К 90-летию Александра Галича

[Архивариус]

Прислано в редакцию
Изольд Борисович Гинзбург, Санкт – Петербург, Россия

Александр Аркадьевич Галич (Гинзбург ) (1918—1977)


Родился в г. Днепропетровске в семье служащих. Сначала семья переехала в Севастополь, а в 1923 г. в Москву. «Детство свое я провел в Севастополе, в Ростове, в Баку — в разных больших и малых городах, куда забрасывало неугомонное время моих неугомонных родителей. Уже в середине двадцатых годов семья моя навсегда поселилась в Москве, я очень быстро стал московским мальчиком». (А. Галич)
После окончания средней школы он поступил в Литературный институт и в студию К. С. Станиславского на драматическое отделение. Затем ушел из института и из студии Станиславского в Московскую театральную студию, которой руководили режиссер Плучек и драматург Арбузов. В те годы многие видные поэты вели кружки молодых, и Галич перебывал в кружках Сельвинского, Луговского, Светлова.
Затем началась война, во время которой он был одним из организаторов, участников и руководителей комсомольского фронтового театра, с ним Галич всю войну проездил по армейским частям, играя спектакли и концерты.
После войны А. Галич окончательно перешел на литературную работу, сначала как драматург, а потом и как кинодраматург. Написал пьесы — «Вас вызывает Таймыр», «За час до рассвета», «Пароход зовут “Орленок”», «Много ли человеку надо», которые широко ставились в театрах СССР и за рубежом. По его сценариям поставлены фильмы «Верные друзья», «На семи ветрах», «Государственный преступник», «Дайте жалобную книгу» и др. В совместной работе с кинематографистами Франции он был автором фильма «Третья молодость» (о Мариусе Петипа), а с кинематографистами Болгарии — «Бегущая по волнам» (по произведению А. Грина). В то же время его пьесы «Матросская тишина» и «Август» были запрещены.
Написал в те годы популярную песню «До свиданья, мама, не горюй, на прощанье сына поцелуй».
Первая жена Галича — актриса Валентина Дмитриевна Архангельская. В мае 1943 г. у них родилась дочь Алена. В 1947 г. он женился на Ангелине Николаевне Шекрот (Прохоровой).
В конце 1942 г. вышел первый сборник стихов Галича, оказавшийся единственным его прижизненным изданием на родине. На титуле книжки — «Александр Гинзбург. Мальчики и девочки. Сборник стихотворений».
С 1955 года состоял в Союзе советских писателей (исключен в 1971 году), а с 1958 года — в Союзе композиторов (исключен в 1972 году). В 1968 г. Галичу было не рекомендовано выступать публично. Исключен же потому, что с 1961 года начал писать песни, разоблачающие лживость советского строя.
Но песни пользовались огромным успехом, их записывали на магнитофоны и переписывали друг у друга. Помню, как мы бегали по городу в поисках новых песен, как однажды я помчался в Москву с магнитофоном «Комета», узнав у знакомых, что в Москве есть парень, который здорово поет его песни, в том числе и новые, и весь вечер допоздна на кухне у Романа Рутмана шла запись. И мы пели его старые и новые песни.
Известно его единственное официальное выступление. Это было в 1968 г. (именно после этого ему более не разрешили выступать открыто) в Академгородке под Новосибирском, где был организован фестиваль песенной поэзии. Галич получил на него приглашение вместе с другими известными бардами. Он начал свое выступление с песни «Промолчи», а потом спел «Памяти Пастернака». И зал, в котором в этот вечер находились две с лишним тысячи человек, встал и несколько мгновений стоял молча, прежде чем раздались аплодисменты. Галич говорил потом, что это была минута счастья.
Во время бессонной ночи в вагоне поезда Москва-Ленинград он написал свою первую песню «Леночка», которая стала началом «моего истинного, трудного и счастливого пути». Он вспоминал: «Чтобы развлечь Юрия Павловича Германа, я в купе скорого поезда “Красная стрела” начал сочинять песню и писал ее всю ночь. Это и была первая песня — “Леночка”. С нее и начался мой жизненный путь».
И с тех пор к нему пришло осознание того, «что впервые в своей долгой и запутанной жизни я делаю то, что положено мне было сделать на этой земле».
После первой песни появляются все новые и новые песни, которые расходятся в многочисленных магнитофонных записях. Популярность этих песен была огромной.
В своих песнях он взваливал на себя чужую боль. Галич говорил: «Я писал свои песни не из злопыхательства, не из желания выдать белое за черное, не из стремления угодить кому-то на Западе. Я говорил о том, что болит у всех и у каждого, здесь, в нашей стране, говорил открыто и резко».
Перечислим некоторые, наиболее известные его песни: «Про маляров, истопников и теорию относительности» (1961), «Городской романс» (1961—1962), «Ошибка» (1962), «Облака» (1962), «Поезд» (Памяти Михоэлса) (1964—1966), «Красный треугольник» (1964—1966), «Баллада о прибавочной стоимости» (1964—1966), «Петербургский романс» (1968), «Без названия» (1968), «Летят утки» (1969), «Памяти Пастернака» (1967), «Снова август» (Памяти Ахматовой) (1968—1969), «Возвращение на Итаку (Памяти Мандельштама) (1969), «Я выбираю свободу» (1971), «После вечеринки» (1971), «Когда я вернусь» (1972—1974).
После выступления в Академгородке на Галича посыпались угрозы, запрещения петь свои песни, с ним разрывают контракты, из титров кинофильмов вырезается его имя.
Помню, как собирали деньги ему на жизнь, кто сколько мог. И как ему их передавали.
Наконец, руководство страны приняло решение о его высылке.
Объясняя причины превращения известного и благополучного писателя в изгоя и свое изгнание из страны, Галич говорил: «Мне все-таки уже было под пятьдесят. Я уже все видел. Я уже был благополучным сценаристом, благополучным драматургом, благополучным советским холуем. И я понял, что так больше я не могу. Что я должен наконец-то заговорить в полный голос, заговорить правду». И еще:
«Если говорить откровенно, у меня был двоюродный брат, который был мне ближе родных, который меня воспитывал, которому я обязан, что выучился читать, что я стал чем-то интересоваться в жизни, кто как-то направил мою биографию. Двадцать четыре года он был там. И я о нем никогда не забывал и бесконечно страдал за него. И когда я пишу в “Облаках”: “Ведь недаром я двадцать лет протрубил по тем лагерям”, — то я это пишу от имени Виктора, который был для меня больше, чем близким человеком».
Перед отъездом из страны Галич оставил записку дочери: «Аленушка, родная моя! Прости и постарайся понять меня. … Меня до сих пор не оставляет надежда, что мы еще обязательно увидимся и все будет хорошо. Низкий поклон твоей маме. Твой отец. 21 июня 1971 г.»
В 1988 году по ходатайству дочери Союзы писателей и кинематографистов отменили решения об исключении Галича из своих рядов.
Потом были Норвегия, Западная Германия, Франция.
Он работал на радиостанции «Свобода», продолжал писать и исполнять песни.
Об одной из своих поездок по миру он писал: «Первая поездка в Израиль была фантастической, настоящим триумфом. Таких огромных концертных залов я вообще нигде не видел. В Тель-Авиве, например, зал на 2800 мест. Я выступал в нем два раза подряд, и все места были проданы. Так же было и в Иерусалиме, и в Хайфе».
Он и в эмиграции боролся: «Все мы находимся в эмиграции не для того, чтобы спасаться, а для того, чтобы спасать — нашу культуру, нашу веру, наше стремление к правде и добру — спасать их от лжи, насилия и человеческой разобщенности» (ноябрь 1977).
Галича не стало 15 декабря 1977 года. Он похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа близ Парижа в декабре 1977 года. На его могиле написано «Блаженни изгнани правды ради».
Несколько цитат из Александра Галича:
- Я по-прежнему продолжаю считать себя русским поэтом, который временно живет не в России и — я не уехал, меня заставили уехать на какое-то время, потому что я вернусь, я всегда буду возвращаться. Меня — русского поэта, — «пятым пунктом» — отлучить от этой России нельзя!
- Среди встречающих меня в Израиле был Роман. С моим дядей Романом мы не виделись ни много, ни мало пятьдесят лет. Моя тетка Оля уезжала первая на корабле, тогда еще не было никакого государства Израиль. Тогда это называлось Палестина.
- За время моего первого пребывания в Израиле я дал восемнадцать концертов.
- Мы приехали сюда на запад, как выражались представители первого поколения эмиграции двадцатых годов, «приехали мы сюда не как изгнанники, а как посланники».
- Когда-то в конце двадцатых годов моего дедушку как бывшего нэпмана сослали.
- Мир дал трещину и она прошла через сердце поэта.

- Сердце мое заштопано,
В серой пыли виски,
Но я выбираю Свободу,
И — свистите во все свистки!
… Я выбираю Свободу,
Но не из боя, а в бой,
Я выбираю свободу
Быть просто самим собой.
1971 г.

- Опять меня тревожат страхи
И ломит голову, хоть плачь!
Опять мне снится, что на плахе
Меня с петлею ждет палач.
Палач в нейлоновой рубахе,
С багровой заячьей губой.
Опять меня терзают страхи —
И я опять бросаюсь в бой.
1970 г.

Несколько цитат о Галиче известных людей:
Точную классификацию жанров его песен дает И. Грекова — песни-сатиры, песни-пародии, песни-стилизации, песни-романы, песни-трагедии, песни-исповеди, песни-размышления.
«Галич был безмерно талантлив во всем, за что бы ни брался: актер, певец, поэт, прозаик, драматург, киносценарист» (Вл. Волин).
«Это был действительно народный певец, певец народного дела. Он был больной страданиями родины, больной тем, что у нас происходит» (академик Д. С. Лихачев).
«Стихи Галича оказались счастливее его самого: они легально вернулись на родину. Да будет благословенна память об удивительном поэте, изгнаннике и страдальце» (Б. Окуджава).

Несколько любимых строф из его песен.

Я ж пути не ищу раскольного,
Я готов шагать по законному.
Успокой меня неспокойного,
Растолкуй ты мне бестолковому:
Если правда у нас на знамени,
Если смертной гордимся годностью,
Так чего ж мы в испуге замерли
Перед ложью и перед подлостью.
(«Вот пришли ко мне седины»)

О, как мне хочется, взрослому,
Потрогать пальцами книжку
И прочесть на обложке фамилию
Не чью-нибудь, а мою.
… Немножко пройдет немножко
Каких-нибудь тридцать лет,
Не в будущем — в этом веке
Вот она эта книжка
Снимает ее мальчишка
С полки в библиотеке.
А вы говорили — бредни,
А вот — через тридцать лет.
(«Про велосипед»)

От скорости века в сонности
Живем мы, в живых не значась.
Непротивленье совести
Удобнейшая из чудачеств.

И только порой под сердцем
Кольнет тоскливо и гневно —
Уходит наш поезд в Освенцим,
Наш поезд уходит в Освенцим
Сегодня и ежедневно.
(«Поезд»)

И все также не проще
Век наш пробует нас:
Можешь выйти на площадь,
Смеешь выйти на площадь
В тот назначенный час?
Где стоят по квадрату
В ожиданье полки
От Синода к Сенату
Как четыре строки.
(«Петербургский романс»)

Своим творчеством Галич вышел на площадь и победил.