал-патриотов.

Москвичи же в ответ на призыв Гайдара вышли в ту ночь на улицы, преисполненные готовности умереть, но не допустить фашизм. Тогда ещё было не ясно, кого поддержит армия. Красные же умирать были не готовы и смирились с поражением. К сожалению, арестованных организаторов мятежа через четыре месяца выпустили, и они стали готовить очередной реванш к президентским выборам 1996 года. Снова дали волю «маниакально-агрессивным совкам», которые раскачивали страну, заставляя её делать выбор между коммунизмом и фашизмом. К счастью, результаты выборов 1996 года опрокинули ожидания коммунистов, но и капитализма тоже построить не удалось: выбранный в угоду социалистам способ его построения привел к тому, чему опять никак не могут подобрать название.

Восемь лет ельцинской демократии напомнили спустя 75 лет восемь месяцев Временного правительства. Нет, не своей беспомощностью, как утверждают многие. Ельцин проявлял временами твердость, но действовал крайне непоследовательно. В результате гражданское общество так и не сформировалось, а вновь утвердилась государственная монополия на любые действия. В России не произошла декоммунизация даже в морально-нравственном плане, не говоря уж о юридическом. Ельцина «отвлекли» приватизацией, и коммунизм так и не превратился в прошлое России.

Кто мог предвидеть, что революция, начавшись разгромом ГКЧП, завершится приходом к власти гебистов. Правда, до этого страна, строившая либерально-демократичное общество, неожиданно оказалась под властью бандитов. Народ же, испугавшись умереть от голода, возопил: «Поработите, но накормите». Свобода без заботы государства о прокорме большинством не могла быть воспринята синонимом счастья. Да и свободой-то более других воспользовались бандиты, оказавшись активней и сплоченней. Качество жизни неуклонно падало, а нестабильность и неуверенность в завтрашнем дне росли.

В итоге страна выбрала «просвещенный бандитизм». Очутившись перед выбором между властью бандитов и властью гебистов, народ выбрал последних. Даже интеллигенция проголосовала за «порядок», восприняв, особенно поначалу, власть гебистов как избавление от засилья бандитов. Это означало крах всех демократических иллюзий. Вскоре на фоне псевдодемократии начал стремительно развиваться дикий номенклатурный капитализм. Собственность в юридическом отношении лишилась всякого смысла. При желании могут любого в лучшем случае сослать, а его собственность передать в доход якобы государства. Почему «якобы»? – А потому, что само государство оказалось приватизированным.

Замаячившее в начале 90-х годов Добро обернулось к концу столетия Злом. Российская интеллигенция оказалась опять у разбитого корыта. Не прошло и 10 лет, как власти, которые пытали и мучили, взяли реванш. Это они, пользуясь отсутствием независимого правосудия, «встали с колен». В стране, подвергнутой при сталинском режиме тотальной холуизации, насаждается поголовное рабство. Стоящая у власти российская элита не сомневается, что народ – быдло, которым дозволено повелевать, поскольку он всё стерпит и всё поддержит.

В стране, не таясь, переплетались власть и собственность, государственное и частное, постепенно углубляя пропасть между Россией и Западом. По мнению коммунистов, результаты реформ 90-х годов могли бы послужить доказательством шизофрении демократов. Конечно, они, санкционировавшие принудительное психиатрическое лечение, тут же вспомнили о шизофрении, от которой с таким усердием лечили диссидентов в славные для них 60-, 70-, 80-е годы.

В качестве критериев для оценки результатов реформы коммунисты используют простейший аргумент: «Где было хуже – в СССР или в РФ конца 90-х годов?». Однако, если стало хуже, то это вовсе не означает, что было хорошо. России вообще, к сожалению, присущ вектор «от плохого к худшему». По этому поводу в свое время настолько хорошо сказал Черномырдин: «Хотели как лучше, а получилось как всегда», что эта его фраза стала афоризмом. И, тем не менее, тот факт, что советская система работала и, значит, была хорошей, восприняли многие.

Воспользовавшись недовольством большинства населения результатами реформы 90-х годов, коммунисты начали создавать ложный образ СССР, пытаясь вызвать по нему ностальгию. Это, в значительной мере, помешало осмыслить суть коммунизма, который остался непреодоленным в массовом сознании, не стал безвозвратно ушедшим прошлым. И даже преступления коммунизма переместились куда-то на периферию общественного сознания, тоже мешая правильному пониманию истории советского общества.

Недостатки рыночной системы, несмотря на всю ту злость, с которой они преподносятся и сверх всякой меры преувеличиваются, не могут служить обоснованием превосходства советской системы. Конечно, далеко не всеми разделяется такой подход, и значительная часть российского общества продолжает верить в большевизм. Этому, несомненно, способствовал призыв президента Путина помириться со своей историей, видеть в ней всё - не только плохое, но и хорошее. На самом же деле за этим призывом скрывается нежелание видеть ставшими нормой репрессии и жертвы коммунизма. Такая терпимость к коммунизму объясняется неразделимостью жертв и палачей. На протяжении советского периода нередко вчерашние палачи становились жертвами, а жертвы мстили своим палачам.

В исторических исследованиях, вышедших в последние годы, коммунизм преподносится как наилучший выбор в тех конкретных исторических обстоятельствах.

Коммунисты, привыкшие считать народ слепым и глупым, утверждают, будто бы советские люди не поняли в начале 90-х годов, что за разговорами об улучшении и модернизации осуществлялся проект разрушения советского строя. Другими словами, чуть ли не по пьянке «сожгли» свой собственный дом. Но мы то ещё помним ситуацию того времени, когда одна часть общества выстраивалась вокруг винно-водочных магазинов, в то время как другая – собиралась на многолюдных митингах.

Когда говорят, что «мало кто верно оценивал ход событий», то с этим можно согласиться лишь применительно к приватизации. Хотя её и поддержало большинство населения в надежде получить свою долю, но сути, действительно, почти никто не понял. И это притом, что ученые проводили экспертизу проекта закона о приватизации, с результатами которой ознакомили депутатов ВС СССР. Но никто из них не заблокировал представленный на обсуждение проект.

О заведомом вреде этого закона, который предоставил право разворовывать общенародное достояние, никто тогда не говорил. Впрочем, может быть, кто-то и хотел выступить, но ему не дали. Наверное, единственная польза того закона состояла в том, что он позволил вскрыть истинную, номенклатурно-бюрократическую природу, так называемой, общенародной собственности. Революция 91 года освободила «красных директоров» от заботы о своих сотрудниках, подобно тому, как реформа 1861 года освободила русских помещиков от заботы о бывших своих крепостных, которым предоставили свободу умирать от голода.

Теперь, когда «совок» во многом возродился, происходившее на рубеже 80-90-х годов – массовый энтузиазм, многосоттысячные митинги на Манежной, в Лужниках и на пл. Маяковского, новые партии и пр. – кажется спектаклем так и оставшегося неизвестным автора. Сильные мира сего начинали игру по-крупному, предоставляя нам возможность побывать на том спектакле кому статистом, кому просто зрителем. Многие оппозиционные партии создавались специально для дискредитации коммунистического режима, вроде партии Жириновского.

Под такой «дымовой завесой» приватизация шла куда как сподручней. Лишний раз убедившись в утопичности социализма, тем более, с человеческим лицом, коммунисты смирились с капитализмом. Однако действовало руководство, как всегда, непоследовательно: одной рукой подписывало решения об освобождении диссидентов, а другой – давало указание об организации судебных процессов участников демонстраций.

Наверное, будущее российской демократии можно было уже разглядеть в сахаровских аплодисментах Горбачеву, продемонстрировавших примирение с режимом, который и не подумал каяться, а лишь снизошел до помилования невиновных. Депутаты – дилетанты в политике, - объединившиеся в МДГ, согласились на сотрудничество с прожженными мастерами закулисных интриг. Оставив руль в руках бывших партийных секретарей, ставших вдруг рьяными поклонниками демократии, снова оказались в совке.

За палачество никто не был наказан: и судьи, и персонал тюрем и лагерей был оставлен не только в обществе, но и в политике. Вот в стране и остались, в основном, палачи и их жертвы, - остальные либо сошли с ума, либо погибли, многие уехали.

Подобно тому, как в 1945 году, разбив Гитлера, имея оружие в руках, не свергли режим сталинской тирании, так и в 91 году либералы не пожелали стать судьями, тем более, палачами.

Не осознав всей ответственности момента, когда речь шла о спасении России, поддавшись очарованию заповеди «Не судите, да не судимы будете», встретили жертвами новое тысячелетие. «Россия поднимается с колен», СССР тоже в свое время возвышался колоссом – оказалось, что на глиняных ногах. В стране вновь тоталитарная власть. Вот только Запад старается сотрудничать с ней, а не с правозащитниками.

Почему Ельцин, который сам не помешал распаду советской системы, привел к власти преемника, взявшегося активно восстанавливать властную вертикаль, возрождать КГБ и многое другое? Ликвидируя КПСС, СССР, Совдепы, подавляя коммуно-фашистский мятеж, люди верили, что спасают российский либерализм. Конец же ХХ века ознаменовался приходом к власти гебистов, а вскоре наступил звездный час автократии.

Русская московская власть, которая формировалась с помощью монголов и под большим их влиянием, унаследовала основные черты ордынской власти, её «азиатско-пирамидальный» характер. Архетип этой власти оставался неизменным и при Петре, и при большевиках, а теперь вновь возродился при Путине. Даже в 90-е годы, когда одно время казалось, что русская власть избавилась от своих «родимых пятен», они всё же проявились: компартию, например, не судили – её просто запретили.

Русская власть никогда не пыталась найти компромисс с конкурентом – она его просто уничтожала. Любые конфликты в России всегда решались в пользу власти и непременно с опорой на силу. Несменяемой с ордынских времен остается нетерпимость русской власти к независимым от неё структурам.

На Западе роль правосудия возрастала до тех пор, пока Бог не превратился там в «Бога правосудия». В России же, в значительной степени, под влиянием РПЦ сформировалось совершенно противоположное отношение к правосудию. На Руси всегда царь ощущал себя исполнителем Божьей воли, наделенным абсолютной властью над бесправным населением.

Чрезвычайно важным для русской власти было поддержание имиджа власти – победительницы. Отсюда постоянное стремление к созданию противников. Таким же старинным, сохраняющимся с ордынских времен является способ закрепощения собственного населения с помощью создания «кланов». Вместе с этим воздвигались всяческие препоны на пути формирования гражданского общества. Ещё одной особенностью русской власти, которую никак нельзя здесь обойти, является её переплетенность с собственностью, превратившая властную функцию в форму собственности, причем, ставшую главенствующей.

Наследием ещё с ордынских времен, которое так и не удалось преодолеть России, является несвобода. На систему ограничений и привычек, с помощью которой подавлялась свобода в царской России, после 17 года наложились ограничения, вытекавшие из марксистско-ленинских установок в сталинской интерпретации. Коммунисты, не сомневавшиеся в происхождении человека от обезьяны, считали тотальный запрет путем, ведущим к духовному возвышению человека. Кстати, Гитлер тоже видел в ограничении личных свобод показатель высокого уровня культуры. Не правда ли, почти одно и то же? При этом Гитлер полагал, что лишь примитивные люди воспринимают ограничение свободы как насилие над собой.

Если Сталин запрещал писать о недостатках советской власти, то Гитлер утверждал, что не может быть и речи о том, чтобы позволить критиковать снизу шаги, предпринимаемые руководством. Свободу же печати Гитлер считал смертельно опасной для любого государства. Журналисты, по его мнению, - не свободные борзописцы, а выразители государственной идеологии и должны действовать в интересах государства. Разве взгляды теперешнего руководства России принципиально отличаются от этих? И цели совпадают тоже: сплочение народа. Свободу же достигают постоянным её отстаиванием, ведя диалоги с властью, выяснением отношений с ней, а не слепым ей подчинением.

Коммунисты упрекают демократов в том, что они, руководствуясь исключительно принципом отрицания советской системы, угробили СССР, в котором вполне можно было бы построить капитализм. Но сущностные принципы советского государства были не устранимы без его разрушения. Провозглашенные тогда либерально-демократические индивидуалистские ценности были абсолютно не совместимы с коллективистским государством. Противостояние, основанное на ценностных ориентациях, между демократией и тоталитаризмом, между либерализмом и принудительным коллективизмом, между правыми и левыми непримиримо. Либералы рассматривают человека как индивидуальность, а не как часть общности, живущей под властью людей, - будь то царь, вождь или пахан, - но не закона. Российский народ всегда был и остался разделенным: просвещенная часть всегда тяготела к Западу, остальные – к Востоку. Сейчас этим двум частям соответствуют не только две головы гербового орла, но и два флага. Теперешний флаг РФ часть народа считает власовским, а своим, русским – красный флаг с серпом и молотом.

На фоне обострившейся к концу 90-х годов социальной депрессии, вызванной, в первую очередь, материальными трудностями, а также разъединением граждан, жизнь в бывшем Советском Союзе начала представляться в искаженном виде. Этим тут же воспользовались «красные патриоты», поспешив создавать миф о преимуществах советского строя, и вполне вероятно, что об ушедшей советской жизни скоро станут судить по этой их лжи. Коммунисты «с пеной у рта» стали доказывать, что дефицит и очереди, тоталитаризм с репрессиями – это всё выдумки демократов. СССР, по их мнению, представлял собой вообще единственное в мире сытое общество – на Западе же существуют только сытые классы. Государство, благодаря плановой экономике и общественной собственности, эффективно тратило то, что изымало, «с лихвой возвращая народу в натуре в виде различных благ».

Доказательством богатства советских граждан может якобы служить размер накоплений, эквивалентный 500 миллиардам долларов, хотя на деле они служат лишь показателем скудости потребительского рынка, о чем уже говорилось выше. Даже в истории развития российского насилия – от «Кровавого воскресения» через Гражданскую войну и сталинскую тиранию к «мягкости» Брежневского режима – коммунисты обнаруживают положительную динамику. Но именно во времена Брежнева политзаключенных лишали возможности даже умереть достойно: ввели принудительное кормление, психиатрическую карательную медицину и пр. Коммунистам же 80-е годы представляются чуть ли не полной идиллией, когда уже никто не боялся ни голода, ни безработицы, полностью избавились от надуманного страха тоталитаризма.

С особой гордостью коммунисты называют созданные в те годы шедевры искусства, а в качестве стимулов (не поверите) указывают цензуру и идеологическую базу. А вот в 90-е годы, когда ликвидировали и цензуру, и худсоветы, искусство захирело. При этом о трагедиях Ахматовой и Мандельштама, Пильняка, Зощенко, Булгакова, Бродского, Войновича и множества других, естественно, даже не упоминается. Вместо этого они упрекают в том, что люди не замечали великие ценности советского строя, как, например, они не ценят воздух, которым дышат. Живя за «железным занавесом» мы ощущали себя великим народом, в котором «человек был связан с каждым человеком» (наподобие, наверное, круговой поруки). А какая дружба народов процветала! В качестве доказательства приводят количество смешанных браков, которые, на самом деле, являлись лишь следствием совместного, часто вынужденного, проживания.

В 1999 году на заседании Президиума РАН объявили о планах по изданию 40-томного сборника документов по истории Советского Союза. После прихода к власти Путина эти планы, по-видимому, поменялись. Наверное, поняли, что с опорой на документы трудно будет подтвердить, что большевики в 1917 году овладели «разбуженной бунтом крестьянской души энергией русского народа» и направили её на мирное строительство. Мы то знаем, что в 17 году «гунны» откликнулись на призывы большевиков: «грабь награбленное», «землю крестьянам». А вот в 91 году уже отнюдь не «гунны» восприняли призыв Ельцина: «Я дам вам свободу». Гуннам свобода неведома, им понятна вольница, которую они услышали в диких воплях Макашова в октябре 93 года.

Ну, и, наконец, невозможно избежать ответа на вопрос: «Кто же всё-таки виноват в разрушении СССР?». Хотя его и так все знают. Особенно в этом отношении постарался Великий Писатель Земли Русской, одарив нас незадолго до своей кончины специально этой теме посвященными произведениями. Виноваты, конечно, евреи, которые то ли от своей неуёмной страсти к разрушению, то ли рассматривая советскую систему как своего врага, подготавливали её гибель и распад. И тут же без остановки евреи признаются виновными за 1917 год, а заодно уж и за 1916 год, когда, контролируя сбыт металла, не дали якобы его закупить для русской армии, в результате чего проиграли войну и потеряли Россию. В запале (а может быть, в запое) объявляют христианство еврейской идеологией, а большевизм – разновидностью сионизма. А посему в специальном разделе программы «Русской партии» записывается решение об изгнании евреев, которых к моменту её публикации и так уже почти не осталось.

Перейдем теперь к рассмотрению обвинений евреев в событиях начала 90-х годов. По мнению «патриотов», евреи – носители монетаризма, олицетворявшие собой рыночную экономику, - составили крепко спаянный костяк, вросший во власть. Какие-то невидимые нам отделы кадров выбрали, а такие же тайные Советы утвердили гусинских и березовских, которые взяли за горло каждого. И это притом, что православные русские христиане, встав против Гитлера, спасли евреев от уничтожения (православные христиане в стране тотального атеизма?). Конечно, о том, что Сталин после войны пытался довершить дело Гитлера, «патриоты» предпочитают не вспоминать. Возможно, и нам здесь не следовало обращать внимание на весь этот бред, но поскольку материал посвящен событию, главными героями которого были национал-большевистско-фашиствующие патриоты, то для полноты картины был включен этот краткий обзор основных положений их идеологии.

К пониманию сущности советского социализма.

Прежде чем анализировать суть советского строя и говорить о его, по мнению коммунистов, многочисленных преимуществах перед рыночной системой, обратим внимание на то, что до сих пор остается нерешенной проблема с его названием. Отчасти это объясняется, наверное, тем, что общественно-политическая и хозяйственно-экономическая системы страны создавались столь быстро, что даже не успевали обдумать, исследовать построенное. Поэтому жили, само жизнеустройство, как следует, не понимая, о чем жаловались даже руководители страны, особенно, послесталинского периода.

Когда в середине 1980-х годов в стране объявили «перестройку» и «гласность», начали, наконец-то, исследовать то, что оказалось к тому моменту построенным. Первым делом стали придумывать название, поскольку даже коммунисты считали, что социализмом это называлось условно. Тем более, что и сам-то социализм можно определить лишь от обратного, т.е., что это - не капитализм. Народ же, как известно, придумал своё определение, назвав социализмом состояние, когда «всем всё до лампочки».

Можно было бы, конечно, этим и ограничиться. Нет, не ограничились – решили «углубить» и докопаться до самого основания, т.е. до 1917 года. Обнаружили, что большевиками была возрождена община, подорванная реформами Столыпина. Конечно, при этом умолчали, что возрождали общину, уничтожая того самостоятельного мужика, который столыпинскую реформу принял. Согласились бы и со следующим утверждением: Сталиным была построена «военно-мужиская» империя. А вот данное коммунистами пояснение о том, что «мужик нутром чувствовал её (империи) необходимость», вызывает сомнение. Под мужиком то всё-таки понимается именно тот хуторянин, которого сами крестьяне начали уничтожать ещё до прихода к власти большевиков.

После захвата власти большевики уничтожали, в первую очередь, опять того крепкого мужика, подавляя крестьянские бунты и ведя с ним крестьянские войны. И, наконец, проводя коллективизацию, «раскулачили» того же мужика, а остальных крестьян-бедняков превратили в колхозников, которых лишь очень условно можно считать даже крестьянами, а не то что «мужиками».

Коллективизация, которую проводили с целью извлечения ресурсов, в первую очередь людских, необходимых для индустриализации, включая освоение трудно доступных районов Крайнего Севера, наложила, безусловно, свой отпечаток на государственный строй. Создававшийся советский тоталитаризм опирался, особенно вначале, на колхозы, в которых своеобразным образом возродилась община. Отсюда определение «общинный тоталитаризм» представляется вполне обоснованным так же, как и «аграрная цивилизация». Повсеместно и любыми средствами насаждавшаяся вера в превосходство советского строя, в сверхчеловеческую мудрость его создателей превращала советское государство в некое подобие «квазирелигиозного государства-церкви».

Малопонятной кажется употребляемая коммунистами ассоциация мобилизационного социализма с русским коммунизмом, в первую очередь, из-за отсутствия вразумительного определения самого понятия «социализм», о чем уже писали выше. Зато определение «российско-азиатская деспотия, примитивная и хищная, воздвигнутая на пирамиде из человеческих костей», совершенно точно отражает самую суть советской системы.

За 75 лет советской власти люди ко многому настолько привыкли, что начали считать вполне естественными явления, вроде существования категории невыездных граждан, или отсутствие в стране законности при торжестве «телефонного права» и пр.

Когда в период горбачевского правления разрешили «гласность» в качестве альтернативы «нерассуждающему подчинению», кто только не кинулся писать о сути советского строя. И вот тут-то обнаружилось полное непонимание типа советского общества. Всё, что о нем до этого было известно, теперь опровергалось как ложь.

Спустя же 20 лет эту ложь начали активно возрождать. Массовыми тиражами в серии «политический бестселлер» издают книги, авторы которых, умудренные ещё советским опытом представлять абсолютно черное исключительно «белым и пушистым», в наукообразной форме описывают многочисленные преимущества советского строя. И опять это выдуманное прошлое будет внедряться в сознание поколения, выросшего уже в постсоветской России.

Прежде чем перейти к рассмотрению конкретных особенностей советского общества, относимого коммунистами к традиционному, патерналистскому типу, в котором ими обнаруживаются ещё и эсхатологические черты, подчеркнем, на наш взгляд, главное: в основу советского строя было заложено насилие над личностью и подавление инициативы индивидуума. И то, и другое было одинаково преступным.

Советский строй вполне сочетался с монархией и мог бы существовать и при Иване Грозном, и при Петре. Собственно говоря, основные его черты тогда и существовали, отличаясь лишь масштабами насилия. Патерналистским его тоже можно считать в силу того, что главенствовал не закон, а справедливость, как она понималась патером, т.е. отцом. Что же касается эсхатологии, то она обнаруживалась, в отличие от эсхатологии иудаизма или христианства, в трепетном ожидании полного овладения миром с помощью технических орудий.

Как известно, патерналистского типа общество, т.е. общество – семья, совершенно не сочетается с гражданским обществом, поэтому в Советском Союзе оно было заменено, полностью вытеснено государством. Жизнь же в той «семье» далеко не всеми ощущалась, как комфортная, так как отец (патер) часто оказывался самодуром и многих, если не сказать – всех, кроме своих любимчиков, «гонял по чем зря». «Семье» также не свойственно свои недостатки выставлять напоказ, т.е. «выносить сор из избы». Поэтому, в частности, о бедности, царившей в своей семье, отец строго настрого запрещал говорить. Более того, прикормленные ученые-философы всех посторонних убеждали, что для советского строя «бедность есть зло». Однако не было страны в соцлагере, где жили бы беднее, не говоря уже о развитых странах Запада.

В тех самых странах Запада мало того, что давно «выросли» из патерналистского типа общества, т.е. избавились от опеки отца и стали самостоятельными индивидуумами, так ещё и пережили протестантскую Реформацию. Помимо всего прочего Реформация породила совершенно нетерпимое отношение к бедности, но не общества-семьи, которого уже не существовало, а по отношению к самому индивидууму. Если в Советском Союзе бедных, бездомных, калек и вообще всех убогих просто «убирали» с глаз долой, например, вывозили на труднодоступные острова или куда ещё, то на Западе поступали совсем наоборот. Там к бедным, напротив, привлекают внимание с целью оказать им помощь. В СССР же наличие бедных порочило общественный строй, и поэтому с ними поступали, как было сказано выше.

А ещё говорят, что в СССР хорошо относились к сумасшедшим: их там лечили, а вот в США – избивают. Конечно, там нет государственной психиатрии, а с частника чего же возьмешь. Зато в Советском Союзе при наличии бесплатной государственной медицины лечили даже здоровых, признавая их психами.

Главное, что жаловаться тогда было некому. На Западе, где религия давно отделена от государства и не только формально, тем не менее, в церковь можно было обратиться. В Советском Союзе РПЦ была превращена фактически в один из институтов государственной структуры. Как следствие этого, о каждом, кто обращался в церковь за помощью ли, либо за чем-нибудь другим, тут же сообщалось в соответствующую инстанцию. Короче, система ликвидации была создана идеальная. Дубину пещерного человека заменили на новом витке развития цивилизации на «калаш», который, в принципе, представляет собою тоже «оружие диких людей, не владеющих словом».

Коммунисты нас убеждают, что у предыдущих поколений была «красная идея», состоявшая в замене конкуренции и «топтании ближнего» взаимопониманием и братством. И руководствовались они якобы благородными помыслами обуздать существовавшую тогда злобу. И всё это - ради того будущего, которое мы как раз и застали, если иметь в виду конец советской эпохи. Однако, как же в это можно поверить людям, прожившим жизнь в озлобленном обществе, где насмерть «затаптывали» своего ближнего, выбирая притом, как правило, самых лучших.

А сколько уже десятков лет твердят о том, каким спасительным благом для всех нас явилась индустриализация 1930-х годов. Она, дескать, позволила и сельское хозяйство механизировать, и от фашизма спастись. Однако при этом пришлось настоящими крестьянами, зачисленными в кулаки и серядники, пожертвовать, оставив только бедняков, превратив их из батраков в колхозников. Теперь уже не найти никого, кто мог бы засвидетельствовать, что с этим переходом стало лучше.

Не легче согласиться и с утверждением о «благе ускоренной индустриализации», особенно, рассматривая его в сочетании со столь успешным становлением фашизма в Германии. Именно благодаря индустриализации в СССР к 1935 году была создана мощнейшая в мире армия, в которой западный мир увидел реальную угрозу своему существованию. Поэтому предложение Гитлера создать противодействие коммунистической угрозе нашло понимание.

Настоящая цель ускоренной индустриализации состояла в создании «могущества сталинской власти». В основу же её создания было положено преступное насилие. Что же касается победы в начавшейся Второй мировой войне, то она была не «красной», как утверждают коммунисты, а отечественной. Коммунисты же приписали её целиком себе, несмотря на то, что даже Сталин однажды вынужден был подчеркнуть заслугу народа и никчемность правительства, т.е. свою собственную.

Известно, какую роль играла КПСС в традиционном обществе, жившем не по законам, а по пресловутому «телефонному праву», принадлежавшему в первую очередь партийным начальникам. Сейчас коммунисты пытаются эту роль всячески приукрасить, облагородить. По их мнению, именно КПСС, являясь «этической сердцевиной традиционного общества», накладывала табу на национальную вражду. На деле же она просто силой подавляла возникавшие конфликты и сепаратистские настроения.

Зато, вот с этим утверждением, действительно, нельзя не согласиться: КПСС поддерживала борьбу против сионизма», под которым после образования Израиля стали скрывать свой пещерный антисемитизм. В стране, особенно во второй половине столетия, процветал государственный антисемитизм, основным рассадником которого было как раз высшее руководство КПСС.

С особым рвением коммунисты отстаивают взгляд на КПСС как на общественную организацию, хотя признают, как бы оправдываясь, что временами она подменяла собою государственные органы, будучи фактически дополнением к государственной машине, но по-прежнему оставаясь общественной организацией. Вот и разберись тут: КПСС – это общественная организация, которая дополняла, или всё-таки подменяла собою государственную машину?

Оказывается, как объясняют коммунисты, всё дело в том, что сам процесс причисления к категории общественной организации является вовсе не тривиальным. Вот, например, нацистская партия Германии, у которой были свои войска, не могла поэтому считаться общественной организацией. Зато в Германии вермахт, как и церковь, обладал относительной независимостью. Мы даже себе представить не можем, что многие крупные должности в вермахте занимали люди, не состоявшие в нацистской партии. У нас же для руководства всех без исключения государственных и народно-хозяйственных учреждений и предприятий членство в КПСС было совершенно обязательным. Что же касается наличия у КПСС собственных структур, то у неё была даже своя «партийная» тюрьма, которую курировал лично Маленков (сейчас это известная «Матросская тишина»). Исключение из партии неотвратимо влекло за собою и отстранение от руководящей должности, а в сталинский период – ещё и привлечение к уголовной ответственности.

Оправдываясь, коммунисты указывали на то, что в первичных организациях преобладало влияние администрации. Естественно, там, где, помимо контроля над претворением в жизнь генеральной линии партии, требовались глубокие знания и профессиональные навыки, преобладало влияние людей, обладавших творческим потенциалом. Среди секретарей первичных организаций, как правило, редко встречались такие люди.

Интересно также утверждение коммунистов о том, что выполнение государственными органами своих функций совместно с такой общественной организацией, как КПСС, способствовало формированию в советском обществе самоорганизации. Известно, что все важнейшие решения в СССР оформлялись совместным постановлением Политбюро ЦК КПСС и Совмина СССР. Действительно, высший государственный орган – Совмин СССР – действовал совместно с высшим руководящим органом «общественной организации» - КПСС. Поэтому формально к первой части приведенного утверждения претензий быть не должно. А вот как быть со второй частью? Что же следует здесь понимать под самоорганизацией? Конечно, члены этой общественной организации, число которых приближалось к 19 миллионам человек, участвовали в выполнении совместного Постановления. Но при этом ничего другого, кроме организации соцсоревнования, нельзя причислить к самоорганизации.

Наконец, рассмотрим ещё одну функцию КПСС. По мнению коммунистов, составленная из представителей всех социальных групп КПСС являла собой гигантский «круглый стол», за которым вырабатывались и принимались судьбоносные для страны решения. Однако, не дай бог, было высказать за тем «столом» мнение, которое не то чтобы противоречило мнению Генерального секретаря, а только содержало хоть малейшую критику в его адрес. Ещё многие хорошо помнят, как «затоптали» в 1987 году Ельцина, когда он посмел высказать, что реформы в соответствии с объявленной в стране перестройкой осуществляются, как ему казалось, недостаточно активно.

КПСС, переставшая быть партией политической борьбы, превратившись в партию охранительного типа, вынуждена была зорко следить за монолитностью своих рядов, не допуская ни малейшего отклонения от линии, проводимой Генеральным секретарем. Только таким способом можно было сохранить свои привилегии, а больше охранять уже было нечего.

Как утверждают коммунисты, важнейшей особенностью советского строя было полное отсутствие безработицы. В этом состоял, по их мнению, «колоссальный прорыв к благополучию» всех советских людей. Однако, как минимум, один случай безработицы был зафиксирован даже в суде. Имеется в виду осуждение поэта Иосифа Бродского за неучастие в общественно-полезной деятельности, которое называлось тунеядством. Этот скандальный судебный процесс прогремел тогда по всему миру.

Но, если всё же допустить, что в СССР, действительно, безработицы не было, то каким же образом удавалось производить массовый набор на многочисленные «стройки коммунизма»? Дело в том, что в бывшем Советском Союзе многие люди регулярно получали и зарплату, и все социальные блага, – квартиры, путевки в санатории, садовые участки и т.д. - не имея работы, а только – рабочие места. Это явление «скрытой безработицы» в период горбачевской «гласности» подвергалось критике даже со стороны высшего руководства страны и профсоюзов. Тогда заговорили о разлагающем воздействии «полной занятости» и о необходимости перехода к «экономически эффективным и рациональным формам» занятости.

Интересно рассмотреть, каким же образом дошли до «полной занятости». Оказывается, коммунисты пытались претворить в жизнь заповедь «каждый будет добывать хлеб свой в поте лица своего», выдав Божье наказание за благо, вмененное советским людям принудительно под страхом уголовного преследования. А тотальная национализация средств производства создала материальную основу для обеспечения «всеобщего права на труд».

С массовой безработицей боролись и продолжают бороться во всех странах мира. Но нигде не применяли столько насилия при ликвидации безработицы, как в бывшем СССР, где готовы были эту борьбу с безработицей довести до ликвидации самих безработных. Сталин сослал миллионы самых работящих мужиков в ГУЛАГ, превратив их в рабов. Гитлер, к примеру, передал фонд выплаты пособий по безработице предпринимателям, которые, взяв подряд на строительство «автобанов», создали сотни тысяч новых рабочих мест.

При всех своих недостатках советская система позволяла существовать, а, по мнению коммунистов, даже «вполне прилично жить». Наверное, коммунисты знают таких людей, которые жили, действительно, прилично. Мы же рассмотрим, каким образом создавались условия для этой жизни-существования. Люди старшего и даже среднего возраста ещё помнят два основных метода, существовавших в бывшем Советском Союзе, - уравниловка и распределитель. Вот за счет умелого сочетания этих методов и создавались такие условия. На уравнительной основе предоставлялись минимальные условия для существования. Что-либо сверх этого доставалось только тем, кто имел доступ к распределителю. Причем, одни имели доступ к распределителю постоянный и неограниченный, перед другими он открывался эпизодически, а выдача осуществлялась в соответствии с ограниченным по количеству и ассортименту списком товаров. Остальные вообще были лишены доступа к распределителю, да и знали то о нём лишь понаслышке.

Незабываемой особенностью «уравниловки» были очереди. Современному человеку даже трудно себе представить, что это такое – очередь. То, с чем ему порою приходится сталкиваться – собирающиеся у касс 5-8, пусть даже 10 человек, – это не очередь. В советских очередях стояли часами, порой сутками. В такие очереди записывались, через установленные промежутки времени отмечались. Очередь, наверное, была единственным местом, где разрешалось людям проявлять свою природную склонность к самоорганизации и, конечно, без всякого вмешательства со стороны КПСС. Интересно, что коммунисты, вспоминая те времена, приписывают очереди к атрибутам солидарного общества. Конечно, людям негде было, кроме как в очередях, ощутить свою солидарность с такими же униженными.

Ещё один интересный вывод, к которому пришли коммунисты. По их мнению, отсутствие очередей равноценно отсутствию доступа к определенным благам. В бывшем Советском Союзе, действительно, никогда не было очередей, например, за икрой просто по причине её постоянного отсутствия. Теперь, когда она присутствует повсеместно, за ней тоже нет очередей, как и за всем остальным в условиях рыночной экономики. Говорить о полезности очередей представляется не просто абсурдным, но циничным и подлым. Конечно, для тех, кто имел доступ к распределителю, очереди были экзотикой, и предоставляли возможность пообщаться с населением, чтобы потом в своём кругу рассказывать байки из рубрики «нарочно не придумаешь». Правда, доступ к распределителю требовал жизни в режиме постоянного всеобщего «одобрямс». Впрочем, болезненные внутренние сшибки на этой почве случались крайне редко.

Довольно прочно укоренилось мнение о произошедшей в Брежневский период либерализации советского строя. Но именно в 1960 годах изобрели психиатрический террор, ознаменовавший абсолютную победу сил Зла. Тогда всех противников режима объявили психически нездоровыми людьми, а стало быть, их антисоветские рассуждения автоматически превращались в бред сумасшедшего, обсуждать который значило самому уподобиться сумасшедшему. Отпала и необходимость в скандальных судебных процессах: носителей «бредовых» идей стали принудительно лечить от инакомыслия. В процессе лечения, как правило, утрачивалась вообще всякая способность мыслить. Лишь единицам, каким то чудом, удалось противостоять электро – и инсулиновым шокам, галоперидолу, подкожному введению кислорода и прочим «высоконаучным» методам лечения. Перенесшим такие процедуры смерть казалась недостижимым благом. И вот этот период, когда бороться практически стало невозможно, имея в перспективе «психушку», считается коммунистами либеральным.

Другой важной особенностью советского строя, о которой постоянно вспоминают коммунисты, было создание хозяйства «семейного типа», в котором произошло «соединение производства с жизнью». В этом «соединении» они усматривают источник невиданной экономии, по-видимому, возникший за счет снижения качества и выпускавшейся продукции, и жизни людей, её изготавливавших. Эти особого типа предприятия, возникшие в Советском Союзе, по мнению коммунистов, унаследовали лучшие черты уклада крестьянской жизни, существовавшие когда-то в общине. С особой теплотой вспоминается обязанность директора советского предприятия создавать «нормальные» условия жизни для своих сотрудников.

Другими словами, приветствуется возрождение взаимоотношений, существовавших в дореформенной России между помещиками и крепостными. Но, если бы они, действительно, были столь благостными, не представлялась бы история России чередой крестьянских бунтов. Что же касается советских предприятий, на руководителей которых возлагалась забота о своих подопечных, то эта забота, помимо всего прочего, «закрепощала» самих подопечных и юридически, и фактически. Юридически посредством трудовых книжек на предприятиях и отсутствия паспортов в колхозах, а фактически – предоставлением ведомственного жилья. Часто предприятиям принадлежали ещё детские и лечебные учреждения. В деревнях же только работавшим в колхозе выделялся приусадебный участок, без которого нельзя было прожить.

На Западе уже давно были разрушены общинные взаимоотношения и создана индивидуалистская культура. В России же продолжала развиваться культура коллективизма. Коммунисты обнаруживают её проявление даже в том, что в 1990 годы, когда на многих предприятиях перестали выплачивать зарплату, люди всё равно продолжали ходить на работу. Да, такое действительно, происходило, но мотивацией служило вовсе не чувство коллективизма. На оборудовании акционированного предприятия до того, как оно оказалось перепроданным новым хозяевам, можно было работать, как на своем (ведь общенародная собственность была подтверждена), изготавливая кое-что на продажу. Такое существовало всегда, кроме периодов резкого усиления репрессий, когда сажали за украденный «колосок».

Коммунисты много говорят о преимуществах советской плановой системы, содержавшей механизм концентрации ресурсов в ключевых точках при реализации крупных проектов. Отличие СССР от стран Запада они видят в отсутствии колоний, откуда можно было бы перекачивать ресурсы. В таких условиях и при отсутствии резервов природных ресурсов нерыночное хозяйство с прямыми связями, которое существовало в СССР, работало, по их мнению, эффективнее системы на основе рыночной экономики.

Жизнь неоднократно доказывала лживость подобных утверждений. Механизм концентрации ресурсов может быть прекрасно создан и использован в странах с рыночной экономикой. В первой части был рассмотрен один такой пример, когда «лунная программа», объявленная как национальная, была успешно выполнена в США и провалена в СССР. К тому же колониальная система рухнула во второй половине ХХ века. А вот Советский Союз, как ранее Российская империя, действительно, всегда жил за счет своих внутренних колоний. Тем не менее, советская система со всеми своими преимуществами по сравнению с рыночной системой и практически неограниченными ресурсами в 1991 году рухнула.

Советское хозяйство было устроено по типу семьи или крестьянского двора, где выполнялась масса нерентабельных дел, и работало, по мнению коммунистов, весьма эффективно. Даже советские колхозники, получившие взамен своего настоящего крестьянского двора приусадебное хозяйство, осознали целесообразность специализации. В некоторых регионах страны они выращивали огурцы, в других – помидоры, а в Прибалтике так и вовсе занялись массовым разведением нутрий. И конечно, всё предназначалось для продажи на, так называемых, колхозных рынках. При этом ничто из выращенного на приусадебных участках не пропадало.

Какими же были потери колхозной продукции, все мы ещё помним. Практически никому из представителей средне-старшего поколения не удалось избежать участия в посевных, прополочных и, особенно, уборочных работах в колхозах и совхозах страны Советов. В зимнее же время и ранней весной регулярно организовывались массовые выезды на овощные базы, получившие в народе прозвище «овощегноилище», для переборки хранившейся там и, действительно, в значительной мере, уже сгнившей продукции.

Когда коммунисты заявляют, что, начиная с 1960-х годов, в СССР возникло «стабильное и нарастающее благополучие», то так и подмывает задать им вопрос: «Почему же тогда всё «стабильное благополучие» завершилось полным обвалом? Других причин, кроме воспринятого народом «вражеского» призыва превратить советское хозяйство семейного типа в рынок, коммунисты не видят. Когда призыв большевиков в 1917 году был услышан массой безграмотных крестьян, - это сработала, конечно, народная мудрость. А на рубеже 1980 -90-х годов народ позволил себя обмануть, поддался на провокационные призывы продавшейся Западу советской интеллигенции. В результате этих своих «непродуманных» действий народ лишился такого преимущества советской нерыночной системы, как получение «благ не в деньгах, а натурой». В качестве же основного благодетеля выступало советское предприятие. Оно служило людям «островом социальной защиты и взаимопомощи», о чем без устали повторяют коммунисты.

Трудно даже выбрать с каких предоставлявшихся благ начать рассматривать непроизводственную, социально-бытовую сферу деятельности советского предприятия. Наверное, важнейшая среди этих функций состояла в «дотационном предоставлении пищи» в заводских столовых. Однако при ближайшем рассмотрении никакого чуда в той «дотационности» не обнаруживается. Просто значительная часть продукции в те столовые поступала с подсобных хозяйств предприятий, значит, - без торговой наценки. Кроме того, столовым бесплатно предоставлялось не только само помещение, но вместе с коммунальными услугами, включавшими снабжение теплом, водой, электричеством и пр.

Рассматривая «восторги» коммунистов относительно заводских столовых, невозможно обойти вниманием следующий пассаж. Оказывается, в коллективном потреблении пищи содержался ещё и «литургический элемент». Почему же в таком случае руководство предприятий, как правило, избегало участвовать в этих «ритуальных» действиях, предпочитая закрытые спецбуфеты, спецстоловые, которые люди прозвали «буржуйками»?

Наше участие в производстве сельхоз продукции, по мнению коммунистов, тоже было наполнено мистическим смыслом – оно олицетворяло собою неразрывную и столь необходимую человеку связь с землей. И, конечно, только в силу нашего недомыслия эту связь приходилось поддерживать на принудительной, точнее, «добровольно-принудительной» основе.

В заключение, по поводу утверждения коммунистов о существовавшем в Советском Союзе гарантированном праве на пищу, следовало бы сделать несколько пояснений, Во-первых, дотационные столовые находились на территории предприятий, т.е. были доступны только для работавших там людей («кто у нас не работает, тот не ест»). Во-вторых, пища там отпускалась хоть и дешевле, но не бесплатно.

Ещё коммунисты не упускают случая, чтобы не напомнить о низких ценах на хлеб. Однако низкими они были только по абсолютной величине, а относительно средней зарплаты – не отличались от западных цен. Однако на Западе нуждающиеся могут, действительно, получить совершенно бесплатно и горячее питание, и продукты для приготовления пищи у себя дома.

Ещё одно важнейшее преимущество советской системы, о котором не могут забыть коммунисты, состояло в предоставлении бесплатно в вечное пользование советским гражданам жилья. К тому же, подчеркивается, что ещё и плата за коммунальные услуги была довольно низкой (за счет опять же дотаций). Всё это правда, но, к сожалению, не вся. Прежде, чем получить это, так называемое, бесплатное жильё, нужно было простоять в одной из очередей – на получение или на улучшение жилья – в среднем, порядка 10 лет. Причем в эту очередь записывали только остронуждавшихся. Что это значит, трудно себе даже представить.

Вот, пример из жизни. В двухкомнатную квартиру общей площадью 45 кв. м. (комнаты: 20 кв.м. и 9 кв.м.) селят молодую семью с двумя детьми, проживавшую до этого с родителями одного из супругов, и одинокого мужчину, который более 10 лет прожил в общежитии. Вскоре мужчина женится, а через определенный промежуток времени в девятиметровой комнате оказываются уже трое человек. Таким образом, в двух комнатной квартире, которая вообще то в «нормальных» странах считается «полуторкой», и потому предоставляется, когда речь идет о социальном жилье, только одному человеку, оказываются 7 человек. При этом следует учесть, что в квартирке такого типа очень маленькие прихожая и кухня. В таких условиях нашим «счастливчикам» пришлось бы, в лучшем случае, прожить 6 лет. Это по оценкам коммунистов, утверждающих, что к концу 1980-х годов очередь на квартиры сократилась до 6 лет.

Помимо очереди на бесплатное жилье, оно имело ещё такое качество, о котором стыдно вспоминать. Впрочем, качество платного, кооперативного жилья было не лучше. Нормального качества квартиры доставались только членам правления кооператива, которые имели прямой контакт со строительной организацией, а главное, они подписывали акт о приемке дома. Однако советские люди, отличавшиеся особой неприхотливостью, «быстро забывали свои ощущения от низкого качества жилья» и были бесконечно благодарны. Правда, не совсем понятно было, кого благодарить. Наверное, всё ту же «родную» коммунистическую партию.

Коммунисты, конечно, не ограничиваются обсуждением этих «главных» преимуществ советской системы. Вот, к примеру, выпускники советских ВУЗов бесстрашно брались за решение совершенно незнакомых им проблем в то время, как выпускники западных колледжей и университетов делали только то, что хорошо знали и умели. В СССР выпускники оказывались причисленными на 3 года к категории «молодых специалистов», что было за редким исключением равноценно понятию человека без специальности, т.е. человека, которому предстоит чему-то ещё только научиться. На Западе же в выпускнике работодатель, действительно, хочет видеть уже «готового» специалиста, которому бы он не зря платил деньги.

В оплате не по труду, а по возможностям коммунисты видят ещё одно преимущество советской системы. Но, исходя из этих возможностей, которые определялись фондом заработной платы, тарифными сетками и пр., не могли достойно оплачивать труд «умельцев», и поэтому вынуждены были от лучших избавляться.

Коснемся теперь сути той самой оплаты, т.е. её денежного выражения. Припоминая Гайдару пропавшие якобы по его вине денежные накопления

советских граждан в размере 372 миллиардов руб., коммунисты обращают внимание на то, что покупательная способность рубля превосходила доллар. Только вот эта покупательная способность рубля могла проявиться лишь за пределами Советского Союза, когда его обменивали «совзагранработникам» по курсу 60 коп за 1 долл. В Советском Союзе за эти 60 коп можно было купить три буханки плохо пропеченного хлеба. За границей такой уровень благополучия, конечно, ещё не был достигнут. Зато на Западе за пару сотен долларов покупали то, что в СССР в условиях тотального дефицита потом продавалось за столько же тысяч рублей. Вот по этой самой причине и появились в сбербанке те пресловутые миллиарды рублей как «отложенный спрос» под обещания его со временем удовлетворить. От того-то и дальние поездки средний человек позволял себе, за которые он выкладывал раз в году половину своей месячной зарплаты, будучи лишенным возможности потратить её как-то иначе с большей пользой. А теперь всё это, вывернутое коммунистами наизнанку, представляется нам в качестве преимуществ советской системы.

Рассматривая множество других преимуществ подобного рода, на которые нам указывают пальцем коммунисты, трудно найти что-либо достойное обсуждению. Но и проигнорировать всё вряд ли было бы правильным. Вот, например, утверждение коммунистов о существующем на Западе более высоком, по сравнению с существовавшем в СССР, уровне травматизма из-за сильного переутомления. И ведь молодое поколение, не испытавшее на себе регулярно повторявшиеся в конце каждого месяца «авралы», поверит этому. Но далеко не все представители старшего поколения знали о введении казарменного положения на «режимных» предприятиях, когда месяцами запрещалось покидать рабочие места, о чем мы уже писали.

Говорят ещё, что при советском строе отсутствовала якобы фальсификация продуктов. Но ведь все мы знали о «несунах» - воровство с предприятий по производству продуктов питания приняло в СССР повальный характер. Воровали даже такие, казалось бы, ничего не стоившие компоненты, как соду или соль с хлебозаводов. Разве это не сказывалось на качестве выпускаемых продуктов?

Или вот коммунисты утверждают, что только в Советском Союзе существовала оплата больничных листов. Это явная ложь, т.к. подобный вид социальной защиты существует во всех развитых странах. Хотя кое где предусмотрены меры по предотвращению злоупотреблений, например, ограничения по числу дней, оплачиваемых по болезни, кроме особо оговариваемых случаев.

Любят коммунисты также вспоминать о малых подоходных налогах с населения, которые составляли всего лишь 7% бюджета СССР. Но ведь это, в первую очередь, говорит о низких зарплатах советских граждан. Подоходный налог в СССР был примерно таким же, как теперь в России. Бюджет же формировался в основном за счет прибавочной стоимости, которую после уничтожения капиталистов извлекало государство, поскольку прибавочная стоимость присуща всякому индустриальному обществу, какое бы название ему не придумали.

В списке преимуществ фигурирует также номенклатурная система подбора управленческих кадров, которая, по утверждению коммунистов, работала «стабильно и предсказуемо». Что касается предсказуемости, то с этим трудно

спорить: люди с определенными «дефектами» в анкете практически не имели шансов попасть в номенклатуру.

Для придания оценке советского строя сбалансированного характера коммунисты приводят и некоторые его недостатки. В частности, они не только говорят о том, что советский «распределитель» никогда не был справедливым, но и приводят данные опроса, проведенного, правда, в 1989 году, когда уже мало кто был вообще чем-нибудь доволен. Так вот, 52, 8% опрошенных считали его несправедливым, а 44,7% - не совсем справедливым. Таким образом, довольных распределителем тогда оставалось 2,5% населения бывшего Советского Союза.

Неудовлетворительной признают коммунисты и организацию торговли, по вине которой пропадало до трети производимой продукции. И это в СССР, где и так то никогда не было изобилия, хотя бы только в силу неблагоприятных климатических условий. Из-за плохо организованной торговли людям приходилось часами простаивать в очередях, хотя коммунисты считают это явным преувеличением. По их мнению, на Западе на поиски более дешевых товаров тратится гораздо больше времени.

Признается коммунистами и такой недостаток, как завершение электрификации лишь во второй половине 1960-х годов, т.е. через 20 лет после окончания Отечественной войны. А газификация для многих граждан бывшего СССР так и осталась неосуществившейся мечтой. Ну, и конечно, дороги российские - с ухабами, да ямами. А чиновники, у которых, если чего и прибавилось, то, к сожалению, не ума, а грубости и нахальства.

В чем же находят коммунисты источник столь многочисленных преимуществ советского строя? Оказывается, в правильном выборе варианта развития общества, сделанном большевиками в 1920-х годах. Тогда после изнурительных дискуссий в партии, благодаря воле и интуиции её Генерального секретаря, был принят самый разумный проект развития, который опирался на крестьянское мироощущение. Затем было принято ещё более благодатное для дальнейшего развития страны решение: «Всех носителей ненужных, с точки зрения крестьянского мироощущения, потребностей ликвидировать». Реализация последнего решения обеспечила в обществе «единство потребностей».

В основу выбранного варианта развития было положено неприятие российским народом ни сословного, ни классового устройства общества. Но большевиками то, как раз было построено именно сословное общество. Однако это не смущает коммунистов, которые с легкостью находят этому оправдание. Большевики, дескать, вынуждены были придать дееспособность лозунгу «Вся власть советам», который с таким энтузиазмом был принят, поскольку представлял собою крестьянскую анархическую утопию. Достигнуть этого удалось при помощи создания партии нового типа и номенклатуры, заложивших основу сословного устройства советского общества.

Но то, что требовалось в особых исторических условиях, в дальнейшем, по мнению «продвинутых» коммунистов, просто не было демонтировано. Последнее, казалось бы, такое разумное заявление коммунистов, подстегивает задать им вопрос: «А что, разве это могло быть ликвидировано?». Ведь в эту партию народ «повалил» именно потому, что она была партией «нового» типа, т.е. партией управленцев, которая и открывала путь в ту самую вожделенную номенклатуру.

Советское руководство не ограничилось выбором варианта развития, навязав ещё и ускоренный темп его реализации. Отсутствие материального стимулирования заменили воспитанием народа в духе трудового подвига, «предложив» на какое-то время практически отказаться от материального вознаграждения. Народ, как полагают коммунисты, убедили в том, что советская власть стремится лишь к сокращению его, т.е. народа, страданий. Огромные массы людей, таким образом, были вовлечены в строительство заводов, железных дорог, каналов, электростанций и пр. Это якобы позволило устранить источники массовых страданий и страхов. Хотя теперь уже ни для кого не секрет, что та «огромная масса людей» в значительной мере состояла из заключенных. А основные усилия были сконцентрированы на создании мощнейшей военной промышленности. На это коммунисты реагируют по принципу: «А у них негров линчуют» - Америка, мол, тратит на свои вооруженные силы больше, чем все остальные страны вместе взятые. «Но то, что позволено Юпитеру…» - ведь в США и уровень жизни достигнут несравненно более высокий по сравнению с другими странами, не говоря уж о бывшем Советском Союзе. Коммунисты, упрекая США в том, что они превратились в самого большого должника в мире, вроде как забыли, что рухнувшая советская власть осталась огромным должником перед собственным народом.

Советские люди, по мнению опять же коммунистов, располагали душевным покоем, которого лишились после распада СССР. В чем же состоял этот душевный покой, который как, оказалось, невозможно заменить никаким комфортом? Кто бы мог подумать – прямо, как в «любимой» с детства песне: «В ощущении, что ты являешься хозяином своей страны». К тому же ещё и самой могущественной страны в мире, которая «войной в Корее поставила на место аж саму Америку». А чтобы она не пугала нас атомной бомбой, мы напугали весь мир - водородной. Вот это-то, по мнению коммунистов, позволяло советским людям чувствовать себя счастливыми, ощущая при этом надежность и прочность своего счастья. Ещё бы – с водородной то бомбой!

После ликвидации всех носителей чуждого мироощущения, оставшиеся почувствовали себя привычно – не гражданами, а подданными своего государства. Их уже не беспокоило отсутствие частной собственности на землю. В России ведь издавна считалось, что «земля – Божья, а люди – царевы». Важнее, по мнению коммунистов, было «чувство коллективизма, ощущение общего дела, которое придавало сил работать; успех же немногих принадлежал всем». Остается только удивляться, неужели, действительно, так было? Общинное уравнительство, в отличие от западного равенства перед законом, не порождало якобы социальной вражды. Наоборот, возникало ощущение жизни в солидарном обществе, поскольку корнями своими уходило ещё в «артельное равенство».

Коммунисты вспоминают, как приятно было сознавать, что государство постоянно заботится об улучшении твоих жилищных условий. И уже не важно, что перед распадом СССР на учете как нуждающиеся в улучшении жилья стояли ещё 14 миллионов семей. Это означает, что минимум 50 миллионов человек жили в совершенно невыносимых условиях по меркам, принятым в цивилизованных странах. Хуже жили, возможно, где-нибудь в трущобах Рио-де-Жанейро. Но ведь там какой климат! А Россия на треть расположена за полярным кругом. Да и обитатели тех трущоб были, конечно, лишены ощущения, что о них «там, наверху» кто-то постоянно заботится.

К преимуществам советского строя относят коммунисты, конечно, и запрет на безработицу, который носил прямо-таки религиозный характер. Наконец-то, в нашем падшем мире удалось претворить заповедь «каждый пусть добывает хлеб свой…». Признавая же существование в СССР скрытой безработицы, они считают более важным то обстоятельство, что никто, кроме причисленных к тунеядцам, не чувствовал себя безработным. А благодаря тотальному обобществлению средств производства, советские люди избавились от ощущения, что тебя кто-то эксплуатирует. Да, зарплата при этом была низкой, но ведь зато всем! Впрочем, о низкой зарплате коммунисты предпочитают не говорить. С большим удовольствием они вспоминают о низких (по абсолютной величине) ценах на основные жизненные блага: жилье, образование, медицина (хотя, последние были, вообще, бесплатными).

Ещё любят вспоминать об отсутствии контроля над потреблением воды, отопления, в большинстве случаев и газа. Хотя всё это способствовало только развитию иждивенческих настроений и безответственности. Кроме того, на Западе, какой бы высокой не была зарплата, всех производимых товаров все равно купить было невозможно – вот и развивается там у людей на этой почве депрессия. Другое дело в СССР, где товаров, кроме самых необходимых, вообще не производили, а потому на потребительском рынке их просто не было. Вот все люди и жили хоть в бедности, но с чувством социального братства. В основу же этого братства была положена идея коллективного спасения, которую «глупые» люди на Западе отвергли ещё во времена Реформации, «подменив» её идеей индивидуального спасения, и теперь загнивают «несчастные».

Советские люди, конечно, самым коренным образом отличались от этих «несчастных». Их таки удалось превратить в новую общность – советский народ, наградив характерными чертами (родимыми пятнами), по которым до сих пор его представителей безошибочно отличают во всех уголках света. И поэтому правильно теперь утверждают коммунисты, что не является понятие «советский народ» менее реальным, чем американский, бразильский, индийский и прочие народы. Столь же реальными представляются коммунистам и условия, в которых происходило формирование советского народа.

Действительно, разве внутридеревенская война, известная под названием коллективизация, менее реальна, чем война между Севером и Югом в США? Или стремление американцев к демократии превзошло стремление русских крестьян к солидарности и равенству…в бедности? Сильно сказалось на формировании «родимых пятен» ещё и необходимость постоянно приспосабливаться не только к суровым климатическим условиям, но и к жестокой власти. Важную роль сыграла потребность в каждом видеть брата: если он сильнее тебя, то старшего брата, а если слабее – младшего.

Начало конца советского строя

Вскоре после смерти Сталина власть оказалась в руках Хрущева, который неожиданно для многих сумел в довольно короткие сроки избавиться от всех других претендентов. Наступивший период вошел в историю под названием «оттепель». Существует достаточно оснований сомневаться в искренности хрущевских намерений придать социализму «человеческое лицо». Через 30 лет под тем же лозунгом начал свои преобразования Горбачев, на которого тоже давили внешние обстоятельства.

Тем не менее, нельзя полностью исключить внутренние порывы. Возможно, какую-то роль сыграли стремления действительно облегчить жизнь людей. Ведь повысили же закупочные цены на сельхозпродукцию в 1953 году, а в 1954 началось освоение целины. И хотя затея оказалась непродуманной, как и все хрущевские новации, но цель то состояла все-таки в увеличении производства зерна. И в 1965 по инициативе «сверху» началась крупная реформа народного хозяйства с целью повышения его эффективности за счет введения оценки по прибыли. Когда ничего, кроме резкого повышения цен, не произошло, реформу быстро свернули, в очередной раз убедившись в нереформируемости системы.

Многие склонны отсчитывать время начала «оттепели» с 1956 года, с ХХ съезда, на котором разоблачение культа Сталина ознаменовало собой якобы разрыв с прошлым. Но зло не отошло в область преданий и в том же году проявилось подавлением Будапештского восстания. Да и в «знаменитом» докладе Хрущева не было ни слова об исправлении ошибок и восстановлении истины. Более того, истину Хрущев сознательно исказил. Стараясь выгородить партийную верхушку, он подставил МГБ и лично Берию, хотя знал, что они служили только орудием в руках сталинского ЦК. Но при всем притом, в 1958 году были внесены изменения в уголовное право, признавшие абсурдной теорию заговора. Это позволило пересмотреть тысячи дел жертв сталинских репрессий. На свободу выпустили массу людей, которые готовы были боготворить Хрущева, безоговорочно отделив сталинскую власть от большевистской утопии.

Хрущев не жалел средств на формирование в массовом сознании образа великой державы, чувствуя, что разрушением веры в непогрешимость обожествленного Сталина был нанесен непоправимый вред тому квазирелигиозному государству-церкви, каким по своей сути был Советский Союз. Поэтому в 1957 году в Москве провели международный фестиваль молодежи, а в Казахстане с космодрома, построенного по соседству с глинобитными домиками, в которых люди жили в невообразимой бедности и грязи, запустили первый в мире ИСЗ. Этим, конечно, не ограничилось сумасбродство Хрущева, которое проявилось ещё и в замене отраслевой централизованной системы управления на территориальную, в жестоком подавлении выступления рабочих Новочеркасска в 1962 году и в прочих подобных мероприятиях.

Другими словами, хрущевская свобода не оказалась такой же настоящей, как сталинская диктатура. Да, она вдохновила Окуджаву и Юрия Любимова, которые своими песнями и спектаклями породили шестидесятников. Однако это движение осталось «привилегией» одиночек даже в столичных городах. По выражению Новодворской «народ спал мертвым сном». Вся хрущевская «оттепель» была пропитана духом конформизма и ложью. К власти пришли люди «маломасштабные», установившие «диктатуру посредственностей». Но всё же это было лучше «царства безумца, мракобеса и убийцы».

С разоблачения культа личности Сталина началась ликвидация левого движения сторонников СССР в Европе. Либеральные и особенно левые круги западной интеллигенции, до того поддерживавшие СССР, начали поворачиваться в сторону его противников в «холодной» войне. Вопреки стремлению руководства, пожертвовав Сталиным, сохранить партию, систему и, конечно, себя, доклад Хрущева инициировал критику советского проекта. Отечественная интеллигенция тоже встала на сторону жертв, а не палачей. Этому способствовало ещё и полное отсутствие харизмы у новой власти, и её очень средний уровень. Первым приговором именно советской системе насилия и тотального вранья стал роман «Доктор Живаго», которым Пастернак с презрением отверг мелкое, компромиссное добро.

Негативное отношение к СССР укрепилось после вторжения в Чехословакию в 1968 году. Психологически это вторжение, наверное, было уже подготовлено расстрелом демонстрации в Новочеркасске в 1962 году, даже в большей степени, чем подавлениями восстаний в ГДР, Польше и Венгрии 1953 – 1956-х годов.

Выпущенные из лагерей и тюрем, те, которых ещё не успели добить, сгноить, заморозить, конечно, ликовали. Целиком поглощенные оформлениями своей реабилитации, они не в состоянии были заметить фальшивость и половинчатость «оттепели». С глубоким подобострастием восприняли они дозволенный им сверху либерализм, и принялись набрасывать флёр свободы на советскую империю. Лишь не сидевшие и не таскавшие передач, кому благодарность не застила глаза, могли по-настоящему оценить суть либеральных послаблений. Вскоре пришлось убедиться в том, что самовольные поступки, вроде издания за границей «Доктора Живаго», вовсе не предусматривались, а плату за чтение Авторханова, Солженицына, Джиласа или сборника политических анекдотов, по меткому выражению Валерии Новодворской, устанавливали «в годах, а не в рублях».

«Наверху» шла непрерывная борьба одних самозванцев с другими, и Хрущеву некогда было просчитывать свои действия. Он искал опору на периферии, т.к. члены бывшего сталинского Политбюро знали ему цену. Таким образом, через три десятка лет ситуация повторилась – тогда тоже никто из ближайшего окружения Ленина не принимал Сталина всерьез. Отсюда хрущевское решение по созданию совнархозов, в котором коммунисты теперь обнаружили стремление узаконить идеологию местничества.

Да, реализация этого решения способствовала развитию местнических тенденций, и свою разрушительную роль они тогда сыграли, только не было в том никакой идеологии – одна глупость, не позволившая понять суть сталинской системы.

И разрушение крестьянской жизни с её элементами русского религиозного космизма произошло не в результате хрущевского укрупнения колхозов, а ещё при сталинской коллективизации. Тогда в результате массового переселения крестьян в города, их лишили тесной связи с природой, не дав им ничего взамен, кроме водки. Укрупнение колхозов лишь окончательно завершило этот процесс.

Коммунисты утверждают, что труд советских крестьян нельзя было оценивать в терминах эффективности. В качестве аргумента цинично приводят данные по себестоимости тонны зерна в СССР – 95 руб, а в США – несколько сот долл. Но ведь львиную долю в себестоимости зерна, выращенного на Западе, составляет оплата труда фермера, в то время как труд колхозника был практически бесплатным. Поэтому-то правда о создании партией механизма подавления крестьян в форме «КПСС – государство - колхоз» и была принята всеми слоями населения.

Советский народ лишь пытались представить монолитным с общим державным сознанием и единым представлением о справедливости. На самом же деле за фасадом этого «монолита» нарастали антисоветские настроения, и усиливался раскол. Конечно, ещё ничего похожего на Гражданскую войну, как теперь вспоминают постаревшие коммунисты, после ХХ съезда не возникло. И не столь уж массовым был тогда переход в лагерь противников советского строя даже среди его жертв. Система по-прежнему и после 1956 года продолжала жестоко карать за критику. И, конечно, не у коммунистов в процессе закрытых обсуждений доклада Хрущева родилась идея полного отрицания советского проекта. Ничего, кроме тихого саботажа, в «империи зла» тогда ещё не происходило. На деятельность диссидентов реагировал лишь один КГБ – народ о ней тогда практически ничего не знал. Поэтому их достижения, состоявшие, по мнению коммунистов, в расколе общества на «мы» и «они», в возврате «культа гражданской войны», идеи «Сопротивления», следует считать, как минимум, преувеличением. Впрочем, как и принятие «превосходства гуманизма и либерализма над большевистской дикостью».

Конечно, развенчание культа личности Сталина оказало влияние на советское общество. Спустя сорок лет после свержения царя в 1917 году в очередной раз произошла десакрализации самой Системы. Хотя она была и не вполне осознанной, тем не менее, способствовала сдвигу в определенном направлении. Но только сдвигу - перехода от одной эпохи к другой не случилось. Лишь поблекли идеи-символы, которые легитимизировали советский государственный строй, но полностью они своей силы не утратили, вопреки утверждениям коммунистов. И никакой комплекс вины не «поразил» основателей и защитников этого государства, т.к. всю вину целиком, без остатка переложили на Сталина, решившись даже на вынос тела из Мавзолея. Ленин же остался символом системы и одновременно памятником ей.

В этом проявилось различие двух идолов. Одного из них – Ленина – создали его последователи, в первую очередь, Сталин. Самого же Сталина превращали в идола при его жизни. Да, он сам и руководил этим процессом, который во многом был насильственным, как и все другие процессы того времени. Поэтому мало кто из современников пытался сохранить этого идола. Однако через 50 лет после своей смерти он вдруг превратился в символ не только Системы, но всей России. Стало быть, у нового поколения созданная им Система ассоциируется с Российской империей. Впрочем, империей она и была – советской. Что же касается насилия, то какому императору, и не только российскому, удавалось обойтись без него? Поэтому и отошло на периферию сознания насилие, связанное с именем Сталина, к тому же и масштабы его постоянно подвергаются пересмотру.

В 1957 году советский проект подвергся ужасному испытанию, которое он, в общем-то, не выдержал. После 40 лет полной изоляции был приподнят «железный занавес», и Москву наводнила молодежь со всего мира. Именно фестиваль молодежи и студентов следовало бы считать началом формирования «оценки собственного жизнеустройства как недостойного». Новое поколение, которое из-за войны было лишено детства, требовало компенсации. Их перестал удовлетворять социальный минимум: ботинки фабрики «Скороход» и костюмы фабрики «Большевичка». Фестиваль породил «фарцовку» как явление. Обнаружилось, что люди хотят жить интересами личности, а не державы. Коммунисты полагают, что это было простым «недомоганием» системы, которое легко было вылечить. На самом же деле это было первым признаком смерти советской системы, которой оказалось противопоказанным соприкосновение с Западом. Впрочем, это хорошо понимал Сталин, но совершенно не понимали его последователи.

Как только «пресс», подавлявший десятилетиями приватные установки советских людей, слегка ослаб, тут же идеалы уравнительного общества были отброшены. Оказалось, что сытая, вялая, более частная, чем общественная жизнь, вполне устраивает советских людей и даже в большей степени, чем западных. Советской мечтой стали работа за границей, наличие валюты, импортных «шмоток», престижно выйти замуж и т.д. Коммунисты видят в этом господствующем влиянии «избалованного человека, требовавшего предоставления ему возможностей удовлетворить после работы свои потребности», основу начавшейся тогда катастрофы.

Людям же просто надоели дешевые «чудеса» Хрущева, потом Брежнева. Молодежи надоела скука, порожденная советским обществом, - они требовали развлечений. Взрослые требовали возможности заниматься собственным хозяйством, чтобы хоть на своем участке самостоятельно принимать решения. Начинало набирать силу протестное движение, вызванное действиями властей, заперших народ в стране и лишивших его «потребительства». Этот «антисоветский поворот» увлек все слои общества от рабочих, которых стало волновать, что соседу переплачивают, до политической элиты, которую охватила злоба к большим советским программам, включая космические.

Для многих советских людей с выходом «Одного дня Ивана Денисовича» Солженицына рухнул мир: «раз при социализме возможны концлагеря, социализм должен пасть». Одновременно с этим обнаружили, что и сочинения Ленина насквозь пропитаны жестокостью, призывами к насилию, лицемерием и компромиссами. Поэтому и расстрелы беглецов с Кубы представляли советским людям «смехотворными нарушениями прав человека»; и вторжение в Чехословакию в 1968 году оправдывают, хотя признают, что оно сплотило шестидесятников как антисоветскую силу; и вторжение в Афганистан будто бы не породило, наоборот, предотвратило большую гражданскую войну, к которой вел страну «радикальный большевик» Амин.

Принято считать, что антисоветская программа начиналась с шестидесятников, а завершилась антисоветской революцией 1991 года. На самом же деле началась она с утраты веры в непогрешимость верховной власти, с признания её вины. А первыми открыто восстали против советского проекта, выросшего из «крестьянской узости большевиков», «стиляги». Все остальные появились уже позже. Причем в стане противников советского проекта оказались и западники во главе с Сахаровым, и почвенники во главе с Солженицыным, и патриоты во главе с Шафаревичем, и националисты, и монархисты, и даже партийная номенклатура.

Найти, понять, объяснить причины такого «единения» коммунисты не способны, поэтому по привычке навешивают всем ярлыки. Сахаров им кажется безумным, наивным старцем (это в 47 лет-то), запутавшимся в «сетях подсадных диссидентов». Солженицын проявил себя ещё в лагере, «став осведомителем без всякого давления, легко и сразу». Совершил предательство и патриот Шафаревич. Новодворская готова была сжечь всех, лишь бы сгорела ненавистная «Спарта».

После того, как произошло обесценивание внутренних ресурсов, номенклатура, включая её высший уровень, переориентировалось на союз с Западом, и начала тайно оказывать поддержку противникам советского проекта. Начался отказ от социалистических установок левой интеллигенции Запада, которая порвала не только с СССР, но и с Кубой, и даже с освободительным движением третьего мира. На самом же деле произошел отказ от коллективистской идеологии. Что же касается молодежи, то коммунисты до сих пор убеждены, что её антисоветизм, хотя и проявлялся активно, носил лишь поверхностный характер.

В чем только коммунисты не обвиняют противников советского проекта: и в отсутствии у них целостного позитивного проекта, который мог бы противостоять советскому; и в разрушении мира символов, занимавших настолько важное место в общественном сознании, что люди просто потеряли ориентиры, перестали различать добро и зло. Взамен якобы внедрялось в общественное сознание стремление к наслаждениям, связанным с потреблением. Создавались абстрактные образы, совокупность которых была воспринята за не существовавший мир.

Однако то, что коммунисты называют разрушением символов, было лишь вскрытием их ложной сути. А созданием вымышленного мира как раз занимались весь советский период сами коммунисты, и называлось это социалистическим реализмом. Более того, коммунисты уверены, что в процессе развития советского проекта в стране постепенно возникало правовое и очень терпимое общество. За что же тогда боролись правозащитники? Или сдвиг в сторону правового государства происходил под их давлением? Да и принудительная медицина, особенно, психиатрия, плохо совмещаются с представлением о терпимом обществе.

Коммунисты уверяют, что «холодная» война не могла быть спровоцирована Советским Союзом, т.к. народ просто биологически нуждался в мире. Последнее – сущая правда. В чем только не нуждался советский народ. Только, когда это было, чтобы советское руководство считалось с нуждами народа своей страны? Начатая бывшими союзниками «холодная» война в представлении её коммунистами стала продолжением похода гитлеровской Германии, которая не справилась с задачей уничтожения коммунистического государства. Но знаменитой речи Черчилля в Фултоне 6 марта 1946 года, предшествовала небывалая активность СССР по созданию новых видов вооружения. В феврале того же 1946 года вышло постановление Политбюро ЦК КПСС о создании трех спецкомитетов: по ядерной технике, радиолокации и ракетной технике. Этим постановлением лишь придавался новый мощный импульс работам, которые уже вовсю велись по этим направлениям. Разрушенная войной, обнищавшая, политически изолированная страна направляла основные средства и усилия людей не на восстановление нормальной жизни в стране, а на восстановление утраченного военного превосходства.

Фултоновская речь была ответом на подготовку Советским Союзом третьей мировой войны, поскольку из-за нападения Германии Сталину не удалось во Второй мировой войне достичь результатов, на которые он рассчитывал. Начавшаяся вскоре война в Корее при отсутствии тогда ещё средств доставки ядерных зарядов представляла большую угрозу для СССР, чем для США, поэтому она не переросла тогда в мировую войну.

США и Великобритания, потеряв в только что закончившейся войне в десятки раз меньше солдат, чем СССР, тем не менее, не могли даже помыслить втянуть свои народы в новую войну. Эта необходимость считаться с особой ценностью человеческой жизни, не знакомая советскому руководству, заставила разработать доктрину «холодной» войны, цель которой состояла в том, чтобы, балансируя на грани настоящей войны, измотать советскую экономику гонкой вооружений. Советский Союз втянулся в эту гонку и, исчерпав свои ресурсы, через 45 лет развалился.

Падение советского строя

Перестройка. В стихотворении физика и лирика Андрея Грязнова о перестройке есть такие строки: «В экономический развал//Хотя для них жратвы всегда хватало,//один из них сказал://-Загнем-ка, что ли перестройку,//чтоб сохранить былой престиж…». Мне же кажется, что всё-таки, именно отсутствие «жратвы», пускай и не для «них», а для народа, сыграло гораздо более значительную роль, нежели стремление «сохранить былой престиж».

Коммунисты вспоминают, что в середине 1980-х годов не было якобы никаких оснований опасаться катастрофы, так как всё было хорошо. В подтверждение они приводят данные, свидетельствующие о неуклонном росте индекса потребления: в 1989 году он составил 127% от уровня 1980 года. На самом же деле эти данные подтверждают лишь то, что выдуманный мир, названный «социалистической реальностью», продолжал существовать в Советском Союзе в полном отрыве от действительной реальности. Но социализм, под которым народ понимал, в первую очередь, «распределитель», истощился настолько, что Горбачев был вынужден выдвинуть лозунг: «Больше социализма».

С тех пор прошло немногим более 20 лет и ещё живы миллионы участников тех событий, которые хорошо помнят, как тотальный дефицит тогда «достал» буквально всех. Из-за резкого падения цен на нефть сократился приток валюты. А начавшаяся по инициативе Горбачева антиалкогольная кампания ещё и лишила бюджет важнейшей статьи дохода. Непосильным бременем в этих условиях стало продолжение «холодной» войны. США только в период президентства Рейгана затратили 2,5 триллиона долларов, чтобы добиться победы в той войне. Цена поражения Советского Союза так и осталась не известной, но можно предположить, что она была не маленькой.

Под давлением обстоятельств Горбачев начал искать новые пути повышения эффективности советской экономики, что получило название «ускорение». Однако ему не удалось сохранить контроль над процессами, вызванными этим «ускорением», и вся конструкция – базис и надстройка – начали рассыпаться на глазах. На этом фоне приобретал более ясное очертание «антисоветский проект», хотя коммунисты до сих пор считают его плодом «массовой шизофренизации в результате расщепления сознания». Основы проекта, по мнению коммунистов «противоречили здравому смыслу и содержали бредовые умозаключения». Конечно, с этим нельзя не согласиться – ведь с началом перестройки запретили принудительную психиатрию. Результаты не замедлили сказаться: «психи» занялись сочинением антисоветского проекта. И если в доперестроечное время обличение советской власти было «кухонным занятием», то теперь этим занимались в открытую.

Открытый и массовый характер приобрело категорическое отрицание главного инструмента государства – насилия, «культура» которого имела в России очень давнюю традицию. В советский период этой «культурой» оказались охваченными практически все слои общества. На волне горбачевской «гласности» стали требовать покаяния теперь уже не только от КПСС, а от всего народа, так как каждый сам выбирал себе роль палача или жертвы. В своем стремлении освободиться от тотальной власти государства люди не заметили, как начали абсолютизировать частную инициативу. Однако для советской экономики «прививка» элементов капиталистической рыночной системы оказалась губительной.

Принято считать, что в процессе горбачевской перестройки подверглась основательному разрушению «надстройка советского жизнеустройства, т.е. система власти, а команда Ельцина уже демонтировала базис советского общества». Однако, как ни странно, реальные перемены как раз и не коснулись сущности власти. Ее роль, конструкция, функции и основные опоры ее насилия и репрессий по своей сути остались никак не зависящими от населения. Власть по-прежнему, как это всегда было не только в СССР, но и в России, продолжала руководствоваться лишь собственными материальными интересами и стремлением к самосохранению. Властная «элита» действовала исключительно в интересах бывшей советской бюрократии.

А вот масса исключительно важных правительственных решений в социально-экономической сфере действительно на рубеже 1980-х - 90-х годов была принята. Это и закон об индивидуальной трудовой деятельности, и постановление Совета министров о кооперативной деятельности, и закон о государственном предприятии, и закон о кооперации, и основы законодательства об аренде. В 1990-м появились ещё законы о собственности в СССР и в РСФСР, положения об акционерных обществах и обществах с ограниченной ответственностью, а также о предприятиях и предпринимательской деятельности. В 1990 году были учреждены Московская и Российская товарно-сырьевая биржи. Эти решения фактически заложили базу для поголовного и практически узаконенного воровства. Возникла среда для формирования закрытых клановых образований, мафиозных группировок, т.е. санкционировалось структурирование населения на криминальной основе.

Закон о предприятии в результате перекачки средств из фондов накопления в фонды потребления, с инвестиционного рынка на потребительский породил небывалый инфляционный взрыв. Советская финансовая система держалась на запрете смешивания двух её основных контуров: контура, в котором оборачивались безналичные деньги, предназначенные для взаиморасчетов с предприятиями, и контура наличных денег, которые обращались на потребительском рынке. В результате снятия этого запрета скачкообразно, на порядок, возросли денежные доходы населения. Мгновенно выросшие «Центры научно-технического творчества молодежи». ЦНТТМ под эгидой ЦК ВЛКСМ получили право на обналичивание безналичных денег. Это привело к краху потребительского рынка, товарная масса которого и раньше-то не соответствовала количеству наличных денег.

На фоне крушения потребительского рынка в стране разворачивались дискуссии о переориентации экономики в пользу потребителя. Спасти рынок не удалось, зато эти разговоры способствовали закрытию больших всесоюзных программ. Кроме того, с марта 1989 года ряд банков был преобразован в коммерческие. Право банковской деятельности, включая золотовалютные операции, получили представители партийной номенклатуры. То есть, на переправку на Запад пресловутого «золота партии», о котором так много говорили в тот период, было отпущено более двух лет.

Что же касается разрушения «надстройки советского жизнеустройства», то она началась с коренного изменения структуры верховных органов власти. В 1988 году в качестве высшего законодательного органа был введен «Съезд народных депутатов СССР» В том же году был принят новый избирательный закон, который не только изобиловал противоречиями, но главное, поражал своей искусственностью. В основу его был положен принцип: «Менять, ничего не меняя». Для этого, прежде всего, постарались избежать неуправляемого выдвижения кандидатов в депутаты. К тому же выборы оказались и не равными, и не прямыми. В избирательных округах на каждый мандат приходилось в десять тысяч раз избирателей больше, чем в общественных организациях. Не соблюдался принцип: «1 человек – 1 голос». Некоторые категории избирателей могли голосовать по нескольку раз: в избирательных округах по месту жительства и в общественных организациях, членами которых они состояли.

Из 2250 мест на «Съезде народных депутатов СССР» 750 было предоставлено депутатам от КПСС и общественных организаций, которые все были подконтрольны КПСС. Таким образом, был создан резерв КПСС, который гарантировал ей большинство голосов. В 1990 году Съезд принял закон «Об учреждении поста Президента СССР», который был наделен очень большими полномочиями.

Избирался первый Президент СССР тоже на «Съезде народных депутатов СССР», поскольку Горбачев совсем не был уверен, что его изберут при прямом всенародном голосовании. Одновременно с вводом поста Президента была отменена 6-я статья Конституции СССР о руководящей роли КПСС. Это позволило Горбачеву выйти из под контроля КПСС. Но вместе с этим от партийного контроля освободились все республиканские и местные элиты. Так был разрушен стержень, державший политическую систему государства. И, наконец, в 1991 году упразднили Совет министров СССР, который был заменен Кабинетом министров при Президенте СССР.

Не все тогда поняли, что самая сущность власти в перестройку не изменилась. Хотя предшествовавшие 30 лет многим казались спокойно-застойными, террор в стране продолжал существовать. Более того, к прежним его формам добавились новые, более изощренные, как принудительное психиатрическое лечение. И сплошь обвинительные приговоры всё ещё выносились в соответствии с извращенным советским правосознанием палачей, несмотря на то, что судьям уже ничто не грозило в случае вынесения оправдательных приговоров. Поэтому народ по-прежнему пребывал в тисках страха. Иллюстрацией могла бы служить акция, проведенная в 1987 году по случаю 50-ти лет со дня казни военачальников, в которой приняли участие всего 11 человек.

А вот диссиденты сломались и с готовностью пошли на сотрудничество со своими палачами, отказавшись от идеи гражданского сопротивления. Горбачев помиловал невиновных, и «экстремисты» приняли его милости: отмену принудительного кормления и право держать сухую голодовку; частичную отмену психиатрического террора; признание статуса политического заключенного. Короче, «жертвы слились в любовном экстазе с палачами». Запад тут же отреагировал, перестав помогать диссидентам, считая, что Горбачев их просто «озолотил».

В 1989 году заговорили о дезинтеграции СССР. В Риге открыто клеймили «оккупантов» и требовали независимости для стран Балтии. Дальше всех ушла Эстония. Стало совершенно очевидно, что оккупированный Талин нельзя покорить – он уже фактически не имел отношения к СССР. В Москве коренной перелом ситуации произошел после Тбилисской трагедии, когда в ночь с 8 на 9 апреля 1989 года десантники рубили саперными лопатками митингующих на площади перед зданием правительства. Одновременно негодование и отчаяние объединило людей, которые, то ли преодолев свой страх, то ли очнувшись от долгой спячки, вышли на Пушкинскую площадь и многотысячной колонной двинулись к Грузинскому культурному центру. Тогда власти впервые отказались от массовых арестов.

Таким образом, пытаясь усилить обратные связи, Горбачев, скорее всего, не сознавая того, запустил процессы, которые привели к полному разрушению всего народного хозяйства бывшего СССР. В отличие от предыдущих «реформаторов», он пропустил момент остановки, оказавшись по недоразумению демократом.

Одновременно подтвердилось существовавшее убеждение о нереформируемости советской системы. Возникшая в ходе перестройки междоусобица во всех структурах власти привела её к фактической самоликвидации: национальные феодалы «вцепились» в суверенитеты, а КПСС разлетелась осколками на ВКП(б) Нины Андреевой, РКП Анпилова и КПРФ Зюганова. Последним же аккордом перестроечных полумер стал мятеж ГКЧП.

Особенности антисоветской революции 1991 года.

Мятеж, устроенный ГКЧП в августе 1991 года, ускорил развал Союза и ликвидацию советского строя. Власть в условиях полного отсутствия гражданского общества в стране, утратив всякую адекватность, пала под собственной тяжестью. Конечно, этому предшествовала дискредитация советского строя, активно развернувшаяся в конце 1980-х годов. Большую роль в этом процессе дискредитации сыграла критика больших программ, которые были представлены «плодом гигантомании самоедской плановой экономики».

Особо сильной критике подвергся проект переброски части стока северных и сибирских рек. Терявшая уверенность в себе власть под давлением общественности, создавшей «черный» миф об этом проекте века, приняла в 1986 году решение о прекращении всех работ по «переброске». Не исключено, что критика этой и других программ содержала спекулятивную составляющую. Ведь, действительно, биохимический потенциал земель Приаралья при поливе значительно превышал соответствующие показатели в среднем по СССР. Трудно не согласиться и с тем доводом, что большие программы связывали страну. Ряд специалистов до сих пор уверен, что ввод этих земель позволил бы резко увеличить производство продовольствия.

И всё же, если бы эта «революция в стакане воды», как её назвала Новодворская, не была бы организована партноменклатурой, вряд ли она оказалась бы практически бескровной. Выросший в недрах советского строя второй эшелон партийной элиты стремился не просто занять место первого эшелона, но совместить власть с капиталом, осуществить монетаризацию власти. Особенно заметно это было в национальных республиках. Теперь же коммунисты заявляют, что смена строя произошла без насилия, поскольку среди коммунистов был сильный «иммунитет против репрессий». Пускай это утверждение останется на их совести.

Что-то неправдоподобное было в событиях августа 1991 года, кроме порыва людей. Возглавили революцию коммунисты, превратившиеся в антикоммунистов. Либералов же не хватило даже на одну маленькую партию. Возникло широкое движение «Демократическая Россия», под крышей которого объединились все антисоветчики. Всё происходившее тогда больше походило на праздник, чем на революцию. Интеллигенция обрела кураж, с энтузиазмом строила баррикады, никого не арестовывали, работали телефон и все виды транспорта. Таким образом, если это и было революцией, то совершилась она сверху. Поэтому и президентские кресла заняли люди, отсидевшие в Политбюро ЦК КПСС, а не в тюрьмах и лагерях. Народу же революция досталась на халяву.

Впрочем, народ, как всегда, ничего и не получил, кроме смены хозяев. Реформа с декоммунизацией, десоциализацией и десоветизацией, с разгоном КГБ и роспуском колхозов не произошла. Психиатры, калечившие здоровых людей, даже не лишились своих медицинских дипломов, не подверглись уголовному преследованию и участники политических репрессий. Ожидавшееся спасение страны от коммунизма не случилось. Основная причина всего этого состояла в том, что подавляющее большинство населения не столько стремилось в капитализм, сколько хотело сохранить свою социальную защищенность, т.е. чтобы «в миске всегда было», пускай – не много, но всегда. И только в Чечне свергли коммунизм, захватили арсенал, и свободный вооруженный народ создал декларацию прав чеченца.

Возникшей в 1991 году смутой первыми воспользовались воры, позднее их сменили гебисты – более сплоченных и организованных групп населения в Советском Союзе не существовало. Образовавшийся слой «новых русских» стал основной движущей силой рыночной реформы. Народ воспринял это господствующее меньшинство не как сверхчеловеков, а как античеловеков. Их спесивое отношение ко всем, кто находится за пределами их круга, не удивляет – ведь так же относилась к «населению» и прежняя советская номенклатура. Народ, привыкший подчиняться, принял ложь и силу новых хозяев.

Вряд ли антисоветизм был присущ большинству народа, тем не менее, оно уклонилось от активной защиты советского строя, предпочитая наблюдать за борьбой, стоя в стороне. Такую же пассивную позицию заняло большинство творческой интеллигенции. Позднее, надеясь улучшить своё благосостояние за счет полученной «доли», они не отвергли приватизацию. Эта же надежда, возможно, помогла относительно спокойно пережить потерю денежных накоплений советских времен. Да и вера в «отложенный спрос» к тому времени у большинства людей уже пропала.

Элита художественной интеллигенции хотела, наконец-то, свой талант посвятить настоящему творчеству, а не распространению заведомой лжи. Коммунисты их обвиняют в том, что они якобы руководствовались своими шкурными интересами, высчитывая, сколько им не доплатила советская власть. Говоря о бесплодности в новых условиях артистической верхушки, выросшей при советской власти и державшейся исключительно на «помочах цензуры», коммунисты подло умалчивают о возрасте представителей этой самой «верхушки». У них ведь, действительно, есть претензии к советской власти, которая использовала их талант для создания собственного престижа, предоставив теперь им возможность доживать свой век в нищете.

Новый порядок

Демократия в России началась с противостояния с Советами, с ожидания смерти то ли от голода в результате надвигавшегося экономического кризиса, то ли от очередной выходки коммунистов. В конце 1991 года коммунисты дрожали от страха, ожидая заслуженного ими наказания. Однако когда они убедились, что вешать их никто не собирается, то стали вести себя с каждым днем всё наглее. А к началу 1993 года они уже призвали к свержению «оккупационного» режима.

В октябре 1993 года их надежды рухнули, и они снова забились в щели, но ненадолго. КПРФ и ЛДПР были допущены к участию в выборах, и нашлось много желающих проголосовать за Зюганова и Жириновского. Слабая демократическая власть проявила человечность. Этим не преминули воспользоваться все, включая разнузданных анархистов, разбойников и воров. Пройдет всего лишь несколько лет и перед жесткой властью автократа Путина народ сразу же предстанет презренным рабом. Пока же результаты выборов 1993 года оказались шокирующими для российской интеллигенции, которой и раньше то «не доставало воли ни к власти, ни к жизни». Что же касается народа, то свои представления о нем интеллигенция всегда ошибочно принимала за сам народ.

Только в такой иррациональной стране, как Россия, власть смогла обратиться с призывом к безоружному населению встать на её защиту от вооруженных мятежников. После же их разгрома Президент сдался на милость побежденных. Коммунистов, национал-патриотов, красно-коричневых, участвовавших в мятеже, амнистировали, не успев ещё осудить. Никто из них, конечно, не раскаялся, а демократы оказались у них в заложниках.

К 1996 году на фоне затянувшейся кровопролитной войны в Чечне рейтинг Президента катастрофически упал, а Зюганова – вырос. Страна вновь оказалась перед угрозой очередного коммунистического реванша. Ельцин, несмотря на свою болезнь, не уклонился от борьбы и вышел из неё победителем. Большинство всё-таки поддержало Президента, отвергнув, тем самым, путь назад. Но тремя годами позже, когда Ельцин привел Путина, народ с готовностью отказался от индивидуальной свободы, отдав предпочтение социальному порядку.

Возможно, на россиян оказали влияние события в Грузии, где гражданская война между сторонниками Гамсахурдия и Шеварнадзе продемонстрировала, что активность населения не всегда приносит благо. Также произошло в свое время и в Германии, когда старый Президент Гинденбург ходатайствовал об избрании Гитлера канцлером. Вся Германия тогда жаждала порядка и согласна была его восстановить любой ценой. И Гитлер тоже начал с устранения свободной печати, доказав, что она должна уступить место централизованно управляемой печати. Но он при этом запретил ещё чиновникам владеть акциями предприятий.

Прошло 10 лет и от былого энтузиазма, с которым сносили памятник Дзержинскому, не осталось и следа. Его сменило меркантильное равнодушие, в первую очередь, к проповедникам демократии. К тому же новые хозяева оказались не столько кровопийцами, сколько просто ворами, а ГосДума превратилась в место, куда идут не отдавать себя, а брать себе. И даже Солженицын, яростно уничтожавший советский строй, а потом «воротивший нос» от Ельцина, пригласившего его вернуться в Россию, с готовностью стал «наставником» гебиста Путина.

Приватизация оказала решающее влияние на весь дальнейший ход построения новой России. Первое, что бросается в глаза, это торопливость, с которой она проводилась. Обсуждение закона «О разгосударствлении и приватизации…» было вообще заблокировано в 1991 году. Не говорит ли это о наличии могущественных сил, которые были заинтересованы в приобретении за бесценок основного достояния России? И распад Союза тоже следует рассматривать в качестве важнейшего этапа процесса приватизации. Остальные факторы: национальный суверенитет, борьба с имперским центром с целью освобождения нерусских народов, принявшая разные формы национализма, включая и такие радикальные, как исламский фундаментализм, - лишь служили идеологическим прикрытием истинных целей национальных элит, состоявших в устранении межнациональных противоречий, мешавших приватизации.

В ходе приватизации накопленное национальное богатство было передано ничтожному меньшинству населения. Так искусственно была создана буржуазия – «новые русские». Бывшая советская номенклатура и «теневики» получили собственность и власть. Их богатство, не будучи созданным, полученное в результате «прихватизации» общенациональной собственности, не воспринимается как легитимное. Поэтому захваченная собственность неоднократно подвергалась спекулятивной капитализации с последующим вывозом капиталов за границу, где они используются, в основном, на личное потребление. Основная же масса населения, с энтузиазмом поддержавшая приватизацию, рассчитывая жить на дивиденды с акций, полученных в обмен на ваучеры, не получили практически ничего.

Приватизация не смогла изменить суть советских предприятий. В условиях стремительно сокращавшихся объемов производства рабочих не увольняли, продолжая фактически жить по традициям советского времени, сохраняя «общинные» механизмы. Особо тяжелая ситуация складывалась на «градообразующих» предприятиях, которым приходилось содержать всю социальную инфраструктуру городов. Поэтому практически все предприятия после реформы превратились в убыточные.

Попытка разорвать общинные связи была предпринята ещё Столыпиным. Тогда крестьянам не выделили дополнительно землю для выхода из общины, натравив тем самым «общинников» на хуторян. В 1991 году не предоставили возможность для создания новых производств. Таким образом, основная задача рыночной реформы – разрыв общинных связей работника с предприятием и превращение его в свободного индивидуума, а также создание новых рабочих мест на несоциалистической основе – не была выполнена. В сельском хозяйстве фермерский уклад тоже так и остался для России экзотическим явлением. Всё закончилось лишь разворовыванием колхозного скота, инвентаря и частично техники. Основная часть земельных угодий зарастает бурьяном.

Ссылаясь на успехи Индии, где в условиях централизованного государства развивается рыночная экономика, или Китая, успехи которого выглядят ещё более масштабными, коммунисты утверждают, что и без слома советского строя можно было бы двигаться по пути увеличения доли коммерческих предприятий, разрешив многоукладность, многопартийность, свободу выезда за границу и прочие свободы.

А кто же этому мешал, когда вся власть принадлежала коммунистам? Неужели, опять евреи? Но, по мнению патриотов, только для евреев была важна свобода предпринимательства. Поэтому они стали основными борцами с советским строем. Газеты «Националист», «Народное дело», «Русское воскресение», «Пульс Тушина» разжигают ненависть к евреям, придавая социальному неравенству этнический характер. Евреев обвиняют в том, что они как самая активная сила среди реформаторов заставляют русский народ жить не по справедливости. Приписывают евреям, с одной стороны, безжалостность, а с другой, - страх мести за дела ещё Троцкого и Голощекина. Всё это настолько надуманно, что основной массой народа игнорируется.

Итог. «Миротворец» Ельцин дважды – в 1991 и в 1993 годах – по-евангельски подставлял щеки, стремясь установить «Плохой мир», не закончив справедливой «Хорошей войны». В результате довел всё до полного абсурда, до праздника примирения жертв со своими палачами. Это милосердие, проявленное к путчистам, обернулось злом ко всем остальным. Отказ от активной борьбы, от адекватного наказания в соответствии с евангельским непротивлением лишь способствовал приумножению зла. Для нашего физического мира существует другое ненадуманное правило: «Око за око», которое стало основой современного правосудия. Страстные призывы Нагорной проповеди так и остаются недостижимыми идеалами, а мир без лишней болтовни использует ветхозаветную концепцию борьбы со злом. Тенденция гуманистического отношения к преступникам не оправдала себя.

Странный симбиоз антисоветчиков

Сами коммунисты с прискорбием отмечают, что под влияние антисоветской пропаганды попали практически все слои общества. Объяснить это можно тем, что в одном лагере антисоветчиков оказались все: и русофилы, и русофобы, прозападные либеральные активисты и приверженцы евразийской великой России, и даже, как ни странно, патриоты СССР, выступавшие против «больших программ». На общей платформе антисоветизма объединились не только Сахаров с Солженицыным или Стародубцев с Кожиновым, но даже Новодворская с Шафаревичем. На «тропу войны» против советского строя встали Юрий Афанасьев и Чингиз Айтматов, Антонов-Овсеенко и Булат Окуджава, отец Дудко и Красин с Якиром. Представители совершенно разных культурных сил, составившие общий фронт антисоветизма, удерживали в сфере своего влияния и разные части общества.

Коммунистов до сих пор поражает этот редкий симбиоз интеллектуалов-антисоветчиков: западника Сахарова, почвенника Солженицына, просвещенного патриота Шафаревича. При этом одна и та же советская установка могла расцениваться Сахаровым как проявление русского шовинизма, а Шафаревичем – как марксистское русофобие. Вместе с тем, многие обвинения Шафаревича в адрес коммунистов совпадали с высказываниями Старовойтовой. Но ведь в своё время борьба с большевизмом объединила эсера Савинкова, западника Врангеля, традиционалистов Колчака и Деникина, и даже марксиста Плеханова.

В нацистской Германии тоже группу заговорщиков, готовивших покушение на Гитлера, составляли люди, не принадлежавшие к общей организации. Их не связывала никакая общая цель – только враждебность к существующему режиму. И мотивы этой враждебности тоже у всех были разные: от морального отвращения к режиму до чувства патриотизма, рождавшего уверенность, что Гитлер погубит Германию, если его не остановить.

Среди противников советской власти коммунисты особо выделяют «почвенников» уважительно относя их к группе сознательных антисоветчиков. Им они противопоставляют таких безответственных и «безграмотных», как, например, Ларису Пияшеву или Александра Ципко, относительно которых у них даже возникает вопрос: а учились ли они вообще?

В самостоятельную группу, стоявшую на антисоветских позициях, коммунисты выделили «евреев в целом». Хотя именно коммунистическая власть отказывала евреям в праве считаться нацией и, как следствие этого, иметь свой язык, историю, культуру. Теперь же коммунисты не только признали евреев, существовавших неведомо где, наверное, в Биробиджане в качестве целого, но и разглядели среди них представителей «еврейской элиты», активно поддержавших курс на развал Советского Союза. Не иначе как они стремились добиться суверенитета Еврейской автономной области. А вот Хазанова с Жванецким по неизвестным причинам не включили в состав еврейской элиты – их назвали просто «ненавистниками» советского строя.

Действительно, трудно разобраться в этом «симбиозе» и понять, что объединяло столь разных людей. Коммунистов, точнее сталинистов, как известно, всегда привлекали простые, граничившие с вульгарными, ответы. Вот и в данном случае такой ответ был ими найден: всех людей, ненавидевших советский строй, объединяла, по их мнению, злость – все они были просто злыми людьми. Но нелепо считать всех людей злыми, впрочем, как и добрыми, поэтому попытаемся провести некоторую их классификацию, определив характеристики нескольких групп.

В России на протяжении столетий обсуждался вопрос выбора пути: на Запад или на Восток; «атлантизм» или «евразийство». Это притом, что путь был уже давно выбран. Раздавленная Востоком Русь, которая исправно платила дань Орде, злобно набросилась на Запад, и под началом князя Александра Невского разбила «псов-рыцарей» на Чудском озере. Уже тогда Россия показала, что монголы ей ближе атлантистов-немцев. Поэтому за теми, кто в команде красных патриотов, тысячелетие российской истории. Всем остальным стоило бы помнить, что путь на Восток может закончиться на Колыме.

Патриотов можно разделить на «умных» и «глупых». К последним без всяких оговорок относятся шовинисты. Только собственная ущербность может заставлять

их говорить о том, что русский народ якобы угнетают, что его оккупировали жидо-массоны. Кто и каким образом смог бы загнать русских в гетто, или лишить их избирательных прав? Только в сильно травмированном сознании может возникнуть чувство ущемленности. Даже во времена татаро-монгольского ига не было гонений по национальному признаку, так как монголов интересовала только дань. Серьезно национальные проблемы могут звучать только в отношении нацменьшинств. Муссирование национальных вопросов русскими «патриотами» лишь привело к тому, что перед иностранными посольствами возникали огромные очереди из желающих покинуть Советский Союз, потом – Россию.

Постоянная озабоченность национал-патриотов еврейским вопросом приняла форму шизофренического бреда, маниакально-депрессивного психоза, давно уже поразившего «загадочную русскую душу». Лишь в бреду могли возникнуть утверждения, подобные этим: еврейские погромы – это миф, искусственно созданный самими евреями; евреи выступили сплоченным фронтом против традиционного для России жизнеустройства; еврейские банкиры спонсировали «оплевывание» исторического пути России; Маяковского «сожрала еврейская корпорация», возникшая вокруг поэта; «политически влиятельная часть еврейства» сыграла роль тарана, сокрушившего советский строй. А после этого коммунисты ещё возмущаются, когда упоминают о «тесном родстве немецкого фашизма с русским коммунизмом.

Первыми, кто выступил против советского проекта, принято считать шестидесятников, которые были демократами-западниками. Тогда их антиподы, так называемые, «белые патриоты» должны быть антизападниками. Но исторически «белые», в отличие от «красных» были как раз западниками. Ведь белое движение справедливо рассматривать как попытку военного реванша Февральской революции над советской властью с опорой на помощь стран Антанты. Политически, идеологически белое движение возглавляли видные кадеты – тоже западники. Но ни Шафаревич, ни Бондаренко, ни Солженицын, ни другие не имеют отношения к белым, будучи типичным порождением советского строя. Поэтому слово «белые» сегодня служит лишь для обозначения антиподов «красных» при классификации патриотов.

Коммунисты иногда называют антисоветчиков типа Солженицына и Шафаревича «аристократами духа». Их якобы раздражало, что «хамы», «кухаркины дети» «поперли» в университеты, забыв своё место, превратившись из дворовых в «образованцев». На самом же деле их могли раздражать не «кухаркины дети», а евреи, которые «заполонили» обе столицы после отмены «черты оседлости» и начали «портить расу». Коммунисты ненавидят Солженицына, который «выработал идеологию и технологию политической войны» против Советского Союза. Его же шедевр – «Архипелаг ГУЛАГ» - считают фальсификацией, созданной в лаборатории, а самого Солженицына – писателем невысокого уровня, получившего статус классика по «анкетным данным». Интересно заметить, что коммунисты, говоря о «разрушительной» роли евреев, не берут себе в союзники Солженицына.

Однако вернемся к шестидесятникам. Их позиция была довольно размытой из-за стремления к свободе при сохранении справедливости. Поэтому, встав в оппозицию к советской власти, они оставались сторонниками социализма. Будучи ярко выраженными западниками, они стремились западную цивилизацию «привить» к русской культуре. О побеге на Запад в то время не помышляли, а на примере Пастернака известно, каким опасным представлялось тогда изгнание. Из шестидесятников коммунисты особо выделяют Булата Окуджаву, обнаруживая в его лирике на фоне романтизации гражданской войны агрессивную ненависть к советскому строю.

Шестидесятников сменили диссиденты, по мнению коммунистов, - люди, «у которых идея борьбы с империей зла вытеснила здравый смысл», другими словами, превратила их в идиотов. Отсюда, по-видимому, возникла потребность в карательной психиатрии для принудительного лечения этой новой группы «пациентов». Те немногие, кто выжил и вышел из специальных психбольниц, навечно оставались неблагонадежными. Их ставили под гласный надзор районных психиатров, лишая возможности работать по специальности, учиться и даже создать семью. Далеко не все диссиденты состоялись, подобно Сахарову или Юрию Орлову, до конфликта с советской властью. Поэтому их всячески дискредитировали, пытаясь представить просто неудачниками, обиженными на систему.

Старшее поколение диссидентов не считали себя революционерами. Ни Берлин, ни Варшава, ни Будапешт и не Прага не служили для них достаточным основанием, чтобы принять лозунг: «Карфаген должен быть разрушен». Они верили в реформируемость советского строя и считали возможным сотрудничать с необольшевиками. Радикализм неодиссидентов их шокировал. Созданный Новодворской Демократический Союз (ДС) лидеры диссидентов в лице Сахарова, Тимофеева, Ларисы Богораз считали безответственной организацией.

Диссиденты отличались, в первую очередь, своей интеллигентностью и терпимостью. Постоянная жизнь под «секирой» не сделала их злыми и мрачными. В отличие от террористов, они действовали и жили в согласии с законом, поэтому инкриминируемые им преступления и вынесенные приговоры они воспринимали как несправедливые. Жертвуя собой, они не требовали жертв от других, поэтому прощали уехавших, не обвиняли их в дезертирстве, в бегстве от «гибнущей» России. Не все диссиденты поверили в перестройку, и первый – Марченко, выбравший смерть за освобождение политзаключенных, не пожелавших подписывать ходатайства о помиловании. Теперешнее возрождение империи следует считать наказанием за их забвение.

То, чем занимались диссиденты, не было политической борьбой. Они не собирались создавать политических партий. В условиях тоталитарного государства это неминуемо привело бы их к немедленной гибели. Свою деятельность они рассматривали как правозащитную, поэтому их объединяли не политические убеждения, а моральные принципы. Диссиденты-правозащитники не губили никого, кроме самих себя. Обязательным для них стало незыблемое соблюдение кодекса этики политзаключенного. Отсюда пошло распространенное выражение: «красиво сидели». Однако такое поведение требовало подавления в себе инстинкта самосохранения, что удавалось далеко не всем. Так, стали предателями отец Дудко, Красин с Якиром и др. Условия, в которых пришлось действовать диссидентам старшего поколения, не позволяли защитить человека, поэтому они выбрали защиту идеи прав человека. При этом они ориентировались исключительно на Запад, ибо только там можно было найти реальную поддержку.

В отличие от диссидентов, неодиссиденты, в первую очередь, члены ДС отказались терпеть, бросив системе предельный вызов. Избранные ими методы борьбы были настолько парадоксальными, что шокировали не столько общественность, до которой мало что доходило, сколько правоохранительные органы. При задержании они сами тут же «лезли в петлю», решив больше никогда не сидеть. Поскольку разбить «стену» было невозможно, оставалось «разбить» свою голову об эту стену, чтобы хоть привлечь внимание к той «стене». В этом они видели свою миссию. Поэтому тут же после суда – «сухая» смертельная голодовка. Иногда таким способом им удавалось добиваться освобождения.

Если диссиденты критиковали плохой закон, то ДСовцы нарушали его, чтобы их осудили с применением того же закона, считая критику на суде более эффективной. Вместо защиты невиновного на словах они совершали такой же поступок, чтобы «сесть рядом». Власть бы, возможно, махнула б на них рукой, но это означало бы, что «всё дозволено. Кроме того, КГБ требовалось оправдывать собственное существование якобы защитой конституционного строя. А когда этот строй рухнул, во власть первыми пришли партийные функционеры, вроде Сергея Станкевича, занимавшегося вопросами идеологии в райкоме КПСС. Но если бы пришли «патриоты», могло быть ещё хуже. Так считают даже некоторые коммунисты.

Особую злость у коммунистов вызывал Сахаров, возглавлявший «западников» в диссидентском движении, которые будто бы и пришли к власти после распада СССР. О тех, кто на самом деле пришел к власти, мы уже говорили в предыдущих параграфах, поэтому вряд ли стоит обсуждать здесь очередной бред коммунистов. Не будучи в состоянии понять жизненную философию Сахарова, коммунисты остриё своей критики направили на его деятельность по защите нацменьшинств. Основу его антисоветизма, как они утверждают, составляло обостренное отношение к конфликту некоей «малой группы с целым». Развивая далее эту мысль, коммунисты свели антисоветизм Сахарова к русофобству.

Неодиссиденты – антисоветчики, из числа людей не успевших побывать советскими, – были радикальными противниками социализма. Они считали возможным восстановление справедливости лишь ценою гибели советского мира со всеми его ценностями. Поэтому целью своей деятельности они считали подрыв устоев советского государства, а высшей честью для них было открыто бросить обвинение в лицо чекистам от имени трех поколений ими замученных людей.

Помимо активных антисоветчиков, входивших в рассмотренные группы, существовало множество людей, которые тайно подрывали устои СССР. Их усилия с каждым годом все больше затрудняли функционирование системы. Кроме того, коммунисты как приверженцы теории заговоров, убеждены, что «антисоветский поворот» спокойно готовился в комфортных условиях под руководством самого Андропова людьми, вроде Евтушенко.

Что же отрицалось в советском проекте всеми – и реформаторами, и оппозиционно настроенными патриотами, вроде Шафаревича? Это коллективизация. Все сходятся во мнении, что Сталину не следовало трогать село. При этом, по мнению коммунистов, все они склонны преувеличивать масштабы связанной с этим трагедии. Отсюда вся история СССР представляется ими проникнутой насилием. Александр Ципко характеризует ситуацию, существовавшую в СССР, как патологическую. А Новодворская называет СССР не иначе, как «проклятой тоталитарной Спартой».

Чего ждали от падения советской власти «просвещенные» патриоты? Они надеялись, что «хамов», под которыми на самом деле подразумевали евреев, загонят обратно за черту оседлости. Но фашистская литература, захлестнувшая улицы российских городов, поспособствовала тому, что евреев почти не осталось в России. Тем не менее, уровень юдофобства, как ни стран, вырос, а демократии – снизился. Мы не знаем, во что может трансформироваться абсолютная власть гебистов. Наихудшим вариантом могло бы стать сочетание тоталитарного режима с религиозным мракобесием.

---

---

Всего понравилось:0
Всего посещений: 3066

Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer12/Avrutin1.php - to PDF file

Комментарии:

---

V-A
- at 2011-12-29 18:12:20 EDT
Так а чего тогда Аврутин возмущался? Стал, наверно,
совладельцем своего же предприятия. Поди плохо. Там же и
захватов не было. Да он, наверно, миллионер сейчас.

---

DVA
- at 2011-12-29 18:07:54 EDT
V-A
- at 2011-12-29 17:48:10 EDT

"Если бы у меня было столько времени, я бы лучше статью
написал"
"Аврутин работал на предприятии, которое не приватизировалось".
"Да, такие как Аврутин (СКБ Енергия) или ваш
скромный слуга (АН СССР) имели только одну более менее
разумную возможность - обменять ваучер на бутылку водки".

Скромный Вы наш всезнайка, НПО "Энергия" было приватизировано в 93 году и стало называться РККА "Энергия" им. акад. С.П.Королева.

---

V-A
- at 2011-12-29 17:48:10 EDT
Депутат
А для того, чтобы назвать это материал «винегретно-окрошечным», «длинным, нудным и абсолютно безграмотным», содержащим множество ошибок, не назвав ни одной, не нужно иметь ничего: ни ума, ни знаний, ни такта. Достаточно быть амбициозной выскочкой.

Подобные эскапады требуют, IMHO, вмешательства Модерации.

Я уже писал, что к прекрасной работе Миля у меня более
20-ти замечаний (можете полюбопытствовать, большая часть
уже поставлена). Тут замечаний было бы на порядок больше.
Если бы у меня было столько времени, я бы лучше статью
написал, а не начинал занудный разбор полетов.

Аврутин работал на предприятии, которое не приватизировалось.
Подавляющее большинство работавших россиян могло свой
ваучер отнести в родную бухгалтерию и стать, хотя бы
временно, до рейдерского захвата, собственником своего
предприятия. Да, такие как Аврутин (СКБ Енергия) или ваш
скромный слуга (АН СССР) имели только одну более менее
разумную возможность - обменять ваучер на бутылку водки.

---

Депутат
Германия - at 2011-12-29 13:33:49 EDT
Я давно уже прочитал это серьёзное аналитическое исследование причин и следствий революции 91-го года, результатов «народной» приватизации, особенностей российского рынка, разъевшей всё и всех коррупции и обнищания большей части населения страны. Но вылезать мне со своим мнением человека, здесь никому неизвестного, не хотелось, хотя с автором этой статьи я познакомился ещё в конце 80-х, до начала «лихих» 90-х. Тогда Марк Аврутин, один из пяти координаторов отделения «ДемРоссии», созданного на многотысячном предприятии, где он тогда работал, принес мне документ с просьбой передать его в комиссию по приватизации. В том документе не только обосновывалась недопустимость и пагубность уже происходившей административной (ещё задолго до ваучерной) приватизации, но и предлагался альтернативный проект.

Против начавшейся в 92 г. ваучерной приватизации, которая по сути лишь завершила, узаконила административную, не выступил тогда никто. Промолчал «совесть» нации, ВПЗР Солженицын, не раскрыли глаза народу наши «великие» экономисты, и уважаемый историк Юрий Афанасьев высказался 20 лет спустя. В статье «Симулякр выборов и наша тоталитарная сущность», опубликованной в Новой Газете за 28.12.11. он пишет: «После ваучерной приватизации, залоговых аукционов …фактически все главные ресурсы России…, а также основные виды деятельности стали недоступными… Логическим, или естественным, продолжением такого отрешения стало выхолащивание, по-существу, «обнуление», имитация всей политической жизни… Итак, начав с ваучерной приватизации, закончили «выхолащиванием» всей политической жизни. Называют то, что получилось — «капитализм для своих». В результате двадцатилетней …работы ельцинско-путинской власти произошла …невиданная в мировой истории поляризация российского общества». Но именно такой прогноз содержался в полученном мною 20 с лишним лет назад документе Марка.

Поэтому я считаю, что Марк Аврутин имел моральное право написать обзор произошедшего в России за двадцатилетие.

А для того, чтобы назвать это материал «винегретно-окрошечным», «длинным, нудным и абсолютно безграмотным», содержащим множество ошибок, не назвав ни одной, не нужно иметь ничего: ни ума, ни знаний, ни такта. Достаточно быть амбициозной выскочкой.

---

М. Аврутин
- at 2011-12-27 18:31:30 EDT
Старый одессит
Одесса, Украина - at 2011-12-27 17:11:21 EDT

"Было бы интересно, если бы Вы продолжили и развили свою работу в согласии с законами диалектики и вытекающем из них всеобъемлющим системным анализом в несколько иной плоскости. В порядке стратегической игры, если попытаться рассматривать СССР и затем Россию не как какую-то историческую "неправильность", а де-факто, как одного из многих представителей мировой политической "фауны"...".


Уважаемый "Старый одессит", конечно, интересную Вы поставили задачу, но...
Переход в предложенную Вами плоскость на деле представляет собою переход в совершенно (вполне возможно, более интересный) другой жанр, а именно, жанр научной (или ненаучной фантастики). В любом случае, - это не моё.
Моя же цель состояла в том, чтобы обоснованно (насколько это возможно) показать - "советский проект" как "представитель мировой политической фауны" был обречен на вымирание подобно динозаврам.

Что же касается поддерживающих Израиль еврейских организаций, то меня в настоящее время больше занимают нееврейские организации. Такие тоже существуют.
Благодарю Вас за прочтение и размышления.

---

Старый одессит
Одесса, Украина - at 2011-12-27 17:11:21 EDT
Уважаемый М. Аврутин!
Прочел Вашу работу. Но чувствую, что надо будет вернуться к ней ещё раз.
Вот первые мысли всвязи с ней:
Работа несомненно интересная и полезная, как попытка показать и системно осмыслить панораму событий и тенденций на пространствах России. Вы собрали много уже известных утверждений и сентенций, которые нуждаются в ещё большем осмыслении и дополнительном исследовании с более общими оценками. Было бы интересно, если бы Вы продолжили и развили свою работу в согласии с законами диалектики и вытекающем из них всеобъемлющим системным анализом в несколько иной плоскости.
В порядке стратегической игры, если попытаться рассматривать СССР и затем Россию не как какую-то историческую "неправильность", а де-факто, как одного из многих представителей мировой политической "фауны" со своими политическими, "наследственными" и историческими константами: специфическими особенностями, жизненными циклами и вытекающим отсюда способом существования и взаимоотношения с остальным миром, - то можно было бы, пока вне морально-этических оценок этого "политического организма", попробовать оценить возможность и степень долгосрочного стратегического сотрудничества большой части еврейского мира и нынешней России перед лицом сегодняшней реальной действительности с её угрозами и вызовами их существованию.
Мне кажется, что Вы смогли бы попытаться предварительно попробовать для дальнейшего обсуждения исследовать и эскизно проработать как вариант это направление, подходы и оценить их целесообразность, то есть - имеет ли это смысл?
П.С. К упомянутой здесь мной "части еврейского мира" я отношу Израиль и поддерживающие его еврейские организации.

---

V-A
- at 2011-12-27 14:59:59 EDT
Господин Хаим Бергман!
Ну я же написал:

V-A
- at 2011-12-14 23:39:00 EDT
В работе Аврутина имеется огромное количество фактических
ошибок.

К понравившеыся мне работе Абрама Миля я написал около 20 замечаний (и постепенно их публикую). Но здесь-то замечаний будет сотни две. Вы в самом деле за скучный разбор полетов?

PS Что Виктор (a не Борис) Снитковский сказал грубо - да, согласен. Это он нехорошо поступил.

---

Хаим Бергман
- at 2011-12-27 14:42:06 EDT
Хаим Бергман - Борису Снитковскому

Уважаемый г-н Снитковский,

я вполне допускаю, что статья Марка Аврутина может одному читателю нравиться, другому - нет. Это неотъемлемое право любого читателя любого текста. Неотъемлемым правом является и критика (концепции, стиля,...) любой опубликованной - во всяком случае, на нашем сайте - вещи. С одним "но" - выраженным, по-моему, достаточно ясно и недвусмысленно Редактором: Избегать высказываний, могущих оскорбить/обидеть другого.

Вы, как мне кажется, это пожелание (если исходить из чисто этических требований) нарушили, и - Вы уж простите - нарушили довольно грубо, причём до такой степени, что даже не посчитали необходимым как-то аргументировать Ваше "абсолютно безграмотно". Мне это крепко напомнило шельмующую критику (увы! до сих пор комфортно живущую в среде русских интеллигентов - или, во всяком случае, тех, которые хотели бы себя таковыми считать).

Я не позволяю себе спорить с Вами по существу статьи Аврутина - хотя бы потому, что, в отличие от автора, считаю, что у нынешней наследницы "Империи Зла" в её нынешних границах и с подпирающими власть имперскими мечтами большинства населения нет вообще никакого будущего, что эта страна обречена per se и поддерживается извне лишь очередью у бензолонки плюс поддержка самых одиозных политических режимов плюс страх Запада перед этой самой наследницей. Но: Вашим "абсолютно безграмотно" и обвинением автора в повторе лужковских басен Вы вольно или невольно унизили и других читателей, которым статья понравилась или понравится - до того, что они пожелают оставить своё положительное мнение. Хотелось бы верить, что это была с Вашей стороны "неосторожность первой минуты". Если так - м.б. хорошей возможностью (тысячу раз простите за совет!) было бы Ваше извинение перед автором за бездоказательное обвинение его в безграмотности.

---

М. Аврутин
- at 2011-12-26 14:33:25 EDT
Виктор Снитковский
Бостон, США, - at 2011-12-26 04:47:16 EDT

"Длинно, нудно и абсолютно безграмотно".

Считаю портал Берковича прибежищем людей не только грамотных, но и интеллигентных. Сомневаюсь, что отзыв - "Длинно, нудно и абсолютно безграмотно" - мог быть написан интеллигентным человеком без какого бы то ни было аргументирования.
Я, конечно, понимаю, сей г-н считает ниже своего достоинства опуститься до детализации. Но если так нудно и к тому же длинно, то зачем было вообще читать. А если лишь затем, чтобы плюнуть в автора, то следовало бы считаться с тем, что плевок этот и в адрес тех читателей - уважаемых авторов портала, - кому статья понравилась.
Можно было бы не обращать внимание, если бы это было написано анонимом, но когда это пишет автор достаточно большого числа публикаций, хочется его выдвинуть в качестве "человека года" по номинации "за непревзойденное хамство".

---

Виктор Снитковский
Бостон, США, - at 2011-12-26 04:47:16 EDT
Тон статье задали "Два основных фактора", которые "...предопределили развитие ситуации после революции 91 года: перестроечное перемирие «между палачами и их жертвами», и приватизация. Первый – лишил возможности ввести либеральную диктатуру, которая позволила бы сменить кадры и заложить основу нормального цивилизованного капитализма... Второй – перекрыл «кислород» людям, стремившимся, а главное, способным создать свое дело".
По поводу приватизации в России столько написанно умными людьми, что повторение Аврутиным басен "а ля" Лужков, читать неприятно. Длинно, нудно и абсолютно безграмотно.

---

Соплеменник
- at 2011-12-18 09:15:39 EDT
"Спецсообщение" для Michael (NYC, NY, USA):

«Последовательное создание условий для содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию тех соотечественников, кто сделает такой выбор — задача на долгосрочную перспективу... Смысл нашей работы в том, чтобы помочь выехать тем, кто уже принял такое решение, но в силу тех или иных причин раньше не имел такой возможности»
Директор ФМС России К.О. Ромодановский

Основные цели и принципы программы

"...Оказание содействия добровольному переселению в Российскую Федерацию соотечественников, проживающих за рубежом, является одним из приоритетных направлений совершенствования миграционной политики Российской Федерации.
Воспитанные в традициях российской культуры, владеющие русским языком, соотечественники в наибольшей мере способны к адаптации и скорейшему включению в систему позитивных социальных связей российского сообщества..."
http://www.fms.gov.ru/programs/fmsuds/

---

Леонид Ейльман
Сан Франциско, Калифорния, США - at 2011-12-18 06:19:56 EDT
Статья Марка Аврутина это довольно подробный анализ причин гибели Советской империи. Причин несколько. Наиболее важная причина в несостоятельности самой идеи монопольного государственного управления современной многофакторной экономикой. Непонимание роли рынка еще во времена военного коммунизма поставили страну на грань вымирания. (Голод в Поволжье и т. п.). Кратковременное восстановление рынка во времена НЭПа убедительно показало то, что рынок необходим.
Марк Аврутин пишет о том, что коммунисты много говорят о преимуществах государственной плановой системы управления, позволяющей сосредоточить в одних руках крупные ресурсы и осуществить грандиозные проекты. Я работал в институте экономики. Вот пример результата такой деяельности. В США существуют около тысячи заводов по обработке алюминия и его сплавов давлением, а в Союзе было всего шесть огромных комбинатов с номенклатурой изделий в тысячи типоразмеров и составов. Американские заводы узкоспециализированы по номенклатуре изделий и потому автоматизированы (произодительность труда втрое выше), доставка заказа автотранспортом заказчику в течение недели. В Союзе надо было только за год подать заявку на изготовление заказа.Над заказами работали целые отделы плановиков. Заводы США нуждаются только в поиске заказа.
Конечно, такая промышленность была не готова перейти к рынку. Поэтому страна вынуждена теперь опираться на сырье. Стране предстоит полная реконструкция многих промышленных отраслей: результат неграмотной индустриализации, ориентированной на милитаризацию страны.
Мне кажется, что статья Марка Аврутина куда легче читалась бы читателями, если содержала бы яркие примеры ошибочности самой идеи монополизации управления экономикой, обществом.
В целом сама жизнь подтверждает правильность анализа Марка.

---

i.V. Anton aus TiROLL
- at 2011-12-17 22:59:20 EDT
всем троллям вместе взятым далеко до препоноведов и искателей ведьм .... эдакая иудействующий инквизиционный епископат... И откуда известно таковым о времени где какое бельё чем пахнет и когда и на каком меридиане оно положено в корзину...В каких щелях открываются такие виды? Проникают сквозь пространство и время.

http://www.youtube.com/watch?v=RRe3gLoE0wU

---

Элла
- at 2011-12-17 08:39:57 EDT
Очень интересными мне показались аргументы коммунистов в защиту СССР.

1.Большевики в своих порядках опирались на общинное сознание, присущее большинству населения крестьянской России.
Верно. Но они же это сознание и гробанули в ходе эпидемии доносительства и охоты на «врагов народа».

2.Советский Союз позволил сохранить империю, т.е. пресловутую «дружбу народов».
Верно только до отечественной войны. С момента, когда пролетарский интернационализм сменился почитанием «старшего брата», распад был лишь вопросом времени. После первой мировой не могла уже империя держаться силой – и не из-за революции, а в принципе, время ее прошло. Утопические мечты задержали распад, но ненадолго.

3.Советский человек был всегда уверен в завтрашнем дне.
Ой ли, всегда ли? Уверены ли были колхозники, что вкалывали «за палочки»? А те, кто всю ночь не спал, прислушиваясь к «воронкам»? Уверенность наступила только при Брежневе, когда все дружно приступили к организованному разворовыванию всего, что плохо лежит, и в целях неувеличения энтропии на работу ходили, но не работали.

4.Экономическая ситуация была под контролем, уровень жизни был пусть невысоким, но гарантированным.
Неправда. Чтобы что-то (пусть немного) иметь, надо работать, а работать (см. выше) бросили. Уже в пресловутой «продовольственной программе» между строк явственно прочитывалось «мы утратили контроль над ситуацией». Дальнейшее – известно.

---

Наблюдающий
- at 2011-12-16 12:04:53 EDT
Мыслитель.
- Thu, 15 Dec 2011 23:16:45(CET)
Во-первых, с чего это вы решили, что это работа Аврутина. Там сплошной плагиат, как обычно. у этого автора.
Я бегло просмотрел, потому что такие по объему статьи читать нельзя.
два перла.
…………………………………………………………………………………………..

Вот всем известный тролль, с трудом проникший в Гостевую, в полночный час, преодолев препоны, из массы интереснейших статей выхватывает лишь одну – статью Аврутина, в которой «сплошной плагиат, как обычно». К тому же, его так много, «что такие по объему статьи читать нельзя».

Ведь если в той статье нет ничего оригинального, так и пускай себе, читает «дурачьё». Зачем о ней вообще писать, раз не несет она вреда конторе? Нет, господа, наверное, не так всё. Коли, опасаясь поутру сюда уж снова не попасть, он пишет именно о ней, о нем, ещё и перлы отыскав, мне кажется, она одна (статья, то бишь) опасной показалася ему. И от неё читателя ему хотелось отвести, чтоб угодить конторе.

---

הPahan@bratva.ru
- at 2011-12-16 04:44:35 EDT
//Наверное, важнейшая среди этих функций состояла в «дотационном предоставлении пищи» в заводских столовых.//

Из цикла "Как это было":

Вообще ничё так борщок там был. А вот заводские дотационные столовые таки существуют до сих пор и в западной стране с очень высокой производительностью труда. И хаживают туда (как часы, возведя обед в святое) не низкоклвалифицированные жлобки, жующие в паузах бутерброды или ударно ионизирующие фастфуд в микроволновке, а самые что ни на есть инновативно-либеральные мозги фирмы и прочее средне-высокое менеджерское звено, жадно хлебающие суп-кнорр да зауербратен... эх, знали бы они каким был на вкус тот борщок с пампушками да голубцы или жаркое от Мариванны на второе и (нарицательное "а компот??!!") на третье...




//Наше участие в производстве сельхоз продукции, по мнению коммунистов, тоже было наполнено мистическим смыслом – оно олицетворяло собою неразрывную и столь необходимую человеку связь с землей. И, конечно, только в силу нашего недомыслия эту связь приходилось поддерживать на принудительной, точнее, «добровольно-принудительной» основе.//



Засталось это дело. Ехать с одними некошерными колхозниками к другим еще более некошерным колхозникам (забегавшими в общагу в поисках городской свежатинки) и жить с ними в одной общаге было не фонтан конечно, но борщок там на обед после работы на подмороженном свежен воздухе и грунте при сборе картошки - был еще вкуснее чем в заводской столовой. Не сытые были года... Вроде даже и говяжий (тогда такое вроде было простительно). Но где наша не пропадала! Эту картошку да в вёдра после трудодня и на электричку да в камеру хранения на вокзал и так через недельку все камеры были в картошке - наставало время простудиться, и побыв поближе к природе не отдаляясь от неё, - оставить товарищей на поле пока не началась организованная профилактика эпидемий, и поскорее вернутъся домой в тёплую комнату, забежав по пути к ухо-горло-носу и вспоминать тот борщок.
Потом конечно вызов на ковёр, обьяснительные писались, отчего был покинут пост, но времена уже были таковыми, что против ухо-горло-носа не попрёшь.

---

הPahan@bratva.ru
- at 2011-12-16 03:22:42 EDT
Хотели чтоб по Жаботинскому, а получилось по Жириновскому...

---

Мыслитель.
- at 2011-12-15 23:16:45 EDT
V-A
- at 2011-12-14 23:39:00 EDT
В работе Аврутина имеется огромное количество фактических
ошибок.
***
Во-первых, с чего это вы решили, что это работа Аврутина. Там сплошной плагиат, как обычно. у этого автора.
Во- вторых, нельзя серьезно читать, что пишет этот автор.
Я бегло просмотрел, потому что такие по объему статьи читать нельзя.
Только два перла.
Оказывается, Сталин делал индустриализацию чтобы усилить свою власть.!!! Шедевр!
И второй перл.Оказывается, это сов. индустриализация подвигла Гитлера на вооружение страны и пр.
Т.е. вот не было бы сов. индустриализации и нацисткой Германии не было бы.

---

Въедливый читатель
- at 2011-12-15 18:39:16 EDT
Семён Талейсник
Ганей Авив - Лод, Израиль - at 2011-12-15 15:21:09 EDT
--- собрав воедино весь богатейший материал, дав ему обоснованную аналитическую собственную оценку с неожиданных, порой совершенно новых позиций, втор превращает эту статью в прекрасный информативный источник для изучения «Мифа о советском проекте». ---

О выделенном (собственная аналитическая оценка и новизна позиций) хотелось бы поподробнее.

---

V-A
- at 2011-12-15 18:05:03 EDT
Семён Талейсник

Для меня лично – это весьма нужная и ценная аналитическая статья.

Вот ведь загадка - а я раньше думал, что аналитических (в
хорошем смысле) статей без тезиса не бывает.

---

Семён Талейсник
Ганей Авив - Лод, Израиль - at 2011-12-15 15:21:09 EDT
Прожив уже взрослым сознательно почти все этапы послевоенного периода кажущегося прогресса и наступившего краха СССР, я с полным основанием могу сказать, что весь многоплановый труд Марка Аврутина помог мне многое понять и расставить по местам в моём понимании прошлого и настоящего государства.
Будучи врачом, доцентом, преподавателем в мединституте, я не смог бы так проанализировать и так расставить по местам все затронутые автором вопросы политики, экономики, культуры, диссидентского движении, репрессивного аппарата и т.д.
Марк Аврутин развернул панораму жизни страны и деятельности её правительственных, государственных и партийно-идеологических органов, а также отношения к нашей стране зарубежных критиков, друзей и врагов. Много внимания уделено вопросам появления борьбы с диссидентами, а также отношению к так называемому еврейскому вопросу.
Проанализированы этапы постепенного саморазрушения государства, показана его нежизнеспособность, ибо даже в период хрущёвской оттепели «К власти пришли люди «маломасштабные», установившие «диктатуру посредственностей». Но всё же это было лучше «царства безумца, мракобеса и убийцы». Естественно, что они не могли остановить процесс разрушения экономики страны, пытаясь возместить или приостановить его безумной гонкой вооружения и даже космическим успехами…
Пусть даже многое было известно, но, собрав воедино весь богатейший материал, дав ему обоснованную аналитическую собственную оценку с неожиданных, порой совершенно новых позиций, втор превращает эту статью в прекрасный информативный источник для изучения «Мифа о советском проекте».
Для меня лично – это весьма нужная и ценная аналитическая статья.

---

V-A
- at 2011-12-14 23:39:00 EDT
В работе Аврутина имеется огромное количество фактических
ошибок.

---

Александр Бизяк
- at 2011-12-14 23:30:22 EDT
А я прочел статью с интересом и с несомненной пользой для себя. Говорят - нельзя дважды войти в одну и ту же воду. Оказалось, можно. Что-то я не знал, кое-что забылось,а на какие-то факты посмотрел по-новому.
Автор поднял огромный материал и по-своему его осмыслил. Расставил новые акценты.
Одним словом, я голосую "ЗА"!

---

V-A
- at 2011-12-14 18:42:45 EDT
Роланд Кулесский
статья полезна обобщенными, ставшими хрестоматийными, оценками этих событий.

Хрестоматии не содержат оценок. Хрестоматии содержат
информацию.

---

Роланд Кулесский
Натанья, Израиль - at 2011-12-14 18:13:50 EDT
При том, что в статье не предлагается некой новой модели событий 20-летней давности, она, статья, полезна обобщенными, ставшими хрестоматийными, оценками этих событий. Это может быть интересным для читателей, далёких "от политики" по роду профессиональной деятельности и по увлечениям, а также, к примеру, для тех, для которых 20 лет назад главной задачей была абсорбция в Израиле или в других странах.

---

Michael
NYC, NY, USA - at 2011-12-14 02:26:47 EDT
Г. Рабинович! Я надеюсь, что Вы статью прочли и поняли, что мой бред имеет к ней прямое отношение. Я проконстатировал банальные истины и посетовал на незавидную судьбу незадачливых израильтян, страдающих без железобетонных формулировок УПК РФ, запрещающих судить за изнасилование без судмедэкспертизы. Даже чекист Путин осудил расправу над Кацавом. В годы застоя органы не могли судить диссидентов за половые преступления по причине преграды в УПК РСФСР. Вы призываете общество не верить тому, чему я был свидетелем в Бруклинском криминальном суде. Это довольно неэтично с Вашей стороны. С нами случилась беда: после освобождения от советского попасть в Американское Рабство. Придумать все это мог разве, что Кафка, но не я. У меня есть в руках ВСЕ материалы "дела", не исключая интернет- распечатки расписания заседаний. В "деле", которое ленивыми евреями было даже не сфабриковано, фигурируют авторы : Коган, Рувинский, Нудельзон, Гольдфарб. Между тем, г. Аврутин в статье ругает советско- русское правоприменение и антисемитов. Могу ли я молчать и не остановить зарвавшегося инструктора сельского райкома? Мне не нравится, г. Рабинович, что Вы присовокупили к полученному мною в амер-ском суде имени позорную кличку "некий". 30 лет назад советские газеты, описывая типичных расхитителей, спекулянтов, отщепенцев объединяли слово "некий" с Вашей фамилией. Уважаемый Элиезер! Будьте помягче. С необольшевиком Тенненбаумом объяснюсь завтра.

---

Б.Тененбаум-Э.Рабиновичу
- at 2011-12-13 18:21:18 EDT
Michael
NYC, NY, USA - at 2011-12-13 06:35:27 EDT
V-A, etc

Гостевая открыта для всех и в своем роде может служить зеркалом того социума, который в нее заглядывает. В силу того, что выборка широка, буквально каждый день вы со 100% вероятностью наткнетесь на парочку психопатов, непременного клоуна, и одного-двух провокаторов. Возражая, вы оказываете им честь и повышаете в статусе до уровня "идейных противников". К чему ? Мусор и есть мусор - а полномочий на исползование метелки у нас нет.

---

Элиэзер М. Рабинович
- at 2011-12-13 15:08:15 EDT
Статью не читал, но, я надеюсь, никому не придёт в голову принять всерьёз бред некоего Michael, который к статье не имеет ни малейшего отношения...

---

Вера Стремковская
Гетебург, Швеция - at 2011-12-13 13:15:06 EDT
Дорогой Марк! Вы, как всегда точно и логично, обобщили материал и дали оценку событиям, подчеркнув роль личности в истории. Процессы, которые мы наблюдали в жизни, не осмысливались нами тогда. Теперь, по прошествии 20 лет, взгляд на ситуацию и на события изменился. Недавно в Гетебурге проходила конференция на эту же тему. Приезжали Бурбулис, Лансбергис, Кравчук и Шушкевич. Рассказывали о соглашении в Вискулях 1991 года.Что ж, они поднимали тему преимущества мирного подписания соглашения перед гражданской войной, которая могла бы возникнуть. Их точка зрения несколько более динамична по временному ходу событий. Возможно истина где -то посредине. Поскольку история не знает сослагательных наклонений, все, что случилось - суть. Отталкиваясь от этого момента и размышляя над причинами мы сможем двинутся дальше. За что Вам лично большое спасибо и пожелание радости творчества и здоровья. С уважением. Вера

---

Б.Тененбаум-М.Аврутину
- at 2011-12-13 12:57:17 EDT
Уважаемый коллега, вот тут я с вами согласен на 120% - с "... кампанией ..." действительно не повезло.

---

М. Аврутин - Б. Тененбауму
- at 2011-12-13 12:35:10 EDT
Благодарю за прочтение и поздравляю, что оказались в "достойной" компании.

---

Michael
NYC, NY, USA - at 2011-12-13 06:35:27 EDT
Уфф.. Дочитал до конца. С трудом сдерживаю себя от нанесения Марку заслуженного оскорбления. Помню, что на агитплощадке в горпарке по выходным лекторы общества "Знание" произносили подобные речи ...обратного содержания. Большинство ораторов в провинциальном городе были евреями. Марк, Вам платят зарплату или вы несете общественную нагрузку в массонской ложе? Ваши предшественники в парке пользовались нашей провинциальной темнотой, рассказывая (как и Вы) небылицы о США и Израиле. Кто Вам все это рассказал? Где Вы это слышали? Попробуйте получить в нашем штате бюллютень ...на ОДИН ДЕНЬ. Вызвать врача на дом. Скорую помощь. Очередь в emergency продолжается около шести часов. Можно скончаться, как Магницкий. Часть населения занята самолечением подручными средствами. Догадались, почему? В СССР некоторые лекарства продавались по- блату, в США - ТОЛЬКО по рецепту (кроме простейших). Особенно отвратительна Ваша любовь к Англии, Империи Зла, Тюрьме Народов. В США и Израиле в честь истребителей этих "общечеловеков" названы улицы и проспекты. В отличии от наших несчастных братьев, которых английские оборотни в погонах и мантиях держали в концлагерях на Кипре, Кении и в Европе, мы в СССР жили у себя дома. Благодаря Подвигу Сталина, Берии, многочисленных советских и американских евреев, мы были спасены от участи жителей Хиросимы, Нагасаки, Хайфона, Белграда, Багдада, Кабула, Триполи. Мы в СССР смело домогались до женщин и даже овладевали ими извращённым способом и с особым цинизмом. Через 10 лет НИКТО, даже Сталин лично не мог ничего предъявить, не имея в руках Акта судебно- медицинской экпертизы. Поганую Англию давно расчленили и загнали на хмурый остров на отшибе Европы, но её, прости Г-осподи, "Common Law", отравляет жизнь несчастным жителям её бывших колоний. Вас, Марк, в штате NY может арестовать любой оперуполномоченный, по любой статье УК, если статистическая вероятность совершения Вами преступления превышает 30%. Откройте GOOGLE в словах "probable cause" и проверьте. УЛИК ДЛЯ ОТКРЫТИЯ ДЕЛА НЕ ТРЕБУЕТСЯ. Прокурор в суде не демонстрирует улики. Взамен Вам предложат заключить с прокурором некую сделку. Если Вы попросите улики, то Вам скажут, что благородное предложение действительно ДО демонстрации улик. Иначе Вас предадут бессмысленому и беспощадному американскому суду. Поиздевавшись над Вами с годик, что занимает примерно 15-17 заседаний, и насмотревшись разных судей и прокуроров, Вы обнаружите, что судья и прокурор - евреи... Нормальные гоим никогда не доводят "дело" до такого состояния, а некоторые "наши" капризничают, требуя улик.
Вы, заявите еврею - судье о нарушении поправок к конституции, а еврей - прокурор выразит сомнение в вашей вменяемости. Судья постановит предать Вас принудительной психиатрической экспертизе. В тюрьме, так как опасность Вашего бегства превышает некий %.
После двух недель тюремной психушки судья-еврей постановит отпустить Вас под залог $1. Евреи знамениты жадностью и, оставив даже $, не побегут. После внесения выкупа Вас не отпустят, сославшись впоследствии на ошибку. К Вам придут депортаторы, дабы отправить Вас, нелегала на родину. Когда Ваши родственники пойдут к секретарю суда, тот скажет, что нужно еще попросить о снисхождении. Когда, Вас, гражданина США, перестанут "депортировать", отпустят домой, то снова в суде предложат ...поговорить в коридоре. Через пару месяцев улики покажут. Как они относятся к Вам, прокурор-еврей объяснить не сможет. Месяца через 2 дело закроет китаец-судья. Занимает развлечение менее двух лет и стоит потери работы, дома и банкротства. Тогда Вы поймете, что русские антисемиты были правы, не разрешая семитам работать в силовых структурах. Марк, напишите, пожалуйста, опровержение своего опуса. Или, хотя бы, извинитесь.

---

V-A
- at 2011-12-13 04:44:44 EDT
Michael,

попробуйте хлебышек от DAVID´S BREAD, INC. Brooklyn, N.Y. 11223 tel 718-9960925.
Бородинский - просто тот же самый. Другие тоже очень
неплохие.

PS Собственно по статье после Бориса Тененбаума добавить нечего.
Какая-то окрошка с вермишелью. При самом, конечно, теплом
уважении автору.

---

Б.Тененбаум
- at 2011-12-13 03:18:29 EDT
Слов нет, до чего мне не понравилась эта статья. Хочу сразу оговориться - при самом дружеском расположении к ее автору.

Теперь по поводу статьи: список претензий к ней у меня получается довольно длинным. Она бесформенна. В ней отсутствует не только структура, но даже и тезис. Ну сколько можно читать "... разоблачение коммунистов ..." ? По-моему, уже скучно и самим коммунистам. Поезд ушел, это все теперь совершенно неинтересно.

Далее - статья внутренне противоречива. Она начинается с перечисления ошибок, сделанных теми или этими, в отношении того или этого - что сильно напоминает описание потока воды, хлынувшего из прорванной плотины. Вот если б вот эта струйка потекла под другим углом, а вот этот камушек успели бы переставить из той ямки, где он лежал, в другую, повыше, то все пошло бы по-другому.

Такой, я бы сказал, дискретный подход.

Однако парой десятков строк ниже подход меняется - разговор идет об Орде, и по привычках, порожденных подчинением ей, и о том, что порушенная было система подавления возрождается сама по себе, и так далее.

Следовательно, мы имеем дело уже не с "механизмом", а с "организмом", у которого своя, внутренняя логика ?

И в итоге получается, что из этого значительного по величине материала не остается ничего, с чем можно было бы даже поспорить - настолько он винегретно-окрошечный.

Возвращаясь к самому началу - Марк, самым искренним образом прошу у вас извинения за негативный отклик. Ничего личного, уверяю вас.

---

Michael
NYC, NY, USA - at 2011-12-13 01:43:09 EDT
Тот хлеб, который продают американские "хлебопеки", в СССР никто бы добровольно не купил. Если бы им кормили солдат или з/к., то было бы восстание против сов. власти.

---

---

---