Анатолий Маркович Гуревич

[Архивариус]

Прислано в редакцию
Мирон Я. Амусья,
профессор физики

Невероятная правда
(Личные впечатления о встречах с героем)

И в небе и в земле сокрыто больше,
Чем снится вашей мудрости, Горацио.
В. Шекспир, «Гамлет»

Безумству храбрых поём мы славу!
Безумство храбрых – вот мудрость жизни!
А. М. Горький, «Песня о соколе»

Я пишу эту заметку с опозданием всего на один день – нашему доброму знакомому Анатолию Марковичу Гуревичу 7 ноября исполнилось девяносто пять, а его жене Лидии Васильевне 82 года. Мы позвонили к ним и поздравили, пожелав, как водится, «до ста двадцати». С месяц назад, ещё в Петербурге, навестили их, живущих на последнем этаже пятиэтажного дома – «хрущёвки»! Наградой за этот визит стал и ценнейший для нас подарок – большого формата, великолепно изданная в 2007 г. в Санкт-Петербурге издательством «Нестор», отлично иллюстрированная книга воспоминаний хозяина «Разведка – это не игра (мемуары советского резидента Кента) » с дарственной надписью «Дорогим Анэте и Мирону от автора. С уважением, Кент».
Так получилось, что в тот же вечер в очередной раз смотрел «17 мгновений весны». Уже при первом просмотре этой эпохальной картины я заметил, что Штирлиц сажает свою радистку в вагон поезда, на котором по-русски написано «тара 52 т». Но получив книгу, и проглотив залпом несколько центральных глав, сразу отметил – не могли Штирлиц и некто приехавший из Центра так говорить между собой в ресторане нейтральной страны, набитой шпионами, следившими друг за другом. Грустные, крайне напряжённые лица Штирлица и его гостя, на фоне веселящихся соседей, несомненно привлекли бы внимание тех, против кого они действовали. А что стоит сцена передачи ими друг другу записочки и её разрывание! Фильм уже смотрелся иными глазами…
Советую найти книгу Гуревича и прочитать. И то и другое сделать трудно, поскольку тираж невелик, и она весьма объёмиста. Но прочитав её, узнаёшь не только реальные перипетии жизни крупнейшего советского разведчика, превосходящие фантазии множества авторов детективного жанра. Эта книга учит тому, как упорство, огромное трудолюбие и ясная голова могут поднять человека до уровня высочайших задач и позволить с ними справляться. Она, увы, показывает и поразительную верность её автора той системе, которая отняла у него более полувека нормальной жизни, не отблагодарив за верность и огромные заслуги ровно ничем, даже с огромным опозданием. Примечательно, что в этой большой и недавней книге есть определённые пропуски. Даже сейчас, спустя шестьдесят лет, автор не о всём считает нужным и возможным говорить. В книге ощущается огромный профессионализм человека, добровольно взявшегося за труднейшее дело – разведывательную работу в стане врага – нацистской Германии. Эта книга существенно меняет многое в описании истории борьбы антифашистов с гитлеровской Германией, лишает некоторых незаслуженного ореола, показывает роль разведки СССР в этой борьбе. Замечу, что действующие там противники нацизма, герои и не очень герои – в абсолютном большинстве – евреи.
Как разительно отличается судьба автора книги от судьбы Штирлица, ставшего героем Советского Союза за свою работу! Правда, в конце киногерой предусмотрительно отправляется авторами фильма в Берлин, а не Москву, где, как показала судьба Анатолия Марковича, были возможны неожиданные варианты.
Об этом человеке написаны книги и сняты фильмы, в первую очередь, за рубежами СССР. Есть, правда и документальный российский фильм, снятый в середине девяностых, и недавно вышедшая в 2003 г. книга Сергея Полторака «Разведчик Кент», ставшая уже библиографической редкостью. Прочтите, если достанете. Уверен – не пожалеете потраченного времени.
С Анатолием Марковичем мы познакомились году в 1979, когда наши жёны оказались в одной туристической группе в Польше. Затем отпраздновали вместе пасху в доме у Гуревичей, с мацой, куличами и крашеными яйцами. Я разговорился с хозяином дома, он был молчалив, сдержан, но и без слов впечатлял. Имел суждения по многим вопросам, но до доказательств их правильности не опускался. Удивляло, что курил сигары.
При следующей встрече уже у нас он был более свободен, говорил о том, что играл заметную роль во время войны в Испании. Значительность его однако сильно противоречила обстановке их квартиры, весьма скромной даже по тогдашним понятиям. Честно скажу, историям про Испанию я не верил, тем более, что она как-то обрывалась безо всякого конца. «Старый болтун, сочиняющий отсутствующее прошлое»,- подумал я.
Подозрение усилилось, когда, куря сигару у нас на кухне, он рассказал, как в ресторане Марселя к нему подвели Эдит Пиаф и представили её. «Вас ей?» - уточнил я. «Нет, её мне. Не забывайте, я был тогда богатым промышленником - главой преуспевающей фирмы»- невозмутимо парировал Анатолий Маркович. Он свободно говорил по-французски и по-немецки, манеры его были явно «заграничные», плохо вязавшиеся с обстановкой его и нашей жизни. Рассказал он и о своей встрече с королевой Бельгии, и о входе туда немецких войск, который он видел сам. Потом, в оккупированной Франции и Бельгии он, якобы, проводил время среди высокого ранга немецких офицеров. Значит, они не признали в нём еврея, считали своим? Как это могло быть? Таскать с собой в рестораны толпу знакомых мог только очень богатый человек. «Куда же он всё промотал, или оставил, убегая от нацистов? Или всё выдумывает, старик самовлюблённый?»,- думал я. Вопросов было, как и во все наши последующие встречи, больше, чем ответов. Я, естественно, помнил, что в 1940 Гуревичу было 27 лет.
В другой раз Анатолий Маркович рассказал, что был комиссаром на переходе советских подводных лодок, вывозивших золото Испании, когда стало ясно, что войну Франко выигрывает. «У меня были полномочия, о которых не знал даже командир перехода», - сказал он, и опять пошли громчайшие имена своих коллег, советских и испанских. Там была и Ибаррури, и Хемингуэй, и Листер, и Штерн. Он показал книгу, где о его роли упоминали, где он фигурировал как ветеран войны в Испании.
Книга уже была каким-то подтверждением, но неверие и подозрение к сказанному без приведения доказательства – профессиональная черта физика – теоретика. «Ну а что было с вами потом, чем отмечены заслуги?» - спрашивал я, разумеется, не столь резко и прямо. Собеседник уходил от ответа, лишь усиливая мои подозрения. Был период Войны длиной в четыре года, а кем он был тогда и что делал - оставалось неясным. Как-то он упомянул, что был в тюрьме, провёл там несколько лет, не уточняя, за что и почему. «А где ваши ордена, почему их не вернули?» - спрашивал я. С другой стороны, мой собеседник лечился в больнице им. Свердлова, что для начальства, и всякие «с улицы» туда не попадали.
Как-то он упомянул, что, когда находился некоторое время в знаменитой берлинской Моабитской тюрьме, во время допроса вошёл начальник гестапо, группенфюрер СС Генрих Мюллер и, увидев Гуревича, сказал, якобы: «И за этим сопляком мы охотились столько лет?». Но я был уже знаком с Мюллером – Броневым, и ощущение недоверия лишь усиливалось. «Насмотрелся, старичок, кино», - подытожил я ситуацию, разумеется, не вслух. Спросил же я о том, как он, еврей, остался жив после немецкой тюрьмы. «Они хотели, чтобы я участвовал в радио-игре»,- ответил собеседник. И рассказал, что, на случай ареста, был предусмотрен специальный сигнал в его радио-послании. К моменту ареста Гуревича во Франции, принимавший его передачи тоже был арестован, но в Москве, и об условном сигнале было неизвестно. Это привело к трудностям – Анатолию Марковичу приходилось искать способ поставить своё руководство в известность об аресте. Он преуспел и в этом.
Факты множились, ощущение необычности личности всё время усиливалось, я чувствовал, что общаюсь с человеком определённо необычным, что даже если что-то им и преувеличено, то и того, что остаётся, более чем достаточно для яркой жизни. Но почему она остановилась и прервалась столь давно? Почему он был, по его же словам репрессирован, но, как следовало из рассказов – не реабилитирован, что случалось со столь многими, невинно осуждёнными?
С началом перестройки я стал бывать за границей. Однажды в Нью-Йорке, у своего троюродного брата, чьи родные дяди (мне -двоюродные) тоже короткое время провели в Моабитской тюрьме, я нашёл книгу А. П. Судоплатова. Там он писал о своём отце, П. А. Судоплатове, известном генерале НКВД, ответственным за организацию разведывательно-диверсионной деятельности за линией фронта и проведшем после войны в советских тюрьмах и лагерях более 15 лет. Так вот в этой книге я нашёл множество упоминаний о впечатляющей деятельности А. М. Гуревича по обеспечению руководства СССР ценнейшей информацией в годы войны.
Я всё меньше бывал в Ленинграде, что сказывалось и на общении с друзьями и знакомыми. Встречи заменялись телефонными звонками. Как-то, вернувшись с дачи, мы с женой включили телевизор. Шёл фильм о советском герое-разведчике, о том, как он встретился со своим сыном, о смерти которого в конце войны ему говорили, когда он был уже в тюрьме почти полвека назад. И вдруг разведчика – героя показали – это был Анатолий Маркович!
Фильм и, главным образом последующие разговоры, восстановили полную картину. Анатолий Маркович не только остался верен своей стране, но и перевербовал следователя, ведущего его дело. Вместе они прилетели в Москву, где Гуревича арестовали и приговорили к 20 годам тюрьмы «за измену Родине». Он, сотрудник военной разведки, оказался непосредственной жертвой грызни между двумя службами – военной разведкой армии (ГРУ) и соответствующими отделами НКВД (ЧК, ОГПУ, КГБ и т. Д.). «Чекистам» не хотелось ни делиться славой, ни отвечать за многочисленные ляпы в их, как, впрочем, и ГРУ, работе. А Гуревичу было что сказать на эту тему. Это он до приезда изложил в письме Сталину. Ответом был арест. Но и здесь Анатолий Маркович удостоился особой чести, – его допрашивал лично министр Абакумов.
Поразительно, что и в лагере Гуревич работал прекрасно, одолеваемый и там желанием служить Родине. Это помогало ему выжить, создавало авторитет в ближайшем окружении, ну а государство ответило посаженному герою сполна. Выпущенный по амнистии после пяти лет, он продолжил борьбу за свою реабилитацию – и получил новый срок. Забрали прямо перед свадьбой. Ещё через пять лет он опять вышел на свободу, не прекращая борьбу за реабилитацию и «искоренение недостатков». В 1991 г. он, наконец, добился реабилитации, но наград, привилегий, заслуженной пенсии так и не дали.
Наш друг Анатолий Маркович не смог бы вынести тягот – материальных и моральных – своей жизни, если бы рядом не была его жена – Лидия Васильевна. Сейчас эти старые люди существуют благодаря помощи двух частных компаний, обеспечивающих им круглосуточную сиделку, качественную медицинскую помощь, необходимый текущий ремонт жилья. Просьбы переселить передвигающегося на инвалидной коляске старика на первый этаж остались без ответа. Даже ордена А. М. Гуревич получил от общественных фондов – не от государства. Нет, не досталось пока ему признание, которое, пусть с опозданием, но получил Калашников от президента Ельцина. А общественники не обошли заслуженной наградой и его супругу.
Примечательно, что разведывательная работа Гуревича не стоила стране ровно ничего – все расходы покрывала великолепно организованная им фирма, получавшая заказы непосредственно от немецкой армии. Можно было государству хоть за это расплатиться. Ведь долг правопреемников обязывает. Но – недосуг…
Признаюсь – сейчас мне стыдно своего прошлого неверия. Сопонимание, даже не сочувствие, было особенно нужно этому человеку до реабилитации. И с этим я определённо опоздал.

Иерусалим

[vitakh]

Умер «Кент» из «Красной капеллы»
06.01.2009




В ночь с 1 на 2 января в Петербурге скончался на 96-ом году жизни старейший российский разведчик Анатолий Гуревич, известный в истории мировой разведки под псевдонимами "Кент" или Винсенте Сьерра.

Жизнь это человека была поистине героической и свои лучшие качества он начал проявлять в далеком 1939 году, когда приступил к работе "под прикрытием" в разных странах Европы. Осенью 1941 года он первым сообщил в Москву о готовящемся ударе войск противника на Кавказе и под Сталинградом, что во многом обеспечило успех Красной армии в этих операциях и позволило сохранить тысячи жизней наших соотечественников. Он первым предупредил Главное Разведывательное Управление о скором начале войны. Это он часами общался со знаменитым Мюллером, а, находясь в застенках гестапо, не выдал своих товарищей.

По окончании войны он вернулся в Россию, и получил за свое служение родной стране 20 лет тюрьмы. После смерти Сталина "Кента" выпустили, а при Хрущеве опять посадили. В общей сложности Анатолий Маркович провел в советских лагерях около 25 лет и был полностью реабилитирован только в 1991 году. В том же году его ждала радость - нашелся его сын, испанский журналист Мишель Барча, которого в начале 40-х годов родила разведчику в Германии его первая жена Маргарет. После войны она долго его искала, но все обращения иностранки в различные советские инстанции оказались тщетными.

Маргарет умерла в 1985 году, но сын разведчика не оставил надежды отыскать отца и сделал это. Он приехал к Анатолию Марковичу не один, а с сыном Александром, который вскоре стал для Гуревича не только любимым внуком, но еще и другом. Мишель и Саша часто уговаривали Гуревича переехать в Испанию, где его ждала счастливая и комфортная жизнь, но старый разведчик не захотел покинуть страну, в которой родился и вырос и которой так долго служил.

Он был наглядным примером того, как живут в нашей стране действительно великие люди, которые проявили истинный героизм для светлого будущего своей Родины, и которые за свои дела практически ничего не получили. С супругой Лидией Васильевной разведчик прожил много лет - у них была квартира в Петербурге, семья. Часто приезжали из Испании вновь обретенные родственники, а недавно прислали Гуревичу радостную весть - у него родился правнук.

Маша ГОРЕЛОВА
Комсомольская правда

http://www.jewish.ru/theme/media/2009/0 ... 270319.php