Камушки для Кахане
Новые главы из документальной повести
«Не надо собирать
последователей для праведников.
Их собственные слова служат в
качестве их мемориала»
(Трактат Ерушалми, Шкалим 2.5)
За чечевичную похлёбку
Еще одна жесткая правда в книге Меира Кахане «Никогда
больше!» – уход американских евреев от корней своего народа, – уход катастрофический
и повальный, стремительный, словно снежный ком, – страницы эти нельзя читать без
потрясения. Так я читал, по крайней мере. Понятно, есть в Америке евреи ортодоксальные
– они, свято и неукоснительно, придерживаются традиций, но не о них речь. Рабби
пишет о моральном банкротстве еврейского истэблишмента, об утрате еврейского самосознания,
об уходе молодежи от еврейства. О «реформистском» иудаизме… Этот крик отчаяния Меира
Кахане слышен и сегодня, нам бы только прислушаться. Семьдесят процентов еврейских
родителей благословляют смешанные браки, большинство молодоженов напрочь забывают
традиции родителей, поспешно меняют имена и фамилии, – утрачивают связь со своим
народом, и редеет даже та горстка, которая осталась. Именно ассимиляции, словно
разъедающей ржавчины, страшились наши предки, – более навуходоносоров или римлян,
или греков-эллинов, аманов или хмельницких, да сотрутся их имена. Много горестных
страниц посвящает Меир Кахане «американцу, который случайно родился евреем». Но,
как в капле воды успевает вместиться окружающий мир, так в кратком речении на 58
странице заключена вся боль рабби:
«Отказываясь от веры, традиций и обычаев своих предков,
он постепенно превратился из еврея-Яакова в американца-Эсава, продав свое Б-жественное
первородство за чечевичную похлебку благоустроенной американской жизни». И в другом
месте, на выступлении в National
Press Club. 09.12.85:
«Иудаизм в Америке – это не иудаизм. Мы зареформировали его до смерти,
законсервировали его до смерти, зареконструировали его до смерти. Мы создали Б-га
по своему образцу и подобию».
Евреи молчания
Естественно и органично вошли в книгу Меира Кахане страницы,
посвященные советскому еврейству, нашей истории. Рабби никогда не был в России,
но жизнь «евреев молчания», так точной и емкой метафорой Эли Визель определил
нас, советских евреев, воспринимает с болью и отчаянием, знает достоверно, словно
сам вырос на московских Чистых Прудах или на киевском Подоле. Словно по праву
причислен к славной когорте «узников Сиона». И не только как человек глубоко
мыслящий и высокообразованный. Еще подростком он чутко вслушивался в рассказы
мамы Сони, она в 1919 году девочкой эмигрировала в США из Двинска (Даугавпилс,
Латвия), спасаясь от большевиков. Отец мамы был раввином в Риге, а дедушка ее –
раввином в том же городе и входил в состав «русской» делегации на Первом
сионистском конгрессе. Понятно, Меир Кахане читал дневник Теодора (Биньямина
Зеэва) Герцля, если уж я докопался: «Появление русских евреев, приехавших в
Базель, было, признаюсь, для меня крупным событием… Какой стыд для нас,
думающих, что мы стоим выше их… Они обладали внутренней целостностью, которую
большинство евреев Европы потеряло… Своеобразной и животрепещущей предстала перед
нами в их образе наша история». В отличие от многих ортодоксальных евреев, не
принявших идеи сионизма, рабби Меир Кахане был пламенным сионистом, всю свою
жизнь посвятил главной своей мечте: быть Израилю еврейским государством.
Но вот его отношение к сионизму: «Я не сторонник сионизма Герцля, я сторонник сионизма
дедушки Герцля, который говорил в молитве: «Да увидят глаза наши, когда Ты
вернешься в Сион». Это лейтмотив всего творческого наследия Меира Кахане, всех его
молитв сокровенных: большинство евреев диаспоры вернутся на Святую Землю
выполнять заповеди Всевышнего, и будет возрожденный Израиль «государством евреев,
а не гоев, разговаривающих на иврите». Особые надежды возлагает Меир Кахане на
русское еврейство, хотя с печалью осознает: «…большевистская революция закрыла
одну из самых замечательных страниц еврейской истории. Евреи России уже никогда
не смогут стать теми, кем были прежде. Еврейство России с его неистощимой
энергией и горячим сердцем – гордость всего еврейского народа – изменилось до
неузнаваемости». Эти горькие и высокие строки рабби писал до миллионной алии 1990-х,
пророчески предсказывая наш Исход, всю свою неистощимую энергию и горячее
сердце посвятив выезду евреев из Советского Союза. Кто-то по справедливости
назвал Меира Кахане «Моисеем советских евреев».
Еще в начале ХХ века, даже после миллионной эмиграции
в Америку, процент русских евреев составлял около 40 всего еврейского народа.
За «чертой оседлости», в запорошенных пургой местечках, в холоде и зачастую в
нищете, сберегли они, как талисман души, Веру предков. Достойны ли мы, нынешние
«русские» евреи Израиля, своего прошлого? Мы, интеллектуалы ассимилированные,
проливающие еврейско-олимовские слезы по русским снегам? Восторженно бродя по
Иерусалиму, благоговейно и с трепетом, словно страшась обжечься, прикасаясь к
Стене Плача, порой сгораю от стыда, не понимая, за что мне дарован Иерусалим, а
не моему дедушке Ишаю, благословенна его память? По утрам, бережно окутанный в
талес, он клал тяжелую правую руку на мою стриженную пятилетнюю голову и
произносил слова молитвы. Там, в украинском Гадяче, а его предки – в литовских
местечках, не переставали повторять: «В следующем году – в отстроенном
Иерусалиме! Амен!»… В течение веков Россия дореволюционная дала таких гениев,
как Виленский Гаон и рабби Ицхак Эльханан, основателя хасидизма Баал-Шем-Това,
рабби Нахмана из Браслава, первого главу ХАБАДа рабби Шнеура Залмана из Ляд-Алтер-Ребе,
похороненного в Гадяче, всех Любавичских Ребе, в том числе лидера современного
еврейства – Любавичского Ребе, назвавшего атеизм самой фанатичной религией ХХ
века. Сионизм Герцля нашел в России верных последователей – Жаботинского и Усышкина.
Классики еврейской литературы, на идиш и на иврите, от трагической Рахели до
великого Хаима Нахмана Бялика, всех не упоминаю, – выходцы из России. При любой
погоде, в дождь и снег, там молодые отцы закутывали своих трехлетних сыновей в
талес и несли их в хедер, чтобы маленькие евреи начинали изучать «Алеф-бейс» и
глубины Торы. Увы, мы, мальчишки советского разлива, были лишены этого. Днями
побывал в хедере, на празднике вручения Сидура пейсатеньким мальчишкам, а среди
них и один из моих внуков, родившихся в Израиле. Действо – торжественное и
возвышенное. Не смог я скрыть волнение, и спросил меня молодой хабадник,
горбоносый, бородатый, пятое поколение в Израиле, помню ли я, когда мне,
пятилетнему, вручали Сидур? «Не помню, – обронил я, – ибо никогда не ходил в
хедер». Мой ответ его потряс: «Как это ты, почтенный, седобородый, трепетно
молящийся рядом с нами, не ходил в хедер?» Непостижимо и другим молодым евреям,
не только сабрам, но и выходцам из Марокко и Ирака, Франции и Ирана, Англии и
Америки! Им непостижимо, хотя тоже жили в галуте, но такова советская
реальность – мы в ней жили.
В одной из глав упомянул я харьковского кладбищенского
старика Лёву, Арье-Лейбу Бронштейна, он свое несокрушимое еврейство пронес
сквозь годы советского галута. Но таких, не покорившихся, были единицы,
возможно, и сотни. Жестоко, методично, последовательно, словно по принципу
выжженной земли, все еврейское – и корни, и религия, и почитание Субботы и
праздников, и сионизм, и хедеры, и культура, и идиш и иврит, уничтожалось.
Горько и совестно, но наши кровные братья, евреи, принимали в карающих акциях
самое непосредственное участие – от членов злополучной Евсекции, в 1920 годы
размахивающих маузерами перед своими отцами и братьями, до генерала Драгунского
уже в семидесятые. Молитва в синагоге, брит-мила, свадебная хупа, обучение
детей Торе и ивриту, письма из Израиля, – все это приравнивалось к антигосударственной
деятельности, следовательно, к аресту, и полнились Гулаги в Воркуте и Джезказгане.
Не буду вдаваться в подробности, они известны. Не умаляя других, достойных и
мужественных, назову несколько легендарных имен евреев, не покорившихся в
советских казематах. Йосеф-Ицхак Шнеерсон, шестой Любавичский Ребе, – арестованный
за «контрреволюционную» деятельность, прошедший все круги ада ленинградской
Шпалерки… Рав Ицхак Зильбер, сын раввина, получивший в Казани «подпольно»
традиционное еврейское воспитание, после нескольких лет лагерей приехал в
Израиль, и стал одним из величайших знатоков Торы… Прейгерзон Герш Израилевич,
замечательный еврейский писатель и выдающийся горный инженер, – 10 лет
заключения... Я, горный инженер, учился по его монографиям… Рабби Нахман Море –
дин, мудрец и ученый, узник Сиона, всем своим существом преданный Торе и
еврейскому народу, репатриировался после воркутинских лагерей… Да, имена
«узников Сиона» у нас на слуху. Как и тысяч и тысяч «отказников», а среди них –
мои израильские друзья, дерзко поднимавшие на московских и ленинградских
площадях самодельные плакаты: «ОТПУСТИ НАРОД МОЙ!»…
Уже из Иерусалима, спустя годы, словно из
исторического далека, рабби Меир Кахане так скромно и сдержанно оценивает
деятельность «Лиги защиты евреев»: «Я не знаю, почему русские начали выпускать
евреев: из-за того, что им не нравилось, когда взрывают их посольства, или по
какой-либо другой причине. Но я знаком с фактами: через несколько месяцев после
взрыва в здании ООН, (осуществленного «Лигой» в 1970 году) сначала сотни, а
затем тысячи евреев России начали получать выездные визы. В 1970 году из России
выехало 999 евреев, в 1971 – 12893, в 1972 – 31871, в 1973 – 34758. Некоторые
говорят, что деятельность «Лиги» не помогла раскрыть ворота Советского Союза.
Но то, что она не помешала – это факт». Добавлю уже от себя: есть иное
толкование срокам репатриации – в безошибочном, развернутом списке Всевышнего
указаны не только наши еврейские имена, но и порядковые номера, и точные даты
возвращения нас на Землю Обетованную. Для всех поколений. Помните, сказано в
Торе: лишь услышав вопль евреев о невыносимости своего рабства в Египте,
Всевышний призвал Моше-Рабейну и вывел евреев из Египта. Если бы не
демонстрации Меира Кахане за выезд советских евреев, отчаянная борьба в
Советском Союзе «отказников», «узников Сиона», (кому-то она стоила и здоровья,
и заключения в Гулаг, и исковерканных судеб и самой жизни), – то все мы так
и сидели бы там, безропотно и послушно, до дня нынешнего.
Рабби нет с нами уже восемнадцать лет, за эти годы
репатриировалось более миллиона человек. Алия девяностых годов… Казалось бы,
мечта осуществилась, но рабби едва ли спит спокойно в своей иерусалимской обители
на Гиват-Шауль. Он не может не радоваться алие, но, уверен, его тревожат последствия
нашей духовной катастрофы, – вырубленным едва ли не подчистую еврейским корням.
Оттуда он видит, как мы, не задумываясь, или чтобы досадить ортодоксам, раскатываем
по субботам на машинах, с утра торопимся в «русские» магазины за харчем некашерным,
он, опытный и страстный журналист, успевает следить за нашими газетными публикациями,
наполненными «воинственным безбожьем». Еврейство России, гордость нашего
народа, изменилось до неузнаваемости.
«Вы не протестовали против нарушения Шаббата, но вы протестуете,
когда вас лишают права осквернять Шаббат…» – успел он нам сказать еще при жизни.
«Не стой безучастно пред кровью брата»
Перечитываю Кахане, роюсь в давнишних публикациях,
опрашиваю знакомых-старожилов, честно и непредубежденно пытаюсь отыскать истоки
неутихающей ненависти к раввину Меиру Кахане и в Штатах, и в Израиле. Обвинения
озвучены как аксиома: «Применение силы противоречит нормам еврейской морали!» В
устах евреев, и американских, и наших лидеров-«демократов», далеких от традиций
заповеданных, – такое обвинение звучит кощунственно, – они даже кипы неловко нахлобучивают
лишь при выходе на люди в большие праздники, хотя и клали руку на Тору, восходя
в должности…Начало ненависти к Кахане – в 1968 году, когда им была создана легендарная
«Лига защиты евреев», по большому счету, это была революция: американские евреи
преодолели барьер страха перед гоями. У слов – легендарный, легенда, несколько
синонимов, в том числе - миф, сказание, домысел, и посчитал справедливым
прибегнуть к памяти очевидцев. Рассказывает рабби Марсел Блиц, близкий друг
Меира Кахане, проживающий ныне в Балтиморе: «На первой странице New York Times появилась фотография рабби
Кахане в окружении молодых людей с цепями и баскетбольными битами. Оказывается,
евреи Америки обиделись: через всю страницу было написано: «Js this the way for a nice Jewish boy to behave?»
(Так ли ведет себя хороший еврейский мальчик?) Теперь подонкам приходилось сто
раз подумать, связываться с этими евреями или нет… Страх перед небольшой
группой людей сдерживал антисемитов всей Америки, не только Нью-Йорка, а потом
проник в арабские деревни Израиля.» (Мы к этой теме – страху перед Меиром
Кахане – еще вернемся, но нет Кахане, – и нет уже у арабов страха, а наши
«демократы» пребывают в страхе – перед его памятью). Марсел Блиц –
ортодоксальный еврей и находит галахические обоснования деятельности рабби
Кахане: «В какой-то момент нужно подняться и ответить силой на силу. Тот же
Авраам пошел войной на четырех царей, когда они взяли в плен его племянника. В
Талмуде написано: «Если человек поднялся, чтобы убить тебя – опереди и убей
его»… Бывает так, что ты один против десяти, или против всего мира, но ты
прав».
И сам рабби Меир Кахане, не намериваясь оправдываться,
поясняет: «Насилие – это действительно нееврейский путь. Этому нас учат Тора и наш
Закон. Но они учат нас еще одной вещи: если мы испробовали уже все остальные пути,
и они ни к чему нас не привели, – мы вправе применить силу». Знаменательна эмблема
«Лиги защиты евреев» и движения КАХ – кулак на фоне маген-давида, – не символ
приверженности насилию, а символ еврейского мужества. Он срисован со стены
Варшавского гетто, разрушенного, но не побежденного. Читатель обнаружит в книгах
Кахане множество примеров из нашей истории, но я приведу лишь один, рабби, и прибавлю
свой, вспыхнувший в моем компьютере в трагические июньские дни 2001 года. Вот пример
Меира Каханэ: Моше-рабейну, наш великий учитель-пророк, увидел, что египетский надсмотрщик
избивает еврея-раба. Он не выступил с инициативой созыва международной конференции
по расследованию антисемитских инцидентов в Египте. Не обратился за дозволением
к американскому президенту. В Торе сказано: «Моше-рабейну убил того египтянина».
Мой пример, тоже из Торы: когда сын правителя Шхема изнасиловал
Дину, дочь нашего праотца Яакова, ее братья, Шимон и Леви, вооружившись мечами,
убили всех жителей Шхема – Яаков возмущался, но в душе был согласен. С той поры
на земле Канаан евреев боялись как огня, даже родной брат Эсав. Но когда 1 июня
2001года в тель-авивском дельфинарии араб-террорист убил и искалечил более тридцати
наших подростков – мы промолчали. Как помалкиваем мы сегодня, когда
правительство готово на «болезненные уступки», выпускает из тюрем террористов. Пишу
– «мы» оттого, что при рабском нашем молчании безнаказанно совершаются все
преступления против нас. В Торе сказано: «Не стой безучастно пред кровью брата твоего».
Нелишне, чтобы наши избранники изредка в Тору заглядывали – и в текст ее, и в комментарии
Мудрецов. Да и организовать при Кнессете йешиву – не повредит.
Они должны уйти
Мне неведомо: спонтанно вырвалась у Меира Каханэ эта
мысль, или после длительных и мучительных раздумий, но однажды, на одном из политических
форумов, он воскликнул: «Арабы – это бомба замедленного действия!»… Что тут началось,
какие только ярлыки не навешивали на него, – оскорбляли, называли демагогом и подстрекателем,
расистом, нацистом, фашистом. И так по сей день. Но Меир Каханэ заглядывал в будущее
– было дано Небесами. Мы были бы готовы к войне, интифаду можно было бы
упредить. Если бы мы к нему прислушались, – сколько еврейских жизней было бы спасено,
сколько не оборвалось бы цепочек, страшно подумать – сколько не родится не
зачатых. И рабби бросили за решетку – в тюрьмах Израиля Меир Каханэ пробыл больше,
чем любой террорист, чьи руки по локоть в еврейской крови. И в тюрьме Рамле он,
человек высочайшего интеллекта, написал две свои самые главные книги: «О вере и
избавлении» и «Они должны уйти». Увы, ознакомился я лишь с выдержками, – рассказали
мне его друзья: в настоящее время готовится русский перевод из наследия рабби, –
«Еврейская идея», – и мы, с Б-жьей помощью, к нему обратимся.
Вот лишь одна цитата: «Осквернение иудаизма неизбежно приводит
к осквернению сионизма и национального духа народа… Отсутствие положительных ценностей
создает на короткое время вакуум, немедленно заполняющийся другими «ценностями».
За десять лет в Израиле тщательно, в меру сил, перечел я сказанное всеми лидерами
нашего государства. Ни один «левый» или «правый», не ударил кулаком по
столу, не воскликнул в гневе: – Зарубите на носу, нет понятия – «оккупированные»
Иудея и Самария, это все наша земля, Земля Обетованная, завещанная Всевышним,
и в сроки, лишь Ему известные, Он собирает нас с четырех концов света! А Меир
Кахане в одной из своих речей в Кнессете сказал: «В войне с арабами не может
быть концепции «чистоты рук». Любая политика «мягкой руки» и доброты
воспринимается ими только как слабость и ведет к одному ответу – к жажде
еврейской крови».
Восемнадцать лет нет с нами рабби Меира Кахане, а
происходит то, что он, пророк и мудрец, предсказывал: в сентябре 2000 года
началась очередная интифада, - неутолимая жажда еврейской крови, – почти тысяча
погибших наших братьев и сестер, а наши доморощенные «демократы» убеждают
народ: причина интифады – «оккупированные» в Шестидневной войне Иудея, Самария
и восточный Иерусалим. А кровавый погром в Хевроне 1929 года? – во гневе
спрашиваю я себя, изболевшегося от страшных подробностей этого и других
погромов прошлых лет. Немцы и другие народы, и поныне не питаю я к ним «нежных»
чувств, хотя бы повинились за злодеяния отцов и дедов, но что-то не слышал
покаянных слов арабов! Только ненависть, только истерические, искаженные злобой
лица. И в такой вековой ситуации, чем же занимаются все наши правительства?
Одурманили и себя, увы, и большинство народа, поисками «путей к миру». За
клочки бумаги, лощенные, протокольные, сколько отдали исконной еврейской земли,
– и Хеврон, и Шхем, и Бейт-Лехем, страшно подумать! В интервью известному
журналисту Пинхасу Гилю, в своем иерусалимском доме, в присутствии своей
старенькой мамы Сони, рабби Меир Кахане сказал: «Движение КАХ требует
немедленно удалить из нашей страны арабов. Наличие в Эрец-Исраэль
многочисленного, воинственно настроенного и ненавидящего евреев арабского
населения представляет смертельную опасность для самого существования
государства Израиль. Эрец-Исраэль принадлежит еврейскому народу и только
еврейскому народу. У арабов же есть только одно право: покинуть нашу страну. И
чем быстрее они это сделают, тем будет лучше для нас и для них»…
Огромная, сложная тема, главный вопрос, намерен
к нему вернуться в последующих главах своей документальной повести, в том числе
обратиться к галахической трактовке. В том же интервью с Пинхасом Гилем рабби
Меир Кахане признался: «Скажу вам откровенно, если бы кто-нибудь из живущих
ныне великих раввинов сказал бы мне, что я не прав, что то, что я говорю,
противоречит Торе, – я бы остановился и подумал: "А, может быть, я
действительно ошибаюсь, может быть, я действительно не прав?" Но я беседовал со
многими из крупнейших раввинов наших дней с глазу на глаз, и все они говорили
мне примерно так: "Все, что Вы, рабби Кахане, говорите, – это правда. Но
зачем дразнить гусей? Зачем раздражать израильское правительство? Зачем
навлекать на себя гнев гоев?"» Рабби Овадия Йосеф, глава сефардских
евреев, духовный лидер партии ШАС, в конце беседы с рабби Меиром Кахане был
более откровенен: «Ты прав на сто процентов, но я не могу тебя поддерживать». Но
наши великие раввины ведь знают категорический запрет Торы: «НЕ ПОЗВОЛЯЙ ИМ
ЖИТЬ У СЕБЯ» (Книга Дварим, 7).
Величайший мудрец и праведник Рамбам восемьсот лет тому
назад так определил смерть таких евреев, как рабби Меир Кахане – они умерли за
освящение имени Всевышнего. Да отомстит ħа-Шем за их кровь…
Трагедия сионизма
Два слова, сплавленные в заглавии, несхожие, каждое
другой породы, иного корня и смысла, не спонтанно, не вдруг соединенные в моем
сознании после долгих и мучительных раздумий, представляют объяснение или
разгадку того, что сегодня происходит на Земле Обетованной, точнее, в государстве
Израиль спустя шестьдесят лет после его образования. И сказал Яаков Йосефу:
«Вот я умираю. И будет с вами Превечный, и возвратит вас в землю отцов ваших».
И эта вера и надежда вернуться на землю отцов на протяжении четырёхтысячелетней
истории сопровождала сынов Израиля, словно в пустыне облако Шхины, – в мрачные
периоды галута они продолжали жить особой общиной, строго соблюдая свой,
еврейский уклад жизни, сохраняя в городках и местечках связь со своей
единственной родиной… И вот мы вернулись.
Обращаю свой взор в отдаленные столетием дни Первого
сионистского конгресса в Базеле, когда для его участников идея политического
сионизма, провозглашенная Герцлем, была проста: высшая цель Еврейского
государства – возрождение еврейского народа и осуществление им высших начал
нравственности и справедливости. Один из участников Первого конгресса, Нахум
Соколов, вспоминает: «Это был великий момент в нашей истории, торжество веры,
время, когда благоговейно молчаливый занавес поднимается – и изумленная нация
видит перед собою блеск своего гения». Казалось бы, все прекрасно и
несокрушимо, но у трагедии сионизма – два вектора, две главные
составляющие. Если первая определилась еще в Базеле, усугубляется все годы,
вплоть до нашего времени, то разноголосица, переходящая в жестокое политическое
противостояние, определилась не вдруг, но в ней – суть второй составляющей:
раздел Эрец-Исраэль, завещанной Всевышним, собранной воедино – по обе стороны
Иордана – Царем Давидом и сбереженной его сыном, Царем Шломо.
Итак, первое. В сионистском движении доминировало, и,
к сожалению, воспреобладало, стремление создать Еврейское государство в Сионе
по примеру западноевропейских стран с большой примесью социалистических основ, а
еврейские принципы жизни и морали отодвинуты в сторону, «как личное дело
каждого гражданина». Отчетливо видимый и ощутимый итог – материалистические
интересы стали доминирующими. Вместе со святой водой, заповедями Торы,
выплеснули и ребенка-еврея. Немалую, а если быть предельно честными, основную
роль сыграл тот факт, что вождями сионистского движения оказались, и до
настоящего времени являются не религиозные люди, зачастую – ассимилированные
евреи. Это удержало и продолжает останавливать многих религиозных евреев,
ортодоксов, приобщиться к сионистскому движению. Даже признавая значительные
достижения государства Израиль во многих областях жизни, становятся понятными
критические сомнения религиозных общин – жить на Земле Обетованной, без строго
соблюдения еврейским народом моральной дисциплины и заповеданной святости
жизни, они считают лишенной всякого смысла. Но жить в Эрец-Исраэль – заповедь.
«Иудея – без иудаизма» – суть политического рационализма сионистов, наша
реальность повседневная, и главная составляющая трагедии сионизма. Один из его
вождей, Владимир (Зеэв) Жаботинский, лишь в конце жизни признался: «Изгнание
церковников, отлучение их от власти, было необходимо, но это привело к изгнанию
Б-га. И более чем сомнительно, было ли это желаемым результатом». И в письме к
сыну он уточнил:
«Почему же только Тору мы должны стесняться
цитировать? Это не что иное, как известный снобизм, брезгливое отношение к
местечку… Я считаю, что нам необходим религиозный пафос сам по себе… Но если бы
только появилось поколение верящих (курсив – ВЖ.) я был бы счастлив».
Второе. Ожесточенные споры об «отдаче территорий»
разгорелись в израильском обществе задолго до Шестидневной войны, уже после
присовокупился термин «оккупированные», однажды произнесенный и Шароном. Наши
мудрецы говорили: «Слышат ли твои уши, что произносят твои уста?». Нет понятия
«оккупированные» Иудея и Самария, это все наша Земля! Жаботинский, изгнанный
отцами-основателями из Израиля и за категорический протест против раздела
Эрец-Исраэль, осознавал и вторую составляющую трагедии сионизма – «территории
за мир».
Так сложилось, едва ли не одновременно перечитываю я Жаботинского
и обоих Кахане, отца и сына, и уверен, что именно у Жаботинского научились они
устремленности, боевому духу, и главное – духу сионизма. И днями доискался:
Жаботинский был большим другом отца Меира Кахане, рабби Ехескель Шрага, часто
бывал в его нью-йоркском доме. Прошли годы. Тихий еврейский мальчик Меир, с
оттопыренными ушами и в округлой ермолке, жадно впитывающий страстные речи «дяди
Зеэва» на митингах и в доме своего отца, сам становится раввином и возглавляет
«поколение верящих». Нерушимая цепочка, которая и сберегла наш народ. И
в конце жизни, седобородый, в кипе, битый, оболганный, непонятый, брошенный в
тюрьмы Америки и Израиля, рабби Меир Кахане пишет одну из своих главных книг
«СЛУШАЙ, ЕВРЕЙ», проникнутую неистребимым религиозным пафосом. Мудрый пророк,
он оставляет для нас свое духовное завещание, отважусь на такое сравнение,
словно Моше-Рабейну главы книги «Дварим». «Слушай, еврей, и ничего не бойся.
Прислушайся к словам, которые я повторял много раз, которые могут принести
избавление сейчас, если мы этого захотим».
Почти двадцать лет тому назад выдохнута или выкрикнута
его книга, из самых глубин огромного еврейского сердца, умом я осознаю, что его
нет с нами, что он приобщился к отцам нашим, – наполненными горестью глазами
видел я на кладбище Гиват-Шауль как опечаленные лучи иерусалимского солнца,
закатного и зачарованного Землей Обетованной, освещали надгробное начертание
«МЕИР ДАВИД КАХАНЕ», и я, склонившись, отыскал несколько камушек и возложил на
гранит. Умом-то осознаю, но есть у меня, как оказалось, душа, и она,
изболевшаяся и израненная ныне, в наивности или во гневе своем настаивает:
«Меир Кахане жив!».
Вчера, когда наша доблестная армия и мужественная
полиция разрушали форпосты еврейских поселений в Иудее и Самарии – тысяча
солдат и двести полицейских против нескольких десятков религиозных поселенцев,
молоденьких и отважных, – он, рабби Меир Кахане, был среди них, горбоносых и
чернобородых, с горящим взглядом и чистым ликом, и в черных, и в светлых
вязаных кипах. На одном из холмов Иудеи, в ожидании карающего десанта, возложив
натруженные руки на плечи друг другу, они плавно двигались по кругу с песней и
в танце вокруг костра, и внезапно свет пламени выхватил из темноты знакомое до
боли лицо, я не мог ошибиться: это был рабби Меир Кахане!.. Круг потеснился,
принял рабби в ряды танцующих, – с нежностью и любовью, с отцовской гордостью
он смотрел на новое поколение евреев, готовых отдать свою жизнь и, как он,
поступиться свободой, – чтобы заселить каждый холм Эрец-Исраэль. Еврейские
мамы, в муках и радости, родили их на этой Земле, годовалые, босоногие, они
сделали первые шаги по ее зеленым холмам.
Когда прибыли десантники, в сопровождении пикирующих
вертолетов, круг танцующих спокойно и с достоинством продолжал плавное движение
и покачивание, но раздалась команда, солдаты, такие же молоденькие евреи, держа
в руках оружие и полицейские дубинки, пошли на штурм, тесня и разбрасывая ряды
защитников, жестоко топча их, сталкивая с холма, разрушая временные строения.
Это было душераздирающее зрелище – евреи против евреев, но, хвала Всевышнему, в
шеренгах нападавших я не увидел ни одного в кипе! Но – не полегчало. На
какое-то мгновение я потерял рабби из виду, хотя было светло, как днем, –
вертолетные прожекторы освещали место побоища. Мои коллеги, знакомые
журналисты, суетились вокруг с фотоаппаратами и кинокамерами, – в утренних
газетах вынесут на первые полосы это позорище со своими мерзкими комментариями.
У многих солдат и офицеров перекошенные злобой и ненавистью лица, теряющие
еврейский облик, я что-то попытался сказать одному, увещевать, но он, словно
невзначай, толкнул меня натренированным плечом, и я, не хлюпик и не робкого десятка,
полетел наземь. Выбравшись из этого живого месива, увидел вдруг рабби:
смешавшись с толпой, возвышаясь над ней, он поднял над собой двух солдат, держа
их за грудки, их ноги в тяжелых ботинках, болтались у его лица. Раскачав, он
швырнул их в разные стороны, и они покатились с холма, истошно крича: Кахане!
Кахане! И ряды штурмующих откатились, в страхе и недоумении, – вскакивая на
бронетранспортеры, солдаты колотили кулаками по броне и вопили: Кахане!
Кахане!…
Несколько дней спустя, неожиданно обнаружил отрывок из
выступления рабби Меира Кахане в Балтиморе,10.02.1985 года: «Я служил в армии,
был в секторе Газа и Рамалле. Однажды в Рамалле арабы подняли восстание, и меня
направили туда с отделением солдат. Честно говоря, нам не пришлось ничего
делать. Через пять минут после того, как по Рамалле прошел слух, что «Кахане в
городе», там наступила абсолютная тишина и спокойствие. Арабу понятна только
сила и слабость. Если ты слаб – ты мертв. Если ты силен – он будет дрожать в
тишине». Как нам необходим сегодня Кахане, отстаивать неделимую Эрец-Исраэль, и
у арабов, и у наших правительственных соглашателей! В страхе перед ним, его
ненавидели: и негры, и подавно, арабы, и свои же собратья-евреи – в Америке, и
в Израиле. Сама же полиция напоминала ему о необходимости личной охраны, но он
никогда не носил с собой оружия, разве что во время службы в израильской армии,
не имел телохранителей, как у нынешних наших, боящихся не только арабов, но и
своего народа. Он повторял, что Всевышний защитит его, но был уверен, что «если
что-то со мной случится в Израиле, это будет сделано руками евреев!».
Единственное, чего он страшился, чтобы его не убил еврей! Сбылось… Его убил в
Америке араб – Эль-Саид Носер, да сотрется это имя. Но кто навел убийцу – мы
пока так и не знаем.
Как пророк, рабби знал о приближающейся смерти, и он
оставил нам свое завещание: книгу «Слушай, еврей». Меир Кахане не причислен к
пророкам, – последние пророки, – по утверждению наших мудрецов, – жили две
тысячи лет тому назад. Но он соединил в себе качества своих великих
предшественников: любовь к еврейскому народу, бесстрашие, ясность мысли и
возвышенную духовность. И повторил их трагическую судьбу. Нам не дано знать,
раскрывалось ли что-то ему в видениях или слышал он слова, обращенные к нему
Свыше? Для Меира Кахане понятие Веры всегда было связано с глубокими личными
переживаниями и эмоциями, они рождаются у еврея только тогда, когда возникают
особые, личные отношения с Творцом. Рабби приобщился к нашим отцам, непонятый
большинством еврейского народа, который он любил нежно и с трепетом. Но в
его страстных выступлениях, в пророческих текстах его откровений, все, – до
каждого предложения, до мудрого слова, до крохотной буковки «юд» –
соответствовало Священному Писанию. Книга «Слушай, еврей» требует глубокого анализа,
вот лишь два абзаца:
«На нас возлагается обязанность прекратить эту
безумную ассимиляцию и это позорное непонимание того, кто мы такие и кто такой
Б-г. Если думаете, что мы такие же как все другие народы, и только полагаясь на
людей, идя на компромисс, отступая и предавая, мы сумеем выжить – знайте, что
так мы не выживем… Потому что враги Израиля никогда не захотят мира, их никогда
не удовлетворит меньшее, чем тотальное уничтожение еврейского государства».
«Есть только одна надежда на выживание миллионов
евреев в изгнании и сотен тысяч в Земле Израиля, только одна надежда, что
избавление придет быстро и без агоний – это произойдет только тогда, когда мы
доверимся Б-гу. Верить союзникам, верить людям – предательски сломанному
тростнику, – значит верить в чудеса. Довериться Б-гу – значит идти по
естественному проверенному пути, который спасал евреев в течение всей истории».
Попробуем довериться.
Посчитаю за честь эти мои печатные размышления «Камушки
для Кахане» приобщить к тем камушкам, которые днями возложил на гранитные надгробья
Меира Давида Кахане, его сына Биньямина – Зеэва и невестки Талии… Благословенна
их память…
Всего понравилось:0
Всего посещений: 4076
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2009/Zametki/Nomer14/Batkin1.php - to PDF file
Комментарии:
Ион Деген
- at 2009-08-20 08:04:36 EDT
Дорогой Вильям!
Спасибо за страстную честную прозу, местами очень похожую на поэзию. Впрочем, можно ли о раве Кахане написать иначе. Это был святой человек. Это был еврей, которым будут гордиться потомки, когда они выдавят из себя галут и станут такими, какими хотел видеть евреев рав Меир Кахане. Спасибо!
Владимир Вайсберг
Кельн, ФРГ - at 2009-08-18 05:17:33 EDT
От всей души благодарю автора великолепной, интересной и справедливой статьи за мужественные, честные и в высшей степени актуальные слова.Мы стоим на краю обрыва непосредственно перед катастрофой атеизма и ползучей ассимиляции и не хотим в этом самим себе признаться. Мы сменили свою избранность на похлёбку, которая в условиях современности выглядит как дом, автомобили, деньги... Мы стесняемся, мы боимся, мы отказываемся и открещиваемся от своей избранности и от своих общемировых задач и функций. Мы приспосабливаем Тору под себя, а не себя под Тору. Мы отказываемся от своих традиций, от еврейского образа жизни, от изучения Торы, от соблюдения её Заповедей. И мы молчим, молчим и не высовываемся. "Мы, как все"
И редко,кто имеет мужество сказать об этом во весь голос, громко, чётко и недвусмысленно, как это блестяще сделал автор рецензируемой статьи.
Привет Вам и лучшие пожелания от другого горного инженера! Шкоях!!!! Да умножит Господь силы Ваши!
Ontario14
- at 2009-08-17 09:57:44 EDT
Шкоях !