Джонатан Сакс, Борис Дынин. Великое содружество

©"Заметки по еврейской истории"

№10(179)

октябрь 2014 года

Джонатан Сакс

Великое содружество

Наука, религия и поиск смысла

ЧАСТЬ ВТОРАЯ
Почему это имеет значение

Перевод Бориса Дынина

(продолжение. Начало в №3/2014 и сл.)

Глава 7

Политика свободы

Бог, давший нам жизнь, дал нам одновременно свободу...
А можно ли свободу народа считать обеспеченной,
если мы устранили ее единственно прочную основу –
убежденность людей в том, что наши свободы это дары Божьи?

      Томас Джефферсон, «Заметки о штате Вирджиния»

Те, кто лишает свободы других, не заслуживают её сами
и под справедливым Богом не могут долго удерживать ее.

          Авраам Линкольн, Письмо Генри Пирсу, 6 апреля 1859

Права даруются человеку не щедротами государства, но Божьей рукой.

        Джон Ф. Кеннеди, Инаугурационная речь, 20 января 1961

Согласно известному повествованию о политике и свободе, ставшему житейской мудростью, демократия родилась в Афинах. Она – достижение греков. Библия ничего не знает о демократии, и если вы искренне религиозный человек, у вас должны быть сомнения в демократии. Она, в конце концов, о воле народа, а религия – о воле Божьей. Только когда европейское общество начало секуляризироваться в семнадцатом веке, первые плоды свободы пустили ростки. Либеральная демократия является достижением секулярного общества, и чем больше в нем остается религии, тем больше свобода находится под угрозой.

Существует только один недостаток в этом повествовании – оно ложно, в лучшем случае, только часть истины. Политика Запада является следствием религии Запада и Бога Авраама, чьим первым великим вмешательством в историю было освобождение народа рабов, и рабы пошли по дороге к свободе. Свобода совести – специфически современная форма свободы, не имевшая аналога в древности, – возникла в эпоху, насыщенную религиозными исканиями, религиозным воображением и изучением религиозных текстов.[1]

Семнадцатый век был веком еврейской Библии. Три фактора способствовали этому. Первым была Реформация. Ее последствием оказались войны, охватившие всю Европу и закончившиеся Тридцатилетней войной 1618-48 гг. Вторым фактором был кумулятивный эффект изобретения книгопечатания, роста грамотности и массового распространения книг, внезапно ставших доступными широким кругам населения. Третьим факторам стал принцип Реформации Sola Scriptura, «только Писание», означавший, что Библия, не Церковь или традиция, является единственным авторитетом религиозной жизни. Эти факторы, соединившись, оказались взрывной силой и изменили лицо Европы.[2]

Сумев впервые прочитать Библию на своем живом языке, верующие люди обнаружили, каким подрывным документом она является на самом деле. Вне Израиля все религии в древнем мире были, по сути, консервативными. Они канонизировали статус-кво. Они объясняли, почему цари рождены властвовать, а люди подчиняться. В обществе существует иерархия, так же как на небесах среди солнца, луны и звезд в «великой цепи бытия».[3] Где нет порядка, там хаос, а без власти нет порядка. Поэтому боги передают власть своим представителям на Земле, и их власть не может быть оспорена, не вызвав сокрушительного гнева богов.

Еврейская Библия опрокидывает это видение мира. Бог выступает против самонадеянной власти на земле, какой была великая Месопотамия, высмеянная в истории Вавилонской башни, или Египет, самая долговременная и самая могущественная империя древнего мира. Никто не вызывает у Бога бо́льшую насмешку и злость, чем те, кто изображает из себя полубогов, как делали многие правители и тираны от древних императоров до Сталина, Мао, Ким Ир Сена и им подобных.

История Исхода с его казнями и разделением Красного моря говорит не только о свободе. Если бы это было только о ней, она могла бы быть рассказана без чудес. Речь идет о том, что Бог выступил против фараона, и в его лице против всех абсолютных правителей, утверждающих себя богами, сынами богов или их заместителями. Одним из ключевых библейских мотивов является демифологизация и секуляризация власти.

Революционная сила монотеизма проявляется здесь в полной мере. В политеистических религиях бог или боги безраздельно властвовали над той или иной территорией. В Египте был главный бог Рa, у моавитян – Хамос, у вавилонян – Мардук и так далее. Каждый из них был частью национального мифа. Их положение среди богов поднималось и падало вместе с судьбой нации.

Монотеизм утверждает полное разделение между Богом и нацией. Бог израильтян не только Бог израильтян, но всего человечества. Его власть распространяется не только над их территорией, но над всем миром. Он не может быть идентифицирован с силой той или иной нации. Смысл казней египетских заключается не в том, чтобы ускорить освобождение израильтян, но в том, чтобы фараон признал власть Бога и над Египтом. История израильтян в Египте есть, прежде всего, религиозная критика политической власти. Ничто не было более алогичным и странным для древнего мира, чем идея о том, что высшая сила вмешивается в защиту бессильных.

Много веков спустя, когда Иудея была захвачена и Иерусалим разрушен вавилонянами, пророк Иеремия расценил это не как поражение народа и его Бога, но как поражение народа рукой его Бога. Вавилоняне были Его инструментом. Это был великий сдвиг мировоззренческой парадигмы.[4] Бог одобряет не силу, но справедливость. Впервые религия стала не оправданием, но критикой власти.

Это поняла группа швейцарских, голландских и английских политических мыслителей конца шестнадцатого и начала семнадцатого веков. Среди них были Томас Ерастус, Ричард Хукер, Гуго Гроций, Питер Кунеус и английские гебраисты Томас Коулман, Джон Лайтфут и Джон Селден. Они заложили фундамент современной политики, на который опирались Джеймс Гаррингтон, Томас Гоббс, Джон Мильтон и Джон Локк. Они агитировали за конституционную (т.е. ограниченную) монархию, за принцип веротерпимости и за свободу совести, этот уникально современной принцип свободы. Их история была недавно рассказана в книге Эрика Нельсона «Еврейская республика» с подзаголовком: «Еврейские источники и трансформация европейской политической мысли».[5]

Его выводы совпадают с моими. Общепринятая история европейской политики вводит в заблуждение. Согласно ей политическая мысль средневековой и ренессансной Европы была только христианской и теологической. Лишь с появлением науки она становится светской и потому терпимой. Наоборот, утверждает Нельсон, гуманизм Ренессанса, вдохновленный языческим наследством Греции и Рима, развивал секулярный подход к политике. Основатели же современной европейской политики были религиозными мыслителями, и их ключевым текстом была еврейская Библия.

Ссылаясь на ее авторитет, они разработали три революционных принципа. Во-первых, все законные конституции являются республиканскими. Монархия является в лучшем случае уступкой необходимости и получает свои полномочия по социальному соглашению или контракту, по воле народа, или, как скажет американская Декларация независимости, по «согласию управляемых». Во-вторых, – в отличие от эллинистических принципов, – одной из задач государства должна быть борьба с бедностью и в случае необходимости перераспределение доходов и расширение собственности на землю. Третьим стал принцип веротерпимости: государство не должно принимать законы в вопросах религиозной веры.

Все три принципа основаны не на Платоне или Аристотеле, но на книгах Левит, Второзаконие и Царств. Даже атеист Гоббс обосновывал свою политическую философию ссылками на Библию, которую цитировал 657 раз в Левиафане. Единственным исключением был Спиноза. Посвятив много времени изучению Библии, он все-таки обосновывал свою политическую теорию только философскими принципами. Каков же переход от авраамического монотеизма к свободному обществу?

Политика есть вопрос власти, а в самом сердце авраамического монотеизма заключена критика власти. Сила является насилием над человеческим достоинством. Когда я осуществляю власть над вами, я отрицаю вашу свободу, и это опасно для нас обоих. Вступительные главы Книги Бытия протестуют против злоупотребления властью. Каин убивает своего брата Авеля, и вскоре мы читаем: «Но земля растлилась пред лицем Божиим, и наполнилась земля злодеяниями» (Быт. 6:11).

Авраамический монотеизм основан на убеждении, что свободный Бог желает свободное поклонение свободных людей. Историческая драма Библии разыгрывается вокруг вопроса о том, как перевести индивидуальную свободу в коллективную свободу. Как построить свободное общество без постоянного риска превращения его в насилие сильных над слабыми, в эксплуатацию первыми вторых? Эта проблема ясно прозвучала у пророков, но никогда не была полностью решена. Политика является проблемой для Библии потому, что согласно ей ни один человек не должен применять принудительную силу к другому человеку. Но политика – это вопрос власти, а вера Авраама есть протест против власти.

Именно об этом хорошо сказал глубоко религиозный историк лорд Актон: «Власть развращает, и абсолютная власть развращает абсолютно». Люди всегда стремились к власти ради того, чтобы доминировать над другими. Гоббс с его холодными глазами исследователя общественной жизни писал: «И вот на первое место я ставлю как общую склонность всего человеческого рода вечное и беспрестанное желание все большей и большей власти, желание, прекращающееся лишь со смертью».[6] Однако политика авраамического монотеизма озабочена использованием власти только во вторую очередь. По сути, в нем идет речь о пределах власти.[7]

Может ли политический порядок существовать без применения силы? Как подчеркнули Ницше и Ханна Арендт, есть только одна альтернатива ей, а именно акт обещания.[8] Обещание является фундаментальным моральным актом. Когда я обещаю, я добровольно беру на себя обязательство. Именно эта способность людей обещать совершить некое действие или воздержаться от него рождает порядок в отношениях между людьми без использования принуждения. Первым ясно сказал об этом Ницше:

«Выдрессировать животное, смеющее обещать, — не есть ли это как раз та парадоксальная задача, которую поставила себе природа относительно человека? Не есть ли это собственно проблема человека?... Насколько должен был сам человек стать для этого прежде всего исчислимым, регулярным, необходимым даже в собственном своем представлении, чтобы смочь наконец, как это делает обещающий, ручаться за себя как за будущность! Именно это и есть длинная история происхождения ответственности».[9]

Свобода в политической системе возможна только тогда, когда основным политическим актом является взаимное обещание между тем, кто правит, и теми, кем он правит. Но нельзя быть уверенным, что после получения власти, недоступной для оппонентов, правитель будет исполнять свои обещания. Рано или поздно, если не при жизни правителя, то во время правления его или ее наследников неизбежно возникает опасность тирании. Свобода может быть гарантирована только в политической системе, где конституционным сувереном является сам Бог, где Он искал и получил свободное согласие управляемых и где Он сам обязался уважать человеческую свободу. Именно это произошло в книге Исход 19-20: Завет, взаимно связывающее обещание между Богом и израильтянами.

Завет является наиболее радикальной попыткой, когда-либо предпринятой людьми, создать политику свободы, отбирая верховный суверенитет из рук человеческих вообще. Кто бы ни правил в Израиле, он делает это только по авторитету, данному Богом, с одной стороны, и людьми, с другой. Правителя можно критиковать и свергнуть за превышение данных ему полномочий. Именно поэтому одновременно с рождением монархии в библейском Израиле появились пророки, социальные критики с правом судить царей от имени Бога.[10] Право быть в оппозиции, право говорить власти правду от имени Бога, впервые прозвучавшее у пророков, мужчин и женщин, имеет фундаментальное значение для свободного общества.

***

Завет как ключевая идея политики был открыт заново в шестнадцатом и семнадцатом веках в Женеве Кальвина и в Голландской республике среди шотландских ковенантеров и английских пуритан, а также у пилигримов – отцов Америки. Хотя эта идея уходила на задний план вместе с секуляризацией Европы в 18-м веке, она все еще остается частью лексикона американской политики.[11]

Политика завета есть политика новых начал, политика людей, связанных друг с другом обещанием стремиться к общему благу, политика декларации: «мы, народ». Это политика морального принципа и коллективной ответственности. Это то, что Джон Ф. Кеннеди имел в виду, когда сказал: «В конечном счете, успех или провал нашего курса будет не столько в моих руках, сколько в ваших, мои сограждане» [12]; когда Барак Обама повторил: «Что бы ни делало – и не должно было делать правительство, – страна, в конечном итоге, полагается на доверие и решимость американского народа».[13] В отличие от иерархических обществ, где правители правят, общество завета всегда основывается на взаимной ответственности членов общества в целом. Судьба нации находится в руках народа, а не в руках имеющих власть над ним.

Завет всегда связан с нарративом [14]. В случае Библии – это Исход. В случае Соединенных Штатов – это путь от угнетения к свободе в новом мире, почти в обетованную землю. Нарратив звучит во время значительных и символических событий, как в Соединенных Штатах на президентских инаугурациях, когда новоизбранные президенты явно или неявно присягают обновлять завет, обязуются хранить веру отцов Америки и их видение ее будущего. Политика завета есть политика веры и надежды, веры в нашу способность построить лучшее будущее и надежды, что история может быть освобождена от трагического прошлого. Нация, основанная на завете, всегда может обновить себя.[15] Весьма сомнительно, способны ли на это другие политические системы.

Политика завета оркестрована для правого полушария мозга. Она основана на воспроизводстве нарратива, а не на абстрактной теории. Она фокусируется на нашей общности, на наших взаимоотношениях, а не на атомизированном гражданине по теории социального контракта, кто решил, что в его интересах передать часть своих индивидуальных прав в руки центральной власти ради возможности жить в мире. Политика завета укоренена в религиозном видении человеческого достоинства и равенства.[16] Это политика «одной нации под Богом, неделимой, со свободой и справедливостью для всех».[17] Это политика немыслима без Бога, ибо только вера в верховную власть Бога достаточно сильна, чтобы установить пределы человеческих амбиций и дать людям право свергнуть тех, кто выходит за границы «свободы и справедливости для всех».

Здесь заключена ирония, но также и сила авраамической политики. Хотя ее видение религиозное, ее концепция власти носит секулярный характер. В иудаизме установлено принципиальное разделение между царской властью (правительством) и священством (религией). Священники не должны обладать политической властью. Христианство провозгласило тот же принцип, хотя и несколько иначе: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мат. 22:21). Видение, лежащие в основе этой секуляризации власти, религиозно насквозь. Власть не имеет священного характера! Правители, короли и императоры не святы. Они у власти, чтобы служить, а не чтобы им служили. Всякая власть должна починяться всеобъемлющим императивам права и справедливости. В тот момент, когда она переступает их, это есть ultra vires, превышение ее полномочий, и тогда она по праву может быть осуждена.

Политика в авраамическом видении не является высшим благом. Это не то место, где мы встречаем Бога, где строим наши глубоко интимные взаимоотношения, где реализуем наши самые высокие добродетели, где достигаем индивидуальной и национальной славы. Политика есть средство для достижения цели, ни больше, ни меньше. Она должна обеспечить мир, безопасность, устойчивость и законопослушание, чтобы мы могли заниматься своими делами, служить Богу работой и молитвой, в семье и в обществе, то есть в сферах жизни, где мы не доверяем политикам и государству, поскольку они требуют абсолютной свободы в своих действиях. Именно вторичный характер политики в иудео-христианском видении является надежным гарантом против насилий со стороны государственной власти. Где политика первична, власть политиков верховна, а где правят политики, свобода в опасности.

Здесь заключено основное различие между либеральной демократией и демократией, установленной Солоном в Афинах около пяти столетий до христианской эры. В Греции гражданин служил полису, государству. В либеральной демократии государство служит гражданину. В Афинах и Спарте, а затем в Риме государство было носителем высших идеалов народа. Dulce et decorum est pro patria mori: «Сладка и прекрасна за родину смерть» (Гораций). Высшей добродетелью было пожертвовать всем ради славы и благосостояния полиса. Патриотизм имел всеохватывающее значение, и гибель на войне была высшей честью. Цель воспитания, говорил Платон, научить человека «желать и стремиться стать совершенным гражданином, умеющим согласно справедливости подчиняться или же властвовать».[18]

Закон государства требует абсолютного послушания, но здесь нет более высокого закона, нет трансцендентной этики, нет божественной нормы, которым государство должно быть подотчетно и в свете которых можно критиковать саму государственную власть и при необходимости восстать против нее. Вот почему афинская демократия несла в себе угрозу стать тиранией, даже если это была тирания большинства. Когда политика является высшей ценностью, она становится путем, на котором люди поклоняются коллективному воплощению себя, и тогда они готовы пожертвовать многими существенными свободами, в том числе свободой меньшинства.

В еврейской Библии, напротив, политика рассматривается как необходимая уступка реальности, не более. В идеале люди не должны нуждаться ни в царе, ни в правительстве, ни в государстве. Бог – их правитель, и этого должно быть достаточно. Как Гидеон, отличившийся на войне, говорит в книге Судей (8:23) в ответ на желание народа сделать его царем: «Ни я не буду владеть вами, ни мой сын не будет владеть вами; Господь да владеет вами». Великие идеалы справедливости и сострадания, уважения человеческого достоинства и социального единства принадлежат к сферам, где люди связаны друг с другом не как граждане государства, а как соседи и друзья, как участники завета. Это происходит тогда, когда мы встречаемся не как правители и управляемые, а как со-творцы лучшего общества.

Основой авраамической политики является различие между государством, с одной стороны, и гражданским обществом, с другой. Гражданское общество – это область семей, сообществ, религиозных общин, общественных ассоциаций, благотворительных организаций, товариществ и тому подобное. Эта область, где мы связаны друг с другом узами дружбы, взаимности и нравственности без использования силы. Авраамическая политика зависит от сильного гражданского общества в противовес мощи государства и власти с присущей ей тенденцией к усилению в течение времени.

Мало кто сказал об этом лучше, чем Томас Пейн, английский радикал и единственный человек, кто сыграл значительную роль в и американской, и французской революциях. Его брошюра «Здравый смысл» была опубликована в Америке в январе 1776 года и мгновенно стала бестселлером. 100000 экземпляров были раскуплены практически моментально. Его влияние было огромным, и он стал известен как один из отцов американской революции. Вот начальные слова «Здравого смысла»: «Некоторые авторы настолько смешали “общество” и “правительство”, что между ними не осталось никакого или почти никакого различия; между тем это вещи не только разные, но и разного происхождения. Общество создается нашими потребностями, а правительство – нашими пороками; первое способствует нашему счастью положительно, объединяя наши благие порывы, второе же – отрицательно, обуздывая наши пороки... Правительство, подобно одеждам, означает утраченное целомудрие: царские дворцы воздвигнуты на развалинах райских беседок».[19]

Пейн продолжает оправдывать свой тезис цитатами из Библии на иврите, прежде всего критическими по отношению к институту монархии. Это было тем более примечательно, что сам Пейн, как потом выяснилось, был атеистом. Вы не должны быть верующим, чтобы понять силу и логику авраамической политики.

Сказанное приводит нас к вопросу о свободе совести. Идея, что у нас есть право на свободу взглядов, не родилась в Афинах или Риме. Ее нет и в Библии. Ее вообще не знали в древнем мире. Она возникла при очень специфических обстоятельствах, когда Европа была опустошена целым рядом изнурительных религиозных войн после Реформации. Она была продуктом интенсивно религиозной эпохи, в которой религия стала источником конфликта.

Есть три сценария, которые могут разыграться в таких обстоятельствах. Во-первых, победившая партия навязывает свою точку зрения своим противникам, безжалостно подавляя их права, если они упорствуют в своих взглядах. Это было нормой до семнадцатого века, и это остается верным в тоталитарных государствах сегодня. Второй сценарий: чума на оба ваши дома. Поскольку религия является источником конфликта, давайте запретим ее вообще, по крайней мере, в публичных местах. Если кто-то хочет поклоняться Богу, пусть делает это в частной обстановке своих домов или в местах отправления культа и больше нигде. Так считал Вольтер и французские революционеры: Écrasez l' Infame, – «Раздавите гадину». Второй сценарий отрицает свободу всех религий, первый всех, кроме одной.

Третий сценарий состоит в следующем: сегодня наша сторона удерживает власть, и мы можем навязывать свои взгляды нашим оппонентам, но завтра они смогут взять власть и притеснять нас подобно тому, как мы притесняли их. Тогда мы не сможем свободно исповедовать свою религию, а этого мы хотим избежать любой ценой. Поэтому мы признаем религиозную свободу для всех, кто готов взять на себя обязанность сохранять гражданский мир. Мы гарантируем нашим оппонентам свободу исповедовать свою веру, пока они лояльны к государству. Так родилась свобода совести. Она родилась именно в период страстных религиозных исканий с целью сохранения пространства, где свобода защищена как священное право граждан независимо от того, кто стоит у власти.

Именно по третьему сценарию в Англии, а затем по-своему в Соединенных Штатах была утверждена религиозная свобода людьми, для которых религия имела громадное значение, что удивило и заинтриговало французских наблюдателей. В начале восемнадцатого века Монтескье сказал: «Английский народ лучше всех народов мира сумел воспользоваться тремя вещами, имеющими великое значение: религией, торговлей и свободой».[20] В девятнадцатом веке Алексис де Токвиль также заметил: «Я наслаждался в Англии тем, чего я был давно лишен: союзом между религиозной и политической сферами, между государственными и частнымм добродетелями, между христианством и свободой».[21] Французы были удивлены, увидев, что религия может быть основой свободы.

Мы часто слышим, что история не дает нам возможности проиграть ее события заново. Она не знает контролируемых экспериментов, и мы можем узнать, что пошли по ложному пути только после того, как он пройден. Но к этому времен уже поздно исправить его. На самом же деле, историю свободы в современном мире можно рассматривать как полигон, где прошли проверку различные политические концепции.

Новое время стало свидетелем четырех революций: английской (1640), американской (1776), французской (1789) и русской (1917). У них были очень разные траектории. Английская и американская революции привели к войнам, но оставили после себя стабильные общества с уважением к правам человека. Французская и русская революции привели к царству террора. Они начались с мечты об утопии и окончились кошмаром репрессий.

Разница заключалась в том, что английская и американская революции были вдохновлены Библией. Их вдохновителями были пуритане с сильным чувством Завета, глубоким знанием еврейской Библии и ее раввинских комментариев, открытых христианскими гебраистами, упомянутыми выше. Эти революции были предопределены религиозными стремлениями. Но французская и русская революции были основаны на философии: Руссо и philosophes 18-го века во Франции, Маркса и Энгельса в России.

Почему это привело к столь различным результатам? Я могу назвать три причины. Во-первых, у Библии и философии разное восприятие времени. Еврейская Библия, увидевшая Бога в истории и открывшая человеку историческую перспективу, знает, что изменение мира занимает длительное время. Историю от Исхода до Второзакония можно суммировать просто: Моисею понадобилось только несколько дней, чтобы вывести израильтян из Египта, и сорок лет, чтобы вывести Египет из израильтян. Дорога к свободе долгая и трудная. Ее нельзя форсировать. Даже Моисей, кто вывел израильтян из рабства, не смог привести их на обетованную им землю.

Для философии со времен Платона «время» было трудной идеей. Время, сказал Платон, есть движущейся образ вечности. Философские истины не знают времени. Они принадлежат небесам, где ничего не меняется. В философии истина раскрывается как система. В Библии истина раскрывается как нарратив. Системы являются теоретическими конструкциями, но нарративы повествуют о людях и о времени, необходимом для изменения людей. Революции, вдохновленные философией, пытались совершить невозможное: создать новый социальный порядок в одночасье.

Второй причиной, как уже говорилось, было то огромное внимание, которое уделяет библейская политика гражданскому обществу: крепким семьям, социальным связям, общественным объединениям, благотворительности и тому подобному. В этом и заключалась великая сила Англии и Америки, которую отметили Бёрк и Алексис де Токвиль. «Маленькие отряды» Бёрка и «ассоциации» Токвиля хранили свободу живой, действуя как буфер между личностью и государством. Именно поэтому французские и русские революционеры не любили Бёрка и Токвиля. Руссо, Маркс и Энгельс не доверяли семьям и общинам, потому что они стояли на пути прямого воздействия государства на граждан.
Третья причина связана с разным отношением библейской политики и революционной политики к идее прав человека. Двое из самых глубоких мыслителей, писавших о свободе в середине двадцатого века, Фридрих Хайек в «Конституции свободы» и Яков Талмон в «Происхождении тоталитарной демократии» показали, в чем различия английского и французского подходов к свободе.[22] Английский подход был постепенным, эволюционным, помнящим об истории и уважающим традиции. Французский подход был перфекционистским, философским, даже мессианским в секулярной форме. Для французских революционеров существовал идеальный шаблон общества, который должен быть реализован политическим регулированием всех сфер жизни. Англичане же, напротив, знали: «В судьбе людской сколь неприметна роль, что мнят играть закон или король!»[23]
Отсюда берут начало две различные концепции прав человека. Английская версия определила права человека как ту сферу, в которую правительство не может вмешиваться. В общественном договоре мы отдаем некоторые из наших свобод в руки правительства ради правопорядка и защиты от внешних сил. Но есть определенные свободы: жизнь, свобода и стремление к счастью, по выражению Томаса Джефферсона, неотчуждаемые и не подлежащие передаче в руки государства. Они определяют границы власти государства и устанавливают сферу свободы.

Французский подход видит права человека как идеальный проект человеческой жизни, который должен быть реализован политическими средствами. Политика есть преобразование общества силой законов. Французская революция была совершена во имя прав человека, важных для социальной гармонии, в которой должны найти согласие частное и общественное благо. Политика здесь есть использование власти ради достижения идеального состояния дел. Как пишет Талмон: «Когда режим по определению считается реализацией прав и свобод, гражданин лишается какого-либо права жаловаться на то, что он в настоящее время лишен своих прав и свобод».[24] В то время как свобода по-английски устанавливает границы государственной власти, свобода по-французски должна быть установлена государством. Если необходимо, сказал Руссо, мы должны заставить людей быть свободными.

В 1959 году Хайек пророчески заметил, что французская традиция стала везде вытеснять английскую. Неожиданно это оказалось проблемой даже в Великобритании и в США, где в последние годы стала наблюдаться тревожная эрозия религиозных свобод. Генеральный прокурор штата Массачусетс заставил католические благотворительные организации Бостона закрыть свои услуги по усыновлению детей из-за их принципиального возражения против усыновления однополыми парами. Аналогичная ситуация возникла и в Великобритании. Здесь работнику аэропорта было запрещено носить распятие на публике, учитель был уволен за беседу с больным учеником о молитве, офицер Королевского общества был вынужден уйти в отставку за предложение, чтобы учителя, если будут спрошены, были готовы обсуждать идею Творения.

Мы наблюдаем опасные ограничения свободы религии, закрепленной в статье 18 Всеобщей декларации ООН по правам человека (1948): «Каждый человек имеет право на свободу мысли, совести и религии; это право включает свободу... как единолично, так и сообща с другими, публичным или частным порядком в учении, богослужении и выполнении религиозных и ритуальных обрядов». То, что религиозные права стали ограничиваться в Великобритании и США, у двух народов, которые вели мир к религиозной свободе, вызывает большую тревогу.

Это французская свобода, не английская; философская, не библейская. Это шаг в сторону тоталитарной демократии. Когда политика становится погоней за абстрактным совершенством посредством законодательства, свобода в опасности. Из истории мы знаем только одно достаточно сильное противодействие превращению демократии в тиранию, как это случилось в древних Афинах и революционной Франции, а именно – ограничение человеческого авторитета авторитетом Бога.

И сегодня сохраняется разница между авраамической политикой и идеологической, между минималистским и максималистским государством, между представлением о неприкосновенности гражданского общества, поскольку оно не основано на отношениях силы и власти, и представлением, что оно может быть ограничено так сильно, как понадобиться политической власти, чтобы оставаться верховной.

Мои аргументы противостоят расхожему пониманию истории свободы. Гарантии свободы в современном мире скорее заключены в религиозном мировоззрении, нежели в секулярном. Авраамическое видение утверждает неотъемлемое достоинство человеческой личности и важность защиты от государственного вмешательства в сферы жизни: семьи и общины, образующих гражданское общество. Утверждая ничем не компенсируемую ценность отношений между людьми, основанных не на власти, а на завете, авраамическая политика спасла Англию и Америку от наихудших эксцессов революционной политики, стоившей народам Франции и России много тысяч и даже миллионов жертв.

Революционная политика проявляет все признаки мышления, связанного с левым полушарием мозга, с его предпочтением абстракций конкретным людям с их личными историями и лояльностью. Но именно они образуют общество. Авраамическая политика, напротив, является политикой с человеческим лицом, политикой, которая знает пределы власти. Эта политика также знает о преобразующем общество творчестве свободных людей, свободно объединяющихся с целью создания социальных институтов, достойных быть местом для божественного присутствия. Авраамическая политика никогда не забывает, что есть вещи более важные, чем политика, и потому она остается лучшей защитой свободы.

(продолжение следует)

Примечания

[1] John Plamenatz, Man and Society, London, Longman, 1963, pp. 45–88.

[2] Christopher Hill, The English Bible and the Seventeenth-Century Revolution, London, Allen Lane, 1993.

[3] Great Chain of Being («Великая цепь бытия») – название книги американского философа и историка идей Артура Лавджоя (Arthur Lovejoy) – Примечание переводчика.

[4]See Dan Jacobson, The Story of the Stories: The Chosen People and Its God, New York, Harper & Row, 1982.

[5] Eric Nelson, The Hebrew Republic: Jewish Sources and the Transformation of European Political Thought, Cambridge, MA, Har

[6] Thomas Hobbes, Leviathan, Book 1, 11.

vard University Press, 2010.

[7] Lord Acton, ‘The History of Freedom in Antiquity’, Essays in the History of Liberty: Selected Writings of Lord Acton, ed. J. Rufus Fears, Indianapolis, Liberty Classics, 1985–8, pp. 5–28.

[8] Hannah Arendt, The Human Condition, Chicago, University of Chicago Press, 1998, pp. 23–47

[9] Friedrich Nietzsche, On the Genealogy of Morality, ed. Keith Ansell-Pearson, trans. Carol Diethe, Cambridge, Cambridge University Press, 1994, Second Essay, pp. 35–6.

[10] See Johannes Lindblom, Prophecy in Ancient Israel, Philadelphia, Muhlenberg, 1962; Michael Walzer, Interpretation and Social Criticism, Cambridge, MA, Harvard University Press, 1987.

[11] See the works of Daniel Elazar in the section ‘For Further Reading’ on p. 336 of this book; also John Witte, Jr, Religion and the American Constitutional Experiment: Essential Rights and Liberties, Boulder, CO, Westview Press, 2000; Glenn A. Moots, Politics Reformed: The Anglo-American Legacy of Covenant Theology, Columbia, University of Missouri, 2010.

[12] Inaugural address, 20 January 1961.

[13] Inaugural address, 20 January 2009.

[14] Слово «нарратив» созвучно словам «рассказ», «истории», «повествование». Автор употребляет их все. Я использую «нарратив», когда речь идет о тексте, чье содержание стало коллективной исторической памятью народа, определяющей его самобытность и самоидентификацию его членов, формирующей ее символы и ритуалы. – Примечание переводчика.

[15] For classic covenant renewal thinking, see Reinhold Niebuhr, The Irony of American History, New York, Scribner, 1952; and Robert Bellah, The Broken Covenant: American Civil Religion in a Time of Trial, New York, Seabury, 1975.

[16] Joshua Berman, Created Equal: How the Bible Broke with Ancient Political Thought, Oxford, Oxford University Press, 2008.

[17] Слова из Pledge of Allegiance(Клятвы верности американскому флагу) – Примечание переводчика.

[18]Plato, The Laws, trans. Thomas Pangle, New York, Basic, 1980, p. 24 (Пдатон, «Законы»)

[19]Thomas Paine, Political Writings, ed. Bruce Kuklick, Cambridge, Cambridge University Press, 1997, p. 3.

[20] Montesquieu, The Spirit of the Laws, vol. 1, book 20, sect. 7. (Монтескье, «Дух законов»

[21] Memoir, Letters, and Remains of Alexis de Tocqueville, London, 1861, vol. 2, p. 397 (letter to M. De Corcelle, 2 July 1857). Я обязан этой и предшествующей ссылке Gertrude Himmelfarb, The Roads to Modernity, New York, Knopf, 2004, pp. 25–52.

[22] Friedrich A. Von Hayek, The Constitution of Liberty, Chicago, University of Chicago Press, 1960; J. L. Talmon, The Origins of Totalitarian Democracy, New York, Praeger, 1960.

[23] Oliver Goldsmith, ‘The Traveller’, in The Poems and Plays of Oliver Goldsmith, London, 1841, p. 4. (Перевод А. Парина. См.   Оливер Голдсмит. Избранное.   М., Худ. Лит., 1978, «Путник»).

[24] Talmon, The Origins of Totalitarian Democracy, p. 35.

Всего понравилось:6
Всего посещений: 6220

Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2014/Zametki/Nomer10/Dynin1.php - to PDF file

Комментарии:

Mark
Rishon LeZion, Israel - at 2016-01-01 16:28:34 EDT
Это любопытная глава... К сожалению, не будучи знаком с историей и особенностями политических систем, мне трудно верить или не верить Саксу.
То, что "правое полушарие" больше подходит для политики - конечно. То, что американская политическая система есть плод специфического направления протестантов - безусловно.
Но отсюда ещё далеко до "авраамистической" политики. Ограничение власти царя религиозными авторитетами - конечно же открытие евреев. Но ведь это легко начинает попахивать теократией.
А взгляните на израильскую действительность с далеко не розовым участием религиозных партий в политике. Глубоко религиозный, правда, очень странный, Иешиягу Лейбович был очень против...
Борис Дынин
- at 2014-12-03 14:01:02 EDT
Георгий
Ашдод, Израиль - at 2014-12-03 10:26:21 EDT
Просто -спасибо..я,к сожалению,человек неверующий,но понимаю и принимаю Ваши изыскания как принципы Высшей Справедливости
====================
Уважаемый Георгий,
Я думаю, рабби Сакс оценил бы Ваш отклик с чувством большого удовлетворения. И меня как переводчика он очень радует.
Георгий
Ашдод, Израиль - at 2014-12-03 10:26:21 EDT
Просто -спасибо..я,к сожалению,человек неверующий,но понимаю и принимаю Ваши изыскания как принципы Высшей Справедливости
Борис Дынин
- at 2014-11-18 16:25:47 EDT
Авраам Ягель
Иерусал&, - at 2014-11-18 15:58:41 EDT
Благодарю, мне нравится книга все больше и больше!
===============
Спасибо!
Авраам Ягель
Иерусал&, - at 2014-11-18 15:58:41 EDT
Благодарю, мне нравится книга все больше и больше!
Борис Дынин (для рекорда)
- at 2014-11-09 04:46:50 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Б. Дынину
- at 2014-11-07 02:04:30 EDT

А потом, когда Бог потребовал от Авраама принести в жертву сына, тот, как овечка, подчинился и нож уже занес, пока рука ангела его за руку не схватила. Авраам НЕ выдержал испытания, и Бог больше никогда не говорил с ним лицом к лицу.

Вот что такое еврейское понятие свободы.
=====================
Комментарий на Акеду рабби Сакса см.
http://club.berkovich-zametki.com/?p=13436
Исак Кран
Израиль - at 2014-11-07 18:08:29 EDT
Уважаемый Борис!
Приятно спорить с приятным оппонентом.
Борис Дынин - Исаку Крану
- at 2014-11-07 14:36:15 EDT
Уважаемый Исак,
Вашм слова курсивом.

"Во главу моей позиции поставлен тезис о неполной информации"

Не спорю.

"Безо всяких обвинений. Никого и ни в чем"..

Это было очевидно и... приятно.

" Надеюсь. Вы согласитесь, что глаз человеческий не познан до конца. Иначе его бы не изучали… Далее, подавляющую часть информации, необходимой, практически, для любого своего занятия человек получает при помощи зрения. Как можно неживое приспособить к непознанному?"

Ваш вопрос не вытекает из факта "недопознанности" глаза, которая относится и к Вашему "Как".
На то познание и творчество! Во времени!

А с тем, что история евреев вызывает много вопросов и дает серьезную почву для мистики (слово, испоганенное советской и атеистической идеологией, но у меня вызывающее, пусть далеко не всегда, как и рационализм, уважение), я согласен.
Исак Кран
Израиль - at 2014-11-07 08:52:13 EDT
Уважаемый Борис!
Спасибо за внимание к моему отклику. Личность сэра Дж. Сакса – вне критики и каких-либо замечаний.
Во главу моей позиции поставлен тезис о неполной информации. Безо всяких обвинений. Никого и ни в чем. Ваше отношение к мистике остается и будет Вашим отношением. Тоже без претензий.
Тем не менее, относительно Вашего…
- « Я бы уточнил это утверждение: «Живое в лице человека приспосабливает к себе неживое»». Надеюсь. Вы согласитесь, что глаз человеческий не познан до конца. Иначе его бы не изучали… Далее, подавляющую часть информации, необходимой, практически, для любого своего занятия человек получает при помощи зрения. Как можно неживое приспособить к непознанному?
- «человек… преобразует природу и творит ее новые формы…» Как это он может делать, если - см. предыдущее замечание
- : «Вы думаете, что современный «человек» больше подчинен «бытию», чем первобытный, античный, средневековый, в технологически отсталых районах земли?» Да, именно так. Как только законы бытия начали заставлять человека делать что-то для себя к чужой выгоде. Про чукчу, извините, не понял.
- «Сегодня у нас имеется печальное опровержение этого во взрыве религиозного фанатизма в мусульманском мире, пренебрегающем прибылью» Неужели Вы всерьез полагаете, что к этому взрыву не причастны нефтедоллары нефтебаронов? Неужели Вы отвергаете версию, что ненависть этих фанатиков к евреям (мистически наделенными невероятной прогрессорской силой и способностями) не зависит от того, что нефть на Ближнем Востоке?
Даже Вам, наверное, трудно отрицать, что до сих пор наличествуют попытки открыть новый физический закон. Но, далеко не все умудряются получить «яблоком по голове». Потому-то и очень жалко, что каждая из философских теорий (релевантных еврейскому вопросу) упускает такой факт - число .физических законов меньше числа законов природы. А отсюда – антисемитизм, препятствующий полному применению качеств (пусть даже мистических, рассмотрим это просто как фактор влияния) еврейского народа, провоцирует беспощадную войну природы с человеком (так, а не наоборот!). Не является ли здесь самым практическим уменьшение (любым способом) тяжести потерь человечества?
Борис Дынин - Элиэзеру М. Рабиновичу
- at 2014-11-07 03:16:34 EDT
Элиэзер М. Рабинович - Б. Дынину
- 2014-11-07 02:04:30(73)

А потом, когда Бог потребовал от Авраама принести в жертву сына, тот, как овечка, подчинился и нож уже занес, пока рука ангела его за руку не схватила. Авраам НЕ выдержал испытания, и Бог больше никогда не говорил с ним лицом к лицу.

Вот что такое еврейское понятие свободы.
==================
Дорогой Элиэзер,
Вы побуждаете меня перевести комментарий рабби Сакса на Акеду (Жертвоприношение Исаака). Возможно, завтра сделаю и попрошусь в "Мастерскую". Это и будет мой ответ Вам. Прошу терпения.

Спасибо за отклик
Элиэзер М. Рабинович - Б. Дынину
- at 2014-11-07 02:04:30 EDT
Интереснейшее чтение, безусловно, спасибо.

Именно об этом хорошо сказал глубоко религиозный историк лорд Актон: «Власть развращает, и абсолютная власть развращает абсолютно». Люди всегда стремились к власти ради того, чтобы доминировать над другими.

Был еще один политический "философ" - Никита Хрущев, который признал, что всё на свете приедается, кроме власти. Все-таки Запад, даже включая Францию, но в особенности Британия, Америка, Голландия сумели создать демократическое правление, в общем, работающее и без прямого вмешательства религии. Но признание главенства Бога несомненно помогает против тирании.

На этой неделе в синагогах читают ярчайшую главу "Вайера". Бог говорит: "Утаю ли Я от Авраама, что хочу делать!" А хочет Он разрушить грешные Содом и Гоморру. Авраам ему: "Халила леха!" - почти что "Ты с ума сошел!" А если там пятьдесят праведников? "Судия всей земли поступит ли неправосудно?" Бог почти что смиренно обещает пощадить весь город ради 50 праведников. Ну а если недостанет пяти до пятидесяти? Он пощадит и ради 45. И дальше по пятерке, снижая число праведников, Авраам "робко" продолжает: "Да не прогневается Владыка, что я скажу еще однажды: может быть найдется там десять?" Ответ: "Не истреблю ради десяти". И только после этого "пошел Господь, перестав говорить с Авраамом".

А потом, когда Бог потребовал от Авраама принести в жертву сына, тот, как овечка, подчинился и нож уже занес, пока рука ангела его за руку не схватила. Авраам НЕ выдержал испытания, и Бог больше никогда не говорил с ним лицом к лицу.

Вот что такое еврейское понятие свободы.
Борис Дынин - Исаку Крану
- at 2014-11-07 00:44:52 EDT
Я написал: "Но человек не есть часть самой природы в физическом и биологическом смысле",
но здесь пропущено важное слово: "Но человек не есть ТОЛЬКО часть самой природы в физическом и биологическом смысле."
Борис Дынин - Исаку Крану (ч. 2)
- at 2014-11-07 00:27:07 EDT
Уважаемый Исак,

Насчет смысла существования евреев, указанного в статье, на которую Вы ссылаетесь, спорить не буду. Есть мистики, которых я очень уважаю. Но сам не склонен к мистике и, поскольку мой ум вне ее, не буду и распространяться о содержании статьи, на которую Вы ссылаетесь.

”Отсюда понятно, что замечательный анализ, выполненный Д.Саксом, да и любым иным аналитиком, остается «вещью в себе» - демонстрирует собой (ИМХО) чисто академический интерес”.

На это замечу следующее:
Дж. Сакс был эффективным лидером еврейской ортодоксальной общины Англии в течение 22 лет. В последние годы община стала расти впервые за 300 лет не за счет притока евреев извне, но за счет рождаемся, не удивительно, прежде всего, среди хередим. Не это ли самое практическое? Дж. Сакс, modern orthodox, очень принят в ХАБАД.. Он много сделал практически важного, опубликовав Сиддур и Пасхальную Агаду с современными комментариями. В его лице евреи Англии приобрели признанный обществом голос. Он осмысливает вызовы современности религии, прежде всего, иудаизму, без чего нет (понятно, не только благодаря ему) живой истории веры, истории евреев. Иудаизм (евреи) сохраняют себя и продолжают свою историю через осмысление своих традиций и своей веры. Так что «академическое» здесь связано с «практическим» (см., например, его лекции «Заметки по еврейской истории», №156, 157, 163).

Спасибо за отклик.
Борис Дынин - Исаку Крану (ч. 1)
- at 2014-11-07 00:26:54 EDT
Уважаемый Исак,
Ваше замечание исходит из утверждения: «В природе живое всегда приспосабливается к неживому. Поэтому людям воленс-неволенс пришлось смириться сразу со всеми этими правилами (их назвали законами природы), не зная ни одного из них. Значит, смириться с постепенным, один за другим обнаружением их для себя (как физические законы)».

Я бы уточнил это утверждение: «Живое в лице человека приспосабливает к себе неживое». Впрочем, не только в лице человека. Самые разные виды животных, да и растений, приспосабливают к себе своими действиями окружающую среду, меня ее физический, химически и био состав хоть т не навечно. Системная экология многое здесь пооткрывала. Вы скажите, что это происходит по законам самой природы, и это будет так, но также как и то, что до и помимо человека живая природа не "смиряется" с законами, поскольку есть часть самой природы в целом, и потому о «смирении» (приспособлении) трудно говорить с ясным однонаправленным смыслом.

Но человек не есть часть самой природы в физическом и биологическом смысле. Он преобразует природу и творит ее новые формы, которые бы не возникли бы без его целеполагания, а оно формирует будущее еще не существующее. Вы опять можете справедливо заметить, что это будущее не возникло бы, если бы реализация его не соответствовала законам природы. Но все такие рассуждения подобны змее, кусающей свой хвост, ибо понятие «закон природы» становится очень двусмысленным, тем более что фундаментальные законы физики инвариантны во времени, то есть не знают «будущего», а если знают, то печально намекают на конец всего согласно термодинамике. Если бы живое изначально должно было бы «смирится» с законами природы, какими мы их знаем, жизнь не возникла бы, да и возникновение Вселенной, порядка из хаоса, оказалось бы под вопросом.

” Раньше было бытие для человека, а сейчас стало – человек для бытия.”

Я не буду углубляться в смысл таких суждений и прояснять радикальную неопределенность понятий «человек» и «бытие» в философии, которой они принадлежат в таком противопоставлении. Не вдаваясь в историю философии, хочу спросить Вас: «Вы думаете, что современный «человек» больше подчинен «бытию», чем первобытный, античный, средневековый, в технологически отсталых районах земли?» Наши запросы изменились в соответсии с разаитием социальных структур и технологии. Они зависят от предложений, которых не было раньше, но не думаю, что степень зависимости (если она измерима) перевернулась в согласии с Вашей не ясной мне формуле. Если чукча спит много долгой полярной зимой, это не значит, что там бытие для человека как зимой, так и летом.

Параллельно сказанному я не согласен и с Вашим замечанием:
”Мы, люди, живем для прокорма индустрий, расплодившихся вокруг нашего бытия. Нельзя назвать ни одного элемента бытия, не имеющего собственной индустрии. Для любой из которых непоколебимо главное – прибыль, доход. Вне всякой зависимости от меры пролитой крови".

"Мы", люди, создали эти индустрии. Результаты нашего творчества сплошь и рядом не соответствуют нашим целям, но как раз потому, что мы не сводимся к природным существам. Сводились бы, можно было бы надеяться на марксов, как почивших, так и живущих (до 120 лет им :-), на открытие ими законов истории. Я не буду распространяться по поводу прозвучашего у Вас сведения всего и вся к экономическим интересам. Сегодня у нас имеется печальное опровержение этого во взрыве религиозного фанатизма в мусульманском мире, пренебрегающем прибылью. Да и в Европе социальное обслуживание часто идет вразрез с экономическими соображениями. Корпорации еще не есть общество в целом и политика часто влияет на их деятельность, да она сама часто не соответствует смыслу «непоколебимо главное – прибыль, доход», если понимать это прямо (а «непоколебимо» просит понимать прямо!)
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-06 21:01:38 EDT
Уважаемый Исак Кран !
У меня было тоже самое: я читаю рабби Сакса, всё очень-очень интересно, ну а дальше что ? Я не видел никаких практических выводов из этой книги ...
Только прочитав первые главы ещё несколько раз - только тогда я понял, что это ПОЛНОСТЬЮ НАОБОРОТ, и я также понял почему я не мог понять это сразу: меня интересовало несколько очень важных конкретных вопросов, но эта книга не помогает ответить на них, и поэтому я не видел в ней особой пользы.
У меня это заняло какое то время, но потом я понял, что это не просто выдающаяся книга, это полностью РЕВОЛЮЦИОННАЯ книга !

Впервые в истории у нас есть МОЩНЕЙШИЙ, рациональный и ясный стимул ДЛЯ ВСЕХ, от убеждённых атеистов и до глобоко верующих людей, для того чтобы ПО НАСТОЯЩЕМУ уважать всех людей (уже только за то, что они люди) и ИСКРЕННЕ искать бога, и притом не бога фанатиков, а бога свободы, справедливости и смысла !!!

Если это смогут понять достаточно много людей, то все наши "конкретные вопросы" (и в том числе - как собрать евреев в земле Израиля и как сделать, чтобы они там правильно жили) будут решены ещё при нашей жизни, вмести со многими другими важными вопросами :-)

ШАБАТ ШАЛОМ
Исак Кран
Израиль - at 2014-11-06 09:40:30 EDT
Уважаемый Борис! Во-первых, спасибо Вам за очень хорошую попытку донести до нас замечательное мнение Джонатана Сакса. А, во-вторых, хотел бы с сожалением отметить, что это мнение, хотя и обосновано (в т.ч. и трудами авторитетов), но построено на неполной информации. Без всяких упреков в адрес автора – никто не обращал внимания на лежащий на поверхности «дефект» Творения.
Цитирую: http://agencydesiresofgod.wordpress.com/2014/10/31/%D0%BC%D0%B8%D1%81%D1%82%D0%B8%D0%BA%D0%B0-%D0%B8%D1%83%D0%B4%D0%B5%D0%B9%D1%81%D0%BA%D0%BE%D0%B3%D0%BE-%D0%BF%D1%80%D0%BE%D0%B3%D1%80%D0%B5%D1%81%D1%81%D0%B8%D0%B7%D0%BC%D0%B0/
"Человек был "запущен" в уже сложившуюся природу. Каждый из ее неживых элементов давно и неуклонно соблюдает свою инструкцию, свои правила "поведения". В природе живое всегда приспосабливается к неживому. Поэтому людям воленс-неволенс пришлось смириться сразу со всеми этими правилами (их назвали законами природы), не зная ни одного из них. Значит, смириться с постепенным, один за другим обнаружением их для себя (как физические законы).
Смирились с наличием всех сразу, но узнаванием каждого поодиночке. Вот в этом запаздывании открытия и состоит "родовая травма" Творения.
Как исправить ситуацию? Творец, конечно, это знал и подсказал людям еще в XIV веке до н.э. – собрать иудеев на земле Обетованной. Но 35 столетий что-то не было видно Кар за саботаж этой подсказки. Самозванцам от избранности выгодно было говорить, что Бог в отпуске, что Он занят другой, более важной, проблемой. Что Он избрал себе другой народ. И всем этим интересанты пытались замаскировать, что систему "Кнут и Пряник" никто не отменял. И что "не видно Кар" может обозначать и "не видят Кар ". Их просто не замечают.
И поэтому, наверное, никто из авторов не говорит, что: "… принцип бытия изменился полярно. Раньше было бытие для человека, а сейчас стало – человек для бытия.
Сейчас, дабы получить скидку на оплату телефона, следует больше говорить со своими контакторами. А в торговых сетях маленькую скидку на нужный продукт питания можно получить, зачастую, только при покупке дорогостоящих ненужных товаров.
Мы, люди, живем для прокорма индустрий, расплодившихся вокруг нашего бытия. Нельзя назвать ни одного элемента бытия, не имеющего собственной индустрии. Для любой из которых непоколебимо главное – прибыль, доход. Вне всякой зависимости от меры пролитой крови".
Отсюда понятно, что замечательный анализ, выполненный Д.Саксом, да и любым иным аналитиком, остается «вещью в себе» - демонстрирует собой (ИМХО) чисто академический интерес.
Борис Дынин - Benny
- at 2014-11-06 04:57:43 EDT
Уважаемый Benny,
Я отвечу Вам тремя словами:
Следующая глава "Мораль".
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 20:58:58 EDT
Уважаемый Борис !
В моём предыдущем комментарие я плохо объяснил свой второй "вывод" (высшии ценности современной цивилизации ... не должны противоречить морали, основанной на авраамическом монотеизме):
В идеале, не власть а гражданское общество должно решать что такое "правильная мораль" - и выбирать соответствующую власть.
На практике, власть должна зависить от сильного гражданского общества, так что моральные решения властей могут быть подвергнуты эффективной критике.

P.S.: мне не важно разобраться с моими конкретными премерами (1-6), но я хочу понять их базисные принципы, чтобы я мог вести диалог с "прогрессистами".
Сейчас, из за разных базисных принципов, диалог не получается.

P.S.S.: огромное спасибо за перевод и отдельное спасибо за подробные и интересные ответы.
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 18:04:34 EDT
Уважаемый Борис !
Мне было бы очень интересно узнать ваше мнение по следующим 2 вопросам:

а) Я полностью согласен с тем, что не обязательно быть верующим монотеистом, чтобы быть моральным, но я утверждаю что если человек убеждённый атеист (то есть он даже не "слабый" агностик), или он верит в "высшие силы" как часть природы (то есть он идоло-поклонник) - то вся его мораль держится или на рациональном понимании собственной выгоды или на СЛАБОМ ИНСТИНКТЕ, который легко подавляется разумом или другими инстинктами.
(Это верно для западной цивилизации, в восточных культурах не монотеизм а колектевизм играет главную роль в сохранении общественной морали, но у этого есть и другие проблемы. )
Убеждённых атеистов совсем не много: часть левой интелегенции и мозго-промытая молодёжь - но именно они сейчас "задают направление" во многих западных странах и частично в Израиле.
Я ни в коем случае не призываю бороться с атеизмом с помощью силы или даже малейшего принуждения, но я утверждаю, что надо осознать простой факт: атеизм НЕ МОЖЕТ быть основой СТАБИЛЬНОГО общества, которое ценит жизнь и свободу индивидума как высшую цель.
Это "есть проблема" и это ОЧЕНЬ большая проблема для самого существования нашей цивилизации.

б) Я был неправ с моими "выводами": это не выводы а только материал для размышления.
Мой вывод совсем другой: все "высшии ценности" современной западной цивилизации они очень важны, но они не цель а только средство, и это средство не должно противоречить морали и здравому смыслу.
Мне кажется, что в данном вопросе вы со мной согласны, но мы просто рассматриваем этот вопрос с разных сторон.
Я попробую привести несколько примеров, с которыми вы возможно тоже согласны:

1) зависимость людей от социальной помощи: с точки зрения морали это вид "добровольного рабства" и это разрешено но плохо, и поэтому нужно требовать у правительства прекратить ПООЩРЯТЬ это.
2) разделение между властью и религией: власть имеет моральное право требовать закрыть магазины на религиозные праздники - это защищает слабых работников ценой лёгкого дискомфорта для всех.
3) равенство перед законом: если Арабы в Израиле соблюдают закон но не признают само право евреев на суверенное государство - то это НЕ МОРАЛЬНО давать им право голосовать на общих выборах или получать от государства помощь ЗА СЧЁТ налогов евреев, но во всем другом - они должны жить по тем же законам как и евреи.
4) власть закона а не человека: любой произвол власти не морален, но например, если опасный маньяк оправдан в суде из за процедурального нарушения - то это НЕ МОРАЛЬНО просто отпускать его в общество.
5) нельзя дискриминировать за гомосексуализм: это большая проблема в наших Канадских школах - это очень правильно учить детей не обижать других за гомосексуализм, но это НЕ МОРАЛЬНО их учить (за деньги налогоплатильщиков) что быть гомосексуалистом это ничем не хуже чем быть стрейт, точно так же как и быть корейцем это ничем не хуже чем быть китайцем.
6) очень правильно бороться с нищетой, даже за счёт принудительного распределения денег, но это НЕ МОРАЛЬНО бороться с нищетой как в западной Европе - привлекая иммигрантов для не пристижной и низко оплачиваемой работы.
Борис Дынин - Benny (ч. 2)
- at 2014-11-05 04:27:20 EDT
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 02:35:43 EDT
=======================================
Уважаемый Benny! (Ваши слова курсивом)

”4) власть закона, а не человека - это не всегда верно: надо помешать Аль Капоне руководить мафией, даже если нельзя ничего доказать; Царь Соломон имел право наказать того кто проклинал его отца Давида, даже если Давид простил его”

Есть разница между авторитетом в религиозной общине и властью государственного правителя. Идеальных правителей нет и не будет. На то и установлены конституции в демократиях, чтобы власть человека не стала абсолютной, и основание этому дано религией. Опять же, слова «не всегда верно», означает дверь к произволу не только в институтах секулярной власти, но и тогда, когда она не отделена от религии.

”5) свобода моего кулака заканчивается где начинается свобода чужого носа - это не всегда верно”.

Это красивый афоризм, который никогда не воплотился в стройную последовательную правовую систему.

“”Например: гомосексуализм и многие другие "не-моральные" вещи должны осуждаться обществом”.

Если они не-моральные с религиозной точки зрения (а упомянутый Вами гомосексуализм при объявлении его аморальностью с другой точки зрения есть сведение морали к биологии, что уничтожает мораль), то вопрос должен решаться не секулярной властью, а внутри жизни религиозной общины, причем так, чтобы она была примером и для тех, кто вне ее. Но так хочется передать власти решение вопроса «правильной морали», не так ли? Мы это уже проходили.

”6) прожиточный минимум и другие "позитивные" права человека - это полная чушь, но благотворительность это обязанность.”

Отнюдь! Нищета (понятие которой во многом является культурно-историческим) разрушает человеческое достоинство. И религия должна не только организовывать борьбу с ней внутри общин и критиковать государство, если оно не заботится об этой проблеме, не навязывая государству конкретные социо-экономические решения ее.

Спасибо за Ваш постинг. Книга рабби Сакса побуждает размышлять, что замечательно и утешение для переводчика.

P.S. Каждое рассуждение на затронутые Вами темы требует пояснений, развертывания, уточнений. Но надо и ограничиться. Думаю, у коллег могут быть и другие замечание в согласии со мною или нет.
Борис Дынин - Benny (ч.1)
- at 2014-11-05 04:26:58 EDT
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 02:35:43 EDT
=======================================
Уважаемый Benny! (Ваши слова курсивом)

Я не являюсь представителем рабби Сакса и мои замечания на моей совести!

”а) Для всех слоёв общества абсолютно необходима личная мораль, основанная на авраамическом монотеизме”

Как Вы, я уверен, помните, рабби Сакс подчеркивает, что вы не должны быть верующим, чтобы быть моральным, и что моральное сознание было у человека до Откровения Торы. Он говорит: религия создает общинную жизнь, в которой поддерживается мораль, необходимая для воспроизводства, как Вы говорите, «хорошего общества», Она утверждает трансцендентальное основание морали, что и сохраняет ее при секуляризации социальных институтов, вовлекая верующих и неверующих в моральные взаимоотношения. Рабби Сакс раскрывает в этом плане значение авраамического монотеизма, но не они одни могут и должны играть эту роль. См. его книгу «Достоинство различия», чей текст воспроизведен на этом сайте. Дело другое, что западное общество с его институтами развилось именно в связи с авраамическими религиями: иудаизмом и христианством. Но специфика этого развития не сводится к моральному измерению.

”б) Общество очень динамично, и поэтому НЕ ПОЛУЧИТСЯ разработать постоянный свод законов, который бы надёжно и надолго гарантировал НЕОБХОДИМЫЙ баланс интересов индивидуума, коллектива и власти.”

Согласен с этим выводом. И священные тексты интерпретируются, и гражданские законы. Было бы разделение государства и религии, при котором религия была бы цементом общинной жизни, буфером межу властью и индивидом, критикой власти и индивида с признанием и необходимости власти и ценности индивида.

”1) правильная конституция - это очень важно, но она всего лишь средство для достижения цели и иногда она будет противоречить "правильной" морали, без которой нельзя обойтись”.

Хочется согласиться. Вот только раскрытие «правильной конституции» и «правильной морали» в контексте Вашего замечания потребуют написания томов, при публикации которых, возможно, они уже будут не совсем правильными. Тут история демократий дает нам неисчерпаемый материал!

”2) разделение между властью и религией - это не всегда верно: можно и нужно критиковать власть если она нарушает религиозную мораль, например, делает людей зависимыми от соц. Помощи”.

Критика власти со стороны верующих должна осуществляться именно при разделении государства и религии. Зависимость людей от социальной помощи может стать вредной экономически, может негативно влиять на их мораль, но не противоречит, насколько, я знаю никаким религиозным установлениям. Сильная религиозная община может смягчать возможные негативные стороны социальной помощи, но это не снимает вопрос о социальной ответственности власти.

”3) равенство перед законом - это не всегда верно: если меньшинство с другой моралью борется за власть в стране, то их надо дискриминировать, насколько это необходимо, но не больше.”

Религия не может давать оснований для какого либо неравенства перед законом, особенно авраамическая, для которой все люди созданы по образу и подобию Бога! Вопрос о подавлении меньшинства с другой моралью – страшный вопрос. Кто есть судья «другой морали». Религиозная иерархия? Дать ей в руки власть для определения оснований и установления дискриминации? И что значит «насколько это необходимо, но не больше»? Какой теоретик (идеолог, клирик) определит это? Вы, что, решили забыть историю?
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 02:40:27 EDT
Элле:
только если будет хоть 1 шанс из миллиарда, что в Израиле будет не хватать не-евреев, только тогда и будет необходимо создать "галаху государства" без "шабес-гоев".
Сейчас такая галаха совсем не нужна ...

P.S. Я уже много лет и с большим удовольствием читаю ваши статьи, огромное спасибо.
Benny
Toronto, Canada - at 2014-11-05 02:35:43 EDT
Как избежать плохое и построить хорошое общество ? То есть свободное, справедливое и развивающееся к лучшему ?
Если я правильно понял рабби Сакса, то он утверждает 2 очень интересные идеи:
а) Для всех слоёв общества абсолютно необходима личная мораль, основанная на авраамическом монотеизме: высшая ценность индивидуальной свободы и достоинства любого человека, но ограниченная личной и колективной ответстветственностью и справедливостью - и в результате сильное гражданское общество.
б) Общество очень динамично, и поэтому НЕ ПОЛУЧИТСЯ разработать постоянный свод законов, который бы надёжно и надолго гарантировал НЕОБХОДИМЫЙ баланс интересов индивидума, колектива и власти.

У этих интересных идей есть много ещё более интересных выводов, например:
1) правильная конституция - это очень важно, но она всего лишь средство для достижения цели и иногда она будет противоречить "правильной" морали, без которой нельзя обойтись.
2) разделение между властью и религией - это не всегда верно: можно и нужно критиковать власть если она нарушает религиозную мораль, например делает людей зависимыми от соц. помощи.
3) равенство перед законом - это не всегда верно: если меньшинство с другой моралью борется за власть в стране, то их надо дискриминировать, насколько это необходимо но не больше.
4) власть закона а не человека - это не всегда верно: надо помешать Аль Капоне руководить мафией, даже если нельзя ничего доказать; Царь Соломон имел право наказать того кто проклинал его отца Давида, даже если Давид простил его.
5) свобода моего кулака заканчивается где начинается свобода чужого носа - это не всегда верно. Напремер: гомосексуализм и многие другие "не-моральные" вещи должны осуждаться обществом.
6) прожиточный минимум и другие "позитивные" права человека - это полная чушь, но благотворительность это обязанность.
Сильвия
- at 2014-11-04 19:47:46 EDT
Очень импонирующий мне подход рава Сакса в рассматриваемом вопросе.
Ефим Левертов
Петербу&, Россия - at 2014-11-04 10:30:51 EDT
"В иудаизме установлено принципиальное разделение между царской властью (правительством) и священством (религией). Священники не должны обладать политической властью. Христианство провозгласило тот же принцип, хотя и несколько иначе: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мат. 22:21). Видение, лежащие в основе этой секуляризации власти, религиозно насквозь. Власть не имеет священного характера! Правители, короли и императоры не святы. Они у власти, чтобы служить, а не чтобы им служили. Всякая власть должна починяться всеобъемлющим императивам права и справедливости. В тот момент, когда она переступает их, это есть ultra vires, превышение ее полномочий, и тогда она по праву может быть осуждена".
***********
Выдающийся израильский ученый-историк Гедалия Алон (1901-1950) писал: «Мудрецы не отрицали государство. Фарисеи не оказывали принципиального противодействия государству Хасмонеев. Образ действий фарисеев опровергает распространенное мнение о том, что все мудрецы считали порочным любое царство не из дома Давида». Действительно, у фарисеев были проблемы с правителями Иудеи Йохананом Гирканом, его сыновьями, Иродом и другими, однако, если верить талмудической версии, в отношении Хасмонеев фарисеи возражали, чтобы Хасмонеи занимали должность первосвященника и призывали правителя ограничиться функциями управления страной. Что касается личности самого правителя, то здесь мудрецы призывали, пока нет «Пророка верного», не «зацикли-ваться» на семье Хасмонеев: «Умер царь – весь Израиль годится на царство» , «Разве не весь Израиль годен на царство?». Тем самым сказано, что, то правление, которое сейчас – это для всего Израиля, а то, которое будет навеки – вот это для Давида. Таким образом, речь опять идет об ограничении и регламентации действующей государственной, царской по форме власти, а не об отмене ее как таковой.
Игорь Ю.
- at 2014-11-04 08:20:02 EDT
Чертовски интересно и божественно важно. Невозможно не перечитывать некоторые фразы по несколько раз. Для меня чтение очередной главы (кажется, что каждая последующая ЕЩЕ лучше предыдущей) совпало с переводом статьи о Рональде Рейгане, о его жизненной философии, которая стала основой его политического действия и политического курса США. Удивительно, как эта глава и статья пересекаются в главном - в понимании свободы человека и роли государства. Впрочем, лучше Сакса все равно не скажешь. Рейган был бы в восторге, если бы ему довелось прочесть эту главу. Я в этом уверен.
Элла Герцману
- at 2014-11-04 07:19:29 EDT
зарождением сомнения в необходимости такого государства, если оно уже существует на исторической родине.

А вы не заметили, что идет довольно острая конкурентная борьба на всех уровнях? Что не случайно ультраортодоксы израильские флаги жгут и не хотят (явственно не не могут, а не хотят) создавать галаху государства, т.е. делать какие-то изменения, позволяющие без шабес-гоев обойтись?
Юлий Герцман
- at 2014-11-04 01:48:51 EDT
Не могу высказаться по сути: боюсь, что из-за слабого владения предметом буду судить поверхностно. Скажу лишь, что читать было очень интересно и работа заставила задуматься. Мнение рава Кука, приведенное Онтарио: "Иудаизм - государство в изгнании" - вообще потрясла во-первых - абсолютной точностью, а во-вторых - зарождением сомнения в необходимости такого государства, если оно уже существует на исторической родине.
Ontario14
- at 2014-11-04 01:27:01 EDT
В иудаизме установлено принципиальное разделение между царской властью (правительством) и священством (религией). Священники не должны обладать политической властью. Христианство провозгласило тот же принцип, хотя и несколько иначе: «Отдавайте кесарево кесарю, а Божие Богу» (Мат. 22:21). Видение, лежащие в основе этой секуляризации власти, религиозно насквозь. Власть не имеет священного характера! Правители, короли и императоры не святы. Они у власти, чтобы служить, а не чтобы им служили. Всякая власть должна починяться всеобъемлющим императивам права и справедливости. В тот момент, когда она переступает их, это есть ultra vires, превышение ее полномочий, и тогда она по праву может быть осуждена.
***********
С тех пор, как священство в иудаизме временно существует чисто теоретически, это принципиальное разделение, соответственно, тоже является временно чисто теоретическим.
Поэтому, принципиальное разделение светской власти с иудаизмом в сегодняшнем виде - не принципиально..:-)
Все это не спор с рабби Саксом, но попытка проявить текст, остающийся между строк.
Более того, как сказал рав Кук - "иудаизм - не религия, а государство в изгнании".
Фраза рабби Сакса: "Видение, лежащие в основе этой секуляризации власти, религиозно насквозь" имеет глубокие корни в доктрине рава Кука.
"Власть не имеет священного характера" - сама по себе. С тех пор, как власть перестала обосновывать свой суверенитет Богом("Мы, милостью Божьей..." и т.п.) , она фактически не обосновывает свой суверенитет вообще. Врядли это есть хорошо.
Никакая власть не пойдет по доброй воле в подчинение [тем более к :-)] "всеобъемлющим императивам права и справедливости" и IMHO, рабби Сакс говорит - "разделение И подчинение".
Я думаю, что это позиция иудаизма "в сегодняшнем виде"...
Благодарю Бориса Дынина на перевод (и за инициативу перевода) !