Стихи Анатолия Берлина

[Архивариус]

Еврей молился...

Звук канонады стал почти привычным,
Бомбоубежища рыдали теснотой,
Над городом, гордившимся величьем,
Не умолкая, плыл протяжный вой.

Еврей молился... Как умел, как мог...
К нему сбегались люди коммуналки
И верили: его еврейский Бог
Не даст разрушить крышу, стены, балки...

Еврей бубнил на чуждом языке,
Раскачиваясь в такт своей молитвы,
Метались двери, как при сквозняке,
Выдерживая стон великой битвы.

И ни одно оконное стекло
Не выдало несчастных постояльцев –
Дом выстоял – наверное, спасло,
Что старец тот, заламывая пальцы,
Просил за всех... Лишь только с потолка
Струилась пыль надежды на спасенье...

Пульсировала вена у виска,
Суббота кончилась, настало воскресенье...

Еврей молился...


Медаль по Блату
Посвящается Леониду Давидовичу Блату –
полному Кавалеру ордена Славы

Пролог:
Мне захотелось написать поэму,
Чтобы звучало вновь из-под пера
Адажио на избранную тему –
Не автора прославить, не богему,
Не вечную борьбу со злом добра,
И не житейских ссор типичный мусор,
Не связь эзотерических причин,
Малопонятных всем... Зато почин
Какой! Придавлен тяжким грузом,
К движенью каждый норовит примкнуть...
Но я отвлёкся: суть не в этом. Суть,
Что возвращаюсь я к служивым людям,
Ко дням войны, прилипчивым, как бинт,
Мы вместе с вами шаг за шагом будем
Идти вперёд сквозь узкий лабиринт
Событий, к нам дошедших не по слухам –
Дуэли Голиафа с грозным духом
Давида, разыскавшего приют...
Не выбирал, а принял, что дают!

Старшина

Снаряды рвутся... Грохот, пот и смерть,
И мама ждёт в блокадном Ленинграде,
А здесь, в болотах, промышляет «Смерш»,
Не различая «наших» в этом аде.

Сползают танки с Пулковских высот,
Бьют пулемёты укреплённых точек...
Огонь прицельный – правильный расчёт...
Ты, Леонид, опять предельно точен.

Пропах тротилом «Невский пятачок»,
Исписана военная страница...
Мальчишка-доброволец – мужичок,
Метр с кепкой, если распрямится...

Награды украшает его грудь,
Он был недавно «Славы» удостоен –
Без подвигов наград не раздают,
А подвиг – это жизнь на поле боя.

Он старшина – ему держать ответ
За ход артиллерийской подготовки,
За результат, в котором званий нет,
А есть смекалка, смелость и сноровка.

Земля от напряжения дрожит,
Вокруг стоят друзья-однополчане,
И вдруг он слышит ясно слово «жид»,
От юдофоба, старшего по званью.

Реакции ему не занимать,
Плевал он смерти в рожу не из тыла,
Но вспомнился отец-солдат и мать,
И кровь на миг у старшины застыла.

Подняв свисавший с шеи автомат,
Он выстрелил и, отойдя в сторонку,
Стал самокрутку дрянью набивать...
Конечно, трибунал маячил Лёньке.

На войне – как на войне

Ждёт старшину суровый приговор,
И могут «вышку» дать, как за измену,
Но бой идёт и в штабе разговор,
О том, что Блату не сыскать замену.

«Корректировщик нам необходим,
Мы «мажем» часто, не достигнув цели,
Враг остаётся цел и невредим,
Незаменим мальчишка в этом деле.

С ним разберёмся позже, а пока
Придётся позабыть про день вчерашний,
Отправить Блата прямо в тыл врага»...

Гремят орудия и правый фланг на марше,
И старшине задание дают
Невыполнимое... И грозен счёт минут.

Вызываю огонь на себя

Не радует оценка поля брани.
Он понял сразу – велика цена!
Здесь Блат «по блату» обречён заранее...
Ну что ж, война – она и есть война.

Нет выхода иного... Есть надежда
Принять огонь смертельный на себя.
Дымится полустёртая одежда,
Фашистский танк теперь его броня.

«Даю координаты для наводки!
Услышь меня, надёжный мой расчёт,
И, если выживу, поставьте кружку водки...
Огонь! Огонь! И правый фланг – вперёд!»

Я люблю тебя, жизнь

Разведчики под танком опознали
Контуженного воина-бойца,
Да, то был Блат – на нём его медали...
И сажу кровью утерев с лица,
Пацан пришёл в себя: «Как наши, слышь»?
В ответ: «Ты, парень, к счастью, телом мал,
Остался цел, где полевая мышь
Не выживет – в броню снаряд попал...

Идёт к начальству в Ставку представленье:
Корректировщик выше всех похвал!
Звезду он заслужил... но трудное решенье –
Вчера он угодил под трибунал!

Приказ прочли, чтобы не слухам верить,
Три соломоновых решения подряд:
«Героя не давать, а трибунал «похерить»...
Медали «За Отвагу» будет рад»!

Эпилог

Когда внучата спрашивали деда,
Какой из орденов дороже всех ему,
Он отвечал: «Важна была Победа»,
А сам носил медаль... Всего одну!