Встреча литераторов в Приамурье. Весна 1938 года.
В 1-м ряду снизу левофланговым является сам юбиляр Эммануил Генрихович. На этом снимке его облик не совсем привычен. И если бы не традиционные очки, в достоверной идентификации его можно даже посомневаться. Казакевич на экземпляре этого фото единственный, чье место указано. А кто рядом с ним? Недавно на сайте «Мы здесь» Зиси Вейцман опубликовал статью «Чтобы встать над веком», посвященную, в частности, поэту Генаху Койфману. На одной из фотоиллюстраций к статье запечатлены три выпускника еврейского отделения харьковского газетного техникума, получившие в 1936 году назначение в Биробиджан. Двух из них можно опознать и на этом снимке. Рядом с Казакевичем расположился журналист Эли Вайнерман (его дальнейшая судьба пока не прослежена). Другой, Генах Койфман, отделён от однокурсника девушкой. Чтобы не осталось сомнений в верности идентификации поэта Койфмана, прошу обратить внимание на его левую руку с часами, редкостью тех лет. Генах Койфман был достаточно плодовитым поэтом, успел напечатать свои стихи не только в периодике, но и в сборнике. Погиб поэт в рядах Красной Армии в первые месяцы войны 1941-1945 годов.
На фото лишь одна девушка. Из поэтесс, живших с довоенной поры в Биробиджане, известность получила только Люба Вассерман. Литератор Зиси Вейцман с Любой был знаком лично, правда, в более поздние, 1970-е годы. Я послал ему ссылку на это фото и попросил консультации. В ответ получил совет набрать в ГУГЛе фразу: «был настоящим человеком». Она вывела меня на другой материал о Казакевиче, сопровождаемый уже знакомой фотографией, оригинал которой хранится в музее Биробиджана. В числе четырех-пяти фамилий лиц, запечатленных на снимке, названа Ася Чернис, выпускница местного педучилища. Я знал, что в Крайотах живут потомки многочисленной семьи Чернис, осваивавших земли меж Бирой и Биджаном. После телефонного разговора с Асей (!) Чернис удалось выяснить, что это ее родная тетя Соня, Софья Григорьевна. Но не только ошибка в имени напоминает старый анекдот: Соня училась не в педагогическом, а медицинском училище. Она в юности писала стихи, публиковала их в газете «Биробиджанэр штэрн», но профессиональным литератором не стала.
Правый фланг этого ряда замыкает сидящий чуть на отшибе мужчина лет тридцати. Перебирая в памяти имена тех писателей, кто несколько лет жизни был связан с довоенным Биробиджаном, вспомнил и Бузи Олевского. Он рано пришел в еврейскую поэзию, учился на еврейском отделении 2-го МГУ, а с 1932 года в аспирантуре Моспедина им. Бубнова. В 1936 году вместе с И. Рабиным и Ш. Клитеником вошел в редакцию нового альманаха «ФОРПОСТ». К сожалению, фотоснимки, на которых запечатлён поэт Б. Олевский, мне не известны. Но в Интернете обнаруживается портрет Олевского работы художника Гинзбурга(?). Мое субъективное ощущение, что художник и фотоаппарат запечатлели одного и того же человека. Имя Бузи Олевского, как и многих других литераторов, находим в Мартирологе погибших в рядах Красной Армии.
Второй ряд на фото занимают известные деятели еврейской культуры, о которых немало писали и пишут. На левом фланге Гешл Рабинков, проживший в Биробиджане лет 40 (если отбросить «Бамлаговский стаж»), но ушедший из жизни в Москве. Судьба Бузи Миллера перекликается с судьбой соседа. Но он навечно остался в Биробиджане. К тому же одной из улиц города присвоено его имя. Гирш Добин покинул Биробиджан не по своей воле: липкие лапы НКВД дотянулись до него летом 1938-го. Ему повезло, ежовщина закончилась раньше, чем фабрикация его следственного дела. Добина оправдали, он уехал в Минск, но вскоре закончилось мирное время. Добин выжил в партизанских лесах Белоруссии. Прожив долгую жизнь, он совершил алию и немного не дожил до векового юбилея. Моисей Гольдблат, единственный из легко узнаваемых на снимке, кто напрямую не был связан с литературой. В 1930 годы он возглавлял местный ГОСЕТ, а ранее играл рядом с Михоэлсом, учил будущих еврейских актеров, был одним из основателей театра «РОМЕН». Не его ли имели в виду, шутя: «В нашем театре только два цыгана, я и Мойша»? Завершая абзац о Гольдблате, не могу не заметить, что фоном групповому фото служат, вероятно, театральные декорации.
В начале 1938 года биробиджанская пресса сообщала, что на торжества по случаю десятилетия еврейского переселения в ЕАО из разных районов СССР направляются делегации колхозников, рабочих, интеллигенции. Упоминался и москвич Эзра Фининберг, которого мы видим по левую руку от М. Гольдблата. Еще правее можно узнать другого поэта, Хонэ Вайнермана из Одессы. Правый крайний в этой шеренге недавний бразилец прозаик Сальвадор Боржес (Бецалель Бородиный), ставший патриотом Биробиджана.
Третий ряд, в основном, молодежный. Не потому ли и знакомых лиц совсем мало. Из пятерки первых на левом краю не вызывает сомнений только Наум Фридман (3-й), один из первоцелинников междуречья Биры и Биджана. Вскоре он стал сотрудником редакции местной газеты и работал под началом Казакевича старшего. Как и многие другие в период репрессий 1949-52 годов он будет арестован и по сфабрикованному делу около 5 лет проведет в тюрьме и лагерях. Но вернется все же в ставший родным Биробиджан навсегда. Шестым в этом ряду стоит литературный Колумб еврейской дальневосточной темы Меир Альбертон из Днепропетровска. Кому, как не ему участвовать в таком юбилее. 10 лет тому назад с первым эшелоном евреев-первопоселенцев он прибыл на станцию Тихонькая, по свежим следам написал и издал брошюру о том путешествии и о первых шагах по этой земле новых ее жителей. Кто, как не он, мог оценить десятилетние итоги освоения заброшенного уголка страны.
Высокий симпатичный юноша, стоящий седьмым, мне не напоминает никого, а в отношении восьмого хочется высказать версию, что это Ицик Бронфман, как поэт, родившийся на Дальнем Востоке. Мне известно другое групповое фото, на котором запечатлены еврейские писатели первой послевоенной поры. Есть там и недавний офицер Ицик Бронфман, очень напоминающий мне этого юношу из 1938 года.
Ничего не мог бы сказать и о девятом, если бы не видел статьи с портретиком в недавно увидевшем свет «Лексиконе» Хаима Бейдера. Статья эта, максимально краткая биография поэта Арла Гофштейна, тоже не дожившего до победы над нацистами. Разглядывая портретик, трудно освободиться от мысли, что он является фрагментом этого группового фото. Если ошибся Хаим Бейдер, значит, ошибаюсь и я. Добавлю, что Арл Гофштейн в 1937 году завершил учебу на еврейском факультете киевского театрального института.
Завершая перечень, с огорчением отмечаю, что и крайний правый в этом ряду мне не известен.