Реувен Бесицкий

Как это было

К истории организации еврейских земледельческих колоний в Новороссии

Памяти евреев-земледельцев Юга Украины - посвящается

Предисловие

История организации еврейских земледельческих колоний – одна из страниц истории евреев в России, история трагизма и мужества людей, оказавшихся не по своей воле в начале XIX века на степных, засушливых землях Новороссии. Евреи, 18 столетий оторванные от земли, не знавшие основ земледелия, физически не готовых к тяжкому труду и быта земледельца, оказались в ситуации, несмотря на помощь государства, известной как: «жизнь утопающего – дело рук самого утопающего». Неумение работать на земле, неурожаи, голод, болезни, поспешность и неподготовленность к переселению сделали своё чёрное дело: за время колонизации умерло более пяти тысяч человек при общем количестве переселенцев 25 - 30 тыс. человек. Этот эксперимент российской власти ничего не менял в нелёгкой жизни миллиона евреев черты оседлости.

Несмотря на все «пророчества» многих «доброжелателей», что евреи никогда не были и не смогут стать земледельцами, они своим самоотверженным трудом и упорством, несмотря на все невзгоды, доказали свою способность работать на земле и стали добрыми земледельцами. Жизнь в еврейских колониях оборвалась нашествием фашистских оккупантов. И лучшей памятью о них являются успехи земледельцев Израиля.

Такой мне открылась эта история сейчас – внуку и правнуку земледельцев из колонии Межиречь, образованной в 1846г. в степях Екатеринославской губернии выходцами Шкловского уезда Могилёвской губернии (Белоруссия).

Далёкое прошлое

История еврейского народа богата на различные события – полные и трагизма, и взлётов. Одно из величайших событий в истории народа – появление евреев на земле Обетованной – земле Ханаан. Здесь евреи обрели свою Родину и свою Землю; на этой земле кочевники – скотоводы и бывшие египетские рабы (Брейшит 37:12, 48:31-34) в сравнительно короткий исторический срок, стали земледельцами. И об этом убедительно говорят исторические факты, приведенные в Танахе (Библии), которые являются основным источником изучения древней истории еврейского народа.

В книге Дварим (Второзаконие) сказано: «Ибо Бог всесильный твой, ведет тебя в страну хорошую, в страну водных потоков, источников и родников, бьющих в долинах и горах, в страну пшеницы, и ячменя, и виноградных лоз, и смоковниц, и гранатовых деревьев, в страну масличных деревьев и мёда»², (Дварим 8:7-8) что свидетельствует о высоком уровне земледелия и выращивания плодовых культур у коренных жителей, и евреи переняли этот опыт. Основные религиозные праздники тесно связаны с сезонными земледельческими работами.

Праздник Песах – праздник освобождения от рабства, праздник свободы – отмечают в период сбора ячменя: «Соблюдай месяц колосьев и совершай Песах Богу» (Дварим 16: 1). Во второй день этого праздника сжинали охапку ячменя, обмолачивали его, и мололи муку. Омер (2,16 литра = 1,2 кг.) этой муки доставляли в Храм как дар Всевышнему. С того момента весь новый урожай становился разрешенным для всех.

Через семь недель отмечают Шавуот – праздник дарования Торы, сбора урожая пшеницы и плодов. В этот день, в качестве жертвоприношения, в Храм приносили два хлеба из пшеницы нового урожая: «От поселений ваших принесите два хлеба возношения» (Ваикра 23:17). Следующий праздник Суккот – праздник окончания всех земледельческих работ: «Праздник Суккот совершай семь дней, когда уберешь с гумна твоего и из винодельни твоей» (Дварим, 16:13).

Благотворительность – один из основных принципов еврейской традиции, тесно связана с земледелием. В книге Ваикра (Левит) по этому поводу сказано: «А когда будете жать жатву в стране вашей, не дожинай до конца края поля твоего и опавшего при жатве твоей не подбирай и виноградника твоего не обирай дочиста, и оставшихся отдельных ягод в твоем винограднике не подбирай – бедному и пришельцу оставь их» (Ваикра, 19:9-10)

Танах и Талмуд установили законы возделывания земли: «Шесть лет засевай поле твое, и шесть лет обрезай виноградник твой, и собирай плоды ее земли. А в седьмой год суббота покоя будет для земли» и далее «Шесть дней ты будешь трудиться, а в седьмой день прекращай работу – и во время пахоты, и во время жатвы работу прекращай». (Ваикра, 25:3-5)

О высокой эффективности земледелия в царствовании Соломона свидетельствует история взаимообмена между финикийским царём Хирамом и Соломоном. Финикийский царь обязался поставлять Соломону кедры и кипарисы для строительства Храма, а Соломон, в свою очередь, обязался поставлять ежегодно в Финикию 20 тыс. коров[1] пшеницы и масло, выбитое из двадцати коров маслин.

Земледелие оставалось основой социально-экономического строя в Иудее вплоть до разрушения второго Храма. Но и после разрушения Храма евреи продолжали заниматься земледелием. По этому поводу Иосиф Флавий гордо заявлял: «Мы занимаемся, главным образом, обрабатыванием нашей превосходной земли».

И в дальнейшем евреи продолжали заниматься земледелием везде, где только законы и социальные условия оставляли такую возможность. В Северной Африке в IX в. группы евреев-земледельцев, занимались садоводством, виноградарством и пчеловодством. Когда в, завоеванную в 711 г. мусульманами, Испанию хлынул поток еврейских иммигрантов из Северной Африки, многие из них обратились к земледелию. Значительное число еврейских земледельцев существовало в Испании, и после Реконкисты.

В Италии шелковичное дерево впервые начало культивироваться евреями, которые фактически монополизировали эту отрасль земледелия в стране, в особенности в Сицилии в XII в. В Южной Франции, особенно в Провансе, среди еврейского населения было распространено виноградарство. Евреи производили вина, которые считались лучшими в стране. Земледельческие еврейские общины существовали и на Балканах. Евреи Крыма – крымчаки, в XIII-XVI веках занимались выращиванием винограда и огородничеством.

И только жестокие преследования на религиозной и национальной почве, выселение из мест проживания (Англия, Испания и др.), лишение гражданских прав, лишили евреев Европы права заниматься земледелием и не быть привязанными к одному месту. И вследствие этого они вынуждены были заняться, в основном, мелкой торговлей и ростовщичеством – той деятельностью, к которой с пренебрежением, а то и с презрением относилось коренное население.

Яркую картину бесправного положения евреев в раздробленной Германии и во французском Эльзасе представил пастор Христиан-Вильгельм Домм (Dohm) в своей известной книге «Об улучшении гражданского быта евреев» (Ueber die burgerliche Verbessering der Juden, Berlin, 1781). «Как в мирное, так и в военное время, он лишен права служить государству; везде главнейшее из производительных занятий - земледелие ему воспрещено, и мало стран, где ему предоставлено право владеть недвижимым имуществом. Каждое ремесленное общество сочло бы за позор, если бы еврей был принят в число его членов, и в этом простая причина, почему евреи вообще устраняются от занятий ремеслами и механическими искусствами».

Евреи в Польше и России

А как же складывалась судьба евреев в Российской империи?

До начала XVIII века население Великороссии евреев не знало: российские князья и цари запрещали селиться евреям на подвластных территориях. Так даже Пётр I, приглашавший всех иноземцев, для развития ремёсел и торговли, в Россию – евреям в этой милости отказал. Как известно, в 1742 году, в царствовании Елизаветы Петровны был издан указ об изгнании всех евреев из России, проводившееся под флагом борьбы с врагами Христа и отсутствием у них христианской морали. Еще раньше, такие же указы были изданы в царствовании Ивана Грозного, Екатерины I и Анны Иоанновны.

С определённой долей уверенности можно сказать, что эти репрессивные меры, в какой-то степени, были спровоцированы возникновением религиозного движения, называемого «ересь жидовствующих», возникшего во второй половине XV века. Против этих «еретиков» были приняты самые суровые меры.

Власть тоже не выбирала способов борьбы с «врагами Христа»: в 1563г., после взятия Полоцка войском Московского царства во время войны с Ливонией, как писал Карамзин, Иван Грозный распорядился «крестить всех Жидов, а непослушных топить в Двине». 300 евреев отказавшихся креститься, утопили в реке. Все это породило религиозную и национальную нетерпимость по отношению к евреям, и на длительный исторический период, открыло зеленый свет государственному и бытовому антисемитизму в России.

Но неожиданно, по воле судьбы, а вернее – по воле трёх императоров, евреи оказались на территории Российской империи. Это случилось в 1772, 1793 и 1795 годах. Именно тогда глубоко-самобытная община польских евреев, по мнению известного историка Ш. Дубнова, «неожиданно сделалась объектом «преобразовательных» экспериментов в лаборатории Иосифа II, другая увидела себя в роли «терпимой» в государственной казарме Фридриха II, который охотнее взял бы польские провинции без их еврейского населения; третья часть очутилась под властью России, которая до тех пор не могла мириться даже с наличностью горсти евреев на своей малороссийской окраине». В результате разделов Польши к России были присоединены: Белоруссия, Подолия, Полесье, вост. часть Волыни, Курляндия и Литва. Почти миллион польских евреев стал подданными России.

Как жили и чем занимались евреи, ставшие подданными России? В XII-XIV веках преследование евреев крестоносцами, обвинение в распространении чумы вызвали исход их из Западной Европы. Евреи бежали от преследований, гонений, кровавых наветов и селились, в основном, в Польше.

Польша была аграрной страной, и короли Польши приглашали евреев для развития торговли и промышленности, даровали им определённые привилегии: свободу вероисповедания, свободу передвижения по стране и возможность участия в хозяйственной жизни.

Польские евреи, находившиеся под покровительством короны, получали привилегии как милость монарха. Самая знаменитая польская хартия о евреях, данная Болеславом Благочестивым 16 августа 1264г., гарантировала особые льготы еврейским общинам в Польше. Она представляла собой взаимовыгодное соглашение. Корона гарантировала евреям: неприкосновенность личности и имущества, защиту их публичных и частных религиозных отправлений. А евреи должны были обогащать казну короны.

Все эти обстоятельства способствовали формированию еврейской общины (кагал), которая, с одной стороны стояла на страже сохранения еврейских традиций, которые являлись мощной силой самосохранения нации, а с другой – осуществляла связь между властью и общиной. В первую очередь это касалось отстаивания привилегий, дарованных короной евреям и сбор налогов с членов общины. Признанная государством общинная автономия представляла характерную обособленную единицу, с самобытным строем общинной и духовной жизни.

Католическая церковь ещё не проявляла своей власти, которую она проявила позже, сумев ввести ряд законодательных ограничений для евреев; и ещё не успев внушить полякам ненависть к евреям.

В разные периоды жизни евреев, эти привилегии часто менялись. Так, например, в 1525г. евреи получили «привилегию» - запрет на торговлю и проживание в Варшаве, в 1496г. появилось первое гетто в Кракове; в 1643 г. сеймовая комиссия издала постановление, согласно которому купец-поляк мог получать с товара 7% прибыли, иностранец — 5%, а еврей — 3%. Эта экономическая дискриминация в городах вынуждала евреев искать лучшей доли в имениях частных владельцев.

В связи с этим к началу XVIII в. примерно три четверти польских евреев проживали в частных имениях и местечках. Для этих евреев власть короля была минимальна, и они попадали под власть магнатов-землевладельцев. Конечно, помещики-землевладельцы радушно принимали евреев не из-за любви к ним, а по чисто прагматическим интересам. Помещики, занятые политическими делами и светской жизнью охотно доверяли ведение дел в их имениях евреям: управляющими, арендаторами и т.п. Это была не прихоть - евреи были умелыми и энергичными исполнителями воли хозяина, и приносили максимальный доход помещикам, в противном случае – их бы никто не держал.

В деревнях стало обыденным явлением – еврей-арендатор, доставляющий пану доход от молочного хозяйства, мельницы, винокурения, продажи спиртного (шинкари) и других предприятий. Самым распространенным видом являлась аренда дворянской привилегии (пропинация) на право производства и продажи спиртных напитков. И хотя евреи были рядовыми исполнителями воли своих работодателей - помещиков, вся злоба и ненависть к угнетателям была направлена, в основном, на евреев, что особенно проявилось во время восстания на Украине против поляков в 1648г.

Евреи жили изолированно от другого населения в своих самоуправляемых общинах (кагал), где у них была своя власть, суд, религиозная школа и строго соблюдались религиозные традиции. Однако жизнь евреев была незавидна: в городах они служили предметом ненависти по коммерческим (конкуренция) и религиозным мотивам, в сельской местности они были между «молотом и наковальней»: с одной стороны – своеволие помещиков над своими вассалами, а с другой – крестьяне, питавшие к ним ненависть как к эксплуататорам и торговцам. Тут уместно привести слова композитора Арнольда Шенберга в переписке с Василием Кандинским: «Евреи, являющимися дельцами, и ведут себя как дельцы. Если они мешают конкурентам, то на них нападают, но не как на дельцов, а как на евреев»

Ярким примером положения евреев, в частных владениях, (уже после присоединения польских земель к России) является произвол Шкловского помещика Зорича, который считал, что евреи для него «меньше, нежели у хозяев слуги» и «подвластны ему, покуда на земле его проживают». Евреи жаловались, что «Зорич оставил без платежа один только воздух». Он заставлял евреев продавать крестьянам, «планируемое» им количество водки, а когда евреи отказывались продавать - водку свозили в шинки, и вне зависимости от продажи, силой взыскивали с них деньги.

Зорич предполагал, что «он, яко помещик, мог, по прежним польским установлениям, простирать власть над евреями, в его селениях и на его землях живущими». Этот пример характеризует положение евреев в Польше, живших в частных владениях помещиков.

В таком обличье появились польские евреи на российской «сцене». В этот момент российская власть впервые, практически, познакомилась с евреями и столкнулась с проблемой адаптации евреев в российское гражданское общество. Екатерина II сохранила за евреями общинную автономию, недвижимость и даже пошла дальше в предоставлении гражданских прав, но при этом – создала небезызвестную черту оседлости.

Державин и евреи

Самой бедной из присоединенных земель была Белоруссия, где скудные земли и частые неурожаи приводили к голоду, от которого, в первую очередь страдали крепостные крестьяне. В 1797г. там разразился голод и для выяснения причин Павел I направил туда сенатора Г.Р.Державина.

Несколько слов об этом человеке. Г.Р.Державин известен как государственный деятель и поэт, но, по-видимому, малоизвестен как инициатор переселения евреев Белоруссии на целинные, степные и засушливые земли херсонщины для устройства земледельческих колоний. Он был «продуктом» своей эпохи, о которой мы говорили выше, что, несомненно, отложило отпечаток на его расследование голода в Белоруссии.

Павел I поручил Державину выяснить причины голода и действительно ли помещики из-за корыстолюбия оставляют крестьян без помощи в пропитании; если будут найдены виновные – строго наказывать. Обо всех злоупотреблениях помещиков Державин должен был сообщать генерал-прокурору. О евреях – ни единого слова.

Одновременно с указом императора, Державин получает официальное письмо от генерал–прокурора Обольянинова, которое также касалось расследования причин голода в Белоруссии. В своем письме Обольянинов просил Державина сообщать ему о ходе расследования причин голода и принимаемых мерах. И тут же - весьма недвусмысленная приписка: «А как, по сведениям, немалою причиною истощения белорусских крестьян суть жиды, по оборотам их в извлечении из них своей корысти, то высочайшая воля есть, чтобы ваше превосходительство обратили особливое внимание и примечание на промысел их в том и, к отвращению такого общего от них вреда, подали свое мнение по надлежащем всех местных обстоятельств соображении». По мнению В.Н.Никитина, автора книги «Евреи земледельцы», (материалы этой книги использованы автором статьи) написанной на основе архивных материалов Министерства земледелия и государственных имуществ, где он работал чиновником по особым поручениям, эта приписка повлекла для евреев «весьма серьёзные последствия».

Очевидно, что положение крепостных крестьян в Белоруссии почти всецело зависело от их хозяев – помещиков, но стараясь преуменьшить роль истинных виновников тяжелого положения крестьян, Державин очень хотел (как тут не вспомнить Обольянинова) всю тяжесть обвинения возложить на евреев – арендаторов, шинкарей и других наемных рабочих этих же помещиков, для которых главным было «содрать три шкуры» как с одних, так и из других.

Все свои наблюдения о положении в Белоруссии Державин изложил в обширной записке: «Об отвращении в Белоруссии голода и устройства быта евреев». Записка состоит из двух частей: первая – «О белорусских обитателях», в которой он высказывает своё мнение о причинах голода в Белоруссии и вторая часть – «О Евреях» с экскурсом в «историю» евреев, их демонизации, и практических советов по переселению части евреев, проживавших в сёлах и деревнях для занятия земледелием и фабричным трудом.

В первой части Державин высказал мнение, что основными причинами голода являются: 1) низкая эффективность земледелия и пьянство: польские крестьяне ленивы, мало заботятся о своём хозяйстве, зимой не хотят заниматься подсобными промыслами, любят выпить, повеселиться и поменьше трудиться. «По собрании жатвы неумеренны и неосторожны в расходах; пьют, едят, веселятся и отдают Жидам за старые долги и за попойки все то, что они не потребуют; оттого зимою обыкновенно уже показывается у них недостаток». 2) Помещики неудовлетворительно управляют своими имениями, доверяя эту работу арендаторам и экономам. 3) Самую большую прибыль помещики получали от винокурения и продажи вина. Этим же промыслом занимались священники, монахи, свободные сельские обыватели и евреи.

Землевладельцы сами поощряли продажу вина: строили корчмы и сдавали их в аренду, в том числе и евреям. В своих выводах Державин предлагал обратить внимание на плохое состояние сельского хозяйства и разработать рекомендации землевладельцам для его улучшения.

Во второй части записки Державин приложил немало сил для демонизации евреев, но здесь мы коснёмся только одного «перла» его обвинений: «Тунеядцы сии обманами и пронырствами пребывали в изобилии на счет своих гостеприимцев, и содержали их всегда своими данниками. Никогда никто не был из них хлебопашцем, (курсив наш) а всякий переводил более хлеба, нежели семьянистый крестьянин, в поте лица своего достающего оный». При этом Державин декларирует, что он познакомился с историей еврейского народа и Священным писанием, для того чтобы «дабы елико можно представить мнение моё о Евреях основательное».

Далее Державин восхищается великими российскими монархами, «которые строго воспрещали иметь приход и въезд сим искусным грабителям в пределы империи». Комментарии излишни. Трудно поверить, что, познакомившись со Священным писанием, вопреки известным фактам, о которых было сказано выше, Державин не захотел увидеть, что в библейские времена евреи были достаточно успешными земледельцами, и делает это умышленно, чтобы представить их только грабителями и мошенниками.

В отличие от Державина и других высокопоставленных чиновников – чиновник более низкого ранга, но знавший историю еврейского народа, и далёкий от политики, - Главный судья новороссийских колоний, статский советник С.Х.Контениус придерживался другого мнения. Он уговаривал переселенцев не пасовать перед трудностями и убеждал их: «вдревле, когда существовало Иудейское царство, евреи праздновали те же праздники, но так исправно занимались хлебопашеством и скотоводством, что пропитывали весь израильский народ».

На основании своего обследования основными виновниками голода и бедственного положения крестьян, Державин посчитал виновными евреев: несоразмерность их количества с количеством хлебопашцев, обман и спаивание крестьян, по его мнению, явились причинами голода. Державин предложил переселить часть евреев в другие места, – в Астраханскую и Новороссийскую губернии для занятия земледелием, но с таким расчетом, чтобы не был причинён ущерб крестьянам – не пострадал рынок сбыта их продукции, но и евреям не был бы нанесен ущерб при переселении.

Трудно представить, как предполагал Державин переселить даже часть из 60 тыс. семейств, проживавших в сёлах и деревнях, без нанесения ущерба, тогда как показали дальнейшие события, многие переселенцы перенесли страшные лишения, а для многих это закончилось трагедией. Необходимо отметить, что представители торгово-промышленного сословия (мещане и купцы), как евреи, так и люди других национальностей, по Российским законам не имели права проживать в сёлах и деревнях. Но затем этот факт, в отношении евреев, был превращен в «еврейский вопрос», и тогда это общественно-экономическое и историческое явление стало питательной средой для грубых предрассудков.

Строго говоря, Державин не считал виновниками голода одних только евреев; в частном письме генерал-прокурору Обольянинову, в отличие от официальной версии, Державин откровенно высказал несколько иную позицию по отношению к евреям: "Трудно без погрешения и по справедливости кого-либо строго обвинять. Крестьяне пропивают хлеб жидам, и оттого терпят недостаток в оном. Владельцы не могут воспретить пьянства для того, что они от продажи вина весь доход имеют. А и жидов в полной мере также обвинять не можно, что они для пропитания своего извлекают последний от крестьян корм. Словом, надобно бы всем сохранить умеренность и через то воспользоваться общим благоденствием. Но где же, и кто таков, кто бы в полной мере соблюл оную? Всяк себе желает больше выгод". Несмотря на такое откровенное признание, всё же по понятным причинам, основной удар Державина был направлен против евреев.

В разделах записки, посвященных переселению, Державин даёт практические рекомендации: о принципе отбора людей к переселению (только бедных), льготах переселенцам, обучению переселенцев земледелию, строительству домов, и о руководстве переселением. Несмотря на всю свою «любовь» к евреям, судя по этим рекомендациям, Державин как практик (бывший губернатор Олонецкой и Тамбовской губерний) понимал, что без знания переселенцами азов технологии земледелия и строительства домов им придется перенести тяжелые испытания. К сожалению, этой, казалось бы, простой истины не захотели увидеть высокопоставленные чиновники, руководившие переселением.

Для руководства переселением Державин предлагал ввести должность руководителя-протектора с широкими полномочиями, на которую, по мнению известного историка Ю.Гессена, претендовал сам. На наш взгляд в этом предложении Державина было рациональное зерно: единоначалие способствовало бы лучшей организации переселения и устройства земледельческих колоний по сравнению с многочисленными правительственными учреждениями (о них пойдёт речь ниже), которые занимались этим вопросом. Как известно: «У семи нянек – дитя без глаза», так оно и случилось с организацией еврейских земледельческих колоний.

Особый комитет по благоустройству евреев

Записка Державина, по указанию Павла I, была направлена в Сенат в 1800г. и пролежала там до 1802г. когда был образован Особый комитет по благоустройству евреев, состоявший из четырех видных сановников, сторонников либеральных реформ Александра I и Державина. Последний был ярым противником либерализации положения крестьян, и других реформаторских планов Александра и в октябре 1803 года он отправил Державина в отставку с поста Министра юстиции, но оставил сенатором и членом Госсовета.

В начале своего правления Александр был полон желанием реформировать государственное устройство (конституционная монархия) и отменить крепостное право. Но, не встретив поддержки со стороны дворянства, которое не хотело расставаться со своими привилегиями и поэтому крестьянская реформа свелась лишь к весьма ограниченному освобождения крепостных крестьян в статусе «свободных хлебопашцев». Закон о «вольных хлебопашцах» был принят в 1803 г. Помещикам было разрешено отпускать крестьян на волю с земельным участком за выкуп. Крестьяне, не записываясь в другое состояние, становились «вольными хлебопашцами». Для заключения сделки необходимо было согласие помещика и наличие денег у крестьянина. На основании этого указа в царствование Александра I освободилось 47153 семьи, а в царствование Николая I — 67149 семей. Капля в море. Но Александр I и сам не был готов идти на решающие шаги в области реформ.

Даже самые образованные представители дворянства – И.В.Лопухин, княгиня Дашкова выступали против отмены крепостного права. В своих записках И.В.Лопухин, который стыдился произносить слово «холоп», писал: «в России ослабление связи подчинённости крестьян помещикам опаснее самого нашествия неприятельского», Те же мысли выражала и княгиня Дашкова. Это, пожалуй, была она из причин тяжелых последствий для истории России.

Комитету было поручено рассмотреть записку Державина «Об отвращении в Белоруссии голода и устройства быта евреев» и разработать рекомендации по предотвращению голода и благоустройству евреев.

Необходимо отметить, что известные еврейские деятели того времени понимали необходимость реформирования жизни евреев. Вот мнение известного мецената барона Гирша, решившего в конце XIX века отыскать для евреев России «новое отечество и вместе с тем попытаться отвлечь их (евреев) от их обычного занятия – торговли и, превратив в земледельцев, постепенно содействовать этим делу возрождения еврейского племени». Известный еврейский деятель, того времени, Нота Ноткин, которого Державин приглашал для участия в работе Комитета, в предвидении тяжелых последствий для евреев, убеждал членов комитета не трогать их с места, а наказывать только виновных в злоупотреблениях, Ноткин считал, что роль евреев как посредников между селом и городом полезна для крестьян.

Созданный в 1809г. ещё один Еврейский комитет, под председательством сенатора Попова, на основании глубокого анализа материалов, собранных за 25 лет о взаимоотношениях между евреями и крестьянами, пришел к выводу, что это обострившееся общественно-экономическое явление нельзя решить путём «изгнания многотысячного населения с насиженных мест».

По мнению Гессена, умеренные и взвешенные выводы комитета намного выигрывают по сравнению «со спешностью и настойчивостью, с которыми высшая власть, в благородном, но недостаточно обдуманном стремлении, пыталась изгнать евреев из уездов». Комитет признал желательным, если это возможно, чтобы евреи обратились к производительному труду, но замена евреев в их посреднической деятельности между селом и городом не принесла бы пользы ни крестьянам, ни помещикам, ни государству. Если бы крестьяне стали шинкарями и занялись посреднической деятельностью, то кто бы тогда занимался земледелием, да и водку никто не перестал бы пить. Евреи, жившие в городах и местечках, сами находились в бедственном положении, которое усугубилось пополнением таких же бедняков из сёл и деревень не обеспеченных ни крышей, ни пропитанием. Комитет признал необходимым «оставить евреев на старых местах при прежних занятиях». Но, к этому времени переселение было приостановлено.

Ноткин убеждал, что все евреи сразу не смогут стать земледельцами т.к. они к этому не подготовлены, да и у государства нет средств для переселения; он считал необходимым, чтобы евреи вернулись к своим корням – земледелию, но не методами принуждения, а только – поощрения. Депутаты от кагалов просили членов Комитета не переселять евреев и таким образом не лишать их средств к существованию.

Управляющим делами в Комитете работал М.М.Сперанский – впоследствии известный государственный деятель России, принимавший активное участие в работе Комитета. В журнале Комитета от 20 сентября 1803 года сохранились следующие примечательные строки, выражавшие мнение Сперанского и принятые всеми членами Комитета: «Лучше и надежнее вести евреев к совершенству, отворяя только путь к собственной их пользе, надзирая издалека за движением их и удаляя все, что с дороги сей совратить их может, не употребляя, впрочем, никакой власти… Сколь можно менее запрещения, сколь можно более свободы. Вот простые стихии всякого устройства в обществе! В исчислении вероятностей, определяющих действие человека, первым основанием должно всегда полагать частный прибыток, сие внутреннее начало, нигде и никогда не престающее, и от всех законов ускользающее, когда сии законы для него стеснительны… Везде, где правительства мнили приказывать, везде являлись одни только призраки успехов, кои, продержась несколько времени на воздухе, исчезали вместе с началами, их родившими. Напротив, во всех учреждениях, кои заводились нечувствительно, образовались частным прибытком, поддерживались свободою и были только покровительствуемы правительством, была видна внутренняя сила, их утверждающая… Все сии уважения заставляют и в образовании евреев предпочесть средства тихого ободрения, возбуждения их собственной деятельности и пресечения только тех препятствий, кои зависят непосредственно от правительства и сами собой пресечься не могут». По мнению Ш. Дубнова «идея Сперанского была слишком нежным цветком для российского климата даже в пору его весенних веяний - цветок завял».

Небезынтересно и мнение о евреях, приписываемое члену Комитета графу Северину Потоцкому: «Нам предстоит заняться судьбой семи-восьми сот тысяч людей. Каковы бы они ни были, ответственность перед богом, обществом и нами самими слишком велика, чтобы не вооружиться полным беспристрастием. Преследуемые в течение более восемнадцати веков, устраненные почти от всех честных промыслов, обремененные налогами, обреченные на ненависть народов, евреи не могли не заразиться пороками, которые признавались, быть может, прирожденными. Эти пороки должны были усилить всеобщее презрение, а оно, в свою очередь, способствовало развитию пороков. Нельзя от себя скрывать, что прежде, чем будет достигнуто заметное улучшение, надо будет преодолеть тысячи препятствий, сломить тысячи предрассудков, согласовать, наконец, тысячи мнений, потому что кто же не считает себя вправе высказываться о евреях?». Далее, автор считает, что если сёла и деревни перенаселены евреями то надо дать им возможность переселиться в Южный край «но переселение должно произойти спокойно, чтобы они не погибли от нищеты там, куда бессознательный росчерк загнал бы их». К сожалению, к этому предостережению никто не прислушался и вообще многие либеральные идеи были хороши на бумаге, но когда дело доходило до практического решения социально-экономических вопросов, то во главу угла ставились интересы землевладельцев и крепостных крестьян, благополучие которых зависело только от их хозяев, а уж в последнюю очередь – евреев.

Решение Комиссии в течение двух лет переселить евреев из сёл и деревень, где они занимались винокурением и продажей вина, будто бы они были главными виновниками голода, в города и местечки, а затем и в Новороссию, было ярким примером, что судьба евреев никого не волновала. И это несмотря на то, что положение евреев было столь же безотрадным, как и крестьян. А сделано это было по прямому указанию Государственного совета «комитет в постановлениях своих должен был иметь в виду главнейшее - предохранение крестьян от разорения». Этот подход, по мнению Клиера, возобладал впоследствии в России и в государственной политике, и в “общественном мнении”, и в соответствии с ним “евреи рассматривались как паразиты и эксплуататоры, от которых следовало защищать население, в первую очередь — сельское”.

Понятно, что пьянство крестьян было одной из причин их бедственного положения и голода. От крайней нужды и горя, причинами которых было крепостничество, крестьянин шел в корчму к еврею-шинкарю, где оставлял свои последние гроши и поэтому виновником всех бед видел только шинкаря, а не того, кто стоял за его спиной и наживался на этом. Можно подумать, что если бы вино продавали русские, белорусы и др. то крестьяне перестали бы пить. Исторический опыт показал, что в России пьют «хорошо» и без евреев - шинкарей.

В 1883г. писатель Н. Лесков, которого трудно заподозрить в симпатиях к евреям, утверждал, что пьянство на Руси древнее «занятие» и евреи в этом совершенно неповинны. Он считал, что: «Перенесение обвинения в народном распойстве на евреев принадлежит самому новейшему времени, когда русские, как бы в каком – то отчаянии, стали искать возможности возложить на кого-нибудь вину своей долгой исторической ошибки. Евреи оказались в этом случае удобными; на них уже возложено много обвинений; почему бы не возложить еще одного, нового? Это и сделали». По-видимому, и Державин придерживался этого принципа. Если евреи – шинкари и причиняли экономический ущерб крестьянам, то это было не по злой воле, а в результате сложившихся исторических условий, о которых напоминал Потоцкий.

О бедственном положении евреев и в том числе и шинкарей свидетельствует заявление Литовского губернатора Фризеля о том, что в корчмах сидят женщины, а мужчины «выходят на другие промыслы, поелику доход с шинка часто бывает недостаточен на их содержание». Киевский губернатор Панкратьев сообщал: «из числа почти 20000 евреев-мещан не менее двух третей находятся в таком состоянии, что не только платить не могут казенных податей, но с величайшим усилием находят они теперь дневное пропитание». В связи с этим, Панкратьев ходатайствовал, чтобы евреи платили обычную подать, а не двойную, которая была установлена Екатериной II.

Из материала собранного Сенатом и переданного Комитету было видно: «что евреи являлись такой же жертвой экономического положения края, как и крестьянство: они влачили нищенскую жизнь, так как почти весь доход от пьянства крестьян поступал в руки помещиков и в казну».

Александр I ознакомившись с Положением, был в полной уверенности, что «начала его весьма справедливы, а статьи сообразны умеренности и попечению об истинном благе евреев». Комитет был доволен своей работой: сравнивая Положение с прусским регламентом 1797г. он находил, что оно было более прогрессивно, в нём не было тех ограничений, которые были в прусском регламенте, кроме этого евреи пользовались личной свободой, которую крепостные крестьяне не знали (будто виновными в этом были евреи) и поэтому позволяло либерально настроенным людям «смотреть сквозь розовые стекла на предпринятую реформу». Журнал «Вестник Европы» с похвалой отозвался о Положении, автор статьи считал, что царь даровал евреям «бытие политическое» вопреки всем предрассудкам и обвинениям, направленными против евреев. Автор статьи посчитал, что обвинения евреев служат только предлогом для преследования евреев, но «Александр знает, что пороки, еврейской нации приписываемые, суть необходимые следствия сего закоренелого угнетения, которое давит их в продолжение многих столетий, знает, что гражданская и церковная терпимость есть вернейшее средство сделать евреев полезными членами общества». Прекрасный посыл, но как далек он был от практических дел.

Нас будет интересовать только тот материал, который относится к созданию земледельческих колоний. Пунктами 31 и 34 Положения предусматривалось: «с 1-го января 1808 г. никто из евреев ни в какой деревне и ни в каком селе не содержал никаких аренд, шинков, постоялых дворов, ни под своим, ни под чужим именем, не продавал вина и даже не жил ни под каким-бы то ни было видом».

Другими пунктами (11-19) Положения, евреям разрешалось приобретать в личную и потомственную собственность незаселенные земли в некоторых губерниях Российской империи, а главное – бедные евреи, не имеющие возможность приобретать или арендовать земли, смогут переселяться на казенные свободные земли с освобождением от податей на 10 лет и с правом получения ссуды. Для переселения евреев на новые земли была расширена территория черты оседлости.

Таким образом, евреи должны были в принудительном порядке оставить свои обжитые места, где у них были, хоть какие-то, работа и крыша над головой и переселяться на пустое место в города и местечки. Многие семьи были вырваны с корнем из насиженных мест и оказались в тяжелейшем положении. Трудно себе представить как в еврейские местечки, население которых находилось в бедственном положении, хлынула волна еще десятков тысяч евреев без крова и работы. По свидетельству губернатора Витебской губернии П.И.Сумарокова евреев «безвременно прогоняли из деревень, разорили, ввергли в нищету».

Переселение-выселение

После обнародования Положения в 1804 году и вплоть до 1806 года евреи еще надеялись, что пункт о насильственном выселении из сел и деревень будет отменен. Но этого не произошло. Евреев, которые оставались к этому времени в селах и деревнях безжалостно выпроваживали под конвоем солдат в города и местечки где их положение, как указывалось выше, было просто бедственным. Тогда самые смелые из них решили искать свое счастье на земле необетованной – степях Новороссии где им предстояло доказать, что гены их древних предков еще живы и евреи смогут работать на земле.

И вот в 1806 году, первопроходцы в земледельцы – евреи Черниковского уезда Могилевской губернии Нохим Финкенштейн и Израиль Ленпорт от имени 36 семейств подали прошение губернатору о переселении их в Новороссию для занятия хлебопашеством. Завязалась длительная переписка между губернатором Могилевской губернии И.М.Бакуниным и Министром внутренних дел В.П.Кочубеем.

Черниковские евреи, понимая, что дело может затянуться очень надолго, вслед за просьбой губернатора, отправили Финкенштейна в Петербург, чтобы ускорить оформление документов для переселения в Новороссию.

Заботу об устройстве еврейских переселенцев была поручена губернатору Новороссийского края графу Дюку-де-Ришелье и Конторе опекунства Новороссийских иностранных поселенцев (в дальнейшем - Контора). Инструкция о деятельности Конторы была утверждена Павлом I 25.07.1800г. Согласно Инструкции Контора должна была осуществлять административные функции: сбор налогов и казённых платежей, суд и пр., а что касается профессиональной деятельности, то инструкция гласит: «Контора должна стараться приохочивать иностранных поселенцев к разведению искусственных лугов, к насаждению тутовых дерев, виноградных лоз, кунжутного семени и других полезных растений, к умножению овчарных лучших пород, и заведению полотняных, суконных, кожевенных и других фабрик, которые по тамошнему климату, по упражнениям и знанию иностранцев устроены быть могут». Инструкция не предусматривала обучение поселенцев азам земледелия, что никак не влияло на судьбу колонистов из Германии и других стран, которые приезжали опытными земледельцами, а для евреев этот пробел обернулся настоящей трагедией.

Первый участок земли по указу Новороссийской губернской канцелярии в 1781г. были выделен, депортированным Екатериной II, шведам, проживавшим на острове Даго (Эстляндия) и являвшимся подданными Российской империи. 904 поселенца, выехавшие на Херсонщину в 1787г., были первыми переселенцами, получившими здесь статус иностранных колонистов. Несмотря на льготы, предоставленные правительством, и подготовительную работу, проведенную местным населением, тяжелые условия обработки земли, климат и бытовые условия привел к гибели большинства поселенцев. В 1800 г. в колонии, получившей название Шведской (Шведен-дорф) насчитывалось всего 150 человек. Трагическое начало. Если шведы - люди, привыкшие к тяжелой физической работе, не выдержали условий, которые им уготовила земля Новороссии, то, что уж говорить о евреях-переселенцах, которые были совершенно неприспособленны к условиям жизни и тяжелой работе на земле. После этого случая в Новороссию стали приглашать опытных земледельцев из Германии, Болгарии, Греции и других стран.

В письме к Ришелье Кочубей просил его подумать, как устроить переселенцев: «не лучше-ли отделить несколько участков, вместе лежащих, дабы евреи могли селиться особенно от других поселян, для сохранения пользы евреев в разсуждении их веры, да и иметь над ними, со стороны начальства, лучший надзор».

Ришелье подыскал для переселенцев свободных 24 тыс. десятин земли на реке Ингуле в Херсонском уезде. С освоения этих земель начались тяжелейшие испытания для многих тысяч евреев, согласившихся вольно, или невольно, вернуться к своим историческим корням – земледелию.

Еврейские земледельческие колонии в Новороссии не были единственными: они составляли, по данным ЕКО (Еврейское колонизационное общество) в 1898 – 99 гг. только 16 % всех еврейских колоний в России. Но организация колоний в Новороссии была самой тяжкой и трагичной для переселенцев.

Дороги

И вот, 26 июля 1807г. первые переселенцы 108 мужчин и 149 женщин, (к сожалению, нет данных о количестве детей) а если предположить, что в каждой семье было трое-четверо детей, то по этим дорогам тронулись в длинный и изнурительный путь более 500 человек. Бедным переселенцам, из казны, выделялось по подводе для провоза трех человек и домашних пожитков, и на прокормление по 5 коп. в сутки на каждого человека; кормовые деньги, для большинства из них, были единственным источником пропитания как в пути, так и по прибытии на место. Более состоятельные переселенцы преодолевали этот путь на своих лошадях и повозках, да и кормились за свои, но они терпели такие же лишения, как и их более бедные собратья. Еще раз надо подчеркнуть, что это была тяжелейшая дорога: малые дети, больные и старики – в летний зной, холод, осеннюю слякоть и без крыши над головой. Весь этот путь в 1000 км обильно полит горькими слезами, и безымянными могилами по обочинам дороги.

Вот один из печальных эпизодов дорожной эпопеи, но уже водным путем, которая произошла в 1840 г. Переселенцы из Курляндии отправились в дорогу в конце августа и сентябре. Ненастная, дождливая и холодная погода застала переселенцев в пути. Они двигались очень медленно, дорога отнимала все силы, приходилось делать частые остановки, чтобы дать возможность отдохнуть людям и лошадям. Тогда, местные чиновники решили облегчить участь этих людей и отправить их, по Днепру, до Кременчуга на баржах. Всех переселенцев направили в Могилев, там усадили на баржи и наняли команду. Причем, оплачивать команде они должны были сами из своих кормовых денег, которые выдавали с большим опозданием. Поэтому переселенцы вынуждены были потратить свои сбережения, и оказались нищими в Кременчуге.

О том, какие жесточайшие лишения терпели эти переселенцы, в пути, написал шеф жандармерии А.Х.Бенкендорф Министру государственных имуществ П.Д.Киселеву: «курляндские евреи в пути претерпевали самое жестокое обращение от провожавших их чиновников и офицеров, а прибыв на место, - не получили обещанных правительством хлеба, скота и не нашли покровительства ближайшего начальства, на которое вполне надеялись. Многие члены их семейств лишились жизни от тягости и дальнего пути, умирают от голода, ежедневно заняты погребанием своих собратий. Известие сие поселило между оставшимися в Курляндии евреями такой страх и ропот, что, вероятно, мало охотников найдется переселиться». Комментарии, как говорится, излишни – Бенкендорф, по роду своей службы, очень хорошо знал, о чём писал. И всё это происходило через 30 лет после начала переселения, когда, казалось бы, организация уже должна быть досконально отработана, и тогда возникает вопрос – а что же происходило в первые годы переселения?

На имя Кочубея поступили сведения от Опекунской конторы и Ришелье о количестве людей, желающих переселиться в Новороссию, по данным Ришелье, оно составило 4295 человек в составе 911 семейств. Экспедиция государственного хозяйства (еще одно учреждение) представила сведения, полученные от губернаторов, что поверенные лица выбрали участки земли для поселенцев из разных западных областей в количестве 1436 семейств. В связи с этим Ришелье, достаточно обоснованно, считал, что необходимо ограничить массовое переселение количеством не более 200 – 300 семейств в год за казенный счёт. В противном случае Контора не успеет подготовить всё необходимое для обустройства переселенцев на земле: дома, сельхозинвентарь, лошадей и коров, посевной материал и т. д. Кроме этого, недостаток воды в степях херсонщины может привести к серьезным инфекционным заболеваниям. А кроме этого, Ришелье считал необходимым убедиться «с каким успехом собственно евреи примутся за хлебопашество, чем они, как он слышал, никогда не занимались». Кочубей принял предложение Ришелье и уполномочил его принимать, за казенный счет, 200 – 300 семейств в год.

 

Начало

 

Для переселения 1436 семейств понадобилось бы 4-5 лет. Вместе с тем, Кочубей считал возможным не ограничивать количество людей, пожелавших переселиться за свой счет, так как в этом случае государство не будет нести никакой ответственности за их обустройство. На этом подготовительном периоде, к переселению евреев, закончился 1806 год. В конце 1807г. на херсонской земле были организованы первые еврейские земледельческие колоний: Бобровый кут, Сейдеменуха, Добрая и Израилевка с населением в 2933 человека в составе 502 семейств.

По расчётам Министерства внутренних дел для обустройства одной семьи необходимые затраты должны были составить 270 рублей. По данным МВД за два года (1807- 1809) было переселено 707 семейств численностью в 4186 человек. По отчёту Конторы на переселение было затрачено 146 тыс. рублей, но представить документы с перечнем затрат, по требованию МВД, она не смогла. Сколько на самом деле было затрачено, а сколько осело в карманах недобросовестных чиновников – трудно сказать. Вероятность такого сценария достаточно велика т.к. во время переселения было выявлено достаточно много злоупотреблений со стороны чиновников, а некоторых покарала российская Фемида. В 1811г. бухгалтер Конторы Езель похитил 5 тыс. рублей и скрылся. В 1866г. попечитель херсонских колоний Алеамбаров похитил 18 тыс. 800 руб., он был предан суду и приговорён к лишению всех прав, ссылке в Сибирь и взысканию растраченной суммы. В том же году попечитель Екатеринославских колоний Битнер похитил 11тыс. 230 руб. Это неполный перечень «благотворительности» чиновников, отвечавших за успешную колонизацию евреев.

В 1809г., в докладе представленном МВД, Контора констатирует, что в результате недостатка средств, (ссуда на переселение была выделена в размере 175руб.) неразберихи и несогласованности: «прибывшие в 1809г.; не имели посева и хлеба, у них не было ни скота, ни нужных земледельческих орудий в надлежащее время». А далее Контора подчёркивает, что те переселенцы, которые прибыли в 1807-1808 годах из-за неумения работать на земле, непривычке к климату, страшных болезней, которые подкосили больше половины переселившихся, и поэтому почти все они остались без хлеба, и нуждались в помощи государства. О том как «встречали» переселенцев, но уже через 30 лет после начала переселения Бенкендорф сообщал Министру внутренних дел Кочубею, что переселенцы «прибыв на место, - не получили обещанных правительством хлеба, скота и не нашли покровительства ближайшего начальства, на которое вполне надеялись».

Известие об организации колоний как будто там евреев ожидает «манна небесная» достиг Белоруссии и других Западных губерний и евреи, находившиеся в катастрофическом положении, рвались туда как на Землю обетованную. Большинство из них не представляло себе всей тяжести крестьянского труда и быта; часть из них надеялась, что и там они смогут заниматься своими промыслами. Но срок выселения их в местечки и города приближался, а положение становилось все более бедственным: «не выбравшихся еще добровольно из деревень теперь гнали из них силою, пожитки неповиновавшихся уничтожали, оседлости их разоряли без сожаления!…Евреи молили об отсрочке, вопили и стонали, но все было напрасно: их беспощадно выпроваживали под конвоем крестьян и даже солдат!…Их загоняли, точно скот, в местечки и городишки и там, на площадях, под открытым небом, оставляли размышлять о превратностях судьбы!…В пылу отчаяния, они подавали всем властям целыми кипами слезные прошения о безотлагательном переводе их в земледельцы, в Новороссию, полагая, что там все готово к их услугам».

В связи с тем, что количество переселенцев было с избытком, новый Министр внутренних дел князь А.Б. Куракин изменил правила игры: теперь по прибытии на место переселенцы сами должны были участвовать в строительстве домов. И это должны были делать люди, обессиленные 3-4 месячной дорогой и мало смыслящие в строительстве. Перемена правил игры сопровождала переселенцев на протяжении всей истории переселения.

Весь 1808г. евреи, доведенные до отчаяния, осаждали губернаторов с мольбой о скорейшем переселении в Новороссию. Губернаторы, в свою очередь, убеждали Министра внутренних дел А.Б.Куракина принять максимальное количество переселенцев.

В начале 1809г. Куракин уступил просьбе Витебского губернатора Сумарокова и разрешил переселиться евреям, которые распродали имущество. В ответ на это Контора известила Куракина: «что ни изб, ни приспособлений нет для них в готовности» и поэтому пускай пеняют на себя за все невзгоды, которые им придется пережить, тем более что «бездомных евреев и без них бродит, с места на место, великое множество». Но губернаторы, вопреки запрещению Куракина, осаждаемые просьбами евреев, выдавали им паспорта, пособия и отправляли в дорогу без согласования с Конторой. Только из могилёвской губернии, таким образом, было отправлено 600 семейств.

Это было началом неразберихи и несогласованности, а более всего - безразличия к судьбе людей, между всеми ведомствами, которые принимали участие в организации колоний. Хотя в 1807г. Ришелье и Контора сообщали, что они активно занимаются подготовкой к приёму переселенцев. Но, на основании фактов, приведенных выше, трудно поверить в достоверность этого сообщения. Правительственные чиновники тоже были далеки от места событий и надеялись на Ришелье.

Никитин считал, «что правительство, для прочного, правильного водворения евреев в Новороссии, - не скупилось ни на деньги, ни на разумные распоряжения, ни на симпатии к переселенцам, а во всём остальном оно, естественно, полагалось на Контору, а главное – на Ришелье». Правительство, может быть, и симпатизировало, а вот многих чиновников, более низкого ранга, трудно заподозрить в симпатиях к переселенцам.

После организации первых колоний Куракин потребовал от Конторы точные сведения о переселенцах. Контора стала присылать самые противоречивые сведения о количестве людей, поселившихся с 1807г. по 1810г., а Куракин требовал самые достоверные результаты. Но какие достоверные сведения могла прислать Контора? Прибытие многих сотен внеплановых переселенцев (сверх разрешенных 200 – 300 семейств в год), миграции их с места в поисках лучшей доли, самовольного отъезда из колоний, болезнь и смерть людей, были причиной того, что Контора явно не справлялась с обустройством и учетом переселенцев.

Наконец в 1809г. Контора составила отчёт, где она показывала, что за два года было поселено 4070 человек в составе 689 семейств. Далее в отчёте показывалось: количество устроенных и не устроенных переселенцев, сколько человек получили ссуды, количество построенных домов и т. д. Сразу же для того, чтобы заработать деньги на обустройство, уехали в окрестные города 77 семейств.

Обустроившиеся переселенцы, которые уже имели скот и сельхозинвентарь, провели посевную, но делали это так неумело, что получили «урожай» едва равный посеянному. Тогда, для обучения переселенцев, по указанию Херсонского губернатора, были наняты русские крестьяне. Вполне очевидно, что крестьяне, занятые в своём хозяйстве, не могли ежедневно находиться с колонистами и обучать их азам технологии земледелия в условиях целины и засух, уходу за скотом и сельхозинвентарём, строительству домов, заготовкой топлива (кизяка) и т.д. и т.п. Всего этого, новоявленные земледельцы, не умели делать.

Комитет, по непонятным причинам, не учёл конструктивное предложение Державина – еще до переселения организовать специальные школы для обучения молодых евреев, направленных кагалами, хлебопашеству и строительству «земляных строений». Эти молодые люди могли бы на месте обучать других переселенцев, не имевших представление ни о земледелии, ни о строительстве. Выполнение предложения Державина, на наш взгляд, позволило бы сохранить жизни многих сотен переселенцев.

Контора продолжала выплачивать переселенцам кормовые деньги – по 5 коп. на человека в связи с тем, что они прибыли на место «в самом беднейшем положении; редкий из них имел самое нужное одеяние, у большей же части оно состояло из одних лоскутьев, а при помощи кормовых по 5 коп. в сутки, - они чувствовали свое положение немного лучше». Ришелье писал в Министерство (МВД), что в связи с частыми засухами на херсонщине, переселенцам ещё долго придется помогать кормовыми деньгами.

Отчаявшись получить достоверные сведения о количестве переселенцев и их деятельности как земледельцев, Министерство потребовало от Конторы и Ришелье, как ответственного за организацию колоний, ответить на все поставленные вопросы. Ришелье порядком надоело разбирательство жалоб евреев на Контору и наоборот, постоянная переписка с губернаторами, Министерством и прочими властями охладили его стремление переустроить быт евреев. С другой стороны, он понимал всю тяжесть положения поселенцев: отсутствие знаний и навыков работы на земле; климатические особенности края; недостаток хорошей воды и топлива, а главное – неурожай и болезни, приводившие к высокой смертности среди поселенцев.

Ришелье, как губернатор края, имел многочисленные служебные обязанности и не мог уделять достаточного внимания проблемам переселенцев и особенно контролировать насколько добросовестно, четко и без злоупотреблений действовали чиновники из Конторы. Поэтому Ришелье, не желая навлекать гнев Императора, написал Куракину, что по «непривычке евреев к хлебопашеству и по нечистоте в их житии, - смертность между ними весьма велика» и поэтому «переселять их более не должно, разве чрез 2 или 3 года, по испытании склонности их к новому для них роду жизни».

Куракин, в свою очередь, не желая раскрывать истинное положение дел с переселенцами, внес предложение в Комитет министров о приостановлении переселения за казенный счет с тем, чтобы дать возможность Конторе разобраться и ответить на все вопросы Министерства. 9 марта 1810г. Комитет министров одобрил это предложение, а Александр I постановил остановить переселение, а уже переселенных оставить на месте. Но это была не единственная причина остановки переселения, вторая, - пожалуй, более важная причина – война с Наполеоном и как следствие – нехватка средств.

В результате первого – трехлетнего периода колонизации евреев, по мнению Никитина, одна из целей была достигнута – количество евреев в Белоруссии и Литве уменьшилось на несколько тысяч. При этом, более 1000 человек так и не добрались до херсонских степей: голод, болезни, дорога и другие причины вынуждали переселенцев оставаться в попутных городах, а многие успокоились в сырой земле.

Утверждение Александром I этой «передышки» позволило как МВД, так и Ришелье избежать всяких последствий от всей неразберихи, а может быть, и безответственности в организации еврейских колоний. Но вместе с этим, понимая свою ответственность, Куракин вновь требовал от Конторы и Ришелье достоверных сведений, документально подтвержденных, о положении переселенцев в организованных колониях. С этого момента, в поисках извечного «кто виноват и что делать» Куракин, разуверившись в результатах деятельности Конторы, во многом обоснованными, и её отчетных справках, вынудили Министерство искать другие пути получения достоверной информации о положении дел в колониях и породили цепную реакцию многолетних и многочисленных проверок и обследований.

Для обследований колоний и получения необходимой информации Министерство стало привлекать чиновников, пользующихся доверием руководства: Главный судья новороссийских колоний, статский советник Контениус, его помощник – Ланов и чиновник МВД – Лифанов. Они являлись основными информаторами, на протяжении многих лет, о положении переселенцев во вновь организованных колониях.

В 1810г. Куракин поручил Контениусу обследовать все колонии, вникнуть во все детали обустройства поселенцев и все необходимые рекомендации, по привлечению евреев к землепашеству, передать Конторе. В это время, на пост Министра внутренних дел был назначен Козодавлев, – новый человек в делах переселенцев, и Контора не спешила обнародовать выводы, сделанные Контениусом в результате обследования колоний. И только под нажимом Директора департамента государственного хозяйства Джунковского Контора выдала Департаменту все материалы обследования, предоставленные ей Контениусом, обвинявший её в неудовлетворительном ведении дел по обустройству и привлечении поселенцев к земледелию.

Контора отвергала обвинения и, чтобы оправдать себя, обратилась в Министерство с жалобой на поселенцев: «некоторые из евреев дошли до такого неповиновения, что не уважают ни советов, ниже понуждений, к пользе их делаемых, а продают земледельческие орудия, режут скот себе в пищу, заготовленным для скота кормом (соломою) топят избы, отлучаются, без ведома смотрителей, из своих жилищ, которые оставляют разоренными, не радеют по хозяйству и, под разными предлогами, - изъявляют крайнюю неохоту к земледелию». К сожалению, действительность была такова, но основной причиною такой удручающей картины были не переселенцы – они были жертвой неподготовленного, спонтанно возникшего проекта Правительства.

Чтобы подтвердить свои обвинения, Контора откомандировала в колонии смотрителя Иозефстальской немецкой колонии Девельдеева, как человека знающего сельское хозяйство и имеющего практический опыт в организации колоний. Ему было поручено разобраться в причинах тех нарушений, которые имели место в колониях; в каком положении находятся колонии и какие меры необходимо принять для устранения всех недостатков. В этом эпизоде, мягко говоря, непонятно почему к 1811г. Контора не имела достаточно точного представления о положении дел в колониях.

После ознакомления с ситуацией в колониях, Девельдеев сообщал: «хотя евреи для поселения и вышли в роде земледельцев, но в деле ни малейшего понятия не имеют»: 1) переселенцам нельзя было выдавать ссуду на руки т.к. они не имели понятия о ценах на стройматериалы, сельхозинвентарь, скотину и поэтому переплачивали значительные суммы; переселенцам нужно было выдавать только кормовые деньги; покупкой стройматериалов, сельхозинвентаря и скотины должен был заниматься специально назначенный, сведущий чиновник. 2) во всех колониях распашку целинных земель должны были производить крестьяне, а не колонисты, ничего в этом не понимавшие и сразу столкнувшись с такой тяжелой задачей, которую они не могли осилить (пахать целину приходилось 4 парами волов) теряли интерес к работе. 3) для обучения земледелию необходимо, чтобы в каждой колонии находились несколько русских крестьян, которые сами бы показывали колонистам когда, как и что нужно делать. Колонисты от незнания и неумения приводят в негодность сельхозинвентарь, теряют скот и т.д.

Как считал Девельдеев, улучшать благосостояния колонистов необходимо не с помощью кормовых денег, а назначением смотрителя в каждую колонию, который бы сам обучал колонистов и контролировал качество и сроки проведения полевых работ, а в случае необходимости наказывал нерадивых. Девельдеев считал, что нежелание колонистов заниматься земледелием исходит не от их нежелания «а большей частью от того, что они не знают как что начать и кончать».

Безответственность и своеволие, по мнению Девельдеева, которые наблюдаются у части колонистов, существуют из-за снисходительного отношения к ним со стороны смотрителей. Другая часть колонистов позволяют себе эти поступки из-за бедственного положения: они вынуждены продавать скот и сельхозинвентарь, чтобы купить хлеб и не умереть с голода. Девельдеев указывает, что т.к. раньше евреи таким тяжелым трудом не занимались, то смотрители должны применять к ним строгие меры для того, чтобы заставить их заботиться о хозяйстве. На своём опыте Девельдеев убедился что только «попечительный начальник и может возвести евреев на степень желаемого состояния, простым манером: прилежных – поощрять; ленивых – заставлять, а нерадивых – драть» В течение трёх лет, будучи смотрителем процветающих колоний, он применял эти принципы; при этом, колонисты никогда на него не жаловались, тогда, как Контора была переполнена различными жалобами.

Выводы и предложения Девельдеева заслуживали самого серьёзного внимания, но обследования следовали одно за другим, а результаты были минимальны. Меры, предлагаемые Девельдеевым, не во всём бесспорные, по-видимому, могли бы в, относительно, короткий срок приучить колонистов к соблюдению технологии и трудолюбию.

Херсонщина – зона рискованного земледелия, засухи и неурожаи там случались каждые 2-3 года и чаще (1809, 1810, 1811г.г.); колонисты, не успев оправиться от очередного неурожая, попадали под «каток» следующего и как следствие – голод и смерть. Неурожай, голод, болезни порождали у колонистов чувство неуверенности в своих силах и безысходности своего положения.

Спасая детей и себя от голодной смерти, они вынуждены были резать и продавать скот, продавать сельхозинвентарь, тем самым, обрекая себя на продолжение своего бедственного положения; к этому еще прибавлялся и падёж скота от болезней и плохого ухода за ним из-за отсутствия опыта у поселенцев. Вот выдержка из письма сейдеменухских колонистов Ришелье: «Случалось, купим зерно, (ни в одной колонии не были построены мельницы) но, не имея способов смолоть в муку, отчего зерном варили, или в ручных ступках толкли зерно и ели. Вот первобытное наше состояние, но от перемены вод, климата, от недостатка, словом, от отчаяния, уныния и болезней, в течение трех лет, померло нас слишком 200 душ, не только старые и малые, но целые семейства были жертвою смерти».

 

10 лет спустя

 

В 1817г. истекал срок льготных 10 лет по уплате налогов и денег по ссуде, и колонисты подали в Контору прошение на имя Александра I с убедительной просьбой продлить отсрочку уплаты налогов и ссудных денег еще на 15 лет. В это время Александр I назначил Министра народного просвещения и духовных дел князя А.Н.Голицына советником по всем делам, касающимся евреев. Благодаря содействию Голицына (личного друга Александра I) платежи были отсрочены: по налогам – на 5, а по ссуде – на 30 лет.

Евреи, прослышав о благосклонном отношении Голицына к еврейской общине, стали посылать ему письма с различными просьбами и в том числе – о переселении в Новороссию. Для того чтобы выяснить возможность переселения, Голицын запросил у Козодавлева полные сведения о положении в колониях. Козодавлев дал обстоятельный ответ и в том числе – смогут ли евреи стать земледельцами? И вот как прозвучал этот ответ: «поселение шло медленно и с большими затруднениями, но некоторые из водворенных евреев, а особенно их дети, познав на опыте, все выгоды своего положения, - успешно занимаются земледелием, потому и ожидать можно, что учрежденныя, из сих людей, поселения, прочно устроятся, по крайней мере, во втором и третьем поколениях, (курсив наш) не хуже других поселенцев». На наш взгляд – это достаточно объективная оценка сложившейся ситуации Министром внутренних дел.

Что касается наличия свободной земли, для желающих переселиться, то Козодавлев сообщил Голицыну, что оно составляет около 40 тыс. десятин[2], которые некому было обрабатывать. Это объяснялось тем, что за последние семь лет (с 1811 по 1818 годы) от голода, болезней, климатических условий и т.п. умерло 6100 человек. Если из этой цифры вычесть, как максимум – 1000 человек, которые, по мнению Конторы, разъехались, без разрешения, по городам и местечкам то и тогда «5000 чел. легло костьми в новороссийских степях для их удобрения». Как можно осуждать людей, воочию видевших всю эту трагедию, и желавших всеми правдами и неправдами покинуть колонии, чтобы не оставить там свои жизни и не удивляться самоотверженности тех людей, которые несмотря ни на что – оставались в колониях.

Восполнить такое количество поселенцев, ушедших из жизни, было некому, а поселенцы, к этому времени, уже увидели плоды своего труда, и тогда они обратились к своим соплеменникам в Белоруссию и Литву, приглашая их переселиться и разделить все тяготы крестьянского труда с ними.

К этому времени Министерством внутренних дел снова управлял граф Кочубей, который стоял у истоков колонизации евреев и сам устанавливал правила переселения их в Новороссию. Кочубей обратился к Голицыну, как инициатору переселения евреев, с предложением ходатайствовать об отмене Указа от 6 апреля 1810 г., запрещавшего переезд евреев в Новороссию и расходование средств на эти цели. Голицын был влиятельный сановник, и договорился с Министром финансов о выделении средств для переезда беднейших, а состоятельные, по его мнению, – могут переселяться без всякого разрешения т.к. запрещение на переселение было вызвано только отсутствием денег в казне.

Кочубей согласился с мнением Голицына и сообщил Белорусскому и Литовскому губернаторам, что за свой счет евреи могут беспрепятственно переселяться в Новороссию; те, кто не может переселяться за свой счет должны ожидать поступления денег из Министерства финансов.

В это время (1821г.) Белоруссия и Литва оказались в тяжелом положении из-за неурожая, а Новороссия – с урожаем, и многие еврейские семьи переселились за свой счет, вместе с тем поступили многочисленные просьбы на имя Кочубея, Голицына и губернаторов о переселении за казенный счет. Губернаторы направляли просьбы министрам с припиской, что евреи «по крайней нищете не могут дольше оставаться в Белоруссии».

Повторяется картина 1806г. когда губернаторы также настаивали на срочном переселении евреев в Новороссию из-за их бедственного положения; прошло почти 20 лет и ничего не изменилось. Хотя, может быть и другая подоплека, – губернаторы сами поощряли такое положение, чтобы уменьшить еврейское присутствие к чему призывал еще Державин.

К началу 1822г. из Витебской губернии изъявили желание переселиться 586 человек в составе 121 семьи. Кочубей объявил всем переселенцам, что никакой помощи от государства никто не получит – они могут переселяться только за свой счет и обязаны заниматься только земледелием; из колоний их отпускать не будут. Кочубей обязал губернаторов взять подписку со всех переселенцев, что они согласны на эти жестокие условия.

 Несмотря на такие условия, евреи давали подписку и уезжали: Могилевский губернатор сообщал, что он отправил 6598 человек в составе 1490 семейств. Что же побуждало евреев, теперь уже в 1822г., в такое тяжкое путешествие с неизвестным исходом? По свидетельству самих переселенцев – дороговизна хлеба и невозможность найти работу; кагал всеми силами старался избавиться от них т.к. это были беднейшие семьи, за которые община сама должна была оплачивать налоги казне. Очевидно, что уезжать были вынуждены беднейшие семьи в надежде на лучшее будущее. Но действительность была очень сурова: не, имея денег на обзаведение хозяйства и даже на пропитание, они просились отпустить их, по паспортам, в города, чтобы найти там работу и не дать умереть с голода своим семьям. Попечительный комитет не хотел идти по такому пути т.к. это противоречило идее колонизации: по мнению комитета, в городах переселенцы занимались бы теми же промыслами, что и в Белоруссии, да еще бы пользовались льготой от уплаты налогов в течение 10 лет. Оставлять переселенцев в старых колониях – было разорительно для колонистов т.к. они еще не были столь зажиточными, чтобы прокормить переселенцев.

В связи с таким положением Председатель попечительного комитета об иностранных поселенцах южного края России (ещё один комитет) генерал–лейтенант Инзов считал необходимым обязать губернаторов не отправлять в Новороссию стариков, одиноких и больных, а молодых отправлять при условии, что община выделит на их обустройство по 400 руб. на каждую семью. Вот так, – молодые, здоровые переселенцы должны были оставить своих немощных и больных родителей на произвол судьбы.

Кочубей просил Комитет министров дать указание губернаторам: 1) обязать общину оплачивать переселенцам по 400 руб. на семью для обзаведения всем необходимым; 2) обязать общину платить такое же пособие тем, кто переселился раньше, но оказался в тяжёлом материальном положении; 3) в связи с тем, что евреи уезжали под давлением общины, которая не хотела платить за них налоги, то необходимо брать с них подписку о переселении по собственному желанию; 4) пока все пункты не будут выполнены – переселение приостановить. От этих распоряжений Кочубей ожидал хороших результатов, а главное – уменьшение бремени налогоплательщиков на переселение евреев.

Строгость Кочубея объяснялась неудовлетворительным выполнением губернаторами указаний последнего, которые переселяли евреев без материальной помощи общины. Инзов сообщил Кочубею, что из 5245 человек в составе 1049 семейств прибывших в колонии «большая часть находилась в такой крайней бедности, что нуждалась в пропитании». В связи с этим, Инзов сделал заключение, что правительственные меры не предупредили поспешный и многочисленный наплыв нищих переселенцев, которых он не знал куда девать. Все повторяется: всё тот же произвол чиновников, губернаторы, при активной поддержке еврейской общины, - выдавливают беднейшие слои в Новороссию, а там не знают, что с ними делать.

Переселение евреев возобновилось в 1835г. на основании «Положения о евреях» утвержденных Николаем I в 1835 и в 1844г.г., который очень «заботился» о благополучии евреев: 12 ноября 1835 г. евреям было разрешено переселяться в Сибирь, где для них были определены 15 тыс. десятин в Тарском и Омском округах. Евреи из-за безысходного положения стали переселяться, но внезапно переселение было приостановлено из-за их «неблагонадёжности». Еще один акт «заботы» - Николай I придумал изощрённую пытку и для еврейской семьи: ребёнка в 12 лет отрывали от семьи для службы сначала кантонистом, а затем 25-лет в строю. И всё это ради того, чтобы, как минимум - они забыли о своём еврействе и, как максимум сделать их прозелитами – принять христианство. И ещё: в 1851 году вышел указ о запрещении ношения еврейской одежды, а затем - ношение пейсов и бритьё головы женщинам.

 Желание интегрировать, а вернее - ассимилировать евреев в российский социум было столь велико, что приходиться «восхищаться»: более 600 различных законов, постановлений и пр. по отношению к евреям было принято за время царствования Николая I. На самом деле он (и не только он) продолжали «дело» Императора Австро-Венгрии Иосифа II - «Сначала национальное обезличение, потом гражданское равноправие».

В 1836-1850 гг. новая волна колонистов основала на херсонщине колонии: Новый Берислав, Львово, Малую Сейдеменуху, Романовку и Новополтавку.

В 1837г. произошла очередная «реформа»: управление колониями перешло из ведения (в который раз) Попечительного комитета в ведение Министерства государственных имуществ под руководством Киселёва. К этому времени на херсонщине насчитывалось 15 колоний с населением 12779 человек в составе 1661 семейства. Для ознакомления с положением в колониях, Киселёв командировал туда чиновника своего министерства Карцева.

По заключению Карцева все колонии имели достаточно «благообразный» вид: прямые улицы и переулки, т.е. застройка шла по плану; большинство домов было построено из местного камня, а также строились вальковые дома, сложенные из кирпича, изготовленного из смеси земли, глины и соломы на фундаментах из камня. Среди новых и старых (1807 года) колонистов Карцев нашел мало хороших хозяев-земледельцев, он охарактеризовал евреев как людей неспокойных и по духу, склонных больше к промышленной деятельности, чем к земледелию. Незначительные подвижки евреев в освоении хлебопашества Карцев отнёс к причинам, о которых мы говорили выше. Но подвижки были: в 1844г., пожалуй, впервые колонисты посадили и собрали очень скромный урожай картофеля. Но как говорится – «лиха беда – начало». Урожай зерновых был получен средний – озимых 1: 6, яровых – 1: 4. Это был, хоть малый, но успех по сравнению с начальным периодом, когда, сколько зерна сеяли столько и убирали. Причинами неудач евреев в земледелии Карцев посчитал: 1. переселялись ленивые и самые бедные, жившие в нищете и от недоедания физически слабыми; 2. прибывали они в голую степь, где зачастую ничего не было готово к их приёму и поэтому истощённые дорогой многие из них заболевали и умирали; 3. чтобы не умереть с голода они уходили в города, но затем, когда уже всё было готово к их приёму, они не могли оставить свои промыслы. И поэтому, по мнению Карцева «благодетельное предположение правительства – сделать евреев земледельцами – не оправдалось». В заключение, Карцев предлагал меры по устранению недостатков, а также предложил меры к рациональному устройству будущих переселенцев. Карцев предложил предоставить 28 тыс. десятин земли для переселения 4 тыс. евреев в Екатеринославскую губернию, при этом на человека должно было приходиться 6-8 десятин земли.

В 1845г. Киселёв принял решение об организации новых образцовых колоний в Екатеринославской губернии. Для реализации этого плана, он решил держать одного агронома на все колонии, а в каждой колонии поселить 1-2 образцовых хозяев – колонистов из менонитов (иностранные колонисты – представители протестантской церкви), которые должны были не только обучать, но и руководить колонистами в качестве старшин или старост. Таким образом, через 40 лет ответственные за колонизацию поняли, что переселенцев необходимо обучать всем премудростям земледелия.

 

На земле екатеринославщины

 

В 1846г. первые переселенцы стали прибывать в Екатеринославскую губернию. И опять все те же невзгоды: истощение в дороге, болезни (лихорадка, гастритная и тифозная горячка), плохая одежда и морозы в октябре, привели к печальным результатам – умерло 163 человека. Из прибывших 1847 человек в составе 285 семейств были образованы 6 колоний: Новый Златополь, Весёлая, Красносёлка, Межиречье, Трудолюбовка и Нечаевка. Но как оказалось, из 192 домов, необходимых для поселения, готовых было только 19 и поэтому переселенцы жили в 1847г. в разных селениях. Ожидалось, что дома будут готовы в1848г., а поселенцы смогут приступить к работе в 1849г. Но качество, построенных домов оказалось таким плохим, что осматривавший их столичный чиновник МВД Струков пришел к заключению: в этих домах «по сырости, холоду и непрочности может заставить жить одна страшная нужда, которая не боится даже смерти». Построенные дома были плетневыми мазанками, стены которых представляли плетень из лозы, обмазанные глиной с наружной и внутренней стороны. Не могло быть и речи о «рубленых избах», да ещё где - в степи, о которых с восторгом писал Солженицын.

В письме Киселёву колонисты сами описывают своё положение. К их приезду дома не были готовы, и они скитались по разным поселениям, за 50 вёрст, от их наделов в течение 2 лет. Несмотря на это, они сумели весной 1847г. посеять на своих наделах пшеницу и рожь и получить, по их словам, хороший урожай. Но из-за отсутствия амбаров, куда можно было бы свозить зерно и невозможностью вымолотить зерно в связи с дальними поездками к месту работы – урожай пропал. Следующий 1848г. был неурожайный, и колонисты остались без хлеба и без скота. Государство не оставило их без помощи: была выдана определённая сумма денег и по одной лошади на семью. Глубокой осенью 1848г. колонисты вселились в негодные плетневые дома: в некоторых домах от стен уже отвалилась глиняная обмазка, в других – развалившиеся трубы, в-третьих – поломанные крыши и поэтому в домах был жуткий холод. Из-за всего этого начались повальные болезни и многие семейства за короткий период «кончили свою жизнь от холода и жажды». Колонисты просили Киселёва помочь им в восстановлении домов. Результатом такой «организации» стало заболевание цингою 1709 колонистов и смерти, из них, 334 человек. Это было следствием безразличного отношения к судьбе переселенцев: на все колонии, екатеринославские и херсонские, был положен 1 врач, в Екатеринославских колониях врачевал 1 фельдшер; первая больница в колонии Нагартав, строившаяся на пожертвования одесского купца Эфруси в 1849г. ещё не была готова; во-вторых – отсутствие у колонистов огородов и как следствие – недостаток в рационе питания овощей. Можно утверждать, что колонистам, чтобы выжить едва хватало сил в борьбе за хлеб, а на лук и чеснок, сил уже не хватало.

Несмотря на все невзгоды и бедствия самые стойкие и мужественные колонисты старались стать настоящими земледельцами. Сухие цифры говорят сами за себя: в 1810-1812г.г. колонисты собирали «урожай» зерна равный посеянному, а картофель и другие овощи вообще не сажали.

В 1860г., несмотря на неурожай 1859г., колонисты Херсонской губернии посеяли 4669 чтв. (четвертей) зерна, а собрали 36521 чтв. т.е. получили хороший урожай – 1:8; собрано картофеля 765 чтв. и овощей 69 чтв. В Екатеринославской губернии было посеяно 3039 чтв., а собрано 9632 чтв. зерна; собрано картофеля 1369 чтв. и овощей 226 чтв[3].

Здесь урожай зерна был хуже из-за отсутствия дождей. Было посеяно и собрано льна и конопли: в Херсонской губернии – 110 чтв., в Екатеринославской губернии – 434 чтв.

На 10 участках, в херсонских колониях, было посажено к 1861г. лиственных деревьев – 11838 шт. тутовых – 22610 шт., а также 900 кустов винограда. Кроме того, на приусадебных участках было посажено фруктовых и тутовых деревьев 20735 шт., а в екатеринославской губернии высажено возле домов и в палисадниках 76020 деревьев.

Эти цифры свидетельствуют, что к 1860г. евреи-земледельцы вполне удовлетворительно справлялись с полевыми работами и обустройством приусадебных участков.

Эти выводы подтверждает и Л.Улейников, обследовавший в 1890г. 17 колоний Екатеринославской губернии, причем, он привёл не среднестатистические данные, а с указанием состояния подворья каждой семьи по всем 17 колониям губернии. Результаты этого обследования свидетельствует, что подавляющее большинство колонистов имели на своем подворье по нескольку лошадей и коров, орудия производства (были даже молотилки), удовлетворительные дома, хозяйственные постройки, и дополнительно к своим наделам еще и арендовали земли. Т.е. к 1890г. большинство екатеринославских колонистов были крепкими хозяевами. Таким образом, в течение 80 лет жизни херсонских и 44 лет екатеринославских колоний, несмотря на самые неблагоприятные условия их жизнедеятельности, колонисты сумели адаптироваться и стали крепкими земледельцами.

В этой связи, показательны цифры роста хозяйств 1-го разряда в херсонских и екатеринославских колониях. Этот рост составил в 1865г. по сравнению с 1851г.: в херсонских колониях – 70%, а в екатеринославских – 197%. За этот же период рост поголовья лошадей увеличился: в херсонской губернии на – 155%, а в екатеринославской на – 207%, коров и др. скота соответственно – на 137% и на 211%.

В 1865г. ознакомившись с положением дел в колониях Министр государственных имуществ А.А.Зеленой, написал своё мнение: «В еврейских колониях еще очевиднее бездействие Комитета. Полагаю, что дело, испорченное вначале и доведенное до безобразия в продолжение его существования – не может быть исправлено одним административным порядком; создавать же вновь еврейские колонии и насильственно делать из евреев земледельцев (курсив наш) – едва ли будет полезно». И далее Зеленой повторяет предложение, высказанное Сперанским при обсуждении Положения в 1804г. К мнению Министра трудно, что-либо добавить.

В 1866г. Министерство внутренних дел обратилось в Государственный совет с предложением об отмене всех постановлений о переселении евреев, который он принял, а 30 мая 1866г. Александр II утвердил решение Государственного совета. К этому времени необходимость в заселении Новороссии отпала.

Госсовет обязал МВД и Министерство госимуществ представить свои предложения об улучшении состояния колоний и реформирования их системы управления. В связи с этим, продолжились обследования колоний чиновниками различных ведомств, их выводы мало, чем отличались от выводов предыдущих обследований, всё те же недостатки, всё те же причины, правда, они не всегда совпадали.

В заключение, хотелось бы привести мнение одного из последних исследователей состояния колоний, чиновника Министерства госимуществ Клауса, очень тщательно обследовавшего колонии в 1870г. Большой фактический материал и увиденное окончательно убедили его, что еврейские колонии «представляли картину действительно земледельческого, а некоторые из них даже довольно зажиточного хозяйственного быта, в особенности сравнительно с иными из тех русских поселений, которые встречались ему на пути». И далее, Клаус считает, что у колонистов очевидно «настал решительный поворот в том именно направлении, которого правительство так долго и усиленно добивалось».

Клаус писал, что правительство потратило немало сил и средств для возрождения евреев-земледельцев и надо поддержать «здоровое ядро действительных земледельцев», которые уже появились. Вместе с этим, Клаус признал, что этот успех принес немало жертв «и самому еврейскому населению: не малое число ревизских семейств еврейских колоний совершенно вымерло, а большинство наличных семейств представляло и до 1870г. еще картину как бы постепенного вымирания».

В заключение своего отчёта Клаус полагал, что намечающиеся преобразования в колониях приведут к успешной деятельности существующих колоний и опровергнут мнение «будто бы евреи, по их племенным свойствам, неспособны сделаться земледельцами».

Министр госимуществ Зеленой одобрил отчёт Клауса и поблагодарил его за проделанную работу.

 

Колонии в XX веке

 

На наш взгляд, для того чтобы ответить на вопрос – стали ли евреи-колонисты земледельцами, необходимо посмотреть на колонии в первые 40 лет XX века, на заключительном этапе их жизни. К 200-летнему юбилею организации колоний (2007г.) еще были живые свидетели и участники многотрудной жизни еврейских земледельческих колоний.

Из воспоминаний жившего в Израиле бывшего колониста Большой Сейдеменухи Шимона Сиганевича. Его родословная берёт начало от Захария Сиганевича, переселившегося из Белоруссии в 1807г. Его внук и дедушка Шимона – Файвел, по воспоминаниям Шимона, был зажиточный земледелец. В амбаре у деда всегда был запас зерна и др. продуктов на два года с учётом частых засух и неурожаев в херсонской степи. На приусадебном участке был большой фруктовый сад; постарев, дедушка занимался только садом.

У Файвела было пятеро детей, старший сын Лейб женился в 1896г. получил надел земли и стал строить свой дом, добывая камень в каменоломне, а построить - помогали родственники. Совместными усилиями был построен каменный дом под черепичной крышей и под этой же крышей - конюшня и навес для веранды. Во дворе были устроены погреб, колодец и большой сад из фруктовых деревьев, а так же огород.

Сад и огород были необходимым подспорьем для семьи, а особенно - в самые голодные годы. Работа в саду и огороде были хорошей практикой для юных земледельцев. С 1901г. Лейб участвовал в русско-японской войне, откуда в 1904г. вернулся инвалидом. Шимон родился в 1910г. шестым ребёнком, всего же в семье было 10 детей. Все дети с малых лет помогали родителям в поле и дома. Всей семье удалось пережить голод и бандитские набеги 1921-1922г.г. В зажиточном селе семья Сиганевичей считалась бедной: отец - инвалид русско-японской войны, писарь Приказа (администрации колонии). Участки земли у колонистов были ближние и дальние. На ближних сажали бахчевые, кукурузу, подсолнух, на дальних - сеяли пшеницу, рожь, овес, просо. Дети помогали взрослым в поле, в саду и огороде, да и в доме девочки помогали матери, старшие нянчили младших. Уже в 1923 году 13 семей объединились в сельхозартель, её председателем избрали Лейба Сиганевича. Артель работала до создания колхозов в 1930 году. Шимон работал в ней на равных со взрослыми.

А вот воспоминания другого бывшего колониста Большой Сейдеменухи, приятеля Шимона, Юрия Зинчина, (в 2007г. ему было 96 лет) жившего в г. Реховоте (Израиль). В семье было 9 детей; четверо старших братьев во всём помогали отцу по хозяйству. В начале 20-х годов семья Юрия с помощью родственников построили большой кирпичный дом из 5 комнат под железной крышей. Перенимая опыт немецких колонистов, еврейская улица колонии мало чем отличалась от немецкой. На большом приусадебном участке у Зинчиных были сад и огород, а так же конюшня и хлев: там держали 2-х лошадей и 2-х коров. В 1924г. родители Юрия, чтобы быть ближе к своему наделу земли, переехали на хутор Фрайфельд, построили своими силами хороший дом и там успешно занимались земледелием.

1930г. был знаменательным для Юрия – он окончил агропрофтехшколу, которая находилась в колонии Львово, и уехал работать в Крым - райцентр Раздельная; работал участковым агрономом, обслуживая 7 колхозов. Затем его заметил, как хорошего специалиста, председатель немецкого колхоза Фальк и пригласил работать в своём колхозе. При участии Юрия, немецкий колхоз, стал одним из лучших в районе. 1940-й год ознаменовался для нашего героя немаловажным со бытием: колхоз и сам Юрий за успешную работу стали участника ми Всесоюзной сельскохозяйственной выставки, и Юрий полу чил серебряную медаль и 500 рублей премии, что по тем временам были большие деньги.

После двух революций, гражданской войны и катастрофической засухи 1921 года еврейские колонии Херсонской и Екатеринославской губерний оказались в бедственном положении. И все-таки положение еще не было катастрофическим. Вот что писал эмиссар сионисткой организации "Гехалуц" Давив Трейбман. посетивший Малую Сейдеменуху в начале 20-х годов: "Большинство крестьян - религиозные евреи. Дома, как правило, крыты жестью, окна большие и чистые. Во дворах - хлев, силосная яма, амбар, конюшня и ток. В домах - по три-четыре комнаты, большая кухня...»

Во времена Советской власти еврейские колхозы были в числе передовых: по показателям 1935 года Новозлатопольский район был среди лучших в Днепропетровской области (на тот период в область входили территории современных Днепропетровской, Запорожской, а также большие части Кировоградской, Полтавской и Черкасской областей). Среди тех, кто внес самый весомый вклад в победу, были колхозы: «Эмес», им. Фабрициуса, «8-е Марта» и им. 2 Пятилетки. На областной доске почета среди десяти лучших колхозов области находился и колхоз «Эмес». Показатели урожайности в Калининдорфском (Большая Сейдеменуха) районе – первом национальном еврейском районе в СССР – были одни из самых высоких в стране. Входившее в состав района коллективное хозяйство «Путь к социализму» стало первым в Союзе колхозом-миллионером. В колонии Ефенгар, после коллективизации был организован колхоз им. М.Ракоши, который был один из богатейших в Николаевской обл.

Автор, к сожалению, не смог уделить внимание становлению еврейских колоний в Крыму, начиная с 1920г. и кончая 1939г., которые оставили свой яркий след своими успехами в животноводстве, выращивании винограда и других культур. Особое место в жизни этих колоний занимает подготовка молодых ребят – сионистов для работы на земле Израиля. Сионистскими организациями еще с 1919 г. в Крыму создавались центры по обучению сельскому хозяйству будущих переселенцев в Палестину.

В 1941г. около 80 тыс. еврейских земледельцев – колхозников жили повседневной многотрудной жизнью: сеяли, пахали, собирали урожай и растили детей. Это были люди другой формации – на смену физически слабым, в силу своей профессиональной деятельности (торговцы, портные, сапожники и т.п.) пришли люди закаленные физическим трудом, не боящиеся никакой работы – настоящие земледельцы. Но жизнь еврейских земледельцев оборвалась нашествием фашистских оккупантов. Зверства, которые они чинили вместе со своими пособниками – местными предателями – невозможно описать. Холокост уничтожил еврейские земледельческие колонии юга Украины, создававшиеся многими поколениями колонистов.

Сегодня, доказывать кому то о способности евреев стать земледельцами – ненужное занятие: это доказали еврейские колонисты в Украине, а более всего – земледельцы государства Израиль. Еврейские пионеры (халуцим), переселявшиеся в Эрец-Исраэль в последние десятилетия XIX века должны были возродить древнее занятие своих предков – земледелие, и превратить иссушенную зноем землю в плодородные поля. Вот, что увидел на этой земле в 1867г. писатель Марк Твен: «Несколько миль мы ехали по унылым местам- почва довольно плодородная, но заросла сорными травами – безмолвные мрачные просторы…» Запреты, которые в течение сотен лет лишали евреев возможности заниматься земледелием, почти во всех странах рассеяния, теперь исчезли, и жизнь новоприбывших обретала особый смысл. И свершилось чудо – там, где были болота и бесплодная земля, где свирепствовали эпидемии и царила нищета, благодаря подвигу людей, возродилось земледелие - собирают урожаи зерновых, выращивают сады и леса, там, где была мертвая, каменистая пустыня, сегодня растут пальмы и цветут сады. Животноводство - гордость сельского хозяйства Израиля; они по надоям обошли знаменитых "голландок" и дают, в среднем, свыше 11 тысяч литров молока в год.

Сельское хозяйство Израиля – это чудо современного мира и памятник евреям - земледельцам Юга Украины и Крыма, погибших от рук фашистов. Каждый из 80 тысяч человек, занятых в сельском хозяйстве, в состоянии прокормить 95 соотечественников. Для сравнения: в США этот показатель равен 1:79, в России - 1:14,7, в Китае - 1:3,6.

 

Примечания

---

 [1] Кор – древняя единица измерения объёма. 1 кор = 216 литр. Принимая насыпную массу пшеницы равной 0,8-0,85 кг/л, тогда 1 кор будет примерно равен 173-184кг. а 20 тыс. коров составят примерно 3680 т. пшеницы.

[2] Десятина: Единица площади в России до 1918 года, равная 1,0925 га.

[3] Русская единица измерения объёма сыпучих тел = 209,91 л.

---

---

Всего понравилось:0
Всего посещений: 3078

Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2011/Zametki/Nomer10/Besickij1.php - to PDF file

Комментарии:

---

---

---