©"Заметки по еврейской истории"
июль 2016 года

Лиля Хайлис

Лиля Хайлис

Еще раз про антисемитизм


О, как должен думать каждый человек, освещает ли он свою нацию лучиком добра или зашлепывает чернью зла

         А.И. Солженицын

 Всю свою жизнь, без передышки, от начала ее и до конца ты ответственен за то, что ты собой представляешь                   

        Ж. Сартр

 Для советского человека имя Александра Исаевича Солженицына с незабвенных шестидесятых стало символом честности и героизма. Конечно, далеко не для каждого советского человека. Тем не менее, даже при регулярной промывке мозгов школой и партийным прессом, головы некоторых граждан по ночам не менее регулярно “забивались” заглушаемыми голосами вражеских станций, а вечерами на кухнях приглушенными дискуссиями родителей, родственников и друзей. В глазах таких А.И. Солженицын бесспорно был героем. Ведь он один, безоружный, не великан, не мутант, а самый обыкновенный человек поднялся и пошел на всю эту страшную эс-эс-эс-эр-ину, махину, сокрушившую миллионы. Пошел – и победил.

В процессе борьбы к нему присоединились другие, отважившиеся поддержать Солженицына. Каждый в войне против огромного и сильнейшего государства начинал один, понимая, на что себя обрекает, но так же четко осознавая, что иначе не сможет жить в ладу с собственной совестью. Тем не менее, как символом кровавой революции октября стало имя Ленина, так же символом освобождения несчастной страны от эпохи большевизма для миллионов стало имя Солженицына.

Каждая строчка писателя казалась когда-то правильной, нужной, каждое его слово было на вес золота. Повесть “Один день Ивана Денисовича” и рассказ “Матренин Двор” были опубликованы в оттепели 60-х, и после, во времена застоя, не без труда, но их еще можно было найти в библиотеках. Романы Солженицына “Раковый Корпус” и ”В Круге Первом” лично я уже читала чуть ли не под кроватью, дрожа от страха, что придут и накажут, а еще больше страшась того, что не успею дочитать в срок. Давались эти романы почитать всегда почему-то на один, максимум два дня, до утра или до вечера. Помню тонюсенькие папиросные страницы компактных книжонок, тайком, с огромным риском для свободы и даже жизни привезенных из-за границы, и с не меньшим риском распространяемых в столицах, заполненных “стукачами” разного рода.

О том, кто есть кто, тогда можно было только догадываться. Но инстинктивно как-то распознавали. Один из моих знакомых, например, вывел меня в парк, где шепотом точно по роману “В круге первом”, сообщил мне о том, что был вынужден подписать договор “с плохими дядями”, так что с ним лучше впредь не откровенничать. Общение в результате потихоньку свелось на нет. Евреем тот парень, во всяком случае, точно не был.

“Архипелага” ждали, как манны небесной. Прочитать удалось уже в эмиграции. И снова я поражалась отваге и героизму великого писателя Александра Исаевича Солженицына и тех, кто помогал ему хранить и переправлять разрозненные отрывки рукописи.

Книга “200 лет вместе” ударила, что называется, громом с ясного неба. Начиная с самого призыва говорить спокойно, дескать, автор аргументирует все свои заявления не с позиции антисемитизма, а единственно документами. У автора друзья евреи, поэтому юдофобом он не является.

Батюшки, да ведь любая антисемитская проповедь, как правило, именно так и завязывается! Каждый антисемит непременно прежде всего заявит о своей горячей любви к евреям, мол, не из юдофобии все это говорю я вам, братья, а единственно, из жалости и любви к несчастному племени. Боже мой, мы же проходили это все тысячи и миллионы раз, и прекрасно знаем из кровавых исторических примеров, во что выливалась нашему народу подобная любовь. Кто-нибудь скажет, что это еврейские досужие домыслы?

А поговорите с американскими африканцами. Мне, например, после почти 40 лет жизни в США доподлинно известны признаки, по которым те отличают своих расистов, если они не бьют себя кулаком в грудь, открыто о расизме объявляя. И первый же признак – это как раз похожее заявление, в коем в любой форме содержится признание в любви к африканцам. “Мне нравится черный цвет кожи (африканские черты лица, волосы, запах…)”. “У моих детей учитель черный – а что? Нормальный парень”. “А  у меня парикмахер черный, и хороший”. И, наконец, их (и мое) любимое: “Мой лучший друг африканец”. “Моя жена афро-американка”. Почему это первый признак расизма? Подумайте сами. Либо пообщайтесь с афро-американцами. Вдруг найдется желающий спокойно разъяснить, без того, чтоб основательно подпортить ваш макияж.

Интересно, найдется ли вообще на свете еще один народ, которому можно плевать в душу и при этом требовать спокойствия. Но это уже, конечно, патетика, это потому что от такого начала книги у меня тут же буквально волосы дыбом. Ладно, попробуем все-таки спокойно.

Не клеймить, не рубить с плеча, а действительно спокойно обдумать, а что же такое – антисемитизм. Есть какое-то определение этому слову, кроме простой ненависти к семитам?

Из статьи критика книги А.И. Солженицына “200 лет вместе” Валерия Каджая “Почему не любят евреев”: “Однажды Евгений Евтушенко, оказавшись в Нью-Йорке на концерте симфонического оркестра, с гордостью сообщил его дирижеру, что в Московском симфоническом оркестре больше половины – евреи. Дирижер очень удивился и ответил, что никогда не интересовался, сколько евреев у него в оркестре. “И вот тогда я понял, - рассказывал Евтушенко, - в чем заключается истинный антисемитизм”.

Вся книга “200 лет вместе” буквально пропитана этим “истинным антисемитизмом”: бесконечные списки еврейских имен, скрупулезные вычисления процентов евреев то там, то здесь, подсчеты еврейской крови чуть ли не по литрам по отношению к крови нееврейской. Но опять же спокойно…

Берем словарь. Антисемитизм – одна из форм национальной нетерпимости, выражающаяся во враждебном отношении к евреям, как этнической или религиозной группе. Основан на предрассудках и является одной из разновидностей ксенофобии. Уточнение. Термин выражает враждебность по отношению к евреям и/или иудеям, а не ко всем народам семитской языковой группы.

Ксенофобия – от греческого ксенос – страх и фобия – ненависть, т.е. страх или ненависть к кому-либо или чему-либо чужому или восприятие чужого как опасного и враждебного. Возведенная в ранг мировоззрения, может стать причиной вражды по принципу национального, религиозного или социального деления людей.

Далее своими словами. Объясняется ксенофобия наличием остатков в человеке животного. Ну что ж, мне было бы очень стыдно открыто признаваться в антисемитизме, расизме, ксенофобии, - суть объявить себя недочеловеком. Даже самому себе стыдно выявить в себе зверя.

Вот почему насильники всегда обвиняют жертв в собственных зверствах, даже если жертва маленький ребенок, они не стесняются орать в свою защиту, что это малолетнее существо  его, зверя, спровоцировало на жестокость или похоть.

А если это самое твое нутряное животное ненавидит целый народ, и ты подсознательно чувствуешь чудовище в глубине собственной души? Найдутся в тебе силы посмотреть этому чудовищу, то есть, самому себе, в глаза? Да уж кем надо быть, чтобы оказаться способным на такое? Тут одним героизмом, одной отвагой, даже одной гениальностью не обойдешься. Тут надо действительно быть человеком каких-то редких качеств, даже еще, возможно и неопознанных пока человечеством. Пока гораздо проще попытаться ненависть к какому-то народу объяснить другими причинами, любыми, только не собственными проблемами.

Легче всего искать эти причины было бы в определенных качествах, действиях, поведении, истории, свойствах, культуре, принципах, традициях, религии, да любых других характеристиках не угодившего индивидууму народа.

А если человек великий всемирно известный писатель? Он бы сел писать книгу, основанную на документальном разоблачении исторических причин всеобщей ненависти к этому народу. Вот и нет больше в нем зверя с его животной ненавистью. Зато есть плохой народ, всей своей историей заслуживший к себе озлобление других народов.

А если писатель при этом монархист и знает, что обожаемые им монархи всячески в течение многих веков этот ненавистный народ притесняли? Уж он-то соберет и вложит в свою книгу достаточное количество материалов для защиты монархов и обвинения проклятого народа единовременно.

А если он еще при этом патриот великой Руси? Он станет без конца твердить в своей книге о несоизмеримости еврейских мук со страданиями российского крестьянства, причем сделает это, тонко создавая впечатление о постоянной вине в страданиях россиян именно евреев, а не российского же крепостничества. И еще намекнет вслед за тем или даже скажет прямо, что евреи и загубили Россию.

В точности такую книгу “200 лет вместе”, шаг за шагом, и создал  великий русский писатель, патриот России и монархист, Александр Исаевич Солженицын.

В качестве аргументации он приводит множество исторических документов, подобранных и представленных таким образом, что будь ты даже самый заядлый сионист, в какой-то момент поднимешь флаг нового Холокоста, причем начнешь с уничтожения своей же семьи и самого себя.

Мне же хотелось бы цитировать в ответ, в качестве противоядия, статью французского философа и писателя Жоржа Сартра “Размышления о еврейском вопросе”. Потому что каждое предложение этой статьи перечеркивает весь многословный труд Солженицына.

“Умеренный антисемит – это вежливый человек, говорящий вам: - Лично я совсем не испытываю ненависти к евреям. (Знакомо? Л.Х.) Просто я считаю, что в силу таких-то и таких-то причин следовало бы ограничить их участие в жизни страны”. Солженицын неоднократно в течение книги старается убедить читателя в том, что для евреев же лучше было бы не вмешиваться в жизнь России. Это для тех самых евреев, которые веками рождались и вырастали на ее просторах, говорили по-русски и считали страну своей родиной, пока не узнавали от сверстников, что они не такие же, как все, а “жиды пархатые”.

Дальше, на протяжении всей книги, а значит, и  во всю российскую историю, Солженицын называет евреев то иноземцами, то новыми поданными, то чужеземцами, то новыми поселенцами, всякий раз подчеркивая, что евреи поселились на российские земли после русских. Он сам себе противоречит, ведь в первой главе писатель рассказывал и доказывал, что евреи селились на тех землях еще до Киевской Руси. Какие же чужеземцы? Какие новые поданные?

На одной и той же земле бок о бок жили разные племена, потом одних оказалось больше, других меньше, те, что больше, стали сильнее и захватили власть, а евреи? Это только антисемиты утверждают, что евреи всегда властвовали миром. Да на какие только вымыслы за тысячелетия не оказались способны антисемиты! Книга “200 лет вместе” – это как раз полное собрание таких вымыслов, облеченное в документальную форму и представленное рукой грамотного, до тех пор вызывавшего доверие автора. 

“Зло его удел, - пишет Сартр. - Он имеет дело только со Злом, он должен определять его размеры, должен разоблачать его и доносить. Поэтому он необычайно озабочен собиранием анекдотов, изобличающих евреев и их похотливость, страсть к наживе, коварство и предательство. Антисемит купается в нечистотах”, - к такому выводу пришел Жорж Сартр в 1944 году.

Первые длиннющие девять (!) глав своей книги Солженицын посвящает собранию якобы документальных свидетельств зол, причиненных евреями всем остальным до погромов, как бы сознательно подготавливая читателя к мысли о том, что погромы сами же евреи и заслужили. Списки этих еврейских “зол”, измышленных антисемитами всех веков и народов, давно известны и самим евреям, и их врагам, поэтому повторять их здесь снова бессмысленно. А якобы – потому что документы подобраны однобоко, явно надерганы с пристрастием и оформлены так, чтобы всячески доказывать такую несусветную чушь, как, например, плохие евреи сознательно спаивали хороших славян. Видимо, надо понимать, два еврея держали за руки славянина, пока третий вливал алкоголь ему в глотку. И так везде и всюду, причем веками.

Продравшись, наконец, через девять глав пьющих христианскую кровь “жидов”, ”жидовинов”, ”жидовствующих”, ”жидовских”, - автор не скупился на соответствующие, с явным сочувствием подобранные им цитаты, - на главе десятой, читатель, наконец, добирается и до осторожного признания, что были и евреи, которые вели себя не так уж плохо. И снова ж…ж…ж…

Маленькое дополнение по поводу этого ж…ж…ж… Дальше, чуть ли не в качестве аргумента в открытую поддержку антисемитизма Солженицын приводит факт превращения самого слова “жид” в ругательное. Не могу не поздравить гениального писателя с блестящим этимологическим открытием.

Читая первые девять глав, я распознавала для себя нового Солженицына, и мне страшно было читать эти главы, больше всего от неожиданности. Ореол героя и мученика как-то обязывает относиться к нему с соответствующим уважением, но отношение автора к предмету своего исследования изрядно этот ореол выпачкало всей той грязью, которую с предвзятостью собранные им документы беспросветным потоком и как-то слишком уж яростно валили на еврейские головы. Точно по определениям Сартра.

О покойниках хорошо или ничего. Я и стараюсь не о самом покойнике. Не сказать же ничего о конкретном этом его произведении не могу, потому что для меня это значило бы предать память всех своих предков.

Возникновение и существование черты оседлости легло таким позорным пятном на историю России, что для попытки это пятно хоть как-то очистить, нужен мозг неординарный. Но чтоб какой-то изощренной переводной картинкой перебросить вину за нее снова на самих же евреев, да еще и саму эту черту оседлости во благо им, понадобился поистине гениальный ум. Читаешь и диву даешься слаженности, с которой один документ цепляется за другой, а выводы – действительно, получается, что Екатерина была права и действовала даже из явного сочувствия к евреям, которые без черты оседлости ну никак не выжили бы в Российском государстве.

Как часто родители портят, бывает, калечат всю жизнь своим детям, навязывая им обо всем свои представления и требуя полного повиновения, потому что они, родители, любят своих детей и знают, как для тех лучше. Это родители. Почему-то я далека от мысли, что Екатерину или других русских монархов одолевала материнская любовь к евреям. 

Инквизиция тоже всегда действовала ради очищения своих жертв от скверны, то есть, гуманно желая им добра. Подвергая несчастных изощренным жесточайшим пыткам, а в заключение, сжигая живьем, садисты священники уверяли, что делают все это во благо им же.

Сколько зла на свете творилось во имя добра – да есть ли, был ли когда злодей, откровенно признавший, что творил все плохое ради собственного эгоизма, то есть плохого же? Даже сатанисты оправдывают свой культ каким-то своим добром, окропляя жертвенный алтарь кровью невинных девушек.

“Слова “Красивая еврейка” имеют совершенно особое сексуальное значение… Красивые еврейки – это женщины, которых царские казаки волочили за волосы по улицам горящих деревень”, - замечает Жорж Сартр.

И мгновенно представляются погромы, в которых орудовали, конечно, не только и не обязательно царские казаки. Хотя, для справки… Родителей отца моей матери зарубили казаки. Не знаю, царские ли.

О погромах лично мне вообще читать крайне сложно, особенно после рассказов Бабеля. То ли воображение слишком богатое, то ли психика чересчур слабая. Стоит только представить себе беспросветный ужас отчаяния, когда некуда спрятаться от озверелой толпы бородатых насильников, провонявших водкой, спермой, потом, кровью и луком! Ощущения сравнимы лишь с теми, что возникают при мысли о фашистских лагерях смерти, облавах, эсэсовцах, лае овчарок и т.п. А что чувствовали мои бабушки под напором страшной орды?

А.И. Солженицын посвятил погромам несколько глав: после убийства Александра II, в революцию 1905 и тем, самым жестоким, которые происходили затем, до конца гражданской войны. Конечно, евреи оказались повинны во всех преступлениях против русского народа, именно эту точку зрения и поддерживает, даже развивает автор, за что и наказаны погромами. “Комиссары в пыльных шлемах” сделались очередной загогулиной в усмешке злобной еврейской химеры.

Из первой из этих глав я с удивлением узнала, что не так уж страшно (в смысле наказания, а вина значительно превышает меру наказания), оказывается, обстояли дела, как было известно мне из истории раньше. Ну, убили какого-то одного еврея, подумаешь, ну изнасиловали какую-то тетку, кого-то били, но искалечили не столь многих, сколько потом писали в газетах. Да, разнесли пару-тройку еврейских лавок, а сколько до этого они христианской крови попили! – такой тон повествования прошел через все изображение событий. Я даже опасаюсь употребить слово “страшных”, потому что сам Солженицын саркастически высмеивал авторов, применявших это прилагательное по отношению к погромам тех лет. Дескать, крепостное право было гораздо ужаснее.

Кто же спорит, конечно, крепостное право на Руси было ужасным и страшным, да только - причем тут одно к другому? Оказывается, все причем, все повязано. В крепостном праве, как теперь разъяснил Солженицын, тоже без еврея не обошлось(!). Во как!

Книга Солженицына стала напоминать развернутую версию небезызвестных протоколов.

Погромы 1905 года отличились такими и столькими зверствами, что как ни крути, а пришлось это признать. Я с ужасом ждала выводов. И те незамедлительно последовали. Александр Исаевич прямо, без обиняков, открытым текстом возлагает ответственность на бундовцев, спровоцировавших погромы отрядами революционной обороны: “ Безумствовала молодежь, а расплачиваться пришлось невиновным пожилым людям и детям”. Безумная молодежь – это об отрядах еврейской самообороны. Так за что же мы всю жизнь расплачивались раньше, до этих отрядов?

По мнению автора книги, евреи даже на защиту не имели права, впрочем, это ли не актуально и сейчас, разве что на другом уровне.

Веками мы должны терпеливо сидеть и ждать, когда толпа явится нас убивать и насиловать наших дочерей. Когда же еврейские мужчины проявят себя достойными потомками царя Давида и встанут, наконец, на защиту от бесконечных избиений своих женщин и детей, - тут-то мы и провокаторы, и агрессоры, - все эти речи знакомы наизусть, наперечет, до тошноты. 

Все то же самое последовало и позже, в обвинениях евреев в революциях 17 года и гражданской войне, - жестокие погромы стали их результатом, - таков был вердикт Солженицына. Меня это заключение после всего, прочитанного ранее, уже не удивило.

Например, эпизод думских прений из прессы русских националистических кругов. Цитирую главу 10: “со страстью отбиваясь от противников, Пуришкевич среди речи вдруг …”да вы посмотрите на эту черту еврейской оседлости!”… и весь зал… невольно захохотал, не удержалась и левая сторона. Эта “черта еврейской оседлости” так и припечаталась потом афоризмом”. - Сам Александр Исаевич назвал этот эпизод комичным.

Еще бы! Обхохочешься, вслед за залом над изысканным аргументом Пуришкевича. Какое утонченное чувство юмора! Какой стиль! Какое изящество! Так отбрить зарвавшихся… А нечего со своими носами было соваться в российскую думу. Это вам не Бердичев какой-нибудь. На мозоль тебе наступили, пархатый? А сам дурак! Ох, как смешно! Ха-ха-ха! Трижды брю-ха-ха! Ко-м-мично.

Зато Андрея Белого, “уж никак не правого и не “шовиниста”, о плохом языке “чуждых русской культуре” журналистов евреев, которые такие-сякие… (дальше даже не хочу повторять) Солженицын цитирует с явным сочувствием и называет все это “горькой жалобой”. Интересно, как бы Андрей Белый отнесся к языку самого великого автора. К словам, неизвестно, из какого словаря выкопанным. К предложениям, построенным, непонятно по каким правилам. Не мне судить, конечно. У нобелевского лауреата свой синтаксис, своя морфология и своя орфоэпия.

Дело Бейлиса грянуло как-то неожиданно. Я даже вздрогнула, когда с детства знакомая фамилия, ставшая для евреев символом российского произвола, вдруг прозвучала среди вальяжных имен депутатов и известных деятелей. Согласна, мы многого сейчас не знаем, истина затерялась в веках.

Одно мы знаем точно: не совершал Бейлис предписанного ему жестокого ритуального убийства, дело было сфабриковано от начала до конца. О каких же истинах речь? Но сам тон повествования наводит на весьма неприятные мысли.

Цитаты, однобоко взятые из враждебных евреям отзывов, - а где хоть одна из Короленко? Или его автор тоже причислил к евреям? Расстановка акцентов не в еврейскую пользу. А уж заключение бьет все рекорды. Солженицын будто сожалеет о том, что Бейлиса не линчевали, как в Америке, что освободили и даже дали спокойно уехать. Зато с видимой скорбью рассказывает о карах, постигших тех, кто над ним глумился. Виновными, разумеется, были евреи, даже с перечислениями фамилий, где только возможно. С явным отвращением, по-моему. Там же, где нет прямых указаний на евреев, автор намекает, что действовали большевики, опять-таки евреи.

В конце – легкое упоминание предстоявшей коллективизации и мора украинских крестьян, бывших присяжными и признавших Бейлиса невиновным за недостаточностью доказательств. Это ж надо так привязать! Одним или двумя предложениями, - тут Солженицын действительно проявил все свое недюжинное литературное мастерство! – и обвинил евреев в неблагодарности, а украинских крестьян возвеличил в мудрости и великодушии, и бросил в сознание читателя мысль о вине все тех же евреев в коллективизации и море крестьянства.

В “Уяснении” Солженицын как будто бы извиняется за все то, что насочинял в предыдущих главах. Вспомнил вдруг, что мы не жиды, жиды не мы, заговорил о величии еврейского народа и прописал сразу все навязшие в зубах истины о сплоченности, миссии, стойкости. Ложку дегтя не влить все же не смог. Сокрушался вопросом, почему же Христос не пришел к соседним “ясноумным” грекам. По мне, это называется, лягнуть ходом коня, то есть, не прямо, но обозвать израильтян скудоумными. Ну как же, куда уж нам.

После этого я, наконец, поняла: любые дальнейшие события Российской истории будут истолкованы так, чтобы лечь новыми, еще более тяжкими обвинениями на плечи еврейского народа. Так оно и вышло.

Февральская революция: “Акт просторно улучшил, резко изменил положение евреев. А что тут же вся страна, со всеми населяющими ее народами, будет лететь в пропасть – это уже объемлющее дыхание Истории“.

Как прикажете понимать это заявление? Вся страна летит в пропасть из-за того, что положение евреев изменилось? А если бы положение евреев осталось прежним, страна в пропасть не полетела бы? Или как-то по-другому? Кто-нибудь объяснит, как? Возможно, что положение евреев неважно, не имеет значения, когда все летит в пропасть? Ну, спасибо, если так, хоть в чем-то не виноваты.

Но Россию взяли за горло, - горько констатирует Солженицын, не уточняя, кто именно сделал это, но читателю после всего прочитанного уже и не нужны дополнительные уточнения. Сообщается о волне арестов “известных или пресловутых юдофобов”, имевших отношение к делу Бейлиса. Снова намек на то, что евреями был подкуплен Распутин: Пуришкевича не арестовали, потому что не участвовал в убийстве Распутина. И, какая низость! – переименовали улицу Столыпина в улицу Иоллоса в Кременчуге.

Следом отдельно заявление: ”Надо отметить, что объявление еврейского равноправия не вызвало ни одного погрома”. Да уж, маху дали россияне, явно ослабла черная сотня.

От главы “В ходе 1917” я уж и не знала, чего ждать. Полученное превзошло все предположения. Это оказалось тонкое противопоставление “нашего Семнадцатого года” (заметьте, семнадцатого не только прописью, но и с заглавной буквы) с еврейской общественной и политической деятельностью. То есть, не наша была деятельность, а их, еврейская, отдельная, вмешанная в наш, славный, такой великий, такой особенный Семнадцатый год. И подробнейшее дальнейшее перечисление еврейских учреждений “на фоне общероссийской государственной, хозяйственной и культурной растерянности 1917 года”. Один этот абзац побил все мои чаяния. Впрочем, я давно перестала надеяться на что-то хорошее.

А вот замечание об истинно русском генерале Корнилове, который “в простоте взывает, почти воет от боли” (заметьте этот такой русский, бесхитростный, простодушный призыв спасти родимую Россию) – и оппозиция, Суханов, через черточку Гиммер, чтоб никаких сомнений: “А Суханова – коснется ли боль? Он не знает чувства сохранения живой культуры и страны (ну как же, куда ему, Гиммеру – Л.Х.) … и его дружки – пена интернациональная – в злопотребном Исполнительном Комитете”.

“И тут дело не в национальном происхождении Суханова и других, а именно в безнациональном, антирусском и антиконсервативном их настроении.”, - кто не с нами… как ни хотелось срываться на антирусскую критику, но извечный российский шовинизм все же просто хватает за горло, так трудно удержаться от колкостей в его адрес. И начинаешь вспоминать воспитание, начиная от Пушкина и других классиков, как все русское возводилось в степень и превозносилось над всем остальным, уж как при этом не стать шовинистом. Изменился ли подход к школьной литературе? Вряд ли.

“Или Сура Альперович, жена торговца, в газетном очерке писала” – разве журналист характеризуется не остротой своего пера, а занятием человека, с которым состоит в браке?

Дальше мой глаз уже просто выдергивал из сплошного потока перечислений еврейских имен и злодеяний отдельные несуразности.

“Исказительно преломилась” – непростительная тавтология даже для начинающего автора, не говоря уже о том, что и наречия такого нет в русском языке.

“В дело шли на своих местах и латыши, и венгры, и китайцы, - эти не расчувствуются”, - да такому расизму позавидует любой Ку-Клукс-Клан! В Америке и за менее откровенные высказывания отлучали и от радио, и от телевиденья не то, что трибунов - простых поваров. Российский читатель и глазом не моргнул, А.И. Солженицын сделался еще более великим русским писателем, глашатаем народным. 

Видимо, речь не только о том, вспоминать или не вспоминать об участии евреев в революции, а о том, как преподносить, с каким оттенком, каким тоном, с каким настроением, и самое главное, - какое послевкусие оставят эти мемуары.

Например, назойливо перечислять в списках неблаговидных учреждений или событий еврейские имена или намеренно цитировать подобное: ”фотография президиума…. Большинство за столом президиума - евреи”.

Ну вот, наконец-то: “Особенно заметна роль евреев в продовольственных органах РСФСР” – еще бы не заметить, когда сам автор посвятил ей огромный параграф, тем паче, вывел курсивом.

Перечислены фамилии “душителей России”, все евреи и один латыш, подонки, которые, не гнушаясь никакими методами, проводили в жизнь продразверстку, опустившую в страшный голод и мор российское крестьянство. Еврейские фамилии подавляют. Неужели только они, эта кучка монстров и погубили всю крестьянскую Русь? Слишком уж какая-то могучая кучка, получается. Поверить в это сложно, скорее, фамилии выбраны автором из многообразия списков по одному ему известному критерию. Вернее, уже понятно, по какому.

Читая историческую - или, может, анти-историческую? Бог ведает! - главу об участии еврейских “отщепенцев” в кровавых событиях Российской революции, я все думала, к каким выводам способна привести читателя эта глава. Не листовка юдофоба, а произведение великого мастера, владеющего ремеслом литературы в достаточно высокой  степени для того, чтобы манипулировать сознанием и эмоциями читателей. Разумеется, если кто сможет одолеть нагромождение деталей, имен и фактов, изложенное к тому же языком, далеким не только от Тургенева, но даже и Достоевского.

В какой-то момент я стала ловить себя на том, что мысленно пою куплеты из давно известной песенки любимого Высоцкого (с выводом: “иду в антисемиты”). То есть, убедил Солженицын. Укатали-таки Сивку крутые горки. А ведь умел убедить и Гитлер.

Выводов автор, конечно, прямых не делает. Сначала о палачах. Множество еврейских фамилий, цитат, воспоминаний (все это не просто убийственно негативное, - российский Нюрнбергский процесс) и мельком оговорка, что среди мерзавцев революционеров были и русские, и латыши, и китайцы. Тут же и юлит автор, шаркает то назад, то в стороны, сам понимая, насколько несоизмеримы по численности горстка еврейских революционеров перед Российской громадиной, чтоб свалить ее. Впечатление, однако, создано: евреи, евреи, больше всех виноваты все равно евреи.

Затем жертвы. Благородные, невинно загубленные русское дворянство, русское духовенство, русское крестьянство, русская интеллигенция (с непременным уточнением “анти-антисемитская”).  Жертв тысячи и миллионы.

Относительно “анти-антисемитизма” русской интеллигенции позвольте усомниться. Хотя и с палачами, думаю, сильный перебор. Сейчас трудно установить действительность, к тому же евреи было доведены веками страшнейшего угнетения до такого состояния (всеми предыдущими главами Солженицын доказывает обратное, но это уж извините, история привела другие доказательства), что и такое поведение молодежи можно было бы понять, если принимать за правду все, что преподнесено в книге. А уж не тут-то было. Уже почувствовался и подвох, и недоговоренность. Уже легко выявилась очередная историческая ловушка, поставленная Солженицыным в угоду антисемитскому зверю.

Русское крестьянство, русская интеллигенция – да разве тогда же были они загублены? Дворянство действительно погибло во время революции и гражданской войны, но крестьянство – а коллективизация? Интеллигенция – а инженеры, а поэты, писатели, театр? Духовенство, и не только русское, раввинов начали убивать тогда же, продолжили - в тех же тюрьмах и лагерях, что и попов уже при Сталине.

Есенин погиб буквально перед захватом власти Сталиным. После этого еврейская власть закончилась. Палачей революции методически перестреляли Сталинские соколы, Солженицын сам же об этом и пишет. К убийству Маяковского и Цветаевой, Бабеля и Мандельштама евреи уже отношения не имеют. Ахматову и Пастернака свели в могилу тоже никак не евреи. Бродского, Сахарова, да и самого Солженицына евреи не судили, а только поддерживали. Коллективизацией тоже евреи не занимались.

“Разрушитель по предназначению, садист по “велению сердца”, антисемит всегда преступник. Ведь чего он, собственно, хочет? Смерти еврея. И он ее готовит”, - справедливо выводит Жорж Сартр в своей статье.

Читая книгу Солженицына, я все думала, а чего он, собственно, добивается. Чего хочет он нас великий писатель? Сам он неоднократно, я бы даже сказала, слишком уж часто, не просто повторяет, а твердит, как молитву, что жаждет от евреев лишь одного: признания собственных грехов. У меня же настойчиво создавалось впечатление, что Жорж Сартр задолго до появления книги Солженицына определил ее цель гораздо честнее и правильнее, как ни больно и прискорбно мне, когда-то бывшей поклонницей Солженицына в этом сознаваться. 

Да погибла ли тогда на самом деле Россия? Это спорный вопрос. Но не стану связываться с теми, что подобно Солженицыну, считают недозволительным евреям вмешиваться с дела России. Вернусь к теме.

Книга “200 лет вместе” оставляет впечатление, что в авторе постоянно шла борьба. С одной стороны, подкожная ненависть к суетливому шумному инородному племени, погубившему, по его мнению, Россию. С другой стороны, сознание великого писателя, историка и философа, чувствовавшего, что нельзя ненавидеть народ. Отсюда и двойственность, невыразительность, неясность, - дальше становилось прозрачнее: перед антисемитом в человеке отступают остальные его качества.   

“Что побудило евреев-революционеров принимать псевдонимы, созвучные с русскими фамилиями. Стыдились ли своих настоящих имен? Хотели ли себя утвердить? Самое главное, были ли они просто трусами?” – Эти вопросы мог бы удивленно задавать человек, не знавший России и ее отношения к евреям, даже никогда не слыхавший о юдофобии, но писатель, проживший в той стране большую часть сознательной жизни? Из уст Солженицына недоумение псевдонимами российских евреев принималось бы по меньшей мере ханжеством, если бы не выглядело ярой издевкой.

Каждый же из предполагаемых им ответов вызовет у еврея, выросшего в России или ее окрестностях массу эмоций, потому что предлагает не только ответ, но и целую историю особо изощренного антисемитизма. Мало того, что в той стране, жить с еврейским именем в любое время истории действительно могли отважиться только настоящие смельчаки, так, когда человек не выдержав гнета, хотя бы ради детей, решался, наконец, на смену имени, на него обрушивался шквал насмешек, издевательских недоумений или вот такие обвинения в трусости. Вот что такое, бьют и плакать не дают!      

“ Еврей оказывается в ситуации еврея, потому что живет в сообществе, которое считает его евреем, - пишет Сартр. -  …ситуация еврея парадоксальна: он может, так же, как и все, и теми же способами заслужить репутацию честного человека, но эта заслуженная репутация будет добавляться к  репутации изначальной, которая ему дана раз и навсегда и которая определяется тем, что он – еврей, - неужели сам писатель, осознавший это, был французом, а не евреем и даже не русским? - Он может совершить массу бескорыстных и честных поступков, и его, быть может, назовут хорошим евреем, но все равно он – еврей, евреем и останется… это маленькое словечко “еврей” в один прекрасный день входит в жизнь человека и больше уже никогда не покидает его, -как странно, удивительно, что эти выводы сделаны в Европе, во Франции, за год до победы над фашизмом и до конца Холокоста. -… вдруг замечают, что они отделены, отстранены от общества нормальных детей… Ребенок приходит домой, смотрит на отца и думает: “А он тоже еврей?” – и его чувство к отцу отравлено. Стоит ли удивляться тому, что след этого первого разоблачения остается в душе ребенка на всю жизнь?” Эта статья была написана Жоржем Сартром в 1944 году, за 50 лет до книги Солженицына и за 71 год до сегодняшнего дня.

Из остальных глав книги Солженицына я не узнала ничего нового. Снова нагромождение еврейских имен, снова беспочвенные обвинения то в трусости, то в жадности, то в круговой поруке. Все те же частушки о взятии Махачкалы, только исполненные великим мастером.       Мы плохи в том, что слишком отстранялись от народных сражений, мы плохи в том, что слишком вмешивались в народные дела. Цитировать ничего больше не хочется: противно смотреть на все те же нечистоты, в которых купается антисемит. Возвращаюсь к Сартру.

“В случае войны или восстания от “настоящих” французов никаких рекомендаций не требуется: они должны просто исполнить свой воинский или гражданский долг. К евреям отношение иное, и они могут не сомневаться, что будет сурово подсчитано, сколько их было в армии”.

Сартр писал о французах. Неужели только о французах? Солженицын через 50 лет, как будто пел под дирижерскую палочку Сартра, подсчитывал процентные нормы и соотношения, сколько и в чем евреев по отношению к русским и другим участвовало и не участвовало в тех или иных боях и в каком качестве. Конечно, всегда не в пользу евреев.

“Еврей, чтобы его не трогали, должен идти под пули раньше других, и если не станет хлеба, он должен больше других голодать, и какое бы несчастье ни обрушилось на страну, он должен пострадать сильнее всех. Эта постоянная обязанность доказывать, что он тоже француз создает для еврея ситуацию виновности: если он при любых обстоятельства не сделает больше других – и намного больше других, - он виновен, он – грязный еврей”.

Снова то же, разве статья Сартра только о французах и только того времени! Вся книга Солженицына – это и есть обвинение евреев в том, что не доказали, что русские, потому что не сделали для России больше, и потому виновны…

Жорж Сартр: - “У него есть выбор: он может быть храбрецом или трусом, может быть веселым или грустным, он может любить христиан или убивать их, но не быть евреем – такого выбора у него нет”. - Какие тут могут быть комментарии?

“Известна выдающаяся роль, которую евреи играли в Сопротивлении: именно они составляли его главные силы до того, как в дело вступили коммунисты; в эти четыре года они проявили отвагу и решимость, поистине достойные преклонения”. - Дальше самое главное: Сартр рассказывает о том, что французы постарались забыть о героизме евреев в борьбе с фашизмом за Францию. Замалчивать старались даже всю степень беды, постигшую еврейский народ. Что же, и здесь все идентично. В России произошло абсолютно то же, что и во Франции.

Среди советских народов маленький еврейский занял четвертое место по героизму и вышел бы на третье, если бы Сталин, этого испугавшись, не приказал всячески замалчивать и принижать героизм и отвагу евреев. Видимо, в кровавом бреду вождя всех времен и народов уже возникло или начинало возникать продолжение Холокоста, потому что именно тогда в Советском Союзе начал искусственно создаваться бытовой и государственный антисемитизм, которого до тех пор Россия, кажется, и не ведала. Странно, что Солженицын, он же не мог не знать истории, пошел  в этом вопросе на поводу у Сталина и вождей, с которыми боролся, но по примеру братских народов, распевающих антисемитские частушки, предпочел об этом забыть. Странно было для историка, но там, где обуревает антисемит, какой логики можно искать или ожидать.

Зато не постеснялся посвятить главу о якобы неприличном поведении евреев в лагерях, основываясь не на архивах, то есть не на исторических данных – на собственных мемуарах, причем, явно предвзятых, воспоминаниях об одном лагере. О каких исторических исследованиях может идти речь?

Сюжет о завоевании неким Бершадером самой красивой женщины лагеря назойливо повторяется в нескольких работах Солженицына. В каждой из них писатель с такой яростью, такой ненавистью и гадливостью набрасывается на этого еврейского Дон-Жуана, что у читателя не может сам собой не напроситься вывод об обыкновенной человеческой, даже чисто мужской, зависти автора к герою истории. Плюс сомнения в правомерности суждений автора о своих героях.

Самое же страшное во всем этом то, что свой личный опыт, свои субъективные впечатления, очень вероятно, что сфантазированные на основе собственной неудачи, Солженицын перенес на весь еврейский народ. В принципе, с этого антисемитизм, как правило, и начинается.

Автор не уставал повторять, что если кто из евреев отказывался в лагерях от “теплых местечек”, тем в поощрение говорили, что они на евреев не похожи.

Да уж, не обязательно было сидеть. Надо было просто вырасти там, чтобы гордиться, слыша это поощрение. Нам ведь всем так задолбили мозги пресловутым “еврейским характером”, что даже сами евреи почти в него поверили. Нам с детства твердили о еврейском характере русские классики, как тут было не поверить?

А на самом деле, нет никакого национального еврейского характера со знаком минус! Его выдумали антисемиты для того, чтобы оправдать свои собственный действия так же, как любой палач оправдывает свои деяния провокацией жертвы.

Зато за века кровавой истории сложился интернациональный характер антисемита. Его-то и изобразил Жорж Сартр в своей статье, изобразил выпукло, ярко и отчетливо, словно уже прочитал книгу Солженицына, за полвека до ее создания.

Александр Исаевич Солженицын начал свою книгу “200 лет вместе” с призыва к спокойному разговору, но спокойного разговора не получилось и у него самого. На мой взгляд, из-под пера великого писателя в процессе этого, чуть ли не “Сизифова” труда, вышел сфабрикованный им же обвинительный процесс против еврейства. Сфабрикованный – потому что обоснованных доказательств нет. Есть только бесконечные списки еврейских имен – обвиняемых. И обычный антисемитский бред, начиная со спаивании евреями русских и кончая… Как будто этот бред когда-нибудь заканчивался.

Так антисемитский монстр брал верх над историком и философом, доводя великого писателя до того, что ради своих доводов тот унижался и до самой обыкновенной подтасовки фактов.

Да хотя бы в том, что всех тех, кто с риском для собственной безопасности и свободы помогал писателю, а помогали по-разному, Солженицын разделил на категории. Евреев он определил  в сионистское движение, будто не существовало диссидентов-евреев, которые боролись за свободу и демократию на родине вместе со всеми остальными. Другое дело, что родина отвергала их, но они-то все еще наивно надеялись ей доказать, что любят ее не меньше других.

”По большому счету “200 лет вместе” – это тысяча страниц историко-публицистического коллажа цитат. Поэтому считать эту книгу научной работой, как то было вначале заявлено самим автором, столь же наивно, как считать опус “Ленин в Цюрихе” художественным произведением, к тому же историческим”, - напишет в своей едкой критике книги А.И. Солженицына ныне покойный Валерий Каджая.

Мне же хочется в заключение добавить следующее. Нет, не за нацию отвечает человек своими поступками, - по мне это заявление, вполне достойно нацизма, - а только сам за себя. Бог создал человечество единым. Он “смешал языки”, то есть разделил людей на разные национальности, в наказание за грехи. В итоге человек сотворил нацизм. Поняли Творца, ничего не скажешь. За себя ответит каждый, за свои мысли, за свои действия и поступки, за все то, чему учил других. Писатель же, который учит ненавидеть, – дополнительно, за каждую свою строчку. 


К началу страницы К оглавлению номера

Всего понравилось:4
Всего посещений: 2685




Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2016/Zametki/Nomer7/LHajlis1.php - to PDF file

Комментарии:

Лиля Хайлис
Блэйн, WA, USA - at 2016-08-22 06:34:42 EDT
Уважаемые господа! Благодарю за конструктивную критику. Конечно, Жан-Поль Сартр. Конечно, ксенос - чужой. Не знаю, как могло такое у меня выйти и даже пройти все мои шлифовки, даже не стану оправдываться. Но нижайше прошу прощения за опечатки и допущенную ошибку в имени великого философа.
Что же касается остальных высказываний - м-да... Немею в восторге.
Лиля Хайлис

Sava
- at 2016-08-07 17:46:08 EDT
Приверженность известного писателя идеям черносотенцев не может прибавить к нему уважения от почитателей его творчества, не зараженных бациллой антисемитизма
Эмоциональная реакция уважаемой Лили Хайлес в этом отношении вполне естественная.
Полагаю,что среди почитателей его писательского дара, особенно среди соотечественников, отыщется немало единомышленников.Даже не слишком яростные юдофобы найдут достаточные аргументы в оправдание антисемитской позиции своего кумира. У них есть основание утверждать, что Солженицин достойный продолжатель дела великих классиков русской литературы.
Ныне прослыть антисемитом ( и среди литераторов) в России стало престижным делом.Сочинители чутко улавливают общественный запрос на такую тему и усердно его удовлетворяют.
Их "творческая продукция" пользуется ожидаемым широким спросом.
Затронутая автором тема. хотя и не нова, как отмечают комментаторы, но она всегда актуальная и важная для развенчания мифов и наветов антисемитов всех мастей.

Янкелевич - Лиле Хайлис
Натания, Израиль - at 2016-08-04 13:37:01 EDT
Уважаемая Лиля,
С вашим отношением к книге "200 лет вместе" я полностью согласен. В книге Солженицын выразил свое отношение к евреям, остаться чистеньким после такой книги невозможно. О евреях он не сказал ничего нового, все уже было "в веках, бывших до нас". Он в основном рассказал, кем он является сам. Непонятно, почему это вызывает такой ажиотаж. Одним антисемитом больше или меньше, это, по сути, ничего не меняет. Не меняет, но и не имеет отношения к его работам по ГУЛАГу.
Это так же, как творчество Неруды или Сикейроса - одно, а их марсистко-террористическая деятельность - другое. Вот Шафаревич, гениальный математик и патентованный антисемит, утверждающий, что убийство Николая II было якобы еврейским ритуальным актом... Негодяй, конечно, но это не ведет к неприятию его математических работ.
Что тут особенного - гениальный математик и антисемит, великий художник и террорист, смелый разоблачитель ГУЛАГа и антисемит... Все, как всегда.
Относительно статьи. На мой взгляд она опоздала на 15 лет. За эти годы на эту тему было написано много, антисемитский труд Солженицына разложен по полочкам, уже разобран достаточно тщательно. Раскладывать еще раз? Тогда для чего повторять другими словами то, что написано ранее? Нужно сказать что-то новое, то, что не было сказано раньше. К моему пониманию книги Ваша статья, к сожалению, ничего не добавила.

Маркс ТАРТАКОВСКИЙ. "Сам Аллах..."
- at 2016-08-04 11:56:30 EDT
Не рискую высказываться здесь по поводу известных - безусловно искренних! - работ авторов, отмеченных истинными талантами - Шафаревича и Солженицына. Назову лишь ещё одну замечательную ЛИЧНОСТЬ недавней русской истории - Василия Витальевича Шульгина. Для еврейских читателей многое прояснится по прочтении его известного дневника Первой Русской революции "ДНИ" - хотя бы только двух первых глав: "Первый день "конституции" (18 октября 1905 г.)" + "Второй день "конституции""...
Старшие братья моего отца (мои дядья) тоже (по рассказам папы) "бегали тогда по Черкассам с револьверами - эссерствовали"...

Хан-Декан
- at 2016-08-04 11:55:53 EDT
Михаил Бахтин- at 2016-08-04 05:03:32 EDT

Уж больно убого самовыразился автор. Интонация возбужденная, пафосно-патетическая. При этом плоские расхожие мысли уложены в сниженно-бытовую стилистику.
Как там у Жаботинского: "все без яркости, заурядными дюжинными словами, ни длинно, ни коротко, ни остроумно, ни трогательно".
Примеры. Нужны, примеры...

Х-Д: самонадеянные, необоснованные и неконкретные комментарии, далёкие от содержания, но цеплающиеся к автору. Автор - то, автор - сё. Из того разряда - что бы автор ни написала - реакция была бы неизменной, потому что зависит она не от содержаний.
Как говаривал г-н Андрей Аршавин: "ваши возбуждения - ваши проблемы".
Мысль автором донесена лехко и непринуждённо. Всё структурно, аналотично и аргументированно, понимается с трёх нот.

Л.Беренсон.
Еврейское государство - at 2016-08-04 11:29:27 EDT
Опять же без претензий - только по-моему мнению. Статья не хуже многих других на портале. Может, и не фонтан, но шпринцает и местами довольно высоко. Новых истин нет, но от повторений известного в некотором обновлённом аспекте тоже польза. Познавательная. Поэтому "сивокобыльный бред" (Соплеменник) - незаслуженное, даже хамивитое, оскорбление.
К сожалению, не могу согласиться с Элиэзером, утверждавшим (и настаивающим):"влияние его второго периода на человечество и Россию – ноль... от него не осталось ни партии, ни последователей, он никак не повлиял и не влияет на жизнь современных России и Запада. На его руках нет крови..". На его руках, хочу верить, крови нет, но его не скрываемое негативное отношение к еврейскому 200-летнему сожительству влияло и влияет на массовое настроение в России. Его перебор с еврейским негативом в АРХИПЕЛАГЕ вдохновляет реакционных исследователей темы. Величие его таланта и харизма личности - неоспоримый козырь в пропаганде его отношения к евреям.
Прочитав уничижительный и высокомерный комментарий уважаемого М. Бахтина, вынужден признаться, что мне "за Александра Исаевича не обидно", ибо знаю "сколько раз великие вставали на его защиту", правда, знаю также и сколько раз великие осуждали его. Они находили, что было за что. А что касается "больно убого самовыражения автора. Интонация возбужденная, пафосно-патетическая. При этом плоские расхожие мысли уложены в сниженно-бытовую стилистику", позвольте авторам самовыражаться каждому в своём вкусе. Уступите, хотя бы и "скрепя сердцем".

Элиэзер
- at 2016-08-04 05:09:59 EDT
Соплеменник
- at 2016-08-04 02:54:33 EDT

Сивокобыльный бред, как сказал бы Э.Рабинович.
Впрочем, всё остальное в том же духе.


Ну раз уж меня помянули, то чтобы не получилось всуе, нужно хотя бы просмотреть статью. Впрочем, не понимаю к чему относится "сивокобыльность" - к статье или к предыдущему комментарию. Пытался выяснить у уважаемого Соплеменника, но злостный Скайп взбесился и рушил компьтер при любой попытке.

Статья как статья, но запоздалая и, я думаю, уже ненужная. Как бы после драки кулаками махать. Семен Резник вполне достаточно разобрал эту книгу. Солженицына давно нет, и я могу только повторить, что я писал в некрологе "Солженицын – пусть земля ему будет пухом – без иронии" (2008):

"Сейчас, когда его жизнь завершена, все ясно видят два периода его общественного лица: первый, 1962-1974 гг., в Советском Союзе; и гораздо более длинный второй, 1974-2008 гг., в эмиграции и в новой России. Общепринятая точка зрения, что этот неуживчивый, возможно, мало приятный человек (я его лично не знал), неверный по отношению к друзьям, с ультра-славянофильскими взглядами, своим вторым периодом почти перечеркнул первый.

Я не согласен. Было время, когда я сам боялся его внезапной анти-демократичности, думал, что он сговорится с коммунистами, въедет в Россию на белом коне и примет участие в её возвращении в необитаемый для разумного человека континент. Я так думал ещё до того, как Войнович написал роман "Москва 2042", в котором в качестве прототипа Сим Симыча Карнавалова многие увидели Солженицына. В эмиграции Сим Симыч репетировал свой торжественный въезд в Москву именно на белом коне.

Этого не произошло. И сегодня, оглядываясь на Солженицына второго периода, мы можем с удивлением, но и явным облегчением сказать: влияние его второго периода на человечество и Россию – ноль. Он не создал когерентной фашистской идеологии, от него не осталось ни партии, ни последователей, он никак не повлиял и не влияет на жизнь современных России и Запада. На его руках нет крови... В этот второй период Солженицын также заявил претензию на моральное руководство Россией и миром, и он совершенно провалился в этой претензии. Итак, мы можем попросту отмести его второй период, как не имеющий значения и не оставивший следа в жизни, политике и культуре... Борьба Солженицына с Западом была пустой, безрезультатной, не имеющей значения, совершенно несопоставимой с его борьбой против Советской власти в первый период.

И какой блистательный был этот первый период! – человек бессмертен благодаря ему, и доминирующая он фигура – благодаря ему. Рассказы, романы «Раковый корпус» и «В круге первом» стали классикой. А придуманный им термин «Архипелаг ГУЛАГ» и трёхтомник, написанный без доступа к архивам, навсегда останется серьёзным и определяющим историческим повествованием, даже если последующие работы и перекроют его по точности конкретных данных. Эти работы сделали Солженицына бесспорным классиком русской литературы и общественной фигурой демократического движения."

Михаил Бахтин
- at 2016-08-04 05:03:32 EDT
Не перечислить, сколько раз великие вставали на защиту Солженицына от посредственностей. Александр Воронель, к примеру, высоко ценя Солженицына, и после выхода "200 лет" брал его сторону в спорах с очень даже неглупыми евреями. Алексей Лосев боготворил Солжа. Но это возбужденно-торопливое "эссе" - явно другой случай. И навряд ли кто-либо из них вступился бы за своего кумира перед нашей дебютанткой.
Уж больно убого самовыразился автор. Интонация возбужденная, пафосно-патетическая. При этом плоские расхожие мысли уложены в сниженно-бытовую стилистику.
Как там у Жаботинского: "все без яркости, заурядными дюжинными словами, ни длинно, ни коротко, ни остроумно, ни трогательно".
Примеры. Нужны, примеры...
"А если это самое твое нутряное животное ненавидит целый народ, и ты подсознательно чувствуешь чудовище в глубине собственной души? Найдутся в тебе силы посмотреть этому чудовищу, то есть, самому себе, в глаза? Да уж кем надо быть, чтобы оказаться способным на такое? Тут одним героизмом, одной отвагой, даже одной гениальностью не обойдешься".

Таки плохо. И для дебюта плохо, и не для дебюта плохо. И за Александра Исаевича обидно, хотя гениальность его, судя по приведенному отрывку, скрепя сердцем, но автором все же всепризнается. Невзирая на гневное осуждение.

Соплеменник
- at 2016-08-04 02:54:33 EDT
Владимир Бершадский
Б-Ш, Израиль - 2016-08-03 21:18:41(964)

Мне кажется, что уважаемая автор(ша) сильно перегибает палку, которой сечёт СоЛженицына. А ведь он первым поставил вопрос о взаимодействии представителей еврейской национальности с гоями, т.е. с "неевреями".
=======
Сивокобыльный бред, как сказал бы Э.Рабинович.
Впрочем, всё остальное в том же духе.

Владимир Бершадский
Б-Ш, Израиль - at 2016-08-03 21:18:41 EDT
Мне кажется, что уважаемая автор(ша) сильно перегибает палку, которой сечёт СоЛженицына. А ведь он первым поставил вопрос о взаимодействии представителей еврейской национальности с гоями, т.е. с "неевреями". Кстати, в Израиле сию книгу не читали и никогда читать не будут, поэтому она, скорее всего пропадёт в Лете. И не стоит авторствующим критикам бояться коллективного наказания всего еврейского народа за какие-то действия, слова и мысли давно почивших в бозе людей с идишскими именами, а в последствиями фамилиями. Не будем уподобляться пещерному зоологизму салафитского направления террористического ислама, а будем показывать громадную роль отдельных представителей людей еврейской национальности в развитии экономики, культуры, Языка России
А что касается взаимодействия, то ему не 200 лет, а по меньшей мере 2600 - с VI века до н.э., когда 10 колен Исраэля бану Йакуб пустились в странствия по лику ЕВРАзии - от Ирландии до Японии включительно.
За подробностями обращайтесь к моим исследованиям, в т.ч. и на форуме данного сайта - Археометр - +972-527284036

Ирина
- at 2016-08-03 19:38:24 EDT
Ксенос- означает не страх, а чужой
Абрам Торпусман
Иерусалим, - at 2016-08-03 15:05:42 EDT
Эмоциональный отклик, на который каждый имеет право. Однако, противопоставляя критикуемому Солженицыну единственный свет в окошке - французского философа Жан-Поля Сартра, многократно цитируемого (в отличие от самого Солженицына), автор всякий раз почему-то именует Сартра Жоржем...