По еврейским местам Берлина
Часть первая
Если
моя Теория относительности подтвердится,
то
немцы скажут, что я немец, но если мою Теорию
относительности
опровергнут, то немцы
объявят
меня евреем.
Альберт Эйнштейн
В 2003 году общественным мнением Германии Альберт Эйнштейн
был признан одним из десяти самых великих немцев всех времён.
Тема
еврейского Берлина неисчерпаема. Даже на самое поверхностное знакомство
со всеми памятными еврейскими местами в немецкой столице надо не день и не два.
Когда идёшь по центру Берлина, складывается впечатление, что кусочек еврейской
истории есть буквально на каждой улице: где-то стоит/стояла синагога, где-то
была/есть еврейская школа, по городу разбросаны памятные таблички об известных
еврейских жителях города, то здесь, то там встречаются памятники погибшим в
концлагерях, названия улиц, еврейские кладбища, фонды, библиотеки, музеи,
больницы, кошерные магазины и кафе... Как столица страны, осудившей своё
прошлое, Берлин сейчас просто кричит о том, что Германия очень хочет протянуть
руку дружбы и помощи всем евреям, что здесь они могут обрести свой новый дом.
Начать, наверное, стоило бы с самого известного еврейского мемориала в Берлине – с Мемориала памяти погибших евреев Европы, который стоит в нескольких шагах от Рейхстага и Бранденбургских ворот. Но мне почему-то хочется им закончить. А начну я, пожалуй, с другого района, того, что находится в двух шагах от моего корпуса университета, и с которого, собственно, и начиналось моё знакомство с еврейскими местами в Берлине. Это район Oranienburger тот самый, где концентрация еврейских памятных мест, пожалуй, самая высокая во всём городе. Самое известное и самое яркое место в этом районе – это Новая Синагога, считающаяся самой красивой синагогой во всей Европе.
Именно в районе Oranienburger Straße в своё время в городе было больше всего еврейских поселений. Недалеко от этих мест, чуть ближе к Александерплатц, в начале XVIII века была построена первая синагога во всём Берлине (об этом в следующий раз). На середину XIX века пришёлся период расцвета и самоутверждения богатой еврейской общины Берлина. Именно в это время на Oranienburger Straße и решено было построить самую большую и самую богатую синагогу во всей Германии. На открытии синагоги присутствовал сам Отто фон Бисмарк. Синагога практически сразу стала главным центром еврейской общины Берлина.
Во времена Гитлера синагога, как несложно догадаться, была захвачена нацистами. Её использовали как архив полной картотеки евреев Германии. Во время войны в синагогу попала бомба. Восстановительные работы начались только в конце 1980 годов, их приурочили к 50-летию со времён «Хрустальной ночи». В своём новом варианте синагога существует только последние 15 лет. Впрочем, это, скорее, музей, чем синагога.
Отличительная черта всех важных еврейских мест в Берлине – наличие около них специальной охраны:
Сейчас внутри здания Новой синагоги, окромя самой синагоги, размещён ещё и центр иудаики, рассказывающий о жизни евреев в довоенной Германии и об истории самой синагоги.
На фото ниже – собственно, сама Ораниенбургер Штрасе. Вдалеке виднеется Александерплатц, слева – Новая синагога, где-то в районе высотки, что видна вдалеке, ранее находилась самая первая синагога Берлина. Если пройти до самого конца улицы и взять чуть правее, то там будет корпус моего факультета, а дальше, совсем направо, начнётся Унтер-ден-Линден.
Раз уж показала Новую Синагогу, то покажу сразу и самую большую синагогу во всей Германии – синагогу на Rykestraße. Находится она совсем в другой части города и, на мой взгляд, эта синагога даже интереснее, чем Новая синагога. Строили эту синагогу в начале ХХ века как дополнение к Новой Синагоге. В отличие от последней, эта синагога практически не пострадала во время нацистских погромов и во Второй мировой войне. Если музейная часть Новой синагоги открыта всегда и для всех, то попасть в синагогу на Rykestraße несколько сложнее, ибо она действующая. Вход внутрь разрешён только несколько часов в день, и только по четвергам и воскресеньям. Меж тем, повторюсь, изнутри эта синагога впечатлила меня гораздо больше, чем Новая синагога. Ещё раз обращу ваше внимание на наличие специальной охраны около синагоги.
Я в Берлине знаю по меньшей мере пять синагог, разбросанных в самых разных точках города. И это только действующие синагоги. Впрочем, берлинская еврейская община – самая большая во всей Германии, поэтому неудивительно. Пожалуй, не очень удивляет и тот факт, что внутри синагоги русскую речь слышишь куда чаще, чем какую-либо другую: выходцы из бывшего Советского Союза составляют в общине большинство.
Вернёмся снова в район Oranienburger Straße:
Недалеко от Новой синагоги расположено несколько кошерных магазинов и кошерных кафе:
В районе
Oranienburger Straße, как я уже сказала, исторически селилось очень много
евреев. Не знаю, случайно это или просто совпадение, но ближайший к Берлину
концлагерь –
Тут жил такой-то, здесь работал такой-то, а дальше – Аушвитц, Заксенхаузен и др. концлагеря, заботливо построенные нацистами. Такими табличками испещрены буквально все улицы вокруг Oranienburger Straße. И, сдаётся мне, вбитые в мостовую таблички увековечили лишь самую малую долю берлинских евреев. Таблички эти можно увидеть не только в этом районе, они встречаются по всему Берлину. Буквально на прошлой неделе видела ещё пару таких табличек уже в районе Schönhauser Allee. За пределами Берлина мне удалось их увидеть только один раз: во время своей второй поездки в Зальцбург абсолютно случайно вдруг наткнулась на три рядом вмонтированные в мостовую таблички. Наверное, и не обратила бы внимание, если бы уже не видела десятки и десятки таких же в Берлине.
Здесь вот жила целая семья: родители и трое детей. Все пятеро погибли в Аушвитце/Освенциме. Старшему из детей на момент смерти было одиннадцать, младшему – год.
Их тут просто много-много-много, очень много. Камни преткновения, камни, о которые «спотыкается» память. Когда я фотографировала серию табличек, что на фотографии ниже, рядом стояли двое разговаривавших между собой немца. Они учтиво подвинулись, чтобы дать мне сфотографировать, и один спросил другого: «Кто отвечает за установку этих табличек? Их тут действительно много!» Другой ответил, что отвечают за это городские власти. Он живёт в этом районе, и в последнее время таких табличек стало действительно намного больше. Берлинская идея приняла массовый характер, и теперь в некоторых других городах Германии стали появляться такие же таблички. Только там они пока носят единичный характер по сравнению с Берлином, и поэтому он подозревает, что делали их по подобию берлинских, но на частные деньги.
На самом деле, эти таблички изначально были частной инициативой. Их автор – художник и скульптор Гюнтер Демниг из Кёльна. Первую такую табличку он установил нелегально на свои деньги в Берлине. Сейчас таких табличек уже более 17 тысяч в 250-ти городах Германии, Австрии, Голландии и других странах Европы. Чаще всего установку оплачивают друзья и родственники погибших, иногда, как в случае с Берлином, платит город.
Среди многочисленных еврейских социальных заведений этого района (центр иудаки, еврейская школа, центр Анны Франк, галереи еврейских художников и пр.) есть одна довольно интересная инсталляция под названием «пропавший дом» (missing house). По улице, где один за другим тянется серия домов, вдруг появляется зияющая пустота. Здесь некогда стоял дом, в котором, в том числе, жили и евреи.
Соседний дом:
На стенах двух соседних домов на всех этажах размещены таблички с именами последних жильцов «пропавшего дома», их профессий, годов проживания в доме. Последний год – год их смерти.
Вот здесь видна табличка с фамилией Budzislawski:
А внизу под ногами снова видны памятные таблички, в том числе и Budzislawski:
В этом же районе, на площади Koppenplatz, находится памятник об изгнании евреев из Берлина. Эта инсталляция называется «покинутая комната»: стол и два стула, один из которых опрокинут, как если бы хозяева комнаты убегали из дома в спешке. Это памятник всем 55 тысячам евреев Берлина, вынужденным покинуть некогда родной им город после событий 1933 года: кто-то из них успел бежать из Германии, но бóльшая часть встретила свою смерть в концлагерях или по пути в них.
По всему периметру инсталляции идут слова о погибших евреях, некогда избравших Берлин своим домом. В моём вольном переводе с немецкого: «О, гостеприимная квартира смерти, твой хозяин, оказывается, здесь был всего лишь гостем! О, руки, выложившие порог этого дома, знали ли вы, что порог этот станет ножом между жизнью и смертью? О, дымовые трубы печей, вы своим дымом развеяли прах детей Израиля по воздуху!» Это слова немецкой писательницы Нелли Закс из её сборника произведений о Берлине «В жилищах смерти». Обладательница Нобелевской премии по литературе сама родилась в еврейской семье в Берлине, но была одной из тех редких, кому, после прихода Гитлера к власти, удалось оттуда сбежать. Она эмигрировала в Швецию.
Двигаясь дальше, можно попасть в район Bayerisches Viertel, знаменитый тем, что на фонарных столбах улиц этого района размещены таблички с текстами фашистских законов, подробно описывающие кто подлежит уничтожению и критерии селекции. Читая тексты этого тщательно продуманного человекоубийства, невольно теряешься: как вообще до такого можно было додуматься?
Но перенесёмся всё же на Friedrichstraße. Совсем недавно около станции S-Bahn/U-Bahn Friedrichstraße поставили памятник разным детским судьбам: «поезда жизни – поезда смерти». Что-то вроде вокзала смерти. Настоящий «вокзал смерти», тот самый, с которого из Берлина уходили поезда в концлагеря, находится к северо-западу отсюда, недалеко от нынешнего ведомства по делам иностранцев. Это так называемый Putlitzbrücke. Но сейчас не о нём.
Композицию разделённым детским судьбам поставили на вокзале Фридрихштрассе в конце прошлого года, буквально у меня на глазах. Когда я только приехала в Берлин, её ещё там не было. Впрочем, я уже писала, что мемориальных табличек в городе становится всё больше и больше, то тут, то там с согласия и/или участия городских властей появляются всё новые памятные еврейские места.
Эта композиция – копия той, что стоит в Лондоне около вокзала Liverpool Street. Поставили её в память о разных детских судьбах. С одной стороны композиции изображены счастливые дети, одни из тех 10 тысяч еврейских детей, которым удалось покинуть нацистскую Германию на поездах, уезжающих в сторону Великобритании, когда это ещё было можно, ...
...с другой – дети, так никогда и не ставшие взрослыми: те дети, которые остались тогда в Берлине: потом они могли уехать из города уже только в концлагеря.
На девочке отчётливо видна пришитая на куртке звезда Давида с надписью “Jude”. Кто регулярно приносит сюда свежие цветы, не знаю. Смысл имеет даже цвет фигур: фигуры погибших в концлагерях детей, по задумке автора, должны были быть выполнены в той же цветовой гамме, что и Мемориал памяти погибших евреев в Европе, стоящий в центре Берлина.
Этот памятник поставлен на частные деньги спонсоров из Израиля, России и США:
Впрочем, в Берлине, разумеется, есть не только памятные еврейские места, но есть и нынешняя жизнь еврейской общины. Это синагоги, школы, библиотеки, фонды и т.п. В районе Hausvogteiplatz, например, находятся например центральные офисы еврейских газет и издательств:
Вообще, этот район Берлина, район вокруг Hausvogteiplatz, всегда считался площадью европейской моды. С модой, заданной дизайнерами этого района, зачастую не могли соперничать даже модельеры Парижа. Все дома на этой площади принадлежали еврейским банкирам и дизайнерам. С приходом Гитлера к власти все дома, швейные ателье и другие помещения были конфискованы у евреев и переданы во владение «истинным арийцам». С тех пор Hausvogteiplatz перестал быть законодателем европейской моды, и всё, что осталось нынче – это лишь память о тех временах.
Сейчас в память о Hausvogteiplatz как об еврейской площади европейской моды здесь установлена мемориальная зеркальная пирамида, каждая грань которой обращает взор смотрящего на неё в сторону домов, ранее принадлежавших еврейским семьям:
Имена еврейских модельеров и банкиров этого района запечатлены на ступеньках лестницы, ведущей из метро:
Ещё немного перенесёмся в пространстве. На этот раз в район Potsdamer Platz. Здесь, прямо напротив наших знаменитых ультрасовременных высоток и района Sony-Center с Леголендом, находятся не только остатки берлинской стены, но ещё и так называемый Mossepalais, установленный на месте, где некогда жил еврейский издатель Рудольф Моссе. Его типография была одной из самых крупных и самых известных во всём Берлине. В частности, на ней печаталась популярная в те времена газета “Berliner Tagesblatt” («берлинский ежедневник»). Несколькими фотографиями выше вы видели издательство “Mosse”, названное в его честь и продолжающее его дело. Сейчас в здании Mossepalais, кроме прочего, находится представительство американо-еврейского комитета, самое крупное на территории всей Европы.
Ещё один скачок в пространстве. На этот раз в район Kurfürstendamm и Zoologischer Garten. Здесь, чуть в глубине от шумных магазинных улиц – Елисейских полей Берлина, на Fasanenestraße, находится Культурный центр еврейской общины. Некогда здесь стояла синагога в романо-византийском стиле. Как и многое другое, она была разрушена нацистами. Сейчас о существовании синагоги в этом месте напоминает только небольшой портал. Он украшает новое здание Культурного центра еврейской общины. Прямо перед входом стоит чёрный монумент, символизирующий разрушенную Тору. Внутри, кроме прочего, находится крупнейшая библиотека еврейских книг и текстов во всей Европе. При центре работает кошерный ресторан, кстати, неплохой.
Рядом со входом в центр на стеле изображена карта Европы с указанием размещённых нацистами концентрационных лагерей в разных странах. Стела со списком самых страшных концентрационных лагерей Европы стоит ещё в одном месте недалеко отсюда – на Wittenbergplatz, в двух шагах от самого шикарного торгового центра всего Берлина – KaDeWe, владельцем-основателем которого, кстати, тоже был берлинский еврей.
Наконец, последнее на сегодня памятное место. Наряду с Мемориалом памяти погибших евреев Европы и Новой синагогой, это, пожалуй, одно из самых известных и самых посещаемых еврейских памятных мест во всём Берлине. Еврейский музей – гениальное архитектурное творение Даниэля Либескинда, известного вам всем как реализатор идеи монумента памяти погибших 11 сентября 2001 года – Ground Zero, что в Нью-Йорке. Собственно, именно благодаря своим берлинским постройкам, в первую очередь благодаря Еврейскому музею, Либескинд и прославился на весь мир. А Ground zero был уже потом.
Фотография ниже – единственная из всех в этом посте, которую мне пришлось украсть из интернета. Это вид сверху на Еврейский музей, спроектированный Либескиндом. Сам Либескинд объяснял такую форму расположением памятных еврейских мест в Берлине: если соединить их линиями на карте, то получится вот такая вот кривая. Архитектурная задумка Либескинда мне так и осталась не ясна до конца: кто-то видит в этой форме молнию, ударившую по европейским евреям во времена нацизма, кто-то – разорванную звезду Давида, другие – поверженный знак нацистов. Из всех описаний, которые я когда-либо слышала, больше всего мне понравились слова какого-то немецкого политика: «Еврейский музей – это шрам на сердце Берлина».
Из тех двух зданий, что вы видели на фото выше, входом/выходом в музей является классическое жёлтое здание, стоящее справа. Одной из задумок главного здания музея было как раз то, что, когда обходишь его весь вокруг, не очень понятно, как туда вообще можно попасть. Попасть можно только через соседнее здание, перейдя из него по подземному переходу внутрь этой самой большой молнии.
Вход:
Кусочек «главного» здания самого музея. Если присмотреться внимательнее, то можно снова увидеть характерную для еврейских мест Берлина охрану. Не видела пока в Берлине ни одного крупного заведения еврейской тематики, где бы не стояла такая вот охрана.
Здание сверху представляет из себя большую трещину, все стены здания тоже испещрены трещинами:
Мостовая вокруг музея оформлена должным образом:
Рассказывать о тематике музея, пожалуй, не буду. Это действительно очень долго, да и сам музей очень символичен. Только под один этот музей вполне себе можно было выделить минимум пост. Может быть, когда-нибудь дойду до этого. Но просто, если честно, из всего перечисленного здесь столько всяких мест, о которых очень хотелось бы рассказать подробнее (одна только синагога на Rykestraße чего стоит!), что не очень понятно, почему своё внимание я должна акцентировать именно на Еврейском музее.
Остановлюсь, пожалуй, только на двух очень запомнившихся вещах. Первое – это так называемый «сад изгнания». На фотографии ниже он виден в виде стел разной высоты, выполненных немного под углом, с деревьями наверху. На самом деле, вид снаружи на этот самый сад вам ни о чём не скажет. Туда надо в обязательном порядке попасть внутрь (вход через музей).
Идея «сада изгнания» в том, чтобы дать вам почувствовать себя евреями, которых лишили дома и надежды на будущее. Попадаешь туда из подвального помещения музея. Ощущение от нахождения там действительно немного странное. Основание сада сделано под небольшим углом и находится ниже уровня земли, а бетонные колонны наклонены. Поэтому, когда находишься в самом саду, чувствуешь лёгкое головокружение и полную дезориентацию при передвижении. Хочется, как можно скорее, оттуда сбежать. Внутри бетонных столбов, что вокруг, растут деревья, ветви которых закрывают над тобой небо. Создаётся феерическое ощущение паники и отсутствия выхода.
И ещё кое о чём в музее расскажу, пожалуй. Сразу после захода внутрь музея попадаешь на нижний этаж, представляющий из себя так называемые «три оси» – три жизненных пути евреев. Одна ось – это ось изгнания, ведущая как раз к саду изгнания, о котором я написала выше.
Другая ось – ось смерти, заканчивающаяся башней холокоста. Тебя впускают внутрь этой башни, закрывают за тобой дверь, и ты остаёшься один в полной темноте в очень неуютном холодном и полусыром помещении. Внутри почти полная звуковая изоляция, слышны лишь очень отдалённые звуки другой жизни где-то вдали, а сверху над тобой виднеется одна единственная тоненькая-тоненькая полоска света, которая находится где-то очень-очень высоко и абсолютно недосягаема.
Наконец, третья ось – ось преемственности еврейских традиций. Она проходит через весь нижний этаж и по высокой лестнице выводит тебя наверх к основной экспозиции музея. В музее реально можно провести весь день, а то и больше. Особенно с аудиогидом.
Ещё одна запоминающаяся вещь в музее – композиция «Шалехет» («листопад»). Внутри музея есть районы так называемых «пустот», самая большая из которых – «пустота памяти» – композиция, созданная в память жертв Катастрофы. Это огромное поле, усыпанное вырезанными из металла кричащими от боли лицами. Их невероятно много, и ими усыпан весь пол. Причём задумка композиции такова, что по этим самым металлическим лицам обязательно надо походить. Тогда будет слышен звон-плач этих самых металлических лиц.
Просто один из экспонатов в музее:
В одном из залов музея висят таблички всех еврейских названий, которыми некогда пестрил Берлин:
Впрочем, за еврейскими названиями улиц в Берлине сейчас уже совсем не обязательно ходить в Еврейский музей. В самом сердце города полно улиц, так или иначе напоминающих о евреях и Израиле. Еврейская улица – недалеко от Александерплатц...
Иерусалимская улица – в районе Hausvogteiplatz...
В самом центре, в двух шагах от Рейхстага и ультрасовременного Потсдамерплатц находятся улицы, названные в честь знаменитые израильских деятелей:
На сегодня, пожалуй, всё. Тема еврейского Берлина действительно неисчерпаема, и очень хотелось бы написать обо всех этих местах подробнее, но, увы, пока не получается. Я уже не говорю о том, как сложно из многочисленных увиденных еврейских памятных мест в Берлине выбрать лишь те немногие для рассказа. Многое, к сожалению, так и останется непоказанным. Да и вообще о Берлине, пожалуй, писать намного сложнее, чем о каком-либо другом городе. И чем дольше живёшь здесь, тем всё сложнее и сложнее...
Впрочем, всё-таки сделаю ещё часть № 2...
Часть вторая
Он спит. Хоть был
судьбой жестокою гоним,
Он жил. Но, ангелом
покинутый своим,
Он умер. Смерть
пришла так просто в свой черёд,
Как наступает ночь,
едва лишь день уйдёт.
Виктор Гюго, «Отверженные»
Иногда ночью, перебирая в полной темноте старые даты и вспоминая лица, вдруг с ужасом понимаешь, что утратил нечто бесконечно дорогое. События жизни кажутся далёкими, покрытыми пеленой времени и чуть ли не вымышленными, черты некогда любимых лиц теряются, как исчезает узор, единожды сложившийся в калейдоскопе. Хочется догнать что-то, поймать, удержать, но, в конечном счёте, устав от бесконечной погони, уже блуждаешь где-то в лабиринтах сна.
Естественный и неумолимый ход времени. Очертания собственной жизни с годами теряют чёткость, а со смертью тела всё некогда значимое и дорогое становится маленькой частичкой большой всеобщей истории. История города, страны, мира складывается из бесконечного переплетения судеб живущих там людей.
Февраль 1943 года. Недалеко от самой первой берлинской синагоги происходит первая за весь гитлеровский период массовая демонстрация против правящей национал-социалистической власти. Открытое выступление начинают 600 немецких женщин, чьих еврейских мужей и сыновей арестовали нацисты. В течение нескольких дней количество бунтующих вырастает до 6000. Несмотря на полицию, грозящую расправой, демонстрация длится десять дней; каждый день к бунтующим присоединяются всё новые и новые люди, в городе начинаются волнения. Обеспокоившись сложившейся ситуацией, Йозеф Геббельс издаёт указ об освобождении всех евреев, имеющих арийских родственников: всех тех, кто был под арестом и ожидал своей депортации в концлагеря, включая 25 человек, которых специальным указом вернули из Аушвитца/Освенцима. Беспрецедентный в истории нацистской Германии случай.
Их случайные имена и фамилии по большому счёту уже не важны. Важны дела и оставленная другим память, маленький кусочек берлинской истории. Они немногим отличались от других, и лишь один поступок придал им неповторимость. Сейчас, стоя около небольшого розового памятника на Rosenstraße, невольно задаёшься вопросом, насколько случайным был этот эпизод берлинской жизни? И не был ли он знáком того, что стальную хватку нацистских силков можно было порвать, что держалась она лишь на головокружительном переплетении причин и следствий? И если, если...
Впрочем, как известно, история не знает сослагательного наклонения. Март 1943 года. Количество депортаций в концлагеря стремительно растёт. Где-то в Берлине в уютных комнатах сидят совсем другие люди – песчинки в истории города – и с равнодушной уверенностью составляют списки недостойных права на жизнь: тысячи, десятки тысяч имён, каждое со своей незатейливой судьбой, кусочком истории Берлина...
Депортации для большинства начинаются всё на той же Oranienburger Straße, недалеко от еврейского дома престарелых. Это район, где у многих ранее кипела жизнь: здесь они жили, работали, учились, здесь некогда был сосредоточен весь их мир. Сейчас об этом мире напоминают только расставленные по улице памятники и вбитые в мостовую таблички с именами погибших. И память, память города о своих жителях.
55 тысяч человек: от младенцев до немощных стариков. Их судьбы, некогда столь разные, вдруг стали судьбой целой нации, частью всемирной истории. Когда числа зашкаливают до таких нечеловеческих масштабов, в какой-то момент имена становятся уже не так важны: на этом месте мог оказаться каждый.
Пока одни жители Берлина узаконивают и восхваляют массовое братоубийство, жизнь других рушится без права на восстановление. Лёгкий поворот судьбы – и для десятков тысяч депортированных в концлагеря вся прошлая жизнь вдруг оказалась далёкой и нереальной, как в тумане. Разделительной линией между прошлым и настоящим были неуютные берлинские вокзалы: Грюневальд...
...и товарный склад около Путлицского моста. Последний был самой главной точкой депортации в городе. Он видел десятки и десятки тысяч прерванных жизней и искалеченных судеб. На памятнике надпись: «Ступени здесь перестали быть просто ступенями, лестница перестала быть просто лестницей, рельсы перестали быть просто железнодорожными путями: всё это стало символом прерванной жизни, ибо по этим ступеням, по этим лестницам, по рельсам и перронам уходили в свой последний путь десятки тысяч берлинских жителей. Никогда более».
Не знает вины тот, кто убивает, веря в свою правоту. Сейчас, стоя на Putlitz-Brücke и глядя на бесконечно уходящие вдаль железнодорожные пути, невольно начинаешь заново и заново переосмыслять один из самых страшных и самых необъяснимых эпизодов нашей истории, истории мира. Сколько ни рассуждай, что одно событие вытекло из другого, что один человек виноват в этом, а другой – в том, что 55 тысяч депортированных в концлагеря из одного только Берлина – это всего лишь численное обозначение нечеловеческой суммы погибших, происшедшее чудовищно. Подозреваю, что в темноте набитых битком вагонов, они не думали ни о чём: ни о ненависти, ни об опасности. Была только большая всеобъемлющая пустота и стук в висках, именуемый страхом, настойчивый и неконтролируемый.
Если нацисты не ценили человеческую жизнь, то не ценили они, разумеется, и человеческую память. Убивая людей, грабя и сжигая их дома, не обошли они стороной и еврейские кладбища. Самое старое из них, кладбище в районе Oranienburger Straße, где было похоронено около 12-ти тысяч человек, нацисты сравняли с землёй за несколько дней, вырвав из истории Берлина ещё один листочек памяти.
На тихом пустынном месте, где некогда было еврейское кладбище, сейчас растёт только пара деревьев, да трава на ухоженных газонах. И посреди этого тихого пустыря, огороженного от всего остального мира тяжеловесным забором, сиротливо стоит могила Мозеса Мендельсона, того самого, который так хотел приобщить евреев к немецкому языку и культуре, преодолевая тем самым обособленность еврейской нации.
Его памятник не миновала всеобщая участь: разбитая вдребезги надгробная плита оказалась на могиле мыслителя. Не помогло ему ни его имя, ни авторитет, ни благие намерения, ни даже тот факт, что его дети и внуки впоследствии приняли евангелическую веру. По еврейской вере, покой умерших вечен. Именно поэтому еврейское кладбище никогда не может быть ликвидировано или заброшено, а осквернение могил считается особенно тяжким грехом. Впрочем, те, кто крушил могилы, скорее всего, и не знали, на что они поднимали руку.
Второе самое старое еврейское кладбище находится немного в другой части города, в районе Schönhauser Allee. 25 тысяч могил – настоящая книга истории еврейской жизни в Берлине. Многочисленные покосившиеся надгробия, узкие тропинки, высокие кроны деревьев, закрывающие небо. С одной стороны – бесценные надгробия выдающимся берлинским деятелям, с другой – маленькие, исчезнувшие под зарослями травы и опавшими листьями могилы безымянных из нищих кварталов.
Практически все надписи на могилах сделаны на иврите, кое-где частично продублированные на немецкий язык. Покосившиеся памятники, опавшая листва – невольно ощущаешь какое-то особое, безмятежное спокойствие. В дальнем конце кладбища виднеется заброшенный и покрытый тайнами чёрный вход – так называемая «тропа умерших»: по указу прусского короля, траурные процессии нищих евреев должны были попадать на кладбище только через этот вход, дабы не раздражать своим видом тех, кто побогаче.
Здесь же, среди многочисленных еврейских могил более богатых представителей города, стоит и другая страшная «могила». На еврейском кладбище в последние дни войны в далёком 1945 году прятались молодые дезертиры. Гестапо обнаружило их и повесило прямо на кладбищенских деревьях: вы пришли искать помощи у мёртвых, так пусть смерть вам и поможет. На мемориальной табличке написано: «нежелание смерти других стало вашей смертью».
Много, бесконечно много могильных плит. Многие из похороненных здесь писали целые главы в книге берлинской истории: банкиры, физики, политики, издатели, врачи и художники. У могилы президента Академии искусств Макса Либерманна взгляд невольно останавливается на большом количестве поминальных камней. Это сегодня память о нём светла, а ведь в далёком 1935-м на его похороны явились всего лишь несколько высокопоставленных чиновников, остальные, из-за страха за свою жизнь, предпочли сделать вид, что его никогда и не было.
Невероятное спокойствие. Среди осиротевших, растоптанных и заброшенных могил вдруг начинает казаться, что всё это уже было, что вот этот маленький кусочек сохранённой еврейской жизни, кусочек, нелепым стечением обстоятельств оказавшийся смертью, есть страница живой берлинской истории.
Самое большое еврейское кладбище во всей Европе находится в районе Weißensee. Здесь, пожалуй, как нигде более, ощущается, что это действительно бейт ħа-олам – дом вечности. Уходящие в бесконечную даль дорожки, около 120 тысяч надгробий, почти что нетронутые памятники, почти что полностью сохранившийся реестр умерших. Захоронения на территории этого кладбища проводились даже во время войны, разумеется, тайно. Прямо у входа в это кладбище стоит мемориальный комплекс памяти жертв Шоа. Это памятник тем, кто был убит в лагерях смерти и чей пепел был развеян. Уже в сентябре 1945 года здесь была установлена первая мемориальная доска.
Над центральным зданием висит цитата из Экклезиаста: «И возвратится прах в землю, чем он и был; а дух возвратится к Богу, который дал его»:
Интересный и, наверное, неоднократно подмеченный факт: пророческие слова Генриха Гейне как бы отозвались в веках: «Там, где сжигают книги, будут сжигать и людей». Евреи свои Книги хоронят. Я не буду сейчас о прошлогоднем публичном сожжении Нового Завета группкой вандалов в Израиле, я буду о правилах, а не об их случайных исключениях. Недалеко от входа на кладбище, на аллее, идущей вдоль высокой стены, отгородившей мир живых от мира мёртвых, находится небольшая ухоженная могила свитков Торы. Книгам, как людям, сюда тоже приносят поминальные камни.
На кладбище Weißensee нашли своё спасение многие из тех, кто прятался от нацистского режима: их приютили многочисленные могильные плиты и семейные склепы. Еврейские кладбища на иврите называют ещё иногда бейт ħа-хайим – дом жизни. Здесь это название для многих стало иметь прямой, а не переносный смысл.
Здесь похоронены многие из тех, чьи имена неразрывно связаны с историей Берлина. Среди них, например, еврейский издатель и владелец крупнейшей в Берлине типографии Рудольф Моссе...
...основатель самого крупного и самого шикарного в Берлине торгового центра KaDeWe – Адольф Яндорф...
...крупный торговый предприниматель Альберт Мендель.
Сегодня их могилы отмечены небольшим красным камнем, посмертно удостоившим их звания почётных жителей Берлина:
На еврейском кладбище Weißensee темно. Бродя в полной тишине между старыми захоронениями, это понимаешь, пожалуй, не сразу. Высокие кроны деревьев, целиком закрывающие небо и солнце, дорожки с опавшими жёлтыми листьями – ощущение другого мира посреди жаркого лета. Здесь не жарко и не холодно, здесь не чувствуешь ветра и почти что не страшен дождь, и самое главное – здесь абсолютно теряется ощущение большого города, бурлящего где-то рядом. Это иной мир, большой и необъятный, со своей историей и своими тайнами.
Невольно притормаживаешь в районе захоронений, сделанных во времена нацистского периода: если всё остальное кладбище – это высокие надгробия с большими плитами, поросшие травой, то здесь – это маленькие, аккуратные, часто стоящие вбитые в землю небольшие каменные плиты, больше напоминающие поминальные таблички. 1937-ой, 1938-ой, 1939-ый года... – ближе к 1940-му их становится всё меньше и меньше. Среди переживших Шоа на еврейском кладбище Weißensee был Мартин Ризенбургер, позднее ставший раввином Восточного Берлина. Именно он под страхом смерти всё военное время проводил здесь захоронения еврейских жителей, тех немногих, кому удалось избежать концлагерей. Надо полагать, что большая часть тех захоронений была именно в этой части кладбища: около небольших мемориальных плит, да около безымянного полупустого холма без опознавательных знаков.
В нескольких шагах от этого района начинается район захоронений жертв нацизма, тех из них, чей пепел не был развеян по ветру из печей концлагерей. Надписи на плитах в этих районах просто кричат от боли. Впрочем, могилы жертвам нацизма разброшены по всему кладбищу: то здесь, то там проводились дозахоронения к могилам близких родственников.
В самом сердце кладбища Weißensee находятся захоронения погибших во время Первой мировой войны еврейских солдат. Около 12 тысяч человек, бóльшая часть из них были добровольцами:
Перед смертью все равны: и в двух шагах от немецких солдат еврейского происхождения стоит памятник еврейским солдатам, сражавшимся на стороне российской армии и попавшим в плен:
Еврейское кладбище Weißensee – это целый город со своими проспектами, улицами и переулками. Здесь есть свои кварталы и своя нумерация районов. Каждый район кладбища – это свой небольшой кусочек истории: Берлин середины XIX века, начала ХХ века, Первая мировая, нацистский период, квартал погибших в Шоа, кварталы ГДРовского периода, новые захоронения...
Если за более современными могилами ухаживают родственники, то уход за другими осуществляется силами Еврейской общины: у многих из захороненных здесь в связи с истреблениями во время Холокоста не осталось ни детей, ни внуков, ни каких-либо других родственников. Около некоторых «кварталов» этого «города» стоят памятные таблички, что этот район кладбища удалось привести в порядок благодаря тому-то и тому-то. Другие же районы своей заброшенностью до сих пор напоминают кладбище на Schönhauser Allee.
По каменным плитам здесь можно прочитать историю целых семей: рядом со своим родственниками желали быть похороненными евреи, сбежавшие от нацистского террора в Буэнос-Айрес...
...или в Шанхай.
В отличие от кладбища на Schönhauser Allee, на Weißensee памятники с надписями только на иврите, скорее, исключение, чем правило. Тем не менее, есть здесь и такой «квартал». На некоторых из могильных плит даже летоисчисление идёт по еврейскому календарю.
В самом труднодоступном уголке кладбища находится «квартал» боли и скорби: Здесь захоронены 279 урн с пеплом погибших в многочисленных концлагерях Европы.
Рядом стоят стелы с их именами:
Уже почти на выходе из кладбища находится район новых захоронений. Большая часть надписей на могилах наших дней сделана на русском языке, кое-где на немецком – с типично русскими именами. Впрочем, чего этому удивляться, если современная еврейская община Берлина – самая большая еврейская община во всей Германии – по бóльшей части состоит из наших с вами соотечественников.
Многолик сегодняшний мир иудаизма: только в этой части еврейского кладбища на могилах детей Израиля увидишь цветы. Поминальные камни тоже, но десятилетия жизни в стране советов наложили на эту часть еврейского мира свой неизгладимый отпечаток. К слову, помимо цветов на могилах, у этой части кладбища есть ещё одна особенность: только здесь, над свежими могилами, нет высоченных деревьев, и только на эти могилы падают яркие лучи солнца.
Почему-то здесь, в царстве мёртвых, невероятно тихо и спокойно, легко дышится и хорошо думается. Несколько часов прогулки – и перед глазами промелькнули целые 1,5 столетия еврейских судеб в нелёгкой истории Берлина. Город в городе, история большого, сложившаяся из бесконечного и причудливого переплетения судеб малого.
Наверное, надо ставить точку. На обсуждение того, каким же должен быть главный памятник жертвам Холокоста, в Германии ушло 15 лет, на возведение самого памятника – 28 миллионов евро. Сейчас колышущееся море из 2700 чёрных стел, стоящее в самом сердце Берлина, в двух шагах от Рейхстага и Бранденбургских ворот, уже никого не удивляет. Мемориал памяти погибших евреев Европы стал такой же неотъемлемой частичкой городского пейзажа, как Рейхстаг, Шарлоттенбург и Унтер-ден-Линден, стоящие здесь веками.
Мемориал погибшим стал живее других: на стелах сидят и лежат, по ним бегают и прыгают, за ними играют в прятки. Не это ли есть символ продолжения жизни? Не кроется ли бессмертие погибших в памяти, оставленной ими другим?
Но если по неровной, волнами идущей под ногами почве, уйти в самое сердце памятника, то где-то там и начнёшь чувствовать, какая невероятная, до боли звенящая пустота должна была охватывать еврейское население Европы: там не видно выхода, не знаешь, куда бежать, а со всех сторон стоят давящие на психику стены. В какой-то момент очень резко и отчётливо начинаешь чувствовать себя беглецом, человеком без дома и без корней, теряешь ощущение времени и остро осознаёшь безысходность.
Пожалуй, лучшее место для того, чтобы поставить точку, – зал тишины, находящийся внутри Бранденбургских ворот. Среди множества в тишине сидящих и молящихся людей разной национальности и разной религиозной принадлежности особенно остро ощущаешь, что в наших и только в наших силах сделать наш век не таким жестоким и разрушительным, как предыдущий.
Шесть миллионов погибших в Шоа. Имена и фамилии теряются, в сознании повисают только неподдающиеся пониманию бесконечные статистические нули.
Говорят, пути мира неисповедимы, а ход времени – хитросплетённый клубок необъяснимых причин и следствий. Никто не может изменить его единолично, но каждый своими действиями и поступками прокладывает эти невидимые другим пути.
Зихроно ле браха погибшим. Никогда более.
Комментарии:
Розетта
Дюссель&, Германи - at 2016-06-26 11:54:18 EDT
Спасибо! Хотелось бы самой пройтись по всем местам, но, увы, не получится( "старость- не радость" в данном случае)Но благодаря Вам, я всё-таки посетила их.Ещё раз спасибо за те слёзы и трепет души,которые потрясают меня сейчас! Наверное нет еврея. который бы не проникся. как и я зтой болью.Надеюсь, что не только еврей, но и множество просто НОРМАЛЬНЫХ людей так же не остаются равнодушными. Вот если бы, если не все. то хотя бы БОЛЬШИНСТВО были неравнодушными и ПОМНИЛИ об зтой трагедии, и были бы так же не равннодушны к любому национализму, любой агрессии, жестокости! Люди! будьте МИЛОСЕРДНЫ И НЕРАВНОДУШНЫ! Будьте милосердны,живы, здоровы и счастливы!
Осип Спа
С.-Петерб, Россия - at 2015-02-23 22:58:34 EDT
Марина ПАВЛОВА, Вы прекрасны и внешней и сердечной красотой!! Огромное Вам спасибо!!
23. 02. 2015.
Борич Гольдман
Хайфа, Израиль - at 2009-12-30 10:14:57 EDT
Как талантливо и как информативно.Читал с щемящим чувством.Благодарен щт всего сердца.
Леонид Фридман
Германия - at 2009-12-19 13:01:11 EDT
Информативно, кратко, спокойно. Большое спасибо.
Правда в Вашей публикации опять споткнулся о т.н. "камни преткновения". К этому проекту, осуществляемому из самых лучших побуждений, у меня негативное отношение. Но это уже другая тема.
Самуил
- at 2009-12-09 16:12:51 EDT
Спасибо. Никогда не был в Берлине — почитал и посмотрел с интересом.
Svetlana Danilova
New-York, - at 2009-12-09 00:00:27 EDT
Уважаемая Марина Павлова. Низкий Вам поклон за очень интересный материал о еврейском Берлине.Прочитала на одном дыхании. Спасибо.
Светлана Данилова
sdanilova2003@yahoo.com
Елена
- at 2009-12-08 11:26:34 EDT
Марина,большое спасибо за экскурсию по еврейским местам Берлина.Большую часть описанного мне удалось уже увидеть, остальное надеюсь в следующий раз,возьму ваш репортаж за основу.
Дом Ванзейской конференции под Берлином тоже тематически подходит.
Всего наилучшего.