Balan3

         Недостатком моей заметки является отсутствие подробностей о ее главном персонаже, человеке слишком незаметном, слишком скромном, чтобы оставить след в жизни у кого-либо, кроме своих родственников. Но есть в ней достоинство – это все правда. У меня есть и документ, подтверждающий то, о чем я напишу, и рассказ его сына - Марка Ионовича Айзенберга, с которым мы работали на одном заводе, в Киеве. Сейчас он живет в Израиле.
         Среди людей, встретившихся мне на жизненном пути, уже некоротком, знакомство с Марком я считаю одним из самых важных, просто удачей. Он был руководителем группы в КБ, когда я начал работать конструктором. Сам Марк мог служить примером не только как инженер, но и во многих других отношениях. О таких говорят – не голова, а дом советов.
         Одно мне в нем не нравилось – несмотря на внешнюю общительность, Марк был по существу человеком скрытным. Он рассказывал о семье, дочерях, но о своей прошлой жизни - никогда. Как-то я спросил, где он родился, он не был коренным киевлянином, Марк ответил немногословно – «В Кузбассе». Я не придал этому никакого значения – мало куда могла занести судьба еврейскую семью. За скрытность я осуждал Марка. Молча. Тогда. Сейчас я его понимаю.
         Дома у Марка я был только один раз, когда умер его отец, старый, лет девяноста, Иона Моисеевич. Хоронили по религиозному обряду, пришли друзья покойного по синагоге, Марк прочел по бумажке «кадеш». Сам Иона был очень набожный, а Марк, как и многие из нас, религиозным не был. Верующих уважал, но не тех, кто силен в обрядах, а по настоящему праведных.
         Так мы проработали лет десять. Затем Марк эмигрировал. Куда – для него вопроса не существовало. Только в Израиль. Я стал руководителем конструкторской группы. Уроки Марка не прошли напрасно.
         Прошло еще лет пятнадцать, и я оказался в эмиграции, в Америке. Куда нам ехать, решала дочь. Один из друзей-сослуживцев сообщил мне адрес Марка, мы начали переписываться, нечасто – когда появлялась душевная потребность. И позволяло здоровье.
         Однажды Марк сообщил, что он получил справку о реабилитации отца. Скромный еврей, ремесленник был репрессирован? В это трудно было поверить. Многое из жизни и характера моего сотрудника стало мне ясным. Вот что он сообщил мне в других письмах.
         Семья Айзенбергов жила в Винницкой области, в местечке Мурованные Куриловцы. Сейчас это поселок городского типа, а в 20-30 гг. это было просто село, в свой час туда пришла коллективизация и все, что ей сопутствует – голод, раскулачивание, высылки. Борьба с «религиозным дурманом» большевиками велась все годы их власти. А местный православный священник в те окаянные дни думал не о себе, и не о высоких богословских проблемах, а как мог поддерживал земляков. Могло это кончится только одним – арестом. И батюшка был арестован, получил срок, а семья его - сослана.
         Так вот, не верящий во Христа, хороший семейный человек Иона вступился за другого хорошего человека, не признающего иудейской религии. Закончилось это тем, что при советской власти не могло не закончиться – высылкой семьи Айзенбергов в Сибирь. Такая короткая фраза, а за ней судьба людей.
         Жаль, что мы не знаем имени этого священника. Ибо он вполне мог быть записан в книгу праведников. Так же, как годы великой ломки служитель христианского Бога вступался за своих единоверцев, так же в годы Гражданской войны он спасал евреев от погромов. А Иона этого не забыл. Подвиг рождает подвиг.
         После войны Марк Ионович и его сестра закончили ВУЗы, а их отец, потеряв жену, уехал из Сибири к сыну, т.е. фактически бежал из ссылки. Говоря по-советски – нарушил паспортный режим. Как-то он поехал на родину, на открытие памятника погибшим при немецкой оккупации евреям. Один из «бдительных» донес на Иону Моисеевича, его опять таскали, но обошлось, время был уже не то.
         Батюшка в заключении умер, а его сын и дочь не забыли друга, если хотите – товарища по несчастью, своего отца, нашли и посетили его. Благо, они работали недалеко от Киева, в поселке Ирпень. Оба преподавали в местной школе. В больших городах им было жить запрещено.
         Только в 1998 году Иона Моисеевич Айзенберг по заявлению сына был реабилитирован. Копию справки с гербом Украины Марк прислал мне.
         Вот о чем пишите больше, господа журналисты – о хороших людях, и меньше о печальных страницах. Я не верю, что горькие воспоминания укрепляют дух.
         «Тяжелое – забудется, хорошее – останется» (Иосиф Уткин).