Страничка Семена Цванга

[Семен Цванг]

МАЦА
Полюбуйтесь этим чудом тонким.
Я мацу вкушаю краем губ,
Нежную, как поцелуй ребенка,
Хрупкую, как наледь на снегу.

Сорок лет под звездною завесой
Шли мы по пустыне в холод, зной.
И питались манною небесной
Пополам с божественной росой.

Со времен исхода из Египта
Песах отмечаем каждый год.
Восемь дней пекарни все закрыты
И мацу вкушает мой народ.

Пусть я не завел талит и пейсы,
Не в плену молитвенных речей,
Свято величаю праздник Песах
И мацу - хлеб солнечных печей.

[Семен Цванг]

CОЛДАТ

Солдат мне место уступил.
Он возвращался после боя.
И, видно, на пределе сил
До Ашкелона ехал стоя.

Мне ветерану, старику,
Войны прошедшей инвалиду,
Случалось видеть на веку
И равнодушных и бесстыдных.

Солдат, что встретился в пути,
Ну, до чего же он приятен:
Помог с автобуса сойти,
Сказав мне по сыновьи: - Батя.

Еще одно известно мне,
Что он сержант, боец спецназа,
Приехал на шабат к семье,
А завтра снова сектор Газа.

[Семен Цванг]

ПОЖИЛЫЕ РУССКИЕ ЕВРЕИ

Пожилые русские евреи,
Мудрые, еще не старики,
Сказочкам сохнутовским поверив.
Судьбы уложили в рюкзаки.

И, рванув на «боингах» в Израиль –
В этот знойный медоносный мир,
Кроткими заложниками стали
Под крылом «Битуах Леуми»

Если мелко «пашете» в иврите
И не «мэдабэрите» на нём –
Глухи, немы, что ни говорите,
Без него, как в стойбище чужом.

Уровень прожиточный в границах,
Выше полубедности не лезть,
Не сидеть подолгу за границей,
Больше, чем положено не есть.

Если вы супружеская пара,
Как ни странно, но понять пора:
По цене еврейского базара
Вас не два, а только полтора.

Не вернуться ль в матушку Рассею,
То ли в Хацапетовку иль Крым?
Но увы, там любят нас – евреев,
Так как здесь олимов – ходашим*

[Семен Цванг]

РУССКАЯ РУЛЕТКА

Теракты в пабах и автобусах
Гремят в Израиле нередко.
А мы бесстрашные оболтусы
Играем в русскую рулетку.

Рабы общественного транспорта
Из Омска, Вильнюса, Одессы ...
По нашей бедности не тратимся
На "БМВ" и "Мерседесы".

Куда-то едем — не прощаемся
И все надеемся на Бога.
А если вдруг беда случается —
В больницах ищут нас и в моргах.

1997 г.

[Семен Цванг]

ИДУТ СОЛДАТОЧКИ

Идут солдаточки в мундирах хаки,
И на щеках у них пылают маки.
А у девчоночек задорный взгляд,
Еще пилоточка и автомат.

Идет шатеночка в короткой стрижке,
А людям кажется, идет парнишка.
А у красоточки задорный взгляд.
Еще пилоточка и автомат.

Идет брюнеточка – полумулатка,
Со дня рождения, как шоколадка.
Шагает весело, задорный взгляд,
Еще пилоточка и автомат.

Идет блондиночка в лучах рассвета,
Голубоглазая мечта поэта.
А у красоточки задорный взгляд.
Еще пилоточка и автомат.

Шагает рыжая, моя толстушка,
А на щеках её горят веснушки.
А у красоточки задорный взгляд.
Еще пилоточка и автомат.

Идут красавицы в мундирах хаки
И на щеках у них пылают маки.
Израильтяночки, шалом - шалом!
С весенним солнышком и мирным днем!

1997 г.

[Семен Цванг]

КЛЕЗМЕРЫ ИГРАЮТ

Белые рубашки, черные жилеты,
Пейсы и фуражки, скрипки и кларнеты.
То смычок танцует и мотив горячий,
То струна тоскует, то поет и плачет
Клезмеры играют - сердце замирает.

Вы откуда родом, чудо - музыканты?
И откуда ваши песни и таланты?
Отвечают хором клезмеры - хасиды:
-Мы от Авраама и псалмов Давида.
Клезмеры играют - сердце замирает.

На еврейских свадьбах, в праздники и будни
Музыке и песням радуются люди.
О, как ашкеназы влюблены в оркестры:
Это то, что надо, это наши песни!
Клезмеры играют - сердце замирает.

1995 г.

[Семен Цванг]

КАК ЖИВЕТЕ, ДЯДИ, ТЁТИ?

Жили евреи - цурыс * имея,
Словно болячки в правом боку:
Додик - в Ташкенте, Шева - в Чимкенте,
Хаим - в Одессе, Хайка - в Баку.

Только сказали: - "Едем в Израиль!"
И очутились сразу в тюрьме:
Додик - в Гулаге, Шева - в тюряге,
Хаим и Хайка - на Колыме.

Но перестройка сдвинула сроки.
Дяди и тёти сразу же тут:
Додик - в Ашдоде, Шева - в Беэр -Шеве,
Хаим и Хайка - в Хайфе живут.

Тото и лото, бизнес, работа,
Все что задумали – все у них есть.
У Додика - "вольво", у Шевы - "тойота",
У Хаима с Хайкой - свой "мерседес".

Дяди и тёти, как вы живете?
Плохо ли вам или полный ажур?
Додик: «бэсэдэр», Шева: «бэсэдэр»,
Хаим и Хайка: «бэсэдэр гамур!» *

[Семен Цванг]

ШАГАЕТ ЕВРЕЙ

Часто я вижу: шагает еврей,
На поясе звонкая связка ключей.
Ключи от машины, ключи от квартиры
И ключик от сердца любимой своей.
Шагает еврей, обычный еврей,
На поясе звонкая связка ключей.

Когда же еврей - бизнесмен и банкир,
То связкой ключей сотрясает он мир:
Ключами от сейфа, от виллы с бассейном
И от шестнадцати личных квартир.
Шагает еврей, богатый еврей,
На поясе звонкая связка ключей.

Купил я ключи и ношу на ремне
И, кажется, город завидует мне,
Хоть нет ни квартиры,
ни дряхлой машины.
Все это нередко я вижу во сне.
Шагает еврей, веселый еврей,
На поясе звонкая связка ключей.

1992 г.

[Семен Цванг]

МОЙ АШКЕЛОН

У въезда скорбный памятник солдатам,
Погибшим от арабского теракта...
А дальше - город молодой, азартный,
Где пальмы, море, Мигдаль и театр.

Здесь любовалась морем Клеопатра,
И Ричард строил крепостные стены.
Шумит каскад фонтанов у театра
И приглашает в царство Мельпомены.

И древний парк, гранитные колоны
В развалинах угасшего величья.
С волнением иду по Ашкелону
Сквозь музыку моторов, пенье птичье.

Он говорит на русском, на иврите.
Он белолицый, смуглый, чернокожий,
Гостеприимный, солнечный, открытый.
Для ашкелонцев он всего дороже.

Как улочки Парижа, милый Мигдаль.
Лоточки, магазинчики, кафешки.
За столиком вальяжные аиды
Пьют пепси-колу, щелкают орешки.

Растут чудо - дома в дворцовом стиле,
Касаясь неба, новизной сияя.
В ночных огнях таинственный и милый
Он, словно лайнер в море уплывает.

О как бы заглянуть, прищурясь, в завтра,
В его музеи, здравницы, театры.
Под флагами всех стран заходят яхты
В курортный город мировых стандартов.

[Семен Цванг]

ПАЛАТОЧНЫЙ ГОРОД

В пятницу парк был безлюден и дик…
Солнцем субботним обласкан,
Город палаточный мигом возник
Из непридуманной сказки.

Сотни палаток, навесов, шатров,
Автомашины всех марок.
Дети и взрослые, мир да любовь.
Песни звучат под гитару..

Русский, румынский, идиш, иврит.
Радость играет во взорах.
Запах шашлычный над парком висит.
Праздником пахнет и морем.

У древнегреческих, римских колон
Наши еврейские лица.
К вечеру праздник утихнет. Но он
Снова в шабат возродится.

Ашкелон