[BEK]

СУББОТНИЙ ВЕЧЕР В МААЛЕ-АДУМИМ

Израиль, вероятно, обречён.
Вино – прекрасное. Еда – как в сказке.
Сидим и разговариваем. Ночь
Спустилась. Иудейская пустыня
В ней утонула. Никому из нас
Не дан патент на пониманье жизни.
И, слава Богу, мы на этот раз
Пока ещё беседуем без споров.

Израиль, вероятно, обречён.
А вот и чай. К нему – пирог вишнёвый,
Совсем такой, как в Виннице, когда-то.
А также – экзотические фрукты
Восточные. «А если Бог и есть, -
Я говорю, - то он тогда похож
На власть советов.» И мои слова
(Я сам осознаю) здесь неуместны
В пустыне Иудейской. Ночь черна.
И мы идём втроём гулять с собакой.

Израиль, вероятно, обречён.
Как всякое сраженье с энтропией,
Его существованье представляет
Собою – в чистом виде – героизм.
Собака чрезвычайной доброты,
Контрастной к внешним признакам породы,
Ведёт нас вниз, где в парке городском
Хозяин разрешает ей побегать
Без поводка. Средь крупных облаков
Горит одна звезда. Но очень ярко.

Израиль, вероятно, обречён.
Здесь это ощущаешь напрямую:
Такой неомрачимый оптимизм
Присущ безгрешным или обречённым.
Я думал, что еврейского во мне
Осталось только: гены да картавость.
Ну, разве, речи дивная гортанность
Мне нравится, да есть ещё на дне
Два-три воспоминания из детства.
А так – я не еврей со всех сторон;
И твёрдо знал: чем лезть из кожи вон,
Честнее отказаться от наследства.
Но здесь – меня сомнение берёт:
Не поспешил ли я с отказом этим?
Смотрю на небо. Ни одной звезды.

Израиль, вероятно, обречён.
Когда мы возвращаемся с прогулки,
Уже посуда вымыта и нет
Следов былого пиршества. Хозяйка
Рассказывает нам о блокпостах,
Бронежилетах и других предметах
Не слишком нежных. Недостаток сна
Мешает мне собрать вниманье в фокус.
Я вижу некий оползень. Кора
Сползает с дерева. Как кожа – с мандарина,
С Земли сползает биосфера. Чёлн
Зачерпывает воду. Наши дети
О чём-то вопрошают. Но в ответ
Мы можем только развести руками:
Нам непонятно, в сущности – о чём?
Звук – что в зубоврачебном кабинете.
Израиль, вероятно, обречён –
Как всё на этой маленькой планете.

(С)2006