Философия Михаила Веллера, или Вращение позитивистского
пропеллера
Михаил Веллер. Все о жизни. СПб. "Нева". М.
ОЛМА-ПРЕСС. 2000. 752 С.
Блестящий прозаик издал блестящий
философско-этический трактат, работа над которым потребовала у автора долгих
раздумий (сквозь десятилетия; о работе над рукописью, о первых публикациях
фрагментов текста см. С. 225-227), тяжкого труда, аналитически-критического
усвоения мыслительных схем предшественников (прежде всего Шопенгауэра, Вернадского
и Фрейда). Увесистый кирпич Веллера фосфоресцирует всеми цветами радуги
(употребленный глагол восходит к греческому прилагательному
"светоносный"). Писатель создал цельную и непротиворечивую систему
мировидения и жизнепонимания, которую можно принимать, отрицать, дополнять,
критиковать в частностях и т.д. Но ее не смахнуть рукой, как карточный домик с
ломберного стола, она есть и будет заявленной, осуществленной и посему неуничтожимой
асфальтовой верстой раздолбанного шоссе русской духовности, ведущего в никуда. Постройка
Веллера (по грандиозности и изощренности чертежей) сопоставима в прошлом
(двадцатом) веке, пожалуй, лишь с циклопическими сооружениями французского
философа, католического богослова Тейяра де Шардена (1881-1955; концепция
"христианского эволюционизма", основной труд: "Феномен
человека") и отца Александра Меня, "апостола интеллигентов"
(1935-1990; создателя шеститомного труда "В поисках пути, истины и
жизни"). Я совершенно серьезен и констатирую это с полной
ответственностью. Конечно, творчество де Шардена и батюшки Меня овеяно горячей
верой в Бога, а Михаил Веллер – позитивист-безбожник (как ни странно, с
несомненными ницшеанскими обертонами), однако сие личные проблемы сочинителя, а
не его фолианта. Речь идет о масштабе личности и умственного подвига автора.
Спародируем веллеровскую "простоту формы и наглость мысли" (С. 226):
таки, шо мы имеем в остатке, ребята, а имеем гениальную мысль Венедикта
Ерофеева – больше пейте и меньше закусывайте, это избавляет от самомнения и поверхностного
атеизма. Книга Веллера – событие… Набрал два абзаца, скурил четыре сигаретки
"Rotmans" и ощутил холодок вдоль позвоночника: представил телесно и
мысленно окрысивание коллег-критиков на Мишеньку (он мой однокурсник по
отделению русского языка и литературы филологического факультета Ленинградского
университета в конце 1960-х годов), посему смею его так амикошонски именовать,
хотя мы и виделись последний раз 17 лет назад, когда он презентовал мне свою первую
книгу "Хочу быть дворником!"). Рецензии на "Все о жизни"
мне пока на глаза не попадались ни на бумаге, ни в интернетной сети, впрочем, солидарное
корпоративное замалчивание-неупоминание достойнейшей работы – древний и весьма
эффективный критический ход-прием. Натурально, друг-читатель, можно ли простить
Веллеру чудовищное преступление: за три последних года его книги огромными по
нынешним временам тиражами (например, в "выходных данных" "Все о
жизни" указан дополнительный тираж 5000 экз.) издавались тридцать
раз. Можно ли пережить такое, никак нельзя. Веллер – самый популярный, читаемый,
коммерчески успешный серьезный писатель нашего поколения. Ату его, рви
бездумно на клочья, что и делается постоянно. Зависть, черная зависть,
всесожигающая, нетворческая, сладкая и постыдная. Буйным бурьяном цветет вышеупомянутое
окрысивание в перемываниях косточек Веллера (кухонно-курилочных) литературной и
окололитературной тусовкой, в назойливом сопоставлении Веллера с Довлатовым
(разумеется, в пользу последнего, ушедшего от нас, обсахаренного ядовитой
слюной эпигонов, как бы канонизированного и вознесенного на ложный Олимп, в чем
Довлатов – гениальный беллетрист – не повинен). Употребим излюбленное веллеровское
словечко падлы. Падлы, вы же профессионалы, неужто не "сечете",
не "въезжаете": Довлатов и Веллер – сочинители-антиподы. Как? А так:
Довлатов ничему не "учит" читателя, не наставляет, мол, думай и делай,
как я (ну, типа-конкретно Чехов). Веллер же "учит" (по делу и в тему,
кстати). Странная штука литература: довлатовское (на первый взгляд, свободное,
отнюдь не принудительное) "неучительство" на самом деле несвободно и
принудительно. Впрочем, вернемся к книге "Все о жизни". Михаил
Веллер пошел по проторенной дорожке. По какой? Отвечаю без базара: по той
самой, на которую сворачивали многие его достославные предшественники. Писал
себе человек отличную прозу и вдруг, бац, на долгие годы засел за философский,
морализаторский, этический (крайне редко – космогонический) трактат. Создал,
издал (не издал, почувствуйте разницу), мухи по тексту ползают и от скуки
дохнут. Нормальный читатель засыпает просветленно-умиротворенно на третьей
странице. Таковы, например, лживо (увы !) христианские трактаты Льва Толстого
("В чем моя вера?"; 1884). А вот фундаментальный труд Веллера
исключительно интересен, читается на одном дыхании, написан простецким обывательским
слогом (на самом деле весьма сложным, искусным и изощренным, ей-Богу). Стежки-дорожки
известные, а вот добыча в конце пути – богатая и увесистая. Читатель, не
разевай варежку, не "воздевай очи в горнюю высь", мол, упоминание в
одном ряду Толстого и Веллера – святотатство, эпатаж, вызов небу и аду. Гиль,
все это. Есть в мире для тебя, друг мой высокий, один единственный авторитет:
Ты Сам, Твое осмысление-понимание, Твои вкусы и пристрастия – все прочее (за
феноменологическим исключением Господа нашего Иисуса Христа) – от лукавого. Это
и декларирует Веллер, разумеется, без моего непустячного дополнения в
предшествующих скобках; позитивист, он и в Эстонии позитивист, так-то. Кстати,
у Миши в книге есть замечательная главка "Вера и религия", где автор
умно и тонко дифференцирует два этих полярных на самом деле понятия (С.
360-371). Именно в этом разделе Веллер, стою на том, совершает единственную роковую,
непоправимую ошибку (во всей огромной книге), утверждая: "Вера – это аспект
внутренней, принципиальной непримиренности человека со всем положением вещей в
этом мире". Михаил, ты не прав, все наоборот, аспект… ПРИМИРЕННОСТИ…
(это я о тех, кто верует не умом, а сердцем). Я не намерен пересказывать
мысли Веллера, я хочу донести до тебя, любезный читатель, свои ощущения и
переживания, вызванные изучением этой книги. Больше ничего… Да, сочинитель
предлагает оригинальнейшую концепцию места и предназначения человека во
Вселенной (энергетическое преобразованием оной), да, вторая часть трактата,
гордо поименованная "Пониматель", – свежа, умна, остроумна,
парадоксальна, доказательна и искрометна (особенно главки "Прогресс",
"Государство и эволюция" – название известной книги Егора Гайдара –
где ты, незабвенный "труд" В.И.Ленина "Государство и
революция", который конспектировали поколения советских студиозусов? Русь,
дай ответ. Нет ответа.., – "Интеллигенция и ее уход",
"Смерть", "Свобода", "Власть",
"Зависть", "Добро и зло", "Любовь",
"Страдание", "Секс", "Мужчина и женщина",
"Агрессивность", "Наркотики", "Самоубийство",
"Красота", "Искусство"). Эге, промычит искушенный
читатель, пробежав глазом названия разделов трактата Веллера, да это же не что
иное, как учебник жизни (учебник "по жизни", – употребим набивший
оскомину хулиганский оборот). И будет прав, потому, что читатель всегда прав,
ибо он голосует не сердцем, а своим кошельком. Купи книгу Веллера, она стоит
того, более того, купив, не ставь на полку, а полистай с толком (во, в рифму
получилось). В томе "Все о жизни" не просто много ума
специфического, отточенного, как стилет. Это не фокус, умных много. Автор (это
очень важно) – человек (возможно, и "сверхчеловек", – гнусный, но
точный термин) бывалый в самом широком смысле слова, много (излишне, не в фантазиях,
а в реальной жизни) переживший, передумавший и испытавший. Помню, поразительно
интересные рассказы Миши, вернувшегося и "восстановившегося" после
годичного странствия по Руси (убежал с четвертого курса) о том, как он купал в
шампанском калининградских проституток, как была проницаема для природных
северян-туземцев на Чукотке стальная советско-американская граница (это тебе,
читатель, не в Бельгию скататься, по тем временам такое было неслыханно страшно
и сверхкруто). В книгу Веллера вложен огромный разноаспектный жизненный опыт
(понимателя, искателя приключений, агрессивного "наглеца", пожирателя
книг и фильмов, "живописца слова" – есть такой дамский термин,
Дон-Жуана и т.д.; перечислительный ряд можно разогнать на десять строчек). Книга,
безусловно, пригодится тебе, читатель, "по жизни", независимо от
того, стар ты или молод, убережет от неосмысленных страданий и поступков (я не
шучу, хотя пользы от философии и искусства малым-мало). Можно сказать иначе,
чтение этого "кирпича", мастерски обожженного, сделает увлекательными
твои вечера в течение недели. И пусть не смущает тебя ощутимый марксистский
жаргон (ох, и крепко же учили нас бессмертному учению). Нежных барышень и
тетенек-феминисток предупреждаю заранее: творчество Веллера – апогей мужского
шовинизма. Все… "А я Мишка – вашему терему крышка" (из эпиграфов к
трактату "Все о жизни"). "Крышка", по мнению автора, –
грядущий финал "белой цивилизации". Грустно, господа.