д'Акоста в современном мире.
Posted: Wed Jul 15, 2009 6:20 pm
«Два чувства дивно близки нам -
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека
Залог величия его». Пушкин.
«Любить евреев трудно, - но надо». Лев Толстой.
""Можно попасть в антисемиты за одно слово "еврей" или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях... Евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже безобидной критики нельзя больше навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, что и само имя "еврей" есть непечатное слово, которое надо реже произносить..." (Жаботинский В.Е. (Зеев) Избранное. СПб., 1992 г.)
* * *
О ком это я? Об Александре Великом? О Конфуции, Цезаре, Христе, Мухаммеде, Наполеоне?.. Я - о неудачнике, мало кому известном и при жизни, да и по сей час, - о том, кто, как мы бы сказали, был осуждён коллективом, раздавлен невзначай, и погиб, можно сказать, во цвете лет– покончил с собой.
Невзначай ли?
И отчего при мысли об этом человеке вот уже который год я задаюсь всё тем же вопросом, который может показаться безумным: если не был бы осуждён и раздавлен, подобно бабочке Бредбери, д’Акоста, случился бы через триста лет Холокост?..
* * *
«ДНК свидетельствует: евреи умнее всех!
Оппенгеймер, Маркс, Фрейд, Эйнштейн, Кафка, Беллоу, Леви Страусс, Ален Дилан... (Следует обильное перечисление.- М.Т.) История последних 200 лет украшена множеством имен еврейских ученых, мыслителей, представителей интеллектуального мира, - говорится в исследовании, названном The Natural History of Ashkenazi Intelligence ("Естественный путь развития умственных способностей европейской ветви евреев").
Умственное развитие евреев лежит в основе антисемитской паранойи с XVI века».
Проще говоря, бездарные народы исполнены зависти к наиболее даровитому - «избранному народу». Так полагает на этом портале один из еврейских витий, предпочитающий остаться анонимным.
Но вот там же иное мнение насчёт «антисемитской паранойи» - Мих. Хейфеца, многолетнего «узника Сиона» в Советском Союзе, научного сотрудника Центра по изучению и документации восточно-европейского еврейства при Иерусалимском университете, автора многих книг и работ о судьбах еврейства – т.е. отнюдь не чуждого еврейскому патриотизму:
»...Владимир Жаботинский (один из идеологов и «отцов» сионизма. – М.Т.) ясно понимал, что в еврейском мире остро не хватает личной порядочности и благородства. Религия, которая, казалось бы, должна вносить в общину мораль и совесть, отказалась от этой непосильной задачи – даже в отношения между религиозными людьми, уж тем более к нечленам общины. Иудаизм издавна допускал двойную мораль – в отношениях с евреями, с одной стороны, и с неевреями («гоим» - «народами» на иврите), с другой. Но сия двойная мораль размывала основы личностей, и аморальность неизбежно проникала в отношения с нерелигиозными евреями тоже, потом – дальше, во внутренние отношения в самих общинах. Иначе в мире не бывает: двойной счёт развращает, разлагает всё. Жаботинский возмечтал о новом кодексе личного поведения еврея, кодексе, который назвал «адар»: в буквальном переводе это примерно - «блеск славы», а в толковании Жаботинского - «величие»
Правоту этих суждений проверим на судьбе избранного нами героя.
* * *
Еврейский род д'Акоста известен на Пиренейском полуострове ещё с времён исламского владычества. Евреи пользовались тогда значительными правами, их религия не ущемлялась. Реконкиста, отвоевание полуострова христианами,сопровождалось гонениями на инаковерующих. И в 1492 г. в Португалии, где обитало семейство Дакосты (другое написание фамилии) был издан эдикт об изгнании из королевства всех, не принявших господствовавшей веры. Уже предки Уриэля приняли католичество, а отец его, Бента Дакоста, даже удостоен был дворянства.
За новообращёнными зорко следила инквизиция, подозревая их в тайном сочувствии прежней вере. Один из предков нашего героя, Эммануил д'Акоста, был сожжен на костре.
Габриэль (португальское имя) родился в Опорто (Португалия) в 1594 г., был воспитан в католической вере, изучал юриспруденцию и в 1615 г. занял даже полудуховную должность казначея соборной церкви. Он знал о своем еврейском происхождении и, углубляясь в чтение Торы (Моисеево Пятикнижие) и пророков - в тексты, открывающие Библию, идеализировал библейское еврейство, полагагая найти нечто подобное среди соплеменников в свободной Голландии.
Победа Нидерландской революции в начале XVII в. привела к созданию первой современной европейской республики (если не считать таких крохотных территорий как Сан-Марино...) Здесь евреи (как естественные враги католической Испании, до революции владевшей Нидерландами) пользовались практически полной свободой.
После смерти отца своего, Габриэль оставил церковную службу. С матерью, сестрой и четырьмя братьями, разделявшими его религиозные взгляды, он тайно эмигрировал в 1618 г. в Амстердам, где объявил себя иудаистом, переменив имя на - Уриэль.
Род д’Акосты и на новом месте пользовался уважением и жил в достатке. Один из братьев стал совладельцем банка в Гамбурге. Уриель некоторое время также жил там, но всё же вернулся в более либеральный Амстердам.
Однако, широкое самоуправление еврейской общины в Амстердаме означало лишь полное одноначалие раввинов. Их абсолютно произвольные и разноречивые толкования священной Торы были, однако, неуклонно обязательны для всех членов общины.
Сефардам (пиренейская ветвь еврейства), уже обогащённым культурой южноевропейского Ренессанса была чужда тупая догматика – да ещё и произвольно толкуемая – амстердамских раввинов-ашкеназов, выходцев из затхлых германских княжеств.
В Португалии до эмиграции Уриэль учился в достославном тогда университете Коимбры. Уже там у него появились сомнения в христианском учении, в котором он видел лишь искажение иудаизма. Он идеализировал свой народ, его историю и религию.
Его ждало разочарование. Мертвящая обрядность талмудистов была противна ему не менее католической догматики, а произвольное толкование текстов Торы возмущало его так же, как и криводушие иезуитов.
Ещё в Гамбурге был издан первый его памфлет, направленный против раввинистических «мифов» - т.н. «Устной Торы»,..
* * *
В ноябре 1947 года при обсуждении в ООН вопроса о признании восстановленного еврейского государства его представителя, будущего первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона спросили:
- Где у вас мандат на эту землю, утраченную евреями две тысячи лет назад?
- Вот мой мандат! - отвечал Бен-Гурион, подняв над головой Библию.
Он мог бы выразиться точнее, представив собравшимся в зале Генеральной Ассамблеи не всю эту книгу, но лишь часть ее - первые пять глав (Книг), Пятикнижие, священнейшую для евреев Тору (др.-евр. - Учение). Ибо там гласом Превечного сказано сынам Израиля: "Когда войдете в землю Ханаан то вот земля, которая достанется вам в удел, земля Ханаанская по ее рубежам..." И дотошно, до деталей, обозначены эти рубежи - на западе и востоке, на севере и юге (Ч. 34\1-12).
Ханаан это нынешняя Страна Израиля, Эрец-Исраэль, оспариваемая и евреями, и арабами...
Тора/Пятикнижие - вероятно, самая значимая книга в истории человечества, зерно, из которого проросли три мировые религии и - как следствие и антитеза - рациональная критическая мысль. Десять Заповедей Торы, Закон, доныне служащий основанием всечеловеческой морали, на которую ссылается и Христос в Нагорной проповеди: "Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить" (Матф. 5/17).
Но содержание Торы не исчерпывается назиданиями и установлениями. Вся она переполнена событиями, героями – нашими пращурами с их далеко не размеренной и благочестивой жизнью. Мир вокруг нас доныне далеко не благоустроен и благоообразен – тем паче четыре тысячелетия назад.
"Книга эта полна блуда, - говорят мне. - Дочери сожительствуют с отцом, тесть - с невесткой, сам праотец наш Авраам отказывается от собственной жены, дабы снискать благоволение владыки, возжелавшего её... Книга эта полна жестокостей и вероломства. Что после всего этого её нравоучения?"
Но чего стоили бы нравоучения безо всего этого, на пустом месте? И что может крепче свидетельствовать о подлинности, облеченной мифом, чем такой вот жёсткий реализм?.. Повествователю как бы и невдомек, что созидается Священная Книга, - так до краев переполнена она подлинностью, часто неприглядной: плутовством, блудом, коварством, жестокостями, доныне, впрочем, переполняющими историю человечества.
Моралистов такая священная книга, естетственно, коробит. "Ветхий завет я не читаю, - пишет Лев Толстой в примечаниях к своему "Краткому изложению Евангелия". - Чуждая нам вера евреев занимательна для нас, как вера браминов". Известны его высказывания об этой книге как "жестокой и безнравственной", этически неприемлемой, переполненной уголовными уликами...
Удивительно почти текстуальное совпадение слов писателя с мыслями Чарлза Дарвина в его "Воспоминаниях", написанных примерно в то же время, но акцентированных не на этической, а на научной стороне дела: "Ветхий завет - с его до очевидности ложной историей мира, с его Вавилонской башней, радугой в виде знамения и с его приписыванием Богу чувств мстительного тирана - заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря".
Знать бы ученому, что научные реконструкции Вавилонской башни, гигантского зиккурата Энтеменанки, появятся вскоре, ещё при жизни Дарвина, в фундаментальнейших трудах по месопотамским древностям...
Лишь величайшим книгам человечества суждено такое пренебрежительное развенчание перед очередным переворотом в их бессмертной судьбе... "Обращаюсь к вашей литературе, которая учит вас разуму и благородству. Какое издевательство! Боги сражаются между собой, как гладиаторские пары, за троян и ахейцев: Венера ранена человеком, когда хотела вынести своего Энея, чуть не убитого тем же Диомедом... Какой поэт после этого не позорил богов, следуя своему наставнику?"
Кто же этот нечестивый «наставник поэтов»? Сам Гомер!
Так писал в своей "Апологии" Квинт Септимий Тертуллиан, христианский теолог, лишь на склоне лет, впрочем, "открестившийся" от язычества и, заодно, от Гомера, "клеветавшего на богов". Охристианнившимуся Тертуллиану ближе иное понимание истины: "Сын Божий распят; мы не стыдимся, хоть это постыдно. И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно. И после погребения воскрес; это несомненно, ибо невозможно".
Век за веком гомеровы «россказни» выглядели все более неправдоподобно. Творцы итальянского Возрождения упивались благозвучностью классических гекзаметров, не доверяя, вместе с тем, ни единому их слову. Эстетические восторги росли век от века, величайшие европейцы восхищались фантазией и образной изобретательностью Гомера. Но можно ли было поверить в реальность Троянской войны, спровоцированной, по свидетельству поэта, любовными шашнями и ссорой богов?..
Но вот Генрих Шлиман доверился Гомеру (само существование которого по сей час не бесспорно), его "Илиаде", - и открыл, раскопал в безвестном дотоле холме Гиссарлык при выходе Дарданелл в Эгейское море крепкостенную Трою.
Так не довериться ли и нам Книге Книг - Торе?.. События в ней – метафорические отражения нашей подлинной древней истории.
(См. Маркс Тартаковский. "ОТКРОВЕНИЕ ТОРЫ").
* * *
Тора для верующего иудея - поистине Святая Книга. Свято каждое слово. «Сказывают, что книги св. Писания, т. е. книги Закона (Тора. – МТ) и Пророков, переведены с еврейского на греческий язык в царствование Птоломея, сына Лагова. Царь, желая украсить находящуюся в Александрии библиотеку всякими сочинениями, хотел, чтобы и иудеи перевели находящиеся у них пророчества на греческий язык. Иудеи, избрав семьдесят старейшин почтенных, опытных в св. Писании и знающих греческий язык, послали их к Птоломею вместе со священными книгами. Хотя каждый из них переводил отдельно от прочих, но, при сравнении их переводов, оказалось, что все они согласны между собою и в мыслях, и в словах. Ибо Бог хотел, чтобы и язычники услышали слово Писания; почему, если сообразно было с Его промыслом дать пророчество, то не чуждо Ему и совершить толкование и как бы эллинское, т. е. для эллинов пророчество». Климент Александрийский (ум. 217 г.), христианский теолог.
Напомню: Торой открывается вся Библия, священная и для христиан.
Семьдесят переведенных текстов (согласно благочестивой легенде) сошлись слово в слово.
Но вот перед нами два текста, относящиеся к одному и тому же эпизоду Торы - встрече братьев Исава (Эйсава) и Иакова (Яакова) после многих лет разлуки:
1. «И побежал Исав навстречу Иакову, и обнял его и пал на его шею, и целовал его, и они плакали оба...».
2. «Когда Исав встретил Иакова и, обняв его, попытался укусить за шею, шея нашего праотца стала каменной, и старший брат сломал зубы».
Задачка (обычная в развлекательных изданиях): «найдите 10 различий» в этих коротких несложных текстах.
Недоумение читателя здесь будет понятно: повествуется о событиях, не имеющих ничего общего.
В первом (Бытие, 33) – почти сентиментальная встреча самых близких друг другу людей – братьев-близнецов.
Во втором - встречаются злейшие враги; один готов перегрызть горло другому.
История братьев известна каждому, кто хотя бы краем глаза заглядывал на страницы Торы. Отчего же такое несоответствие между каноническим текстом и толкованием его неким – впрочем, почитаемым! - раввином?..
Да, отнюдь не святы персонажи Торы, самим Всевышним предназначенные к высокой миссии. Исав и Иаков – сыновья патриарха Исаака. Первый - «охотник, человек полевой», Иаков же, вышедший из чрева вслед за старшим, баловень матери, «жил в шатрах», нежился.
Вот он-то нагло подставляет старшего брата (предаёт, - если без обиняков) - простодушного трудягу Исава. Тот, возвратясь с охоты смертельно уставший, изголодавшийся, не раздумывая готов отказаться от первородства ради чечевичной похлебки, сваренной братом. От будущего - ради насущной сиюминутности (как подчас случается со всеми нами).
«Нет, ты поклянись мне нынче», - ловит его на слове хитрец Иаков.
Простак Исав клянется, не предвидя последствий.
Первородство у древних кочевников - штука нешуточная. Это особое положение в шатре отца, право на двойную долю наследства т.п.
Вслед за почти случайно оброненным словом разворачивается мудреная интрига криводушного Иакова, обманом обретающего благословение отца, уже слепого старца Исаака, - проще говоря, выманивая наследство...
Всю жизнь отныне опасается он мести брата, бежит за тридевять земель в Харан (на пути из Месопотамии в Ханаан, нынешний Израиль), женится там...
Через много лет предстоит ему возвращение на родину, встреча с Исавом, которого он предал.
Иаков отчаянно трусит. Посылает подарки, чтобы задобрить брата, всячески заискивает перед ним...
«И поднял Иаков свои глаза, и посмотрел, и вот: Исав идёт, и с ним четыреста человек... И пошёл Иаков пред его лицо, и кланялся до земли семь раз, пока не приблизился к своему брату...»
Но простодушный Исав не помнит зла. «И побежал Исав навстречу ему, и обнял его и пал на его шею, и целовал его, и они плакали оба... И сказал Иаков: "... если я снискал милость в твоих глазах, то возьми мой подарок из моих рук, ибо я увидел твое лицо, как видел лицо Бога, и ты был благорасположен ко мне"... И он заставил его (взять подарок), и Исав взял. И сказал Исав: "Отправимся в путь, и пойдём, и я пойду рядом с тобой"». (Б, 33).
Казалось бы, всё абсолютно ясно и однозначно: сравниваемые (выше) тексты – совершенно разные. И «10 отличий» искать глупо.
Вполне очевидная раввинская галиматья насчёт «каменной шеи» Иакова и «сломанных зубов» Исава.
Да и надо ли было Исаву («с ним 400 человек!») впиваться в горло «противнику», который предстал перед ним только лишь со своими женщинами и детьми?..
К чему бы эта даже и не изощрённая – глупая, примитивная ложь?
* * *
Великолепная проза Торы на уровне лучших образцов мировой литературы – вполне удобочитаема и понятна. (Истолковывать - что не всегда удаётся - приходится лишь некоторые древние термины, географические названия...) Малопонятны да и попросту нелепы как раз многочисленные толкования талмудистов, порой свидетельствующие, как кажется, об их психической неполноценности. Толкования эти объявляются «параллельным священным писанием» - т.н. «Устной Торой».
Обратимся к мнению самого Дакосты в его «тезисах» «Об «устной торе» (орфография подлинника. – М.Т.): «Достаточно одного утверждения о необходимости толкования Моисеевых законов согласно традиции и преданию, чтобы опровергнуть основы Торы. Это ведет к изменениям в текстах торы и даже к замене ее новой, противоречащей истинной. По следующим соображениям нельзя допускать наличие «устной торы» сверх письменной:
1. Из Пятикнижия не видно, чтобы существовала еще какая-либо тора. Нет в нем также никаких пояснений, касающихся такой другой торы. Коль скоро такие пояснения отсутствуют, то утверждения о наличии еще какой-то торы не имеют смысла. Пусть чудотворцы (талмудисты. – М.Т.) проповедуют о наличии другой торы, мы все равно не придаем никакой цены их словам, раз их проповедь расходится с Пятикнижием.
2. Пятикнижие обязывает нас признать наличие только одной торы. В стихах 1 и 2, главы IV Второзакония сказано: “Итак, Израиль, слушай постановления... не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте...”. И словом “сегодня”21 Моисей как бы хочет сказать: нет никаких заповедей, кроме тех, которые я тебе заповедал сегодня. Не обращай внимания на тех, кто будет тебе говорить, что есть заповеданное еще сверх этих предписаний. Все законы преподаны публично, громогласно и записаны без добавлений и устных преданий. Одним словом, нет другой торы, кроме Пятикнижия».
(Уриэль Дакоста. О смертности души человеческой).
* * *
«Устная Тора» не просто плод невежества «толкователей» книги, священной доныне для адептов трёх религий, именуемых «авраамическими» – иудаизм, христианство, ислам; «Устная Тора» обеспечивала прижизненную(!) «святость» самим толкователям, укрепляла их власть над верующими, загнанными в безвыходное духовное гетто.
Власть эта была непререкаемой в продолжение тысячелетий.
В "Русской Правде", программном документе Южного общества декабристов (начало XIX века!), читаем об евреях – одном из народов Российской империи (стиль и пр. подлинника. – М.Т.):
«§14. Народ Еврейский.
Евреи обитают преимущественно в Губерниях Белорусских, Малороссийских, Новороссийских и Литовских и преимущественно тем отличаются от Всех прочих народов что неимоверно тесную связь между собой неизменно сохраняют, никогда друг друга не выдают ни в каких случаях и обстоятельствах и всегда готовы ко всему тому что собственно для их общества может быть выгодно или полезно.
Главные причины поддерживающия и Усиливающия сию тесную между Евреями связь суть следующие:
1.Евреи собственную свою веру имеют, которая их уверяет что они предопределены все прочие Народы покорить и ими обладать; а тем самым она их отделяет от Всех прочих Народов, заставляет их все прочие Народы так сказать презирать и всякое смешение с каким бы то ни было другим Народом совершенно запрещает и невозможным делает.
2.Еврейские Духовные лицы называемые Рабинами содержат свой Народ в неимоверной от себя Зависимости: запрещая именем веры всякое чтение каких бы то ни было книг кроме Талмута и некоторых других собственных своих духовных книг; народ немогущий просветиться останется всегда под властью предрассудков.
3.Сия Зависимость от Рабинов происходит оттого что по Еврейскому Закону всякое деяние частного лица даже самое маловажное от духовного распоряжения зависит и сии распоряжения одними рабинами делаются. Еврей даже в яствах не может обойтиться без рабинского разрешения...»
* * *
В Торе ни слова о загробной жизни. И, следуя Писанию, Уриэль около 1623 г. пишет книгу, в которой объявляет инобытие и бессмертие души выдумкой «толкователей».
Годом спустя д’Акоста, пренебрегая талмудическими предписаниями, называя раввинов фарисеями, публикует труд «Исследование традиций фарисеев в сопоставлении с писанным законом»:
«В то время как Тора должна исполняться в точности, те, которых называют мудрецами, выдумали множество законов, ей противоречащих...»
Это уже был настолько прямой и дерзкий вызов, что по поручению раввината против мятежника выступил для пущего эффекта соотечественник Уриэля Самуэль да'Cильва. Его иезуитская речь послужила основанием публичного и торжественного отлучения «еретика» от синагогальных служб – и, следовательно, от самой общины.
Обвинение гласило, что «безумец» отрицает бессмертие души на том основании, что об этом не говорится в Торе. Никто из обвиняющих и не утверждал, впрочем, что там хоть словом упоминается бессмертие души..
Тем не менее, сочинения Акосты было приговорены к сожжению на костре.
Никого из присутствовавших не смутило, что такая кара обычна для христианской инквизиции, от которой евреи спасались в либеральной Голландии.
О впечатлении, произведённом при этом на либеральных (по тогдашним меркам) голландцев, можно только догадываться...
Отлучение обязало евреев Амстердама стали избегать Акосту. Он едва не лишился всего своего состояния, находившегося в обороте у ортодоксального родственника.
Не мог жениться, пока находился под анафемой...
Почти через десять лет, в 1633 г., Акоста, не выдержав жестокого остракизма, стал искать примирения с общиной. По требованию раввинов он подписал формальное отречение от прежних своих воззрений, был помилован и возвращён в лоно синагоги.
Но всё-таки он так и не смог заставить себя следовать затхлым талмудическим предписаниям. Акосте уже представлялась сомнительной божественность самого происхождения Торы. Другие известные ему религии рассматривались им изобретенными самими людьми.
Не отрицая существования Всевышнего, Акоста, разумно полагая, что для Него существенна искренняя вера, а не формальные ритуалы, отказался от какой-либо обрядности; он стал усматривать сущность этических принципов в самой человеческой природе, в свободной от обрядности «естественной религии».
К Богу обращаются лично, а не через посредников - зачастуюу невежественных и своекорыстных.
О взглядах Акосты, порой проговариваемых, всякий раз докладывалось раввинскому трибуналу. Вскоре последовало очередное отлучение от общины.
Невыносимо было общественное положение отлучённого. Родные братья завладели всем его имуществои. Соотечественники избегали его. Либеральные амстердамцы взирали на с изумлением на такое мракобесие.
Однако, раввины упорствовали. Ими было поставлено жесточайшее условие: еретик не только должен был публично отречься от всего им написанного, но ему предстояло также подвергнуться бичеванию. Он должен был лечь на пороге синагоги, чтобы прихожане переступили через него, символически попирая его ногами...
Но и перед угрозой так называемого Великого отлучения, Акоста всё же не пошёл на предписанные ему унижения.
Усугубилась отвратительная общественная травля отверженного. От него с ужасом отвернулись все родные; никто не смел заговорить с ним. Уличные подростки преследовали и оплевывали Акосту. Против него было написано множество мерзейших памфлетов, зачитывавшихся в синагоге...
Притом он не мог найти защиты и у городских властей: действия его гонителей были зачастую скрытые, неуловимые, трудно доказуемые. Была и иная причина. Либеральные власти Нидерландов старались не вмешиваться в дела еврейской общины, опасаясь обвинений в ущемлении прав скандальных пришлецов, прокламирующих себя в качестве «избранного народа».
Избранного среди всех прочих – самим Всевышним.
Всегдашняя какая-то неизбывная, прямо-таки параноидальная уверенность этого народа в собственной святости и непогрешимости, вызывала естественную неприязнь окружающих – «гоев» согласно еврейской терминологии...
Говоря о параноидальности, имею в виду не клиническую патологию, но – общественную, социальную. В глазах окружающих протестантов-голландцев народ, подаривших миру Христа, как-то не оправдывал возлагавшихся на него моральных упований.
* * *
Полагать ли «Устную тору», измышления «толкователей», аналогией греко-римским мифам и легендам. Ничего общего! Древнегреческие мифы – плод народной фантазии, авторства не имеют.
Легенды римлян – приукрашенные фантазией эпизоды истории Рима и, опять-таки, анонимные. Тогда всякий «измыслитель» очередной талмудической «мудрости», непременно объявляет о себе. Он видит себя вровень с Повествователем Учения (чуть ли не с самим Моше); «толкования» возвышают его в глазах верующих, уже он цадик, пользующийся особым расположением Всевышнего, уже мудрец, а то и святой. Безбедная жизнь обеспечена.
Огромная каста из столетия в столетие жила и живёт за счёт народа.
Народная фантазия (любая фантазия как таковая) разительно отличается от надуманной «мудрости». Трудно даже поверить в возможность такой причудливой галиматьи, не погрузившись в недра многомудрых «талмудов»: Авот, «МорэНевухим», Респонсы, Миншнэ-Тора, Зогар..., в мистическое бормотание «каббалы»...
Свидетельство современного израильского историка Михаила Штереншиса: «Мидраши (толкования раввинов. – МТ) толкуют пассажи Танаха (Ветхого Завета. – МТ). Толкования перешли и в Талмуд. Оказывается Ева в Раю занималась сексом со змеем (трактаты Ебамот 103а, Шаббат 146а, Авода Зара 22б), а потом со всеми дьяволами (Берешит Раба 24:6) и имела от них детей. Если у женщины случается выкидыш, это наказание ей за евины похождения (Берешит Раба 20:6). Делались также намёки. что женщины это кастрированные мужчины.
В таком роде переиначили весь Танах.
Оказывается. Потифар (персонаж Торы. – МТ) был гомосексуалистом и купил Иосифа Прекрасного для своих удовольствий (Берешит Раба 86:3). Оказывается, Господь наслал на Египет лягушек. чтобы те откусили у египтян их мужские достоинства (трактаты Техиллим 105:452 и 78:350 и Шмот Раба 10:3). Оказывается, иудейский царь Иехоиаким вытатуировал на своём члене имя Господа (трактат Санхедрин 103б) и так вступил в инцест со своей матерью... (Ваикра Раба 19:6)...» ("ЕВРЕИ. История нации". Израиль, 2008.стр. 228).
Образец талмудического умствования:
«Мишна (Шабат 1:3) говорит: «Читать при свете субботнего светильника запрещено».
Гемара объясняет: "Потому что у тебя может возникнуть соблазн подвинуть лампу или подкрутить фитиль вверх или вниз".
Но вот Раби Ишмаэль бен Элиша, сам большой мудрец, был уверен, что уж с ним-то такого не случится. И читал при свете субботней свечи. Однако, он настолько увлекся чтением, что забыл все на свете и все же подвинул лампу, таким образом нарушив Субботу!!!
Осознав, что произошло, он воскликнул: «Как же велико учение мудрецов, объявивших, что чтение при свете субботнего светильника запрещено!».
Мудрецы запретили перемещать субботний светильник, потому что при этом есть вероятность ненароком загасить свечу, а это уже нарушение, равносильное зажиганию огня в Субботу.
"Какое отношение это имеет к "откровенному" знанию, источник которого кроется в глубинах трансцендентного или иррационального разума?" – спрашиваете вы. Самое непосредственное. Следует понять: мы не знаем, какое повеление Торы важнее, а какое менее важно. Не всегда об этом можно судить по тяжести наказаний за нарушение, потому хотя бы, что не для всех нарушений Писание указывает наказание. Нельзя также судить о причине того или иного повеления на основании того объяснения, какое дается в Писании. Чаще всего, эта причина – не единственная.
И если мы доверяем Трасцедентному Разуму, давшему нам ту или иную мицву, нам только и остается, что стараться любое Его повеление выполнять максимально точно, как указали мудрецы».
Кому назначено быть мудрецом, кем уполномочено?..
Самый простой и очевидный способ скрыть своё невежество - признать в рассматриваемом предмете какие-то "непостижимые смыслы". Разумеется, в мире много непознанного, многое НЕПОЗНАННОЕ вполне используется даже в быту (к примеру, электричество). Но смыслы Торы вполне очевидны, в самой Торе это подчёркивается, призывается не искажать смысл лживыми ухищрениями.
Например, такими. Ной, покинув с семьёй ковчег, в котором спасся от потопа «насадил виноградник. И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнажённым в шатре своём. И увидел сын его Хам наготу отца своего , и вышедши из шатра рассказал братьям своим. Братья же взяли одежду и покрыли наготу отца своего» (Б.9/20-23).
Рядовая история, несколько неприглядно рисующая одного из сыновей патриарха – видимо, насмешника. Хахамов (мудрецов) такая обыденность не устраивает. Они «приходят к выводу», что Хам... кастрировал Ноя - сын... изнасиловал отца!..
Эта и подобная галиматья удостаивается ореола святости.
«Евреи поступают с историей и древними сказаниями так, как их старьевщики с поношенной одеждой; они выворачивают её наизнанку и продают как новую за максимально высокую цену». Вольтер.
Так кто же еретик –Акоста или его гонители?
* * * Положение отверженного день ото дня становилось всё невыносимее. Он окончательно обнищал, жизнь его была сломана. В течении семи лет выдерживал и это отлучение, пока невзгоды и лета всё же сломили его.
Он явился к раввинам, соглашаясь подвергнуться предписанной процедуре публичного покаяния.
Акоста должен был явиться в синагогу, битком набитую народом, взойти на кафедру и громогласно отречься от своих "прегрешений".
Тут же, пред всем народом, раздели его и подвергли установленным 39 ударам ремнем по спине.
Далее положили его на порог в преддверии синагоги...
Такое неслыханное публичное унижение вынудило Акосту покончить с собой. В своей автобиографии /«Образец человеческой жизни»/, он обвинил раввинизм в гнусности.
Жизнь его завершилась так. Акоста, зарядив два пистолета, подстерег на улице злейшего врага - синагогального доносчика, выстрелил в него, но промахнулся и вторым зарядом убил себя.
Ему было всего 53 года.
* * *
Виднейший деятель российского сионизма В.Е. Жаботинский писал в работе, процитированной выше:
"Я разочарую наивного читателя, который всегда верил, что в гетто нас силой запер какой-то злой папа или злой курфюрст... Гетто образовали мы сами, добровольно, по той же причине, почему европейцы в Шанхае селятся в отдельном квартале".
Теперь, возможно, понятнее будет, что я имел в виду. Если бы мы САМИ СЕБЯ не загнали в ДУХОВНОЕ гетто, уверенные при этом, что это мы одни – «избранные», публично утверждающие при этом, что это мы несём т.с. свет всему человечеству (проще говоря - «гоям»), - разве не были бы мы в таком случае признаны этим человечеством обычным народом среди прочих?
Разве так трагически оборачивалась бы вся наша история?
Разве имели бы мы основание уверять себя (и заявлять на весь мир), что каждый гой РОЖДАЕТСЯ антисемитом?..
Может быть, правильнее бы сказать: не САМИ СЕБЯ; но – позволили нашим пастырям загнать народ... /далее – по смыслу/.
Вот это, да и многое другое, хотел сказать я своей единственной фразой, полагая: умному – довольно.
* * *
Таковы, как видим, обстоятельства в замкнутом мирке еврейской общины. Ну, а в широком мире?..
Предыдущий век был эпохой Великих географических открытий – испанцев на Запад через Атлантику, португальцев на Восток вокруг Африки. Окрытие Нового Света было сногсшибательным в первую очередь для сознания европейцев. Ну, как если сегодня были бы получены какие-то внятные сигналы от инопланетян.
Век называли Испанским. Католические властители Испании, помимо заокеанских, владели территориями и в Европе: к примеру, Италией с её плодороднейшим, экономически развитым севером страны – Ломбардией. Но половина всех доходов испаской казны шла не из-за океана, не из обширных средиземноморских владений, а из почти незаметной на карте северной малоплодородной земли, посещаемой наводнениями, – Нидерландов.
К началу 17-го века торговый флот Нидерландов с всего-то двухмиллионным населением почти равнялся флотам Англии и Франции вместе взятым; к середине столетия даже превзошёл их. На верфях маленькой страны строилось до тысячи морских судов в год.
(В конце века царь Пётр трудился анонимным плотником на верфях голландского городка Заандама, обучаясь кораблестроению).
И было что ввозить, но прежде всего вывозить. Нидерланды производили качественные сукна из шерсти английских овец, шёлковые и льняные ткани, также уникальные тогда плюш, бархат, гобелены.
На отвоёванных у моря землях, осушенных польдерах, расцветало замечательно продуктивное сельское хозяйство, молочное скотоводство, почти обеспечивавшее население страны, а также шедшее на экспорт. Это была качественная продукция, скупаемая владетельными домами Европы...
Амстердам в то время – огромный торгово-промышленный и кредитно-финансовый центр всей Европы. Активно работают товарная и фондовая биржи, страховые компании, обеспечивающие надёжной гарантией голландскую торговлю почти со всей Европой, включая Россию, с самыми отдалёнными известными тогда уголками планеты...
Чем же было обеспечено такое процветание?
За столетие до того Северную и Центральную Европа охватило массовое религиозное и общественно-политическое движение, направленное на реформирование католичества СООТВЕТСТВЕННО СВЯЩЕННОМУ ПИСАНИЮ – БИБЛИИ.
Реформация сопровождалась иконоборческим движением – разгромом католических церквей и монастырей, уничтожением икон, статуй святых, изгнанием папистов-священников, случалось, и мирян.
Марксистская историография рассматривает это движение как первую европейскую революцию, борьбу крепнущей буржуазии против засилья феодальной знати.
В Нидерландах таковой были испанские гранды, управлявшие страной.
Деятелям Реформации, начиная с Лютера, поначалу казалось, что евреи, этот «народ Книги», первыми примкнут к движению, быть может, даже возглавят его. Эти упования способствовали эмиграции испанских и португальских евреев в Нидерланды, где их приветствовали как союзников: «Враг моего врага – мой друг».
Но в духовно замкнутых еврейских гетто, казалось, даже не замечали новых веяний.
Мартин Лютер, который своими «тезисами» против папских индульгенций (выколачивания денег взамен «отпущения грехов»), считал, что покорное ожидание «инобытия», загробных райских кущ, это грех перед Господом. Здесь и сейчас надо исполнять свой долг, который состоит в упорном труде на благо собственное и окружающих. Кальвин, другой «отец Реформации», уточняет, что заниматься надо делом, на которое наставило человека само Провидение – своим ремеслом. Цель существования – своим трудом свидетельствовать о славе Господней. Выполнять профессиональные обязанности, служить общему благу, - способствовать славе Божьей.
Так и поётся в протестантском духовном гимне: «Работай, рук не покладая,
Живи, законы соблюдая, Тому апостол нас учил, Что вечным тружеником был».
Произведённое тружеником принадлежит ему самому. Впервые в истории частная собственность освящается религией: СВЯЩЕННАЯ частная собственность. Она защищена не только традицией, но и законом. Человек уже не изгой на земле. Он – собственник!
Это важнейший шаг в самосознании человека.
Такой образ мыслей, вся протестантская этика являла собой дух изначального капитализма. Непрестанный труд, завещанный Всевышним, при жёстких пуритантских нормах бытия, - это и явилось первоосновой успешного предпринимательства, хозяйственного прогресса.
Протестантизм не столько религия, сколько сам образ жизни – «по библейским заповедям». Он отвергает псевдорелигиозные таинства; отвергается сам авторитет Священного ПРЕДАНИЯ (аналогия – «Устная Тора»), на котором строятся и произвольные толкования Священного Писания (аналогия – сама Тора), и богослужебная практика.
Реформация - переворот и в самих отношениях человека со Всевышним.
Протестантизм отрицает священноначалие, церковную иерархию, Верующий обращается к Господу напрямую, без посредников. Такое интимное, индивидуальное, глубоко прочувствованное личное общение – прямая дорога к осознанию себя ЛИЧНОСТЬЮ.
Всё это, безусловно, давало толчок размышлениям («ересям») Уриэля Акосты, его духовному самосознанию.
Король Испании Филипп 2-й, однако, не удовлетворялся половиной всех имперских доходов, поступавшими из маленькой протестантской Голландии. Он стремился вернуть её жителей в католичество. Протестантизм был объявлен ересью, «еретики» подвергались гонениям вплоть до погромов и убийств.
Но массовая непримиримая борьба против короны завершилась официальным признанием в 1609 г. независимости Соединённых провинций (Нидерландов), провозгласивших себя республикой.
Это явилось прологом распада мировой испанской империи. Процветающая буржуазная республика с её портами и верфями, промышленностью и морской торговлей становится на путь не только открытия ещё неведомых земель, но и захвата чужих колониальных владений. Как эллины в древности - Средиземноморье, голландцы осваивают океанские побережья - юг Африки, Малабарский и Карамандельский берега Индостана, район Моллукского пролива, острова Южных морей (нынешняя Индонезия)...
Нидерланды 17-м столетия – крупнейшая колониальная держава. Весь этот век можно назвать голландским.
Вот в какой стране был затравлен Уриэль Акоста, которого, исключая «христианскую составляющую», можно смело назвать первым еврейским ПРОТЕСТАНТОМ Нового времени.
* * *
В них обретает сердце пищу:
Любовь к родному пепелищу,
Любовь к отеческим гробам.
На них основано от века
По воле Бога самого
Самостоянье человека
Залог величия его». Пушкин.
«Любить евреев трудно, - но надо». Лев Толстой.
""Можно попасть в антисемиты за одно слово "еврей" или за самый невинный отзыв о еврейских особенностях... Евреев превратили в какое-то запретное табу, на которое даже безобидной критики нельзя больше навести, и от этого обычая теряют больше всего именно евреи, потому что, в конце концов, создается такое впечатление, что и само имя "еврей" есть непечатное слово, которое надо реже произносить..." (Жаботинский В.Е. (Зеев) Избранное. СПб., 1992 г.)
* * *
О ком это я? Об Александре Великом? О Конфуции, Цезаре, Христе, Мухаммеде, Наполеоне?.. Я - о неудачнике, мало кому известном и при жизни, да и по сей час, - о том, кто, как мы бы сказали, был осуждён коллективом, раздавлен невзначай, и погиб, можно сказать, во цвете лет– покончил с собой.
Невзначай ли?
И отчего при мысли об этом человеке вот уже который год я задаюсь всё тем же вопросом, который может показаться безумным: если не был бы осуждён и раздавлен, подобно бабочке Бредбери, д’Акоста, случился бы через триста лет Холокост?..
* * *
«ДНК свидетельствует: евреи умнее всех!
Оппенгеймер, Маркс, Фрейд, Эйнштейн, Кафка, Беллоу, Леви Страусс, Ален Дилан... (Следует обильное перечисление.- М.Т.) История последних 200 лет украшена множеством имен еврейских ученых, мыслителей, представителей интеллектуального мира, - говорится в исследовании, названном The Natural History of Ashkenazi Intelligence ("Естественный путь развития умственных способностей европейской ветви евреев").
Умственное развитие евреев лежит в основе антисемитской паранойи с XVI века».
Проще говоря, бездарные народы исполнены зависти к наиболее даровитому - «избранному народу». Так полагает на этом портале один из еврейских витий, предпочитающий остаться анонимным.
Но вот там же иное мнение насчёт «антисемитской паранойи» - Мих. Хейфеца, многолетнего «узника Сиона» в Советском Союзе, научного сотрудника Центра по изучению и документации восточно-европейского еврейства при Иерусалимском университете, автора многих книг и работ о судьбах еврейства – т.е. отнюдь не чуждого еврейскому патриотизму:
»...Владимир Жаботинский (один из идеологов и «отцов» сионизма. – М.Т.) ясно понимал, что в еврейском мире остро не хватает личной порядочности и благородства. Религия, которая, казалось бы, должна вносить в общину мораль и совесть, отказалась от этой непосильной задачи – даже в отношения между религиозными людьми, уж тем более к нечленам общины. Иудаизм издавна допускал двойную мораль – в отношениях с евреями, с одной стороны, и с неевреями («гоим» - «народами» на иврите), с другой. Но сия двойная мораль размывала основы личностей, и аморальность неизбежно проникала в отношения с нерелигиозными евреями тоже, потом – дальше, во внутренние отношения в самих общинах. Иначе в мире не бывает: двойной счёт развращает, разлагает всё. Жаботинский возмечтал о новом кодексе личного поведения еврея, кодексе, который назвал «адар»: в буквальном переводе это примерно - «блеск славы», а в толковании Жаботинского - «величие»
Правоту этих суждений проверим на судьбе избранного нами героя.
* * *
Еврейский род д'Акоста известен на Пиренейском полуострове ещё с времён исламского владычества. Евреи пользовались тогда значительными правами, их религия не ущемлялась. Реконкиста, отвоевание полуострова христианами,сопровождалось гонениями на инаковерующих. И в 1492 г. в Португалии, где обитало семейство Дакосты (другое написание фамилии) был издан эдикт об изгнании из королевства всех, не принявших господствовавшей веры. Уже предки Уриэля приняли католичество, а отец его, Бента Дакоста, даже удостоен был дворянства.
За новообращёнными зорко следила инквизиция, подозревая их в тайном сочувствии прежней вере. Один из предков нашего героя, Эммануил д'Акоста, был сожжен на костре.
Габриэль (португальское имя) родился в Опорто (Португалия) в 1594 г., был воспитан в католической вере, изучал юриспруденцию и в 1615 г. занял даже полудуховную должность казначея соборной церкви. Он знал о своем еврейском происхождении и, углубляясь в чтение Торы (Моисеево Пятикнижие) и пророков - в тексты, открывающие Библию, идеализировал библейское еврейство, полагагая найти нечто подобное среди соплеменников в свободной Голландии.
Победа Нидерландской революции в начале XVII в. привела к созданию первой современной европейской республики (если не считать таких крохотных территорий как Сан-Марино...) Здесь евреи (как естественные враги католической Испании, до революции владевшей Нидерландами) пользовались практически полной свободой.
После смерти отца своего, Габриэль оставил церковную службу. С матерью, сестрой и четырьмя братьями, разделявшими его религиозные взгляды, он тайно эмигрировал в 1618 г. в Амстердам, где объявил себя иудаистом, переменив имя на - Уриэль.
Род д’Акосты и на новом месте пользовался уважением и жил в достатке. Один из братьев стал совладельцем банка в Гамбурге. Уриель некоторое время также жил там, но всё же вернулся в более либеральный Амстердам.
Однако, широкое самоуправление еврейской общины в Амстердаме означало лишь полное одноначалие раввинов. Их абсолютно произвольные и разноречивые толкования священной Торы были, однако, неуклонно обязательны для всех членов общины.
Сефардам (пиренейская ветвь еврейства), уже обогащённым культурой южноевропейского Ренессанса была чужда тупая догматика – да ещё и произвольно толкуемая – амстердамских раввинов-ашкеназов, выходцев из затхлых германских княжеств.
В Португалии до эмиграции Уриэль учился в достославном тогда университете Коимбры. Уже там у него появились сомнения в христианском учении, в котором он видел лишь искажение иудаизма. Он идеализировал свой народ, его историю и религию.
Его ждало разочарование. Мертвящая обрядность талмудистов была противна ему не менее католической догматики, а произвольное толкование текстов Торы возмущало его так же, как и криводушие иезуитов.
Ещё в Гамбурге был издан первый его памфлет, направленный против раввинистических «мифов» - т.н. «Устной Торы»,..
* * *
В ноябре 1947 года при обсуждении в ООН вопроса о признании восстановленного еврейского государства его представителя, будущего первого премьер-министра Израиля Давида Бен-Гуриона спросили:
- Где у вас мандат на эту землю, утраченную евреями две тысячи лет назад?
- Вот мой мандат! - отвечал Бен-Гурион, подняв над головой Библию.
Он мог бы выразиться точнее, представив собравшимся в зале Генеральной Ассамблеи не всю эту книгу, но лишь часть ее - первые пять глав (Книг), Пятикнижие, священнейшую для евреев Тору (др.-евр. - Учение). Ибо там гласом Превечного сказано сынам Израиля: "Когда войдете в землю Ханаан то вот земля, которая достанется вам в удел, земля Ханаанская по ее рубежам..." И дотошно, до деталей, обозначены эти рубежи - на западе и востоке, на севере и юге (Ч. 34\1-12).
Ханаан это нынешняя Страна Израиля, Эрец-Исраэль, оспариваемая и евреями, и арабами...
Тора/Пятикнижие - вероятно, самая значимая книга в истории человечества, зерно, из которого проросли три мировые религии и - как следствие и антитеза - рациональная критическая мысль. Десять Заповедей Торы, Закон, доныне служащий основанием всечеловеческой морали, на которую ссылается и Христос в Нагорной проповеди: "Не думайте, что Я пришел нарушить Закон или пророков; не нарушить пришел Я, но исполнить" (Матф. 5/17).
Но содержание Торы не исчерпывается назиданиями и установлениями. Вся она переполнена событиями, героями – нашими пращурами с их далеко не размеренной и благочестивой жизнью. Мир вокруг нас доныне далеко не благоустроен и благоообразен – тем паче четыре тысячелетия назад.
"Книга эта полна блуда, - говорят мне. - Дочери сожительствуют с отцом, тесть - с невесткой, сам праотец наш Авраам отказывается от собственной жены, дабы снискать благоволение владыки, возжелавшего её... Книга эта полна жестокостей и вероломства. Что после всего этого её нравоучения?"
Но чего стоили бы нравоучения безо всего этого, на пустом месте? И что может крепче свидетельствовать о подлинности, облеченной мифом, чем такой вот жёсткий реализм?.. Повествователю как бы и невдомек, что созидается Священная Книга, - так до краев переполнена она подлинностью, часто неприглядной: плутовством, блудом, коварством, жестокостями, доныне, впрочем, переполняющими историю человечества.
Моралистов такая священная книга, естетственно, коробит. "Ветхий завет я не читаю, - пишет Лев Толстой в примечаниях к своему "Краткому изложению Евангелия". - Чуждая нам вера евреев занимательна для нас, как вера браминов". Известны его высказывания об этой книге как "жестокой и безнравственной", этически неприемлемой, переполненной уголовными уликами...
Удивительно почти текстуальное совпадение слов писателя с мыслями Чарлза Дарвина в его "Воспоминаниях", написанных примерно в то же время, но акцентированных не на этической, а на научной стороне дела: "Ветхий завет - с его до очевидности ложной историей мира, с его Вавилонской башней, радугой в виде знамения и с его приписыванием Богу чувств мстительного тирана - заслуживает доверия не в большей мере, чем священные книги индусов или верования какого-нибудь дикаря".
Знать бы ученому, что научные реконструкции Вавилонской башни, гигантского зиккурата Энтеменанки, появятся вскоре, ещё при жизни Дарвина, в фундаментальнейших трудах по месопотамским древностям...
Лишь величайшим книгам человечества суждено такое пренебрежительное развенчание перед очередным переворотом в их бессмертной судьбе... "Обращаюсь к вашей литературе, которая учит вас разуму и благородству. Какое издевательство! Боги сражаются между собой, как гладиаторские пары, за троян и ахейцев: Венера ранена человеком, когда хотела вынести своего Энея, чуть не убитого тем же Диомедом... Какой поэт после этого не позорил богов, следуя своему наставнику?"
Кто же этот нечестивый «наставник поэтов»? Сам Гомер!
Так писал в своей "Апологии" Квинт Септимий Тертуллиан, христианский теолог, лишь на склоне лет, впрочем, "открестившийся" от язычества и, заодно, от Гомера, "клеветавшего на богов". Охристианнившимуся Тертуллиану ближе иное понимание истины: "Сын Божий распят; мы не стыдимся, хоть это постыдно. И умер Сын Божий; это вполне достоверно, ибо ни с чем не сообразно. И после погребения воскрес; это несомненно, ибо невозможно".
Век за веком гомеровы «россказни» выглядели все более неправдоподобно. Творцы итальянского Возрождения упивались благозвучностью классических гекзаметров, не доверяя, вместе с тем, ни единому их слову. Эстетические восторги росли век от века, величайшие европейцы восхищались фантазией и образной изобретательностью Гомера. Но можно ли было поверить в реальность Троянской войны, спровоцированной, по свидетельству поэта, любовными шашнями и ссорой богов?..
Но вот Генрих Шлиман доверился Гомеру (само существование которого по сей час не бесспорно), его "Илиаде", - и открыл, раскопал в безвестном дотоле холме Гиссарлык при выходе Дарданелл в Эгейское море крепкостенную Трою.
Так не довериться ли и нам Книге Книг - Торе?.. События в ней – метафорические отражения нашей подлинной древней истории.
(См. Маркс Тартаковский. "ОТКРОВЕНИЕ ТОРЫ").
* * *
Тора для верующего иудея - поистине Святая Книга. Свято каждое слово. «Сказывают, что книги св. Писания, т. е. книги Закона (Тора. – МТ) и Пророков, переведены с еврейского на греческий язык в царствование Птоломея, сына Лагова. Царь, желая украсить находящуюся в Александрии библиотеку всякими сочинениями, хотел, чтобы и иудеи перевели находящиеся у них пророчества на греческий язык. Иудеи, избрав семьдесят старейшин почтенных, опытных в св. Писании и знающих греческий язык, послали их к Птоломею вместе со священными книгами. Хотя каждый из них переводил отдельно от прочих, но, при сравнении их переводов, оказалось, что все они согласны между собою и в мыслях, и в словах. Ибо Бог хотел, чтобы и язычники услышали слово Писания; почему, если сообразно было с Его промыслом дать пророчество, то не чуждо Ему и совершить толкование и как бы эллинское, т. е. для эллинов пророчество». Климент Александрийский (ум. 217 г.), христианский теолог.
Напомню: Торой открывается вся Библия, священная и для христиан.
Семьдесят переведенных текстов (согласно благочестивой легенде) сошлись слово в слово.
Но вот перед нами два текста, относящиеся к одному и тому же эпизоду Торы - встрече братьев Исава (Эйсава) и Иакова (Яакова) после многих лет разлуки:
1. «И побежал Исав навстречу Иакову, и обнял его и пал на его шею, и целовал его, и они плакали оба...».
2. «Когда Исав встретил Иакова и, обняв его, попытался укусить за шею, шея нашего праотца стала каменной, и старший брат сломал зубы».
Задачка (обычная в развлекательных изданиях): «найдите 10 различий» в этих коротких несложных текстах.
Недоумение читателя здесь будет понятно: повествуется о событиях, не имеющих ничего общего.
В первом (Бытие, 33) – почти сентиментальная встреча самых близких друг другу людей – братьев-близнецов.
Во втором - встречаются злейшие враги; один готов перегрызть горло другому.
История братьев известна каждому, кто хотя бы краем глаза заглядывал на страницы Торы. Отчего же такое несоответствие между каноническим текстом и толкованием его неким – впрочем, почитаемым! - раввином?..
Да, отнюдь не святы персонажи Торы, самим Всевышним предназначенные к высокой миссии. Исав и Иаков – сыновья патриарха Исаака. Первый - «охотник, человек полевой», Иаков же, вышедший из чрева вслед за старшим, баловень матери, «жил в шатрах», нежился.
Вот он-то нагло подставляет старшего брата (предаёт, - если без обиняков) - простодушного трудягу Исава. Тот, возвратясь с охоты смертельно уставший, изголодавшийся, не раздумывая готов отказаться от первородства ради чечевичной похлебки, сваренной братом. От будущего - ради насущной сиюминутности (как подчас случается со всеми нами).
«Нет, ты поклянись мне нынче», - ловит его на слове хитрец Иаков.
Простак Исав клянется, не предвидя последствий.
Первородство у древних кочевников - штука нешуточная. Это особое положение в шатре отца, право на двойную долю наследства т.п.
Вслед за почти случайно оброненным словом разворачивается мудреная интрига криводушного Иакова, обманом обретающего благословение отца, уже слепого старца Исаака, - проще говоря, выманивая наследство...
Всю жизнь отныне опасается он мести брата, бежит за тридевять земель в Харан (на пути из Месопотамии в Ханаан, нынешний Израиль), женится там...
Через много лет предстоит ему возвращение на родину, встреча с Исавом, которого он предал.
Иаков отчаянно трусит. Посылает подарки, чтобы задобрить брата, всячески заискивает перед ним...
«И поднял Иаков свои глаза, и посмотрел, и вот: Исав идёт, и с ним четыреста человек... И пошёл Иаков пред его лицо, и кланялся до земли семь раз, пока не приблизился к своему брату...»
Но простодушный Исав не помнит зла. «И побежал Исав навстречу ему, и обнял его и пал на его шею, и целовал его, и они плакали оба... И сказал Иаков: "... если я снискал милость в твоих глазах, то возьми мой подарок из моих рук, ибо я увидел твое лицо, как видел лицо Бога, и ты был благорасположен ко мне"... И он заставил его (взять подарок), и Исав взял. И сказал Исав: "Отправимся в путь, и пойдём, и я пойду рядом с тобой"». (Б, 33).
Казалось бы, всё абсолютно ясно и однозначно: сравниваемые (выше) тексты – совершенно разные. И «10 отличий» искать глупо.
Вполне очевидная раввинская галиматья насчёт «каменной шеи» Иакова и «сломанных зубов» Исава.
Да и надо ли было Исаву («с ним 400 человек!») впиваться в горло «противнику», который предстал перед ним только лишь со своими женщинами и детьми?..
К чему бы эта даже и не изощрённая – глупая, примитивная ложь?
* * *
Великолепная проза Торы на уровне лучших образцов мировой литературы – вполне удобочитаема и понятна. (Истолковывать - что не всегда удаётся - приходится лишь некоторые древние термины, географические названия...) Малопонятны да и попросту нелепы как раз многочисленные толкования талмудистов, порой свидетельствующие, как кажется, об их психической неполноценности. Толкования эти объявляются «параллельным священным писанием» - т.н. «Устной Торой».
Обратимся к мнению самого Дакосты в его «тезисах» «Об «устной торе» (орфография подлинника. – М.Т.): «Достаточно одного утверждения о необходимости толкования Моисеевых законов согласно традиции и преданию, чтобы опровергнуть основы Торы. Это ведет к изменениям в текстах торы и даже к замене ее новой, противоречащей истинной. По следующим соображениям нельзя допускать наличие «устной торы» сверх письменной:
1. Из Пятикнижия не видно, чтобы существовала еще какая-либо тора. Нет в нем также никаких пояснений, касающихся такой другой торы. Коль скоро такие пояснения отсутствуют, то утверждения о наличии еще какой-то торы не имеют смысла. Пусть чудотворцы (талмудисты. – М.Т.) проповедуют о наличии другой торы, мы все равно не придаем никакой цены их словам, раз их проповедь расходится с Пятикнижием.
2. Пятикнижие обязывает нас признать наличие только одной торы. В стихах 1 и 2, главы IV Второзакония сказано: “Итак, Израиль, слушай постановления... не прибавляйте к тому, что я заповедую вам, и не убавляйте...”. И словом “сегодня”21 Моисей как бы хочет сказать: нет никаких заповедей, кроме тех, которые я тебе заповедал сегодня. Не обращай внимания на тех, кто будет тебе говорить, что есть заповеданное еще сверх этих предписаний. Все законы преподаны публично, громогласно и записаны без добавлений и устных преданий. Одним словом, нет другой торы, кроме Пятикнижия».
(Уриэль Дакоста. О смертности души человеческой).
* * *
«Устная Тора» не просто плод невежества «толкователей» книги, священной доныне для адептов трёх религий, именуемых «авраамическими» – иудаизм, христианство, ислам; «Устная Тора» обеспечивала прижизненную(!) «святость» самим толкователям, укрепляла их власть над верующими, загнанными в безвыходное духовное гетто.
Власть эта была непререкаемой в продолжение тысячелетий.
В "Русской Правде", программном документе Южного общества декабристов (начало XIX века!), читаем об евреях – одном из народов Российской империи (стиль и пр. подлинника. – М.Т.):
«§14. Народ Еврейский.
Евреи обитают преимущественно в Губерниях Белорусских, Малороссийских, Новороссийских и Литовских и преимущественно тем отличаются от Всех прочих народов что неимоверно тесную связь между собой неизменно сохраняют, никогда друг друга не выдают ни в каких случаях и обстоятельствах и всегда готовы ко всему тому что собственно для их общества может быть выгодно или полезно.
Главные причины поддерживающия и Усиливающия сию тесную между Евреями связь суть следующие:
1.Евреи собственную свою веру имеют, которая их уверяет что они предопределены все прочие Народы покорить и ими обладать; а тем самым она их отделяет от Всех прочих Народов, заставляет их все прочие Народы так сказать презирать и всякое смешение с каким бы то ни было другим Народом совершенно запрещает и невозможным делает.
2.Еврейские Духовные лицы называемые Рабинами содержат свой Народ в неимоверной от себя Зависимости: запрещая именем веры всякое чтение каких бы то ни было книг кроме Талмута и некоторых других собственных своих духовных книг; народ немогущий просветиться останется всегда под властью предрассудков.
3.Сия Зависимость от Рабинов происходит оттого что по Еврейскому Закону всякое деяние частного лица даже самое маловажное от духовного распоряжения зависит и сии распоряжения одними рабинами делаются. Еврей даже в яствах не может обойтиться без рабинского разрешения...»
* * *
В Торе ни слова о загробной жизни. И, следуя Писанию, Уриэль около 1623 г. пишет книгу, в которой объявляет инобытие и бессмертие души выдумкой «толкователей».
Годом спустя д’Акоста, пренебрегая талмудическими предписаниями, называя раввинов фарисеями, публикует труд «Исследование традиций фарисеев в сопоставлении с писанным законом»:
«В то время как Тора должна исполняться в точности, те, которых называют мудрецами, выдумали множество законов, ей противоречащих...»
Это уже был настолько прямой и дерзкий вызов, что по поручению раввината против мятежника выступил для пущего эффекта соотечественник Уриэля Самуэль да'Cильва. Его иезуитская речь послужила основанием публичного и торжественного отлучения «еретика» от синагогальных служб – и, следовательно, от самой общины.
Обвинение гласило, что «безумец» отрицает бессмертие души на том основании, что об этом не говорится в Торе. Никто из обвиняющих и не утверждал, впрочем, что там хоть словом упоминается бессмертие души..
Тем не менее, сочинения Акосты было приговорены к сожжению на костре.
Никого из присутствовавших не смутило, что такая кара обычна для христианской инквизиции, от которой евреи спасались в либеральной Голландии.
О впечатлении, произведённом при этом на либеральных (по тогдашним меркам) голландцев, можно только догадываться...
Отлучение обязало евреев Амстердама стали избегать Акосту. Он едва не лишился всего своего состояния, находившегося в обороте у ортодоксального родственника.
Не мог жениться, пока находился под анафемой...
Почти через десять лет, в 1633 г., Акоста, не выдержав жестокого остракизма, стал искать примирения с общиной. По требованию раввинов он подписал формальное отречение от прежних своих воззрений, был помилован и возвращён в лоно синагоги.
Но всё-таки он так и не смог заставить себя следовать затхлым талмудическим предписаниям. Акосте уже представлялась сомнительной божественность самого происхождения Торы. Другие известные ему религии рассматривались им изобретенными самими людьми.
Не отрицая существования Всевышнего, Акоста, разумно полагая, что для Него существенна искренняя вера, а не формальные ритуалы, отказался от какой-либо обрядности; он стал усматривать сущность этических принципов в самой человеческой природе, в свободной от обрядности «естественной религии».
К Богу обращаются лично, а не через посредников - зачастуюу невежественных и своекорыстных.
О взглядах Акосты, порой проговариваемых, всякий раз докладывалось раввинскому трибуналу. Вскоре последовало очередное отлучение от общины.
Невыносимо было общественное положение отлучённого. Родные братья завладели всем его имуществои. Соотечественники избегали его. Либеральные амстердамцы взирали на с изумлением на такое мракобесие.
Однако, раввины упорствовали. Ими было поставлено жесточайшее условие: еретик не только должен был публично отречься от всего им написанного, но ему предстояло также подвергнуться бичеванию. Он должен был лечь на пороге синагоги, чтобы прихожане переступили через него, символически попирая его ногами...
Но и перед угрозой так называемого Великого отлучения, Акоста всё же не пошёл на предписанные ему унижения.
Усугубилась отвратительная общественная травля отверженного. От него с ужасом отвернулись все родные; никто не смел заговорить с ним. Уличные подростки преследовали и оплевывали Акосту. Против него было написано множество мерзейших памфлетов, зачитывавшихся в синагоге...
Притом он не мог найти защиты и у городских властей: действия его гонителей были зачастую скрытые, неуловимые, трудно доказуемые. Была и иная причина. Либеральные власти Нидерландов старались не вмешиваться в дела еврейской общины, опасаясь обвинений в ущемлении прав скандальных пришлецов, прокламирующих себя в качестве «избранного народа».
Избранного среди всех прочих – самим Всевышним.
Всегдашняя какая-то неизбывная, прямо-таки параноидальная уверенность этого народа в собственной святости и непогрешимости, вызывала естественную неприязнь окружающих – «гоев» согласно еврейской терминологии...
Говоря о параноидальности, имею в виду не клиническую патологию, но – общественную, социальную. В глазах окружающих протестантов-голландцев народ, подаривших миру Христа, как-то не оправдывал возлагавшихся на него моральных упований.
* * *
Полагать ли «Устную тору», измышления «толкователей», аналогией греко-римским мифам и легендам. Ничего общего! Древнегреческие мифы – плод народной фантазии, авторства не имеют.
Легенды римлян – приукрашенные фантазией эпизоды истории Рима и, опять-таки, анонимные. Тогда всякий «измыслитель» очередной талмудической «мудрости», непременно объявляет о себе. Он видит себя вровень с Повествователем Учения (чуть ли не с самим Моше); «толкования» возвышают его в глазах верующих, уже он цадик, пользующийся особым расположением Всевышнего, уже мудрец, а то и святой. Безбедная жизнь обеспечена.
Огромная каста из столетия в столетие жила и живёт за счёт народа.
Народная фантазия (любая фантазия как таковая) разительно отличается от надуманной «мудрости». Трудно даже поверить в возможность такой причудливой галиматьи, не погрузившись в недра многомудрых «талмудов»: Авот, «МорэНевухим», Респонсы, Миншнэ-Тора, Зогар..., в мистическое бормотание «каббалы»...
Свидетельство современного израильского историка Михаила Штереншиса: «Мидраши (толкования раввинов. – МТ) толкуют пассажи Танаха (Ветхого Завета. – МТ). Толкования перешли и в Талмуд. Оказывается Ева в Раю занималась сексом со змеем (трактаты Ебамот 103а, Шаббат 146а, Авода Зара 22б), а потом со всеми дьяволами (Берешит Раба 24:6) и имела от них детей. Если у женщины случается выкидыш, это наказание ей за евины похождения (Берешит Раба 20:6). Делались также намёки. что женщины это кастрированные мужчины.
В таком роде переиначили весь Танах.
Оказывается. Потифар (персонаж Торы. – МТ) был гомосексуалистом и купил Иосифа Прекрасного для своих удовольствий (Берешит Раба 86:3). Оказывается, Господь наслал на Египет лягушек. чтобы те откусили у египтян их мужские достоинства (трактаты Техиллим 105:452 и 78:350 и Шмот Раба 10:3). Оказывается, иудейский царь Иехоиаким вытатуировал на своём члене имя Господа (трактат Санхедрин 103б) и так вступил в инцест со своей матерью... (Ваикра Раба 19:6)...» ("ЕВРЕИ. История нации". Израиль, 2008.стр. 228).
Образец талмудического умствования:
«Мишна (Шабат 1:3) говорит: «Читать при свете субботнего светильника запрещено».
Гемара объясняет: "Потому что у тебя может возникнуть соблазн подвинуть лампу или подкрутить фитиль вверх или вниз".
Но вот Раби Ишмаэль бен Элиша, сам большой мудрец, был уверен, что уж с ним-то такого не случится. И читал при свете субботней свечи. Однако, он настолько увлекся чтением, что забыл все на свете и все же подвинул лампу, таким образом нарушив Субботу!!!
Осознав, что произошло, он воскликнул: «Как же велико учение мудрецов, объявивших, что чтение при свете субботнего светильника запрещено!».
Мудрецы запретили перемещать субботний светильник, потому что при этом есть вероятность ненароком загасить свечу, а это уже нарушение, равносильное зажиганию огня в Субботу.
"Какое отношение это имеет к "откровенному" знанию, источник которого кроется в глубинах трансцендентного или иррационального разума?" – спрашиваете вы. Самое непосредственное. Следует понять: мы не знаем, какое повеление Торы важнее, а какое менее важно. Не всегда об этом можно судить по тяжести наказаний за нарушение, потому хотя бы, что не для всех нарушений Писание указывает наказание. Нельзя также судить о причине того или иного повеления на основании того объяснения, какое дается в Писании. Чаще всего, эта причина – не единственная.
И если мы доверяем Трасцедентному Разуму, давшему нам ту или иную мицву, нам только и остается, что стараться любое Его повеление выполнять максимально точно, как указали мудрецы».
Кому назначено быть мудрецом, кем уполномочено?..
Самый простой и очевидный способ скрыть своё невежество - признать в рассматриваемом предмете какие-то "непостижимые смыслы". Разумеется, в мире много непознанного, многое НЕПОЗНАННОЕ вполне используется даже в быту (к примеру, электричество). Но смыслы Торы вполне очевидны, в самой Торе это подчёркивается, призывается не искажать смысл лживыми ухищрениями.
Например, такими. Ной, покинув с семьёй ковчег, в котором спасся от потопа «насадил виноградник. И выпил он вина, и опьянел, и лежал обнажённым в шатре своём. И увидел сын его Хам наготу отца своего , и вышедши из шатра рассказал братьям своим. Братья же взяли одежду и покрыли наготу отца своего» (Б.9/20-23).
Рядовая история, несколько неприглядно рисующая одного из сыновей патриарха – видимо, насмешника. Хахамов (мудрецов) такая обыденность не устраивает. Они «приходят к выводу», что Хам... кастрировал Ноя - сын... изнасиловал отца!..
Эта и подобная галиматья удостаивается ореола святости.
«Евреи поступают с историей и древними сказаниями так, как их старьевщики с поношенной одеждой; они выворачивают её наизнанку и продают как новую за максимально высокую цену». Вольтер.
Так кто же еретик –Акоста или его гонители?
* * * Положение отверженного день ото дня становилось всё невыносимее. Он окончательно обнищал, жизнь его была сломана. В течении семи лет выдерживал и это отлучение, пока невзгоды и лета всё же сломили его.
Он явился к раввинам, соглашаясь подвергнуться предписанной процедуре публичного покаяния.
Акоста должен был явиться в синагогу, битком набитую народом, взойти на кафедру и громогласно отречься от своих "прегрешений".
Тут же, пред всем народом, раздели его и подвергли установленным 39 ударам ремнем по спине.
Далее положили его на порог в преддверии синагоги...
Такое неслыханное публичное унижение вынудило Акосту покончить с собой. В своей автобиографии /«Образец человеческой жизни»/, он обвинил раввинизм в гнусности.
Жизнь его завершилась так. Акоста, зарядив два пистолета, подстерег на улице злейшего врага - синагогального доносчика, выстрелил в него, но промахнулся и вторым зарядом убил себя.
Ему было всего 53 года.
* * *
Виднейший деятель российского сионизма В.Е. Жаботинский писал в работе, процитированной выше:
"Я разочарую наивного читателя, который всегда верил, что в гетто нас силой запер какой-то злой папа или злой курфюрст... Гетто образовали мы сами, добровольно, по той же причине, почему европейцы в Шанхае селятся в отдельном квартале".
Теперь, возможно, понятнее будет, что я имел в виду. Если бы мы САМИ СЕБЯ не загнали в ДУХОВНОЕ гетто, уверенные при этом, что это мы одни – «избранные», публично утверждающие при этом, что это мы несём т.с. свет всему человечеству (проще говоря - «гоям»), - разве не были бы мы в таком случае признаны этим человечеством обычным народом среди прочих?
Разве так трагически оборачивалась бы вся наша история?
Разве имели бы мы основание уверять себя (и заявлять на весь мир), что каждый гой РОЖДАЕТСЯ антисемитом?..
Может быть, правильнее бы сказать: не САМИ СЕБЯ; но – позволили нашим пастырям загнать народ... /далее – по смыслу/.
Вот это, да и многое другое, хотел сказать я своей единственной фразой, полагая: умному – довольно.
* * *
Таковы, как видим, обстоятельства в замкнутом мирке еврейской общины. Ну, а в широком мире?..
Предыдущий век был эпохой Великих географических открытий – испанцев на Запад через Атлантику, португальцев на Восток вокруг Африки. Окрытие Нового Света было сногсшибательным в первую очередь для сознания европейцев. Ну, как если сегодня были бы получены какие-то внятные сигналы от инопланетян.
Век называли Испанским. Католические властители Испании, помимо заокеанских, владели территориями и в Европе: к примеру, Италией с её плодороднейшим, экономически развитым севером страны – Ломбардией. Но половина всех доходов испаской казны шла не из-за океана, не из обширных средиземноморских владений, а из почти незаметной на карте северной малоплодородной земли, посещаемой наводнениями, – Нидерландов.
К началу 17-го века торговый флот Нидерландов с всего-то двухмиллионным населением почти равнялся флотам Англии и Франции вместе взятым; к середине столетия даже превзошёл их. На верфях маленькой страны строилось до тысячи морских судов в год.
(В конце века царь Пётр трудился анонимным плотником на верфях голландского городка Заандама, обучаясь кораблестроению).
И было что ввозить, но прежде всего вывозить. Нидерланды производили качественные сукна из шерсти английских овец, шёлковые и льняные ткани, также уникальные тогда плюш, бархат, гобелены.
На отвоёванных у моря землях, осушенных польдерах, расцветало замечательно продуктивное сельское хозяйство, молочное скотоводство, почти обеспечивавшее население страны, а также шедшее на экспорт. Это была качественная продукция, скупаемая владетельными домами Европы...
Амстердам в то время – огромный торгово-промышленный и кредитно-финансовый центр всей Европы. Активно работают товарная и фондовая биржи, страховые компании, обеспечивающие надёжной гарантией голландскую торговлю почти со всей Европой, включая Россию, с самыми отдалёнными известными тогда уголками планеты...
Чем же было обеспечено такое процветание?
За столетие до того Северную и Центральную Европа охватило массовое религиозное и общественно-политическое движение, направленное на реформирование католичества СООТВЕТСТВЕННО СВЯЩЕННОМУ ПИСАНИЮ – БИБЛИИ.
Реформация сопровождалась иконоборческим движением – разгромом католических церквей и монастырей, уничтожением икон, статуй святых, изгнанием папистов-священников, случалось, и мирян.
Марксистская историография рассматривает это движение как первую европейскую революцию, борьбу крепнущей буржуазии против засилья феодальной знати.
В Нидерландах таковой были испанские гранды, управлявшие страной.
Деятелям Реформации, начиная с Лютера, поначалу казалось, что евреи, этот «народ Книги», первыми примкнут к движению, быть может, даже возглавят его. Эти упования способствовали эмиграции испанских и португальских евреев в Нидерланды, где их приветствовали как союзников: «Враг моего врага – мой друг».
Но в духовно замкнутых еврейских гетто, казалось, даже не замечали новых веяний.
Мартин Лютер, который своими «тезисами» против папских индульгенций (выколачивания денег взамен «отпущения грехов»), считал, что покорное ожидание «инобытия», загробных райских кущ, это грех перед Господом. Здесь и сейчас надо исполнять свой долг, который состоит в упорном труде на благо собственное и окружающих. Кальвин, другой «отец Реформации», уточняет, что заниматься надо делом, на которое наставило человека само Провидение – своим ремеслом. Цель существования – своим трудом свидетельствовать о славе Господней. Выполнять профессиональные обязанности, служить общему благу, - способствовать славе Божьей.
Так и поётся в протестантском духовном гимне: «Работай, рук не покладая,
Живи, законы соблюдая, Тому апостол нас учил, Что вечным тружеником был».
Произведённое тружеником принадлежит ему самому. Впервые в истории частная собственность освящается религией: СВЯЩЕННАЯ частная собственность. Она защищена не только традицией, но и законом. Человек уже не изгой на земле. Он – собственник!
Это важнейший шаг в самосознании человека.
Такой образ мыслей, вся протестантская этика являла собой дух изначального капитализма. Непрестанный труд, завещанный Всевышним, при жёстких пуритантских нормах бытия, - это и явилось первоосновой успешного предпринимательства, хозяйственного прогресса.
Протестантизм не столько религия, сколько сам образ жизни – «по библейским заповедям». Он отвергает псевдорелигиозные таинства; отвергается сам авторитет Священного ПРЕДАНИЯ (аналогия – «Устная Тора»), на котором строятся и произвольные толкования Священного Писания (аналогия – сама Тора), и богослужебная практика.
Реформация - переворот и в самих отношениях человека со Всевышним.
Протестантизм отрицает священноначалие, церковную иерархию, Верующий обращается к Господу напрямую, без посредников. Такое интимное, индивидуальное, глубоко прочувствованное личное общение – прямая дорога к осознанию себя ЛИЧНОСТЬЮ.
Всё это, безусловно, давало толчок размышлениям («ересям») Уриэля Акосты, его духовному самосознанию.
Король Испании Филипп 2-й, однако, не удовлетворялся половиной всех имперских доходов, поступавшими из маленькой протестантской Голландии. Он стремился вернуть её жителей в католичество. Протестантизм был объявлен ересью, «еретики» подвергались гонениям вплоть до погромов и убийств.
Но массовая непримиримая борьба против короны завершилась официальным признанием в 1609 г. независимости Соединённых провинций (Нидерландов), провозгласивших себя республикой.
Это явилось прологом распада мировой испанской империи. Процветающая буржуазная республика с её портами и верфями, промышленностью и морской торговлей становится на путь не только открытия ещё неведомых земель, но и захвата чужих колониальных владений. Как эллины в древности - Средиземноморье, голландцы осваивают океанские побережья - юг Африки, Малабарский и Карамандельский берега Индостана, район Моллукского пролива, острова Южных морей (нынешняя Индонезия)...
Нидерланды 17-м столетия – крупнейшая колониальная держава. Весь этот век можно назвать голландским.
Вот в какой стране был затравлен Уриэль Акоста, которого, исключая «христианскую составляющую», можно смело назвать первым еврейским ПРОТЕСТАНТОМ Нового времени.
* * *