Элеонора Шифрин. Памяти Юзефа Эрлиха

Освободившись из ссылки в Караганде, где он успел размножить и запустить в "самиздат" сделанный им в лагере перевод романа Леона Юриса "Исход", Авраам совершенно невероятным, авантюрным образом сумел поселиться в Одессе - одном из советских городов, запрещенных для проживания бывшим политзаключенным. Как он умудрился это сделать - отдельная история, которую он слегка упоминает в эпилоге к своей книге лагерных воспоминаний "Четвертое измерение".*

Решение перебираться в Одессу было принято в Москве, где друзья, тоже прошедшие лагерные сроки за сионизм, уже разворачивали новое сионистское движение. Во многих городах западной части CCCР были уже активные евреи, которые решительно и бесстрашно несли сионистские идеи в среду обычных, по большей части, совершенно ассимилированных советских "лиц еврейской национальности". "В Одессе никого нет - езжай туда", сказали московские друзья. Это было в 1967 году.

За 3 года в Одессе Авраам создал сионистскую группу под прикрытием деревообделочной мастерской. И в сионистской деятельности, и в работе деревообделочной мастерской участвовали одни и те же люди. Под полом была сионистская библиотека, а наверху шло производство деревянных украшений, каких-то картинок, мелких предметов мебели.

Авраам был блестящим деревообделочником: с детства выпиливал модели самолетов, строил летающие модели, в лагере на деревообделочном производстве овладел искусством инкрустации и из обрезков ценных пород создавал красивейшие вещи, постепенно это превратилось в его хобби, а на протяжении 3-х лет в Одессе давало ему возможность зарабатывать на жизнь. Все, кто участвовал в сионистской деятельности, имели возможность подрабатывать в созданной им мастерской.

Когда потом, уже через 6 лет после отъезда Авраама, кагебисты это обнаружили, они были вне себя, поняв, какое они могли раскрутить еврейское экономическое и сионистское групповое дело, какую возможность упустили.

Раскрыли они это в связи с поимкой человека, который на протяжении нескольких лет работал практически как добровольный курьер Авраама. Это был один из ведущих работников одесского телевидения. Фронтовик, бывший танкист, горевший в танке, герой войны с обгоревшим лицом, член партии, но - "инвалид 5-го пункта". Тем не менее, он сделал успешную журналистскую карьеру и на одесском телевидении вел передачу «Голубой Дунай». Поэтому он ездил с советскими кораблями по Дунаю и брал интервью у всяких интересных людей в портах, где были остановки. Звали его Юзеф Эрлих.

Однажды он сам пришел к Аврааму, попросил разрешения поговорить с ним где-нибудь на улице в парке, гуляя. Аврааму это понравилось: ведь стукачи обычно предпочитают разговаривать с "объектом" дома, фиксируя внимание на деталях быта. Для начала Юзеф попросил что-нибудь почитать и попросил разрешения приходить и менять книги, когда никого не будет. Он знал, что у Авраама собираются люди, но поскольку он был на такой важной должности, ему не хотелось "светиться", и он попросил разрешения приходить, когда Авраам будет один. Это тоже свидетельствовало о том, что не подосланный: подосланный как раз предпочитал бы приходить тогда, когда есть другие, когда есть на кого настучать.

Постепенно между ними возникли доверительные, дружеские отношения. И однажды, когда Юзик, как Авраам его называл, в очередной раз ехал снимать по Дунаю, Авраам попросил его найти отделение "Сохнута" в Вене. Постепенно-постепенно-постепенно Юзик превратился в курьера. Он возил сообщения израильским представителям, а у Авраама была связь с сионистами в других городах, и он передавал израильтянам, что происходит по всей стране. Обратно Юзик привозил посылки от израильтян. К сожалению, это было не то, что Авраам просил, но все-таки что-то присылали. Израильтяне страшно боялись посылать что-нибудь серьезное, действительно сионистское, поэтому они передавали всякую муру, типа газеты «Наша страна» социалистического содержания. По наивности и вследствие непонимания советского подхода к сионизму, они считали, что это менее опасно, чем серьезная сионистская литература. По этой же причине в ответ на многократно повторенную просьбу Авраама прислать фильм об Израиле однажды прислали фильм ... об арабских рынках Иерусалима. Уже много позже, по приезде в Израиль, Авраам понял, что идеология Жаботинского была у израильского руководства "не в ходу", поэтому бесполезно было просить и ожидать присылки его книг. Однако иногда все-таки присылали действительно нужные материалы, кое-какие книги, значки, брелки и медальоны с магендавидами, израильские открытки. Для людей, живущих мыслью о выезде в Израиль, каждая такая вещь была на вес золота. Присылали и деньги для семей тех, кто уже был арестован или лишился работы после подачи заявления на выезд. Летом 1970 года Авраам получил разрешение и выехал в Израиль, но и после этого друзья продолжали поддерживать нелегальную связь, и Юзик продолжал выполнять секретные поручения Авраама.

В определенный момент Авраам понял, что необходимо снимать фильм о советских лагерях: рассказам о дикости лагерной жизни нормальным западным людям трудно верить, нужно показать им "вживую". Решив создавать фильм, Авраам передал Юзику (а параллельно с ним и некоторым другим людям в других городах) мини-камеры и пленки к ним. Юзик снял часть материала для нашего фильма, который мы при создании назвали «Призонлэнд» - земля заключенных, по контрасту с «Диснейлэнд»: у американцев «Диснейдэнд», а в Советском Союзе «Призонлэнд».

Когда Авраам получил от Юзика отснятый материал... Пишу и понимаю, что тут каждая фраза - отдельная детективная история. Легко сказать "получил материал". Ведь для этого Юзику нужно было встретиться с Авраамом в Вене так, чтобы его не засекли на встрече с "этим негодяем Шифриным, изменником родины". Авраам приезжал накануне прибытия советского корабля в Вену, снимал номер в заранее условленном дешевом отеле подальше от центра и ждал там Юзика, который пользовался тем, что ему разрешалось одному расхаживать с кинокамерой по Вене, без кагебевского сопровождения. Первый раз Аврааму пришлось сбрить бороду, надеть берет и темные очки и вообще приобрести вид скучающего западного туриста и в таком виде сидеть на скамеечке в порту, поджидая Юзика, не знавшего, где и как произойдет встреча. Прогуливаться там он не мог: с его хромотой и палкой его легко было заметить и обратить внимание. Авраам в самом прямом смысле рисковал жизнью: порт кишел агентами КГБ, и опознай его кто-нибудь из них, они бы уж придумали способ его похитить и вернуть в свои "санатории". И вот после всех этих рискованных усилий, когда мы проявили переданные Юзиком пленки, оказалось, что одна пленка с лагерями пуста: она не была засвечена, просто Юзик забыл снять крышку с объектива. Он снимал из сумки - у него была сумка со специальным отверстием - и он явно забыл снять крышку.

Авраам ему сообщил об этом и тут же схватился за голову: «Что я наделал! Зачем написал!». Он послал вслед письмо, чтобы Юзик не вздумал ехать переснимать, но было уже поздно: Юзик поехал, и его взяли с поличным. Взяли в поезде, который проезжал по мордовской лагерной трассе, прямо с работающей кинокамерой в руках.

Авраам именно этого опасался, но дальнейшие события развернулись совершенно неожиданно. Конечно, проще всего для КГБ было бы Юзика посадить, с этим у советских никогда проблем не было. Но ведь начальство КГБ в Одессе понимало, что такое дело на местном уровне удержать нельзя, надо докладывать высокому начальству. Докладывать же начальству – значит, выплывет, что 8 с лишним лет этот сионист Шифрин, которого в центральных газетах называли «враг № 1», имел в Одессе курьера, работавшего у КГБ под носом, а они прозевали. Мало того, в Одессе работала сионистская группа. То есть, они прозевали сионистское дело, прозевали экономическое дело с этой деревообделочной мастерской. "Товарищи" поняли, что здорово влипли, и погоны полетят. И тогда они предложили Юзику компромисс: они предложили ему, что его оставят на свободе и даже на работе, если он напишет для советской печати, что был двойным агентом и все эти годы водил Шифрина за нос.

Сначала были опубликованы 4 подвала в «Комсомольской правде». Те из моих читателей, кто еще жил тогда в Советском Союзе, возможно, помнят: «Комсомольская правда» тогда публиковала этот материал под заголовком "С меня хватит..." в 4 номерах с продолжением 18, 19, 20 и 21 февраля 1976 г. "Редакторы" из КГБ, конечно, много добавили туда от себя всяких гадостей, увлеченно поливая Авраама грязью, придумали ему новую биографию, скрыв, что он провоевал всю войну на фронте, был дважды ранен и стал инвалидом; скрыли они и то, что уже после этого он был приговорен к расстрелу, который был потом заменен на 25 лет лагерей строгого режима. Представили его эдаким дезертиром, тунеядцем, жадным до денег бездельником, который всю жизнь провел в поисках теплого местечка. Но за основу был взят действительно материал Юзика, где было множество фактов о жизни и деятельности Авраама.

Когда мы это прочли, нам стало ясно, насколько это был потрясающий, не только честный и порядочный, но и умный человек. Юзик написал массу фактов, при этом никого не заложив, не дав никакой информации, которая могла бы конкретно кому-то повредить. Мало того, он дал информацию, которая КГБ была так или иначе известна давным-давно, а для евреев это была ценнейшая информация, напечатанная прямо в центральной газете. В частности, было подробно изложено, как он, по заданию Шифрина, искал и нашел здание "Сохнута" и израильского посольства в Вене. Советским командировочным это могло очень помочь при случае. Рассказал он и о том, что в юридической комиссии Сената США было организовано трехдневное слушание Авраама на тему о советских лагерях и о положении евреев, о том, что Авраам выступает с лекциями, организует демонстрации против Советского Союза, что по всему миру идет компания в защиту евреев и политзаключенных. Рассказывая, как "зловредный сионист" Шифрин его использовал, он сообщил об организованной Авраамом засылке сионистской и антисоветской литературы в Москву и в другие города СССР.

В одной из публикаций был дан адрес Авраама. Не то сам Юзик его решил опубликовать, не то КГБ добавил - для аутентичности... Мы к тому времени уже переехали из Рамат-Гана в Зихрон Яаков, но почта в Израиле работает исправно, и письма все равно до нас доходили, хотя Юзик дал старый адрес. Мы начали получать письма со всего Союза, от людей, которые не имели, у кого попросить вызов. Ведь была масса людей в глубинке, у которых не было никаких выезжающих знакомых, а без вызова "от родственников в Израиле" нельзя было подать заявление на выезд. И вот мы начали получать письма такого, примерно содержания: «Дорогой дядя, какое счастье, что я тебя нашел! Мы только что отпраздновали мой день рождения такого-то числа. Моя Зиночка, которая меня на столько-то младше, и наш Сашенька, которому 3 года, он такого-то числа родился...» Короче говоря, в этих письмах была вся необходимая для вызова информация. Мы, конечно, начали посылать вызовы.

В 1982 году на основе этих газетных статей была выпущена в одесском книгоиздательстве "Маяк" книга Юзефа Эрлиха под названием "Битые ставки". В предисловии к книге рассказано о перепечатанной израильской русскоязычной газетой "Наша страна" публикации агентства Франс Пресс, в которой говорится, что одесскому журналисту Юзефу Эрлиху "удалось проникнуть в Вене в организацию "Сохнут" и разоблачить антигуманные дела сионистов, проникнув в тайные сети израильской агентуры за рубежом".

Первая глава начиналась с описания выставки, где автор, якобы, познакомился со "страшным злодеем" - героем его книги Авраамом Шифриным. Очевидно, с целью показать, насколько хорошо "злодей" маскировался, создатели книги сохранили очень теплое и искренне описание знакомства с Авраамом, лишь несколько изменив хронологию событий. Юзик точно описывает висящую сейчас у меня дома деревянную картину Авраама по мотивам гриновской "Бегущей по волнам". Автора тронувшей его работы он описывает так: "Передо мной стоял высокий плечистый человек средних лет, одетый в серый костюм и рубашку с открытым воротом. Большой лоб с залысинами и рельефными надбровными дугами венчали причесанные назад густые темные волосы. Глубоко посаженные глаза смотрели приветливо. Щеки гладко выбриты, а нижняя часть лица закрыта довольно густой бородой". Эрлих подает образ Авраама с большой симпатией, рассказывая о том, как они подружились, и, хотя дальше на протяжении всей истории того, как этот "злостный сионист" использовал своего наивного друга-журналиста, слово "друг" берется в кавычки, контекст не оставляет сомнений, что кавычки добавлены "редакторами", а журналист был далек от наивности, будучи настоящим героем. Несмотря на предваряющий этот рассказ текст о том, как Эрлих, якобы, решил стать двойным агентом, чтобы выведать и потом донести в КГБ секреты сионистов, на протяжении всей книги, даже после ее "редактуры" в КГБ, видно, что он ничего и никого не выдал, но рассказал лишь о том, что уже было в прошлом и никому не могло нанести вреда. Зато еврейским читателям в СССР из этого "разоблачения" стало ясно, что они не забыты в их "большой зоне", что на Западе за их право на выезд идет борьба. Добавленные "редакторами" главы содержали примитивную антиамериканскую и антиизраильскую пропаганду, которой советских читателей трудно было удивить. Это была ерунда в сравнении с сообщением о том, что Авраам все же сумел выпустить получасовый документальный фильм о советских лагерях, а затем в 1980 г. и "Первый путеводитель по тюрьмам, психтюрьмам и концлагерям СССР". Многие выехавшие позднее люди рассказывали нам, какую радость доставили им эти сообщения.

К сожалению, одесские евреи не поняли, какую роль сыграл Юзик: Авраама, которого еще хорошо помнили в Одессе, в этих публикациях поливали грязью, и одесситы решили, что Эрлих - негодяй, предатель, и от него все отвернулись. Порядочные люди просто перестали подавать ему руку. Когда настали "перестроечные" времена и появилась возможность раскрыть его истинную роль, было уже поздно: Юзик умер всеми оплеванный и отвергнутый. Для Авраама это навсегда осталось глубокой душевной болью. Эпопея с отснятым Юзиком и полученным нами в 76-м году материалом (несмотря на неудавшуюся попытку КГБ в 1977 г. выкрасть у нас пленки) завершилась созданием документального фильма о советских лагерях и тюрьмах, который мы выпустили в 78-м году к Белградской конференции по правам человека.

*Авраам Шифрин "Четвертое измерение". Первое издание, выполненное изд-вом "Посев" в 1973 г., давно уже стало библиографической редкостью. Второе издание, выпущенное мною в свет в 2008 г. и дополненное обширным предисловием и эпилогом, разошлось почти полностью, но все же несколько книг еще есть.