Короткие заметки о евреях Европы, Америки и еврейском антисемитизме
В конце ХIХ века, самым распространенным научным
взглядом на евреев – был расовый. Антропология тогда имела сильную расовую составляющую.
Главные научные центры Европы – в Австрии и Германии, много писали на эту тему.
В Европе еврей рассматривался как человек другой расы, сильно отличающейся от
арийской, по тогдашней шкале «совершенства развития». Арийская раса была на
высшей ступени, а еврейская – много-много ниже.
К концу ХIX века европейские врачи были убеждены,
что большинство психических болезней были органического происхождения и что
расовые (как и семейные) вырождения играют главную роль в предрасположенности
индивида к риску заболевания. В европейской медицинской науке того времени
отличие евреев объяснялось особенностями строения их тела: худосочные, со
впалой грудью, узкими плечам. Длинные уши и крючковатые носы совсем добивали...
Ну, а умственные способности были источниками еврейской интеллектуальной и
эмоциональной патологии.
Но не только патофизиология отражала их суть. Они
еще были и продажны. Об этом не забыл упомянуть Ницше в «В генеалогии морали».
И, конечно, ненависть, часто исходящая от евреев,
тоже являлась признаком их внутреннего отличия. Один из ведущих ученых того
времени – Рихард Андре – писал в 1881 году в научном исследовании, что эта
ненависть евреев идет от того, что они не могут интегрироваться в среду тех
народов, среди которых живут, даже если в культурном плане они и интегрированы.
Очень большой упор делался на то, что евреи
сексуально не смешиваются с другими.
А тема обрезания младенцев, вообще, была
постоянным источником острых дискуссий.
Все эти «выводы» и«научные заключения» сильно
беспокоили еврейское население, так как получалось, что евреи никак не могли
быть полезными для государства и общества.
Понятно, что никаких научных доказательств не
существовало, и разные ученые ссылались на кого и на что хотели.
Как же тогда излечиться от своего еврейства?
Ответ: нельзя. Никак невозможно избавиться от
«еврейскости» тела и психики.
Старый способ – обращение в другую веру – терзал евреев на протяжении двух тысяч лет, и постоянно имел место в европейском обществе.
В XIX веке это была одна из главных тем для европейского еврейства. Когда-то, в начале, это была чисто гражданская процедура, а не религиозная. Гейне еще мог говорить, что «это был входной билет в европейскую культуру». Но к концу XIX века это уже выглядело не жизнеспособным. Для ученых-антисемитов этого было недостаточно. Стали звучать призывы к тому, что эту проблему нужно решать только одним путем – полным принятием евреями Иисуса Христа, как своего Бога.
Но это влекло за собой большую
проблему: избавлял ли такой переход в христианство от всех «недостатков»
еврейства, с точки зрения медицины? Т. е. проблема переходила из религиозной
категории в медицинскую.
Сам по себе переход был сложным процессом, и как
бы обещал культурную и биологическую интеграцию. Подразумевалось, что полное
устранение всяких социальных барьеров приведет также и к устранению
взаимоисключающего полового отбора. Евреи и христиане могли бы вступать в
браки. Таким образом, избавление от болезни еврейства пошло бы путем полной
биологической интеграции. Общество, как бы приглашало и обещало: «Прекратите
быть евреями – и вы станете полноправными членами общества». К концу XIX века у
евреев той же Австрии существовала такая настоящая возможность
ассимилироваться.
Один из известных австрийских антисемитов того
времени Д. Вассерман выражал сомнения:
«Прекратят ли они, после обращения в христианство,
в более глубоком смысле, быть евреями – мы не знаем, и не сможем узнать. Я
думаю, что древние влияния продолжаются». Или, как шутили сами евреи: «Раз
родился евреем – то им и умрешь!»
Если понятие «еврей» означало исключительно
религиозное или национальное «клеймо», его можно было сменить. Но если оно
определяло расу – вопрос обращения в другую веру на протяжении одного
поколения был очень сомнительным. Несмотря на все это, евреи Европы продолжали
обращение в христианство. Более того, в конце XIX века было распространенным
мнение, среди занимающихся статистикой этого явления, что если так будет
продолжаться, то евреи полностью исчезнут через несколько поколений.
К началу XX века многим казалось, что этот процесс
нисколько не замедлился, а продолжается в ускоренном темпе. В действительности
дело обстояло совершенно по-другому.
В 1904 году при еврейском
населении Вены в 130 000, только 617 человек перешло в другую веру. Но и
это было довольно большим количеством, по сравнению с предыдущими годами. Так в
Факты говорили, что никакой интеграции евреев в арийский мир невозможен, но у многих было ощущение, что биологическая интеграция уже имеет место, и надежды на ассимиляцию сбываются.
Даже если чисто теоретически
предположить, что изменения могли бы произойти, и можно будет обрести разные
свойства и качества, которые изменят еврейский образ мышления и тело, на все
это потребуется очень продолжительное время. Как заметит Вернер Зомбарт в
Вообще, Австрия представляет собой очень интересный пример того, как в ней решался «еврейский вопрос», что в ней о евреях писали и говорили. В Австрии происходили многие важные исторические процессы XIX-XX веков.
Существует общепринятое мнение, что Вена является колыбелью
современного мира.
Или – для более строгого читателя – одним из самых
значительных центров, где зарождалась новая культура ХХ века.
Уже один перечень имен, внесших огромный вклад в
Европейскую и мировую культуру с 1890 по 1938 годы, говорит обо всем. Историки нисколько не переоценивают значение Вены.
Если Париж, в течение двух последних веков, был ведущим культурным центром
Европы, то в начале прошлого века, у него появился сильный конкурент в лице
Вены – города прежде не известного, как выдающегося интеллектуального центра,
разве что, только в музыке.
Многие историки культуры по разному объясняют
«венский феномен». По мнению одних Вена была первым местом в Европе, где
буржуазный либерализм достиг быстрого расцвета и создал условия для развития
культуры. Считается, что модель Вены образца 1900 года соответствует модели США
1950 года.
Если углубиться в
специфические особенности Вены в 1900 году, то можно увидеть, что значение
слова «либеральная буржуазия» в сугубо венском значении – довольно ограниченно.
Ибо большая часть тех, кто подходил под определение «либеральная буржуазия» голосовали
за противоположную сторону – за антисемитских Христианских Социалистов. Очень
большое число либеральных демократов были евреями или ассимилированными
евреями.
На вершине австрийской культуры, известной всему миру, как венская, находятся: Фрейд, Малер, Шёнберг, Шницлер, Виттгенштейн, и др. – евреи или частично евреи, и это трудно замалчивать.
Но «еврейский вопрос» всегда в Вене стоял остро. С 1895 ею управляла антисемитская партия. Вена была родиной Сионизма, и одновременно – самым антисемитским городом Европы. В ней А. Гитлер научился замечать евреев...
Многие деятели культурной элиты отрицали свое
еврейство. Но от этого проблема не исчезала. Другие все равно считали их
евреями и относились соответственно. Многие евреи гордились тем, что их
воспринимают не как евреев, что, в конечном итоге, являлось фактом «негативного
сознания» – желанием или надеждой, быть принятым за «не-еврея».
За то короткое время, что законы Австро-Венгерской
империи позволили евреям селиться в городах, большое их количество оказалось в
Вене. Их влияние на развитие капитализма и культуры было подавляющим. Вокруг
них было много деятелей культуры не-евреев, кто разделял их политические
взгляды и сотрудничал с ними. Новый класс – еврейские промышленники – щедро
финансировали развитие науки и культуры.
В театрах и опереттах, как и в литературе, евреи, доминировали полностью. Династия композиторов Штраусов, знаменитых вальсами и опереттами, тоже еврейского происхождения. Она восходит к Иоганну Штраусу, который перешел в католицизм, женившись в 1759 году. В музыке – Малер, Шенберг, Гольдмарк, Землинский. В литературе: Шницлер, фон Гофмансталь, Беер-Гофман. Стефан Цвейг, Верфель, Росс, Брох, Браун. Музиль – не еврей, но тоже был с ними духовно, да и женат был на еврейке.
Мэр Вены, антисемит Лугер, был умен и хитер.
Иногда, при соответствующих обстоятельствах, он мог снизойти и сказать что-то
справедливое о венских евреях: «Я не люблю венгерских евреев больше, чем венгров.
Но я не враг наших венских евреев; не такие, уж они плохие, да и не можем мы
без них. Мы – венцы, всегда любим хорошо и помногу отдыхать. Евреи же –
единственные, кто всегда хотят работать».
В 1922 году, писатель Хюго Беттауэр написал книгу, в которой с юмором изобразил то огромное значение, которое представляют евреи для Вены. В своем пророческом романе он, в шутливом тоне, предсказывает, что произойдет с Австрией, если ее антисемитское правительство вышлет за ее пределы всех евреев, включая обратившихся в другую веру, так как им тоже нельзя доверять.
Социально и экономически все распадется. Банками
станут управлять иностранцы; у политиков не будет козла отпущения; у модных
женских салонов не будет покупателей, так как еврейские женщины двигают моду.
Населению будут продавать грубую, крестьянскую одежду. Производители самых
элегантных ванн выйдут из бизнеса, как и некоторые разновидности терапии,
проституция, например... Самыми счастливыми же будут социалистические рабочие,
которые смогут, наконец, избавиться от своих еврейских хозяев-капиталистов.
Кофейни опустеют, оперетта исчезнет, так как некому будет сочинять музыку, Как
сказал один венский антисемит: «Без евреев – Вена в застое».
Роман был написан в 1922, а не в 2007, но тот, кто бывал в Вене недавно, сам мог убедиться, что этот красавец-город опять превратился в то, чем был в ХIХ веке – в захолустье Европы.
***
Перейдем от высокой культуры модернизма
центральной Европы к Америке.
Как же в ней, в ее массовой
культуре изображали и изображают евреев?
Прежде всего, получил дальнейшее распространение миф о высоких умственных и деловых способностях евреев. Вероятно, это пошло с «Золотого Века» кино – с легкой руки писателя Скотта Фитцджеральда. Выдающийся писатель в то время работал сценаристом в Голливуде. По его незаконченному роману «Последний магнат» был снят одноименный фильм. Фитцджеральд умер 21 декабря 1940 года, работая над романом, как раз, в разгар Второй мировой войны и Холокоста. Писатель хорошо был знаком с миром кино, а так же с «юным гением» – руководителем студии Ирвином Тальбергом. По мнению многих, Тальберг был настоящим гением, и именно его изобразил Фитцджеральд в образе Монро Стара, главного героя романа и фильма «Последний магнат»
В романе Скотт Фитцджеральд
показал, как он видел и понимал, высокие умственные и деловые способности
евреев в Америке. Стар был не только блестящей личностью, но и обаятельным
человеком. Он был интересным в общении, сексуально привлекательным, хотя его
образование ограничивалось вечерними курсами стенографии, на которых он
когда-то давно учился.
Стар смотрел на мир совершенно по-другому – с тем Западным рационализмом, который он недавно приобрел в Америке. Он был тем, кто сумел разобраться в происходящем не по книгам, а своим собственным умом, тем самым выйти из нескольких тысячелетий гетто в современный мир. Он был тем, кого в Америке особенно уважают – самим себя сотворившим. Конечно, по мнению С. Фитцджеральда Стар – еврейский гений. Хотя и далек от тех, кого понимают под настоящими гениями в общепринятом смысле. Он был совершенно не похож на других евреев в Голливуде: был щедр, не был поглощен стремлением только побольше заработать, а наоборот – хотел внести вклад в развитие культуры. И постоянно работал над собой.
В тот момент, когда происходили массовые уничтожения
евреев, Фитцджеральд, без особо глубоких экскурсов в историю, сумел создать
положительный образ «умного еврея», который интересуется всем, что происходит в
мире, включая судьбами соплеменников. Его мир – мир, где не отказываются от
своего еврейства.
Показ умных и деловых евреев в американском кино после Холокоста был довольно редким явлением. В кино и на телевидении их стали больше показывать, как жертв чрезмерно «чувствительного» или «этнического» меньшинства.
В американском обществе конца XX века «еврейское»
обрезанное тело становится примером, т. к. – почти все младенцы в Америке обрезаются. Смывается
миф об ущербном еврейском теле, каким его видели в Европе.
В Америке образ еврея, в основном, связывается с большими умственными способностями и деловитостью евреев.
Показательна в этом плане, книга Марианны де Марко Торговник, американской писательницы итальянского происхождения. Книга называется «Пересекая Ошн Парквэй: Чтения итало-американской дочери» и вышла в 1994 году. В ней она дает свой ответ на многие предрассудки о евреях. Она пишет о том, что евреи очень интересные и хорошие мужья. Она сравнивает восточно-европейских иммигрантов с итальянскими, того же периода. По ее собственному опыту, а также мнению пожилых итальянских женщин, «из евреев получаются хорошие мужья». И это при всем при том, что эти евреи выглядели внешне типичными евреями. В кругу ее друзей, евреи всегда хотели идти учиться, а итальянцы – нет.
Вопрос повышенной видимости евреев в американской жизни, особенно их умственные способности и расовые особенности, часто, вызывали беспокойство и тревогу. Быть умным и быть евреем – становилось взаимосвязанным.
В 1991 году вышел фильм режиссера Бари Левинсона
«Багси» о гангстере Багси Сегале. Здесь мы уже видим еврея не только умным, деловитым,
но и крутым.
Обобщая, можно сказать, что по неписанным
«правилам» современных средств массовой культуры:
1. Все евреи очень умны или, по меньшей мере, не
глупы.
2. Все евреи живут в Нью-Йорке.
3. А если в Лос-Анджелесе – то кинорежиссеры.
Интересным явлением был фильм
С. Спилберга «Список Шиндлера»(
Фильм снят по книге Т. Кеннелли, австралийского писателя, находящегося очень далеко от европейских событий. В книге ведется повествование об Оскаре Шиндлере, немце-промышленнике, чьи личные смелые действия спасают рабочих его фабрики, в оккупированной Польше. Как пишет Кеннелли в предисловии, его книга о «добродетели». По ходу повествования мы узнаем о биографии совершенно непримечательного Оскара. В школу он ходил с еврейскими детьми, сыновьями просвещенного раввина Феликса Кантора. Эти сыновья раввина становятся единственными профессорами-евреями в Пражском университете. Сам же Шиндлер был примечателен лишь тем, что был единственным, во всей Чехословакии, обладателем красного мотоцикла «Галлони». Вот таким сравнением умных евреев с совершенно пустым Оскаром, начинается сама история становления «добродетельного» человека. Мы видим, каким он был и каким образом стал тем, кем мы его знаем.
Спилберг много позаимствовал из книги, и в
дальнейшем фильм продолжает развивать события в том же ключе, что и книга.
Со временем Шиндлер становится обладателем многих
человеческих качеств, в то время как евреи в лагере превращаются лишь в жертв.
Некоторые из них – жертвы своего умственного превосходства.
Не буду пересказывать фильм и книгу, но в них
постоянно идет противопоставление добродетели и ума. В фильме, как и в книге,
умные евреи становятся объектом, нуждающимся в спасении. Интеллекта и
умственных способностей совершенно недостаточно в этом мире.
Более того, это может быть «опасным» для самих
евреев. В фильме происходит как раз это «обратное»: евреи спасаются за счет
глупости. Шиндлер саботирует работу своей фабрики и перед инспекторами обвиняет
в этом «глупых рабочих».
В итоге мы видим, что путь к спасению –
добродетель, а не умственные способности. Добродетель Шиндлера доминирует во
все повествование, как доказательство добра и порядочности.
Год назад на экраны вышел фильм Стивена Спилберга
«Мюнхен», который журнал «Тайм» назвал «шедевром». Журнал «Ньюзвик» и другие
либеральные издания тоже похвалили фильм за его «сбалансированный» политический
подход. Сам С. Спилберг говорил, что он просто хотел напомнить о резне
евреев в Мюнхене. Кроме того, по словам Спилберга, фильм имеет прямое отношение
к нашему беспокойному времени, в особенности, войне с террором. Комментируя две
противоборствующие стороны, «увязшие в трясине» и, как прямой призыв к «молитве
за мир», Спилберг отмечает, что «Мюнхен» говорит нам что-то очень важное о
трагической зависимости, в которой мы оказались сегодня».
Так ли это на самом деле?
Фильм начинается, с заставляющего похолодеть
нападения террористов группы «Чёрный Сентябрь»
на израильских спортсменов на Олимпийских играх
Мы оказываемся в доме главного героя – Авнера
Кауфмана (Эрик Бана), полном любви и тепла. Рослый, молодой, утонченный агент
Моссада уютно устроился рядом с привлекательной беременной женой. Вдруг их
семейная идиллия нарушена звонком начальства. Машина уже прислана и ждет на
улице. Сбитый с толку Авнер доставляется в Иерусалим, ни много – ни мало, самим главой Моссада и бесцеремонно
заводится в комнату, где проходит совещание высших генералов с самой
премьер-министром Голдой Меир (Линн Коэн). Ошеломленного Авнера спрашивают,
хочет ли он принять участие в очень «важном» задании. Это задание влечет за
собой поездку за границу, невозможность видеться с женой и будущим ребенком на
неопределенный срок, может быть годы. Уже не говоря о том, что задание будет
опасным. Никаких других данных не сообщают и дают сутки на принятие решения.
После агонизирующей ночи Авнер соглашается и направляется в Европу. Там мы встречаемся с четырьмя другими членами группы Моссада. Им дано задание обнаружить 11 террористов, спланировавших мюнхенскую резню. Главный группы – Авнер. Его сопровождают: Ханс – спец по подделке документов, Роберт – взрывник, Карл – спец по заметанию следов и Стив, южно-африканский еврей, умелый водитель.
Поначалу вся группа чувствует себя не в своей
тарелке, в непривычной роли убийц. Но воспоминания об еще свежей в памяти резне
придают решимость и они приступают к выполнению задания. По ходу ими начинают
овладевать сомнения.
Первая же их жертва совершенно не похожа на
террориста. Это добродушный, средних лет палестинец, интеллектуал, переводчик
«Тысячи и одной ночи». Когда его, наконец, загоняют в угол, и он умоляет его не
убивать, израильтяне с трудом заставляют себя нажать на курок.
Их вторая жертва выглядит не менее невинно. Ее
роль в мюнхенской резне выглядит не менее туманно. Выполняя приказы из
Иерусалима, члены группы наглядно видят ту реальную и потенциальную цену,
которую приходится платить за выполнение задания. Дочь их второй цели
неожиданно возвращается домой прямо перед взрывом... После третьего
уничтоженного на Кипре все идет по уже установленному шаблону: цель совершенно
не похожа на террориста, но ее все равно убивают.
Убийства следуют за убийствами и проблемы группы
Моссада растут. Чтобы получить информацию, о разыскиваемых террористах, группе
приходится иметь дело с разного рода ненадежными и враждебными группировками.
Один из членов группы гибнет после свидания с обольстительной женщиной, с
которой познакомился в баре. Ее, в свою очередь, убивает группа Моссада очень
жестоким образом. Еще один член группы убит не ясно кем, а взрывник Роберт
гибнет вследствие несчастного случая.
После долгих месяцев охоты на палестинцев,
задание, в основном, выполнено. Но двое, из оставшихся в живых членов группы,
из охотников превращаются в преследуемых.
Некогда непоколебимый Авнер погружается во
внутренний мир сомнений. Он открыто подвергает сомнению нравственность
совершенного и покидает Израиль – эмигрируя с женой и ребенком в Нью-Йорк. Не
без оснований подозревая, что он и его семья могут быть уничтожены Моссадом.
В заключительных кадрах мы видим его стоящим в Бруклине, на берегу океана. За его спиной виден силуэт Всемирного Торгового Центра. Авнер говорит связному Моссада, что возвращаться в Израиль он не намерен, и что «после всего этого мира все равно нет».
Спилберг – большой мастер шумовых, световых и прочих
эффектов, что известно по его прошлым фильмам. Он мастерски воспроизвел
мюнхенскую резню со вспышками автоматных очередей, разбрызганной по стенам
кровью невинных жертв. Хотя некоторые из сцен банальны и полны клише.
Что же касается героев фильма, то за некоторым исключением Авнера, о них ничего неизвестно. Даже душа самого Авнера не исследована: мы видим его пребывающим в каких-то сомнениях: часто по понуренному взгляду, задумчивости, играющей за кадром музыке, предзнаменующей что-то, но так и оставшейся нераскрытой.
А как фильм обращается с историческими фактами?
Ведь мюнхенская резня – исторический факт.
Да, Израиль действительно направил не одну группу в Европу выявить и уничтожить тех, кто спланировал и осуществил резню. Во многом фильм основан на книге Йонаса «Возмездие: действительная история израильской антитеррористической группы», выпущенной около двадцати лет назад. Фильм начинается довольно уклончивым заявлением: «навеяно подлинными событиями».
Где же кончается подлинное и начинается навеянное?
Захватывающая книга Йонаса вряд ли может служить
надежным источником. В ней немало вымысла. Когда она появилась в списках
бестселлеров в Англии в 1984 году, то оказалась сразу в двух категориях:
беллетристики и не-беллетристики.
Сам Йонас пишет о том, что у самого Авнера не было
сомнений в необходимости уничтожения врагов, и у него нет никаких сомнений и
угрызений совести. Он полностью поддерживал решение послать их с заданием.
Если этого недостаточно, то привожу слова самого
Авнера к переизданию книги в 2005 году: «Если бы мне пришлось все повторить
сначала, то я бы сделал тот же выбор, что и тогда, когда Голда Меир обратилась
ко мне 30 лет назад... Я не приношу никаких извинений за задание и свою группу,
которое мы выполнили в 1970-е. Наоборот, я горд, что мог послужить моей стране
таким образом».
Это совсем непохоже на Авнера в фильме, который не
находит себе места от угрызений совести за убийства невинных...
Где же, тогда, та грань, за которой можно
произвольно обращаться с историческими фактами?
Какова была цель Спилберга в таком произвольном обращении
с ними?
Многие критики обвиняли фильм в моральном
приравнивании палестинских террористов к израильтянам. Несомненно! И
доказательств тому немало.
В самом начале фильма, мы видим хронику происшедшего в Мюнхене. Видим убитую горем израильскую семью, затем такую же убитую горем палестинскую. И так чередуются они по нескольку раз. Имена погибших израильтян зачитываются размеренно и скорбно вместе с именами убитых террористов. Объединение мертвых, таким образом, указывает на поразительное нежелание провести грань между убийцами и жертвами. На сознательную попытку внушить зрителю, что они были жертвами в равной степени. И это только одна из многих подобных сцен.
Есть еще более тревожащий аспект фильма – зло,
содеянное израильтянами. Нас постоянно стараются убедить, что не только от
одних палестинцев исходит насилие и зло. Уже такой небольшой подробностью, что
Авнера назначают в группу убийц, нам показывают аморальность военной машины
Израиля, которая даже не объясняет, в чем состоит задание. Другими словами – он
должен слепо повиноваться начальству – выполнять приказы, не подвергая их
сомнению.
Преступления перед человечеством в ХХ веке давно
ассоциируются с нацистами, слепо выполнявшими приказы.
Еще один примечательный пример: на совещании
правительства, где Голда Меир обосновывает посылку групп возмездия, она
показана совершенно не понимающей, как самих врагов так и их намерений.
«Кто такие эти палестинцы?» – медленно произносит она с издевкой, нарочно вставленной, чтобы подчеркнуть пренебрежение. Ведь она в состоянии воспринимать реальный мир только через искаженную призму еврейских страданий. И тут же отвечает на свой же вопрос: «Они ничем не отличаются от фашистов, только в арабской одежде, такие же, как Эйхман». Это преувеличенное сравнение: убийц-террористов с убийцами миллионов евреев – пример того, как зациклен Израиль на своем прошлом.
Ни разу в фильме не прозвучало никакого морального обоснования возмездию, а вот отход от еврейских нравственных принципов, во всех действиях израильтян, подчеркивается неоднократно самими же израильтянами: «Многие люди говорят, что мы не имеем права позволить себе быть цивилизованными», – говорит премьер-министр. «Я всегда спорила с такими... Но сегодня я уже так не думаю». И тут же добавляет: «Бывают такие времена, когда возникает необходимость вступать в компромисс с собственными моральными принципами». Эта фраза по замыслу должна стать главным моральным направлением фильма.
В фильме много примеров такой «морали». К примеру,
мать Авнера, сама беженка из гитлеровской Европы, напутствуя сына на задание,
говорит, что во имя Израиля все дозволено. А Стив, водитель из Южной Африки,
рассуждает еще более по расистски: «Для меня только одна кровь имеет значение –
еврейская».
Можно продолжать указывать на много других
«странных» особенностей этого фильма: террористы, уж больно не похожи на
стереотипы (умело подобраны актеры, да и сам сценарий), а связи между ними и
событиями в Мюнхене совершенно не прослеживаются.
Что вызывает сомнения даже у самого Авнера! Нам
постоянно дают понять, что такой связи и не существует вообще.
В конце фильма Авнер уже сам требует чтобы его
контролер «предъявил доказательства». Но и их нет. Все это прямо наводит на
мысль о том, что в ответ на резню евреев в Мюнхене происходит целенаправленные
убийства невинных арабов евреями.
Зато не раз, по ходу фильма, палестинцы «читают
лекции» – дают «исторические обоснования и оправдания» своим насильственным
актам, что выглядит очень обоснованным.
Сказать же об Израиле почти не находится слов. И, конечно, «а идише мамэ» говорит Авнеру, во время редких приездов домой: «Я горжусь тем, что ты делаешь!» На что Авнер отвечает с горечью: «Ты даже не догадываешься, что я делаю».
С. Спилберг – левый либерал. Его выбор Тони Кушнера, как сценариста, вряд ли случаен. Кушнер тоже левый либерал, известный своими взглядами и суждениями об арабо-израильском конфликте. Он неоднократно называл создание еврейского государства «ошибкой» и является членом организации, призывающей к бойкоту израильских товаров и капиталовложений. Известно его высказывание о мюнхенской резне, где он говорит, что убивать атлетов ужасно, но возникает вопрос: почему это произошло? Какой такой другой ужас породил этот ужас?
Я еще вспомню о Кушнере ниже. Спилберг известен
своим интересом к еврейской истории. Но своеобразным – «чтобы преодолеть
предрассудки, нетерпимость и страдания».
Похоже, что в «Мюнхене» цель не изменилась. Он
заявил, что «гордится тем, что Тони Кушнер, я, актеры не демонизировали никого.
Мы не демонизируем наших (палестинских) противников. Они – тоже личности. У них
тоже есть семьи».
Детский, идиотский лепет. И у Геббельса была
семья, с шестью милыми детками...
Спилберг лицемерно похлопывает себя от умиления своей либеральной терпимостью. Он следует за умелым Кушнером, который дает террористам много оправданий, выпячивая «ужасы» политики Израиля, которая и «привела» к мюнхенской резне, а так же другим зверствам палестинцев до и после Мюнхена.
Возвышающееся здание Всемирного Торгового Центра, на заднем плане, в последней сцене, тонко намекает на зло, которое приносит антитеррористическая деятельность президента Дж. Буша («беспомощного, забрызганного кровью плутократа» – по словам самого Кушнера) и А. Шарона («не осужденного военного преступника» – по его же словам.
Очень своеобразное толкование истории!
Глядя на «Мюнхен», невольно возникает мысль, что
возмездие израильтян повлечет за собой еще большую волну террора.
Реалистические сцены придают фильму огромную силу, но наличие большого
количества фальши смывает все на нет.
Достижение цели во что бы то ни стало и любыми
средствами – вот девиз, который Спилберг и Кушнер вложили в уста матери Авнера.
Тем самым провозглашая цель Израиля – зачинщика насилия на Ближнем Востоке.
Не арабские ли террористы вот уже более полувека используют
этот девиз?
Таких примеров из фильма «Мюнхен» можно привести
много. Но тогда эта краткая рецензия выросла бы в несколько раз.
Вот так Спилберг отдает дань зверски убитым
израильским спортсменам. Интересно представить себе, какую дань он бы отдал
3000 погибшим 11 сентября, 2001 года?
31 января 2007 года газета «Нью-Йорк Таймс» опубликовала статью под названием «Эссе, связывающее либеральных евреев с антисемитизмом вызвало фурор». Эссе было напечатано на сайте Американского Еврейского Конгресса. В нем под названием «"Прогрессивная" еврейская мысль и новый антисемитизм» ведется ожесточенная и эмоциональная полемика с новым противником – либеральными евреями. В частности говорится о том, что многие либеральные евреи своими выступлениями и статьями способствуют росту антисемитизма, подвергая сомнению само существование государства Израиль.
Во вступлении, г-н Дэвид Харрис, исполнительный директор комитета, пишет, что наиболее поразительным и удручающим в этом новом веянье является участие евреев в яростных нападках на Сионизм и Еврейское государство.
Тем, кто выступает против законного права Израиля на существование, будь то евреи или не евреи, должен быть дан отпор. Статья написана в то время, когда многие евреи обеспокоены не только нападками со стороны известных противников, но и со стороны бывших союзников, таких, как президент Картер, который назвал свою последнюю книгу о Ближневосточном конфликте – «Мир Палестине, а не апартеид».
Привлекая внимание к этой довольно щекотливой теме
– вносят ли сами евреи лепту в дело антисемитизма – сторонники и оппоненты эссе
сходятся во мнении, что она еще больше накаляет уже и без того острую полемику –
где заканчивается вполне обоснованная критика Израиля его защитниками и
противниками, а где начинаются антисемитские заявления.
Эссе написано г-ном Алвином Розенфельдом,
профессором английского языка и литературы, директором ин-та Еврейской Культуры
и Искусства, университета штата Индиана.
В своем эссе он критикует многих известных деятелей культуры и академической среды, в том числе лауреата Пулитцеровской премии, сценариста Тони Кушнера, историка Тони Джудта, поэтессу Адриенну Рич и обозревателя газеты «Вашингтон Пост» Ричарда Коэна. Так г-н Джунт, чьи статьи об Израиле и Американском Еврейском лобби очень часто вызывали острую реакцию, критикуется за серию статей, в которых Израиль обзывался: «наглым, агрессивным, анахронизмом, аморальным, инфальтильным, недееспособным и главным источником антисемитизма». Статья критикует Т. Кушнера за сборник статей, изданный совместно с А. Соломон.
В
Многие считают статью г-на Розенфельда актом гражданского мужества. Один из обозревателей – проф. Аллан Вольф считает, что голоса еврейских либералов особенно громко слышны сейчас, потому что они недовольны Иракской войной, Ближневосточной политикой президента Дж. Буша и самим Израилем. Сам проф. Розенфельд, автор и редактор многих книг, считает обычным явлением расхождение во взглядах на Израиль.
Но, когда подвергается сомнению само существование
Израиля – это уже означает перейти черту...
Никто точно не знает сколько осталось времени до
иранской атомной бомбы. А то, что существующий режим от нее никогда не
откажется – сомневаться не приходиться.
Остается только один вариант – силовой: либо мы их
– либо они нас.
Хочется, чтобы это все не попало на глухие уши.
Много теплых слов заслуживают американские
христиане-евангелисты, всеми силами, в том числе и материальными,
поддерживающие Израиль. Их поддержка, в такое трудное время, особенно нужна
Израилю. В свое время, у истоков этой дружбы стоял Менахем Бегин, который
хорошо понимал, что вместе с ними израильтяне смогут победить исламофашизм.
***
То, что умственные способности и деловитость евреев вызывают повышенный интерес в современной культуре, вызвано опасениями, что евреи – совершенно другие, не такие, как все. В свое время этот политический вымысел и привел к тому, что было решено уничтожить всех тех, кто казался не той формы, другим, странным, нездоровым, портящим общий вид красиво организованного сообщества – уничтожить евреев.
Когда-то немецкие евреи были глубоко убеждены, что
такая культурная страна, как Германия, никогда не будет их уничтожать...
А немцы взяли и придумали им изуверский способ
уничтожения – удушьем в камерах. Чтобы не так легко умиралось, как от
пули...
Вряд ли в этом веке, что-либо изменится в
восприятии евреев другими народами. Ну, а то, что евреям приписываются высокие
умственные способности – это не более чем проекция, взгляд на них тех
культур, среди которых евреи живут. Такое восприятие становится частью
самих этих культур, и их реальностью.
Умнее ли евреи других? Только если они нужны
такими тем культурам, среди которых они обитают.
Всего понравилось:0
Всего посещений: 2281
Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2010/Zametki/Nomer2/Vishnevecky1.php - to PDF file
Комментарии:
Борис
Москва, Россия - at 2012-10-20 21:13:38 EDT
Множество фактов,включая приведенные выше подтверждают давно известное:христиане искренне верующие очень напряженно относятся к еврейству,текущее состояние которого рассматривается в аспекте истинности нового завета заключенного с новым Израилем-церковью.В рамках этой теологии замещения у евреев нет будущего,за исключением демонстрации деградации.Массовая ассимиляция(включая обращение) евреев и их конкурентные успехи воспринимаются верующими как опасная хитрость евреев,требующая либо инквизиции(как в испании) либо гестапо и концлагерей.В обоих случаях появляются расовые законы против еврейских оборотней-христиан-результат восприятия евреев как экзистенциально антихристианскую силу.Похожая ситуация складывается в Америке,хотя противостаящий традиционной церкви христианский сионизм дает новое измерение противостоянию.Будет ли разорвана проклятая цепь-ассимиляция-катастрофа?
Владимир Евгеньевич Бершадский
Б-Ш, Израиль - at 2010-02-15 05:05:33 EDT
Юрий Штерн говорил:
Мы ведь очень маленький народ. Евреев по всему свету 13 млн. человек и государство наше очень маленькое. И нам, при этом, противостоят страшные силы, которые сегодня угрожают Европе, Америке, и где мы там, в этом невероятном глобальном столкновении. Поэтому мы обязаны искать союзников, мы должны находить себе опору, мы должны делать всё, чтобы не повторилось изгнание, наподобие изгнания евреев из Испании в 1492 г., когда евреи абсолютно с пустыми руками, и всё, что они накопили - духовного и материального - было отнято и им грозило страшное уничтожение. И были другие эпохи, когда против евреев вставали страшные силы, но кто-то приходил на помощь.
Сейчас мы должны в этом новом раскладе посмотреть, найти, кто нам благоприятствует: ну, США! А на кого мы опираемся в США? Принято считать, что на еврейское лобби – ничего подобного! Еврейское лобби расколото, там куча всяких там сторонников палестинских арабов, левых, правых или просто равнодушных. И, кроме того, в Америке мало их, удельный вес евреев и в населении, и в экономике уменьшается, их духовное влияние тоже сокращается. Основная база поддержки Израиля в Америке – это ХРИСТИАНЕ! Это центральная полоса Америки, где люди ходят в церковь, как по часам, верят в Бога абсолютно искренне, открывают Библию, читают её. А там всё – про Израиль, там всё про евреев. Вот это вот понимание еврейских корней собственной веры, отношение к евреям, как к народу избранному, который по прежнему несёт особую функцию в мире. Это понимание в сегодняшнем христианстве возрождается и очень сильно и по существу наиболее жизнеспособной структурой в сегодняшнем христианском мире являются те, которые связаны с этими представлениями. Это, по существу, революция! Эта революция для нас евреев означает необычайное, просто десятки, в сотни раз расширение поля поддержки нашей.
Вообще христианский сионизм существует почти 200 лет и в истории современного сионизма христиане – сторонники того, чтобы евреи вернулись на Святую землю и создали своё государство, и снова обрели независимость, - они играли огромную роль. Бальфур, декларация которого положила начало нашей государственности, был верующий христианин, сторонник возвращения евреев на свою родину. Он видел себя рукой божьей миссии, когда подписывал эту декларацию.