Сетевой портал "Заметки по еврейской истории"

Про него столько написано, снято, спародировано.
Его имя и голос стали нарицательными и даже нынешнее поколение, улыбается и знает, что был когда-то, Великий Мастер эстрады - Леонид Осипович Утёсов.
Не знаю, удастся ли мне что- либо добавить к его портрету, но очень хочется рассказать о случае в жизни, в котором мне посчастливилось участвовать.
Нина Марковна Каспэ - одна из основателей научно- популярной студии Москвы, редактор и сценарист - работала и дружила с интереснейшими, знаковыми людьми шестидесятых лет.
Её сокурсниками и друзьями были - выдающиеся актёры и режиссёры - Нонна Мордюкова, Вячеслав Тихонов, Татьяна Леознова, Павел Згуриди. Много лет она дружила с семьёй Утёсовых..
Нина не провожала этих замечательных людей, она сама ушла раньше, оставив во мне незарастающее пространство. Остались в памяти поступки, суждения, фразы с присказкой на все случаи жизни - « Как сказала бы Нина»…
Нина шефствовала над моим становлением в Москве, верила в меня и была убеждена, что необходимо меня представить « ко двору». И, однажды, она решительно сказала:
- Завтра мы идём к Эдитке!.
То есть – к Утёсовым...
Волновалась я ужасно. Боялась даже произнести вслух, куда я иду. Не знала, смогу ли открыть рот, чтобы убедить кого-нибудь, что я, на что-то способна.
Нина меня крепко держала за руку, когда мы позвонили в дверь.
На пороге стоял красавец… Немолодой господин, передвигающийся с большим трудом, но улыбающийся и излучающий добро. Это был муж Эдиты Утёсовой.
В тридцатые годы прошлого столетия – один из красивейших мужчин Москвы - Альберт Гиндельштейн.

Режиссёр, сценарист, создавший множество художественных и документальных фильмов. О Шостаковиче, О герое лётчике Покрышкине, фильмы «Скульптор и время», « Любовь и ненависть» и многие другие.
Его картины были популярны, пользовались успехом, но режиссёр Альберт Гиндельштейн не получил при жизни , ни одной капли официального признания...
По красоте он уступал только еврейскому поэту Перецу Маркишу, который в тридцатые годы получил первый приз за мужскую красоту в Париже.
Сейчас, Альберт, этот седой красавец, стоял перед нами и никак не мог переступить телефонный провод, который вился тут же в прихожей. Смущённый своей немощью, он пригласил нас в дом.
- Диточка у себя!. Прилегла... Проходите, пожалуйста. А я пошёл работать. Нинуля, это для тебя!.. Иначе, в срок не успею.
Теперь он совсем не выходил из дома и писал сценарии. - Папа скоро будет…
Эта фраза тут же застряла во мне.
«Папа скоро будет!» - и я вступила в неизвестную мне атмосферу легенды.
В голове звучал полудетский голос Эдиты, где она спрашивала: « Алло! Алло! Какие вести? Моя кобыла умерла?».. А папа ей отвечал: « Всё хорошо, прекрасная маркиза!...»
Маркиза, то есть, Эдита, возлежала в кровати.
Одета, причёсана, даже в каких-то украшениях. Не то в сапфирах, не то в изумрудах - « Красивая такая - полная», как говорили в Одессе.
Это она, когда-то стояла у станка, в хореографическом училище им. Вагановой. Затем был театральный техникум, где сокурсниками и партнёрами были - Аркадий Райкин, Александр Менакер и другие.
А уже в двадцать лет, она вышла на сцену с папой и оркестром и пела с ними семнадцать лет!
Это она, знала в совершенстве французский, английский, немецкий и читала классику в подлинниках.

Дуэт Утёсовых был необычайно популярен.
И это она, получала несметное количество анонимных писем о своём несовершенном голосе, о семейственности, и это её, министерство культуры рекомендовало уволить из оркестра.
Иначе,- будет плохо. И даже бесконечно знаменитый отец, не мог помочь. Будет плохо и всё. Дита ушла.
Она создала свой коллектив, который прожил недолго, но страданий доставил достаточно.
- Я очень вам рада. Простите меня - пропела она своим ангельским голосом.
- Я немного полежу... Что-то не очень… Папа скоро будет!..
Они говорили с Ниной, часто, восклицая:
- А, помнишь?..
- Нет, а ты, помнишь?..
Эдита звонко смеялась, но потом, вдруг становилась, очень серьёзной и замолкала. Болело тут и там, встать с постели было невозможно. Боль накатывала внезапно.
Она закрывала глаза, а затем с новой очаровательной улыбкой, что-то вспоминала.
- Ну, что ты! Он и тогда был такой очаровательный! Пришел на новогодний праздник, всех смешил до коликов, а потом сел за рояль. Нам всем было не то по десять, не то по одиннадцать. Представляешь?! Сел за рояль и объявил:
- Я написал вальс!.. Потрясающий!
Называется он - « Дита»!.. Представляешь? –Уже тогда.. А сейчас он, я слышала, написал…
Они говорили о композиторе Никите Богословском.
Вспоминали художника Леоктионова, актеров Миронову и Минакера, Аркадия Райкина и его очаровательных детей - Катю и Костю, их проделки, розыгрыши..
Я сидела немая, слушала, представляя себе, картины их молодости, а голове, метрономом стучало - «Папа скоро придёт!»..
Пришёл!.. Очень шумно...
Из коридора раздался громкий голос, который требовал сиюминутного внимания, подчинения и послушания.

- Все на месте?! Я пришёл! Ау - у!.. Я принёс дочечке, что-то вкусненькое!.. Не слышу ответа!.. Где вы?! Ау!..
Заглянул в комнату Эдиты.
- О!.. У нас гости.. Хорошенькие какие!.. Привет, Ниночка! Разрешите представиться, - обратился он галантно ко мне.
- Лазарь Иосифович Вайнсбейн. - Белая Кость.
Все расхохотались, а Эдита пояснила, - Вайнсбейн – это фамилия папы. Переводится, как «Белая кость».
- Выбирайтесь в большую комнату. Будем чай пить,- предложил Леонид Осипович.
- Ниночка, помоги!.
Псевдоним он сам себе придумал. Хотелось чего-то возвышенного. Например - скала, гора, холм. Но Скаловских и Холмогоровых было много, и тогда он решил
- А, может – быть, - Утёс?
Так появился единственный и неповторимый создатель в России Тео-Джаза -Леонид Осипович Утёсов.
В большой комнате стояла колонна, а на стене, во весь рост был огромный портрет Эдиты в бальном платье. Работа художника Леоктионова.
На картине Эдита стояла, опершись на ту самую колонну, которая была в комнате.
Стройная красавица из другой жизни.
- Это сразу после войны, - вёл экскурсию по дому Леонид Осипович.
И, конечно вы и представить себе не можете, как однажды на фронте, мы ехали после концерта и началась бомбёжка. Все прыгали в кювет, а Эдита не допрыгнула и плюхнулась прямо в грязь… И осталась жива, моя девочка…
А тот, кто допрыгнул - шофер, начальник батареи, музыканты - все, все приказали нам долго жить!... Вот и живём...
Леонид Осипович очень радовался нашему приходу и угощал, приговаривая:
- Вы только попробуйте эти пирожные, девочки! Они с Эрмитажа! В Москве - это редкость. Ну, не Одесса же!.. Мне их на день рождения пекут.

В энциклопедии считается, что я родился 21-го марта. Вообще-то, я родился - 22-го, но им виднее… Да, я давно живу... Давно...
Когда в семнадцатом началась революция, мне сразу же вручили золотой портсигар. За куплеты. Дурацкие... Но, вручили…
Я явился в Москву и играл здесь всё!.
От Раскольникова из «Преступления», до клоуна. Ходил по трапеции, прошу заметить , без страховки. Не верите?..
Знаете, что такое «заговорённый»? - Это я!.
Жены ещё тогда не было, дома – тоже... Состояния никакого. Даже костюмчика приличного не было!
А удача таких любит! Не то, что сейчас, - добавил он кокетливо.
- Знаете, девочки, какая у меня была первая роль?
Я выбегал на подмостки и кричал: « Хватит хлопать! Хочу лопать!» Так что ешьте и пусть не волнуют вас эти глупости!..
- Это ж надо! – рассказывал он, и сам удивлялся, - спектакль начинался в восемь вечера, а заканчивался в два часа ночи!.
Что я там только не делал!.. Вначале играл на скрипке, потом была пантомима и танец. Затем пел романсы, куплеты, делал пародии, комический скетч, а в самом конце – полёт на трапеции!.
Ну?! До двух часов ночи! И никто никуда не уходил!.
Поклонников и поклонниц - завались!… Один долго расхваливал, говорил: «Какой голос, какие песни и какой у вас потрясающий сын! Весь в отца!»
-Что вы, - говорю, - у меня нет сына. У меня – дочь Эдит.
Он мне отвечает: -« Вы мне будете рассказывать…»
А вот сильные мира сего, интересовались, зачем это я нашу яркую, реалистичную музыку, обряжаю « в заморские джазовые отребья»? Красиво говорили, правда?
И награждали тоже красиво... Я, например, фотоаппарат получил!...

За «Весёлых ребят»!
Орловой - заслуженную РСФСР, Александрову - орден Красной звезды, а мне - фотоаппарат!.. Ничего, да?..
Но я был Вайнштейн - Белая Кость! Им и остался...
Воспоминания лились, время летело и множилось...
Леонид Осипович пригласил нас к себе в квартиру. Он жил рядом с Эдитой, на одной лестничной клетке.
Показал стенку, увешанную именными тарелками и портретами.
- Это – Леночка…- Леонид Осипович бережно дотронулся до портрета.
- Однажды мы шли по городу, и пошёл сильный дождь.
Я предложил ей переждать его у меня…и вот сорок девять лет она его пережидала…
Леночка Ланская – равной не было, а было всякое…
Это она назвала дочечку – Дитой. Так и записали в свидетельстве о рождении.
А, это, видите подарено , кем ты только хочешь… - Он с гордостью показывал именные фарфоровые тарелки. Называл заводы, различные фабрики, больницы, институты…
- И, заметьте, всюду признаются в любви!. Всюду кричат, какой я неповторимый, народный, родной.
Вообще, какой я замечательный, какой я - Наш!..
И это была правда. Он становился серьёзным, сосредоточенным, когда нужно было кому-то помочь. И совершал подвиги во имя дружбы.
Эдита ушла из жизни раньше отца.
Он любил её бесконечно. Семнадцать лет они пели вместе.
Это был самый знаменитый дуэт в истории русской эстрады.
Леонид Осипович пережил дочь всего на полтора месяца.
А в конце жизни, он оформил брак с женщиной , которая ждала его сорок лет. Двадцать два года Утесов был вдовцом.
Тоня Риверс ждала его всю свою жизнь.
Брак был заключён дома, из уважения, к возрасту жениха.
В санатории, где Леонид Осипович проходил лечение, рано утром, гуляя по саду, он встретил генерала Шепилова.

Разговорились. Леонид Осипович, рассмеявшись, сказал:
- Что это я жалуюсь, по-стариковски?
Хотите, лучше анекдот?..
И пока генерал смеялся, Леонид Осипович умер.
Умер в день своего рождения. Прожив 86 лет.
Восемьдесят шесть лет яркой, неповторимой, незабываемой жизни и творчества.