Страничка Феликса Фельдмана: стихи и переводы

[Феликс Фельдман]

Ноябрь

Деревьев чёрные стволы
В сердцах вонзили в землю когти,
а ветви, голые по локти,
к утру от инея белы.

Сошлись начало и конец,
дождём исхлёстаны, как плетью.
Земле плетёт кольчугу медью
неунывающий кузнец.

Себя терпеньем заряди.
Уже деревья на диете,
а как дохнёт на кроны ветер —
сухие падают дожди.

Скупое осени: «Прости!»,
Пошли унылые денёчки,
но день ещё не сжат до точки —
как удержать нас взаперти?

И хоть ненастья не страшны
в крутые годы пандемии,
всё ж слышен плач Иеремии:
— Опять грешны? Мы вновь грешны!

[Феликс Фельдман]

Из ноября в декабрь

Ноябрь готовится к зиме,
сложив в дупло мольберт и кисти,
и крот в кромешной темноте
свой зимний мех от линьки чистит.

Неутомимый ветерок
на тропках листья догоняет.
Коров пугает пастушок,
играя на молдавском нае.

Снегов, как Германа, всё нет,
в игре таят секрет свой карты.
И тусклый свет, и тёплый плед
неброской осени стандарты.

Вот из-под облачных бровей
луна, насупившись, взирает.
Поэт от музы ждёт вестей,
а в нём луна души не чает.

И как ни смутны времена,
осилит путь к весне идущий,
как и суровая Луна,
наш филиал Земли грядущий.

[Феликс Фельдман]

Декабрь

Отбрось предрассветную негу,
постель как-нибудь прибери
и в парке по первому снегу
дорожки следами взбодри.

Узнай гороскоп свой по году.
Проверь: не застыл ли ручей.
И коль повезёт на погоду,
коснись подостывших лучей.

Декабрь приоделся по моде.
Ему ли быть хуже иных?
У месяца, видно, в комоде
безмерно снегов кружевных.

До вечера всё в маскхалате,
пуржит в двадцать первом году.
Двенадцать уж на циферблате,
и судьи в притихшем саду.

Двенадцать присяжных, двенадцать
о годе ведут разговор.
Двенадцать присяжных, двенадцать
выносят ему приговор.

Виновен ли он — не виновен?
Декабрь объявляет вердикт:
И был он хоть, в целом, неровен,
но это ещё не деликт.

А в Новом — по логике здравой
на мудрости разума стой.
Вставай поутру только с правой,
и, в общем, конечно же с той!

[Феликс Фельдман]

Огарок

Был бал, и в подсвечниках таяли свечи.
Игра языков, словно речи огня.
А пламя, оно, как язык человечий,
два органа: по вдохновенью родня.

И я был свечой, да остался огарок.
Но кажется можно ещё прикурить.
Горящий чинарик не менее жарок.
Огонь от огня — непрерывная нить!

Со временем свечкою таяло тело,
и, жизнь одобряя, седели виски.
И было не слово вначале, а дело,
хоть дело всего-то лишь пламень строки.

Что свечи? У них лишь одно назначение:
задача огня догореть, не коптя.
И люди, как свечи, их вероученье —
коль жить, так гореть, а гореть, так светя.

Балы продолжаются, плавятся свечи,
в огне закаляя негласный завет,
и даже огарку ложится на плечи
счастливое бремя — горенье и свет.