Елена Носенко-Штейн

Разные лики антисемитизма

Тоже основы памяти

Из книги "Передайте об этом детям"

 

ГЛАВА 4.

 «Еврей – это тот человек, которого

другие люди считают евреем»

 

Жан Поль Сартр "Размышления о еврейском вопросе"

 

Об антисемитизме – его происхождении, причинах, разновидностях и т.п. – существует море книг, статей и прочей печатной продукции. Написано с разных позиций и точек зрения: научных, околонаучных, научно-популярных, публицистических и пр. Написано антисемитами, филосемитами и просто нейтрально настроенными людьми,  пытающимися разобраться в сути проблемы. Журналистами, писателями и разного рода графоманами; исследователями, многие работы которых стали уже классическими (см., например: Костырченко, 2005; Поляков, 1997–1998; Трахтенберг, 1998; Шнирельман, 2005; Шнирельман, 2004). Во всех этих книгах содержится также обширная литература по данному вопросу). Один список разнообразных публикаций на эту тему мог бы составить солидный том. 

В России (да и во всем мире) проводятся разнообразные мониторинги антисемитизма, выполняемые, например, Информационно-аналитическим центром «Сова», а также мониторинги на многочисленных веб-сайтах. Антисемитские выходки отслеживаются в еврейской общинной прессе (в газете «Еврейское слово», в том числе в ее электронной версии, и существовавшей до недавнего времени «Международной еврейской газете», равно как и в многочисленных общинных изданиях, бюллетенях и листках) и еврейском Интернете (например, соответствующий раздел на портале Агентства еврейских новостей).

Разумеется, я не ставлю себе задачу в одной главе изложить историю антисемитизма – даже только в России. Но, поскольку я в течение ряда лет занимаюсь проблемами еврейской идентичности, коллективной и исторической памяти у российских евреев, то и обойти эту тему невозможно, поскольку антисемитизм, как я уже писала, оказывает сильнейшее воздействие на формирование еврейской самоидентификации. Более того, его проявления – составная часть еврейской коллективной памяти, передаваемого из поколения в поколение опыта. Это и неотъемлемая часть исторической памяти, создаваемой профессионалами, которые в ряде случаев искусно используют этот фактор для конструирования реальности. 

Разумеется, я не ставлю себе задачу в одной главе изложить историю антисемитизма – даже только в России. Но, поскольку я в течение ряда лет занимаюсь проблемами еврейской идентичности, коллективной и исторической памяти у российских евреев, то и обойти эту тему невозможно, поскольку антисемитизм, как я уже писала, оказывает сильнейшее воздействие на формирование еврейской самоидентификации. Более того, его проявления – составная часть еврейской коллективной памяти, передаваемого из поколения в поколение опыта. Это и неотъемлемая часть исторической памяти, создаваемой профессионалами, которые в ряде случаев искусно используют этот фактор для конструирования реальности.

К тому же, хотя, по данным различных социологических опросов, в последние годы в России на первый план выдвинулись другие виды ксенофобии: кавказофобия и неприятие мигрантов, особенно из Центральной Азии и с Кавказа, антисемитизм в разных формах остается культурным кодом российской цивилизации.

Как видно из материалов моего опроса, респонденты полагают, что в их городе хуже всего относятся действительно к выходцам с Кавказа; некоторые особо выделяют армян (Табл. 47). Евреи в этом списке заняли четверное место, опередив азербайджанцев, но уступив мордве (о неприятии мордвы нередко говорили жители Пензы, в которой представители этой национальности представляют второе по численности меньшинство).

 

Таблица 47.

 

Как Вы думаете, к какой национальности в Вашем городе относятся хуже всего? (%)*

 

К выходцам с Кавказа	23,2
К армянам	11,6
К выходцам из Центральной Азии	8,7
К чеченцам	8,7
К евреям	5,8
К мордве	4,3
К азербайджанцам	2,9
К другим	1,4
Затрудняюсь ответить	31,9
Нет ответа	2,9
Всего	101,4

*Респонденты могли дать несколько вариантов ответов.

 

О росте ксенофобских настроений в российском обществе свидетельствуют и данные Табл. 48, согласно которым 43,5 % респондентов знают о различных акциях, направленных против нерусского населения, в своих городах.

 

Таблица 48.

 

В вашем городе проводятся марши, митинги, собрания, направленные против нерусских народов? (%)

 

Да	43,5
Нет	20,3
Затрудняюсь ответить	33,3
Нет ответа	2,9
Итого	100,0

 

О постоянном  присутствии антисемитских настроений в обществе, в частности, свидетельствует и российский Интернет – последнее пока еще «свободное информационное поле» в нашей стране. Это не обязательно националистические или откровенно нацистские сайты, порталы и другие веб-ресурсы. Так, на многих сайтах, в блогах и т.п. обсуждение проблем мигрантов, взаимодействия религий, культур, политических вопросов (да и любых проблем), так или иначе ставших в последние десятилетия болезненными для российского общества, сопровождается многочисленными юдофобскими комментариями и высказываниями (см., например, а также множество постов и блогов этого портала). Антисемитизм переполняет социальные сети, Живой Журнал и т.п. – даже в тех случаях, когда блоггер вроде бы не ставит перед собой цели говорить «на еврейскую тему», многие комментарии к постам носят явно антисемитскую окраску.

 

 

Формы, разновидности и аналоги

Антисемитизм, как любая идеология, меняет свои формы в разных странах Старого и Нового Света, в том числе в России. На некоторые размышления относительно разновидностей антисемитизма в нынешней России и его роли в формировании еврейской культурной памяти меня навела книга известного французского социолога Мишеля Вевьорка «Соблазн антисемитизма. Ненависть к евреям в сегодняшней Франции». Хотя книга написана на французском материале, многие наблюдения и выводы автора в ряде случаев разительно перекликаются с явлениями, характерными для российской действительности. Я не собираюсь пересказывать книгу М. Вевьорка, тем более что она доступна с некоторыми сокращениями в русском переводе, однако позволю себе коротко напомнить некоторые ее положения и характеристики «французского антисемитизма», выделенные автором. Попутно попытаюсь сопоставить эти наблюдения с материалами из других стран (в частности, тех, которые до недавнего времени считались практически «свободными» от антисемитизма).

Так, анализируя данные различных социологических опросов, М. Вевьорка пишет о разных видах, а также источниках антисемитизма в современной Франции. В этой стране антисемитизм встроен в идеологический дискурс и проявляется на разных уровнях и в разных вариациях. Переместившись, после Второго Ватиканского Собора, на котором в 1965 г. была принята декларация об отношении к иудеям (в ней, в частности, прозвучал отказ от обвинения евреев в богоубийстве), в сферу частной жизни, антисемитизм в 1980-е гг. вновь проявился в разных сферах жизни общественной. Первым тревожным звонком автор считает попытки крайне правых и так называемых негативистов отрицать Холокост (в том числе утверждения, что газовых камер никогда не было и т.п.).

Тему отрицания и забвения Холокоста М. Вевьорка выделяет в качестве самостоятельной проблемы (Вевьорка, 2006: 19–24). Говоря о поднявшейся после Второй мировой войны волне сочувствия к евреям, которая была вызвана огромной трагедией Холокоста, исследователь отмечает, что в начале XXI столетия ситуация резко изменилась, и атмосфера сочувствия ушла в прошлое (Вевьорка, 2006: 3). Затем, в начале XXI в., пишет ученый, сигналы пришли из левого лагеря – в виде антиизраильских и пропалестинских высказываний политических деятелей, а также аналогичных лозунгов из лагеря радикальных исламистских кругов (Вевьорка, 2006: 7). Автор, таким образом, разделяет «правый» и «левый» антисемитизм, и дальше более подробно характеризует сторонников того и другого.

Отмечу, что в России и бывшем СССР, еврейское население которого очень сильно пострадало во время Холокоста, «атмосферы сочувствия» к евреям и не было. Сама Катастрофа европейского еврейства в советскую эпоху замалчивалась, официальная пропаганда не выделяла целенаправленное уничтожение евреев из массовой гибели представителей других национальностей, и это в совокупности с глубоко укорененным бытовым антисемитизмом не могло не сказаться на отсутствии подобного сочувствия.

Вообще в России дискуссий на тему Холокоста в СМИ гораздо меньше, но тенденция та же, что и во Франции. Это либо отрицание Холокоста, либо преуменьшение его масштабов (чаще примеры подобного отношения встречаются в Интернете). Российский Интернет буквально захлебывается от статей, реплик, издевательских высказываний и т.п., относительно Холокоста с оскорблением памяти его жертв (обвинения их в трусости и неспособности защитить себя и т.п.). Конечно, в Интернете много разного рода маргиналов и просто неадекватных людей, но обилие подобных «материалов» все же впечатляет.

Такого рода публикации не редкость и в печатных СМИ, обычно правых (особенно выделяются газеты «Русский курьер», «Завтра» и аналогичные им).

Отношение к Холокосту в российском обществе очень противоречивое. Непонимание масштабов и значения этой трагедии неоднократно встречалось мне даже в научном сообществе. Так, во время обсуждения моей диссертации в Институте этнологии и антропологии РАН, одна из сотрудниц (вскоре защитившая докторскую диссертацию), задала вопрос о правомерности выделения Холокоста в некую «особую статью»: ведь во время войны большие потери понесли практически все участвовавшие в ней народы. Примерно с таким же вопросом мне пришлось столкнуться в собственном Институте, где коллега задал мне вопрос: зачем евреи так «педалируют» тему Холокоста? Ведь погибали самые разные народы, у него во время войны в оккупации тоже был зверски убит родственник-политработник. Мое объяснение, что этот человек был убит не потому, что он был русским; более того, не будь он этим самым политработником, он мог существовать – жить и работать при немцах и что у евреев такой возможности в принципе не существовало, было воспринято как открытие.

В ряде случаев мне приходилось высказывать, казалось бы, «прописные истины»: об «окончательном решении» еврейского вопроса, об отношении нацистов к евреям как к носителям «мирового зла», подлежащим уничтожению и пр., но они так и не стали «прописными» для значительной части российского общества, включая интеллектуалов.

Можно лишь согласиться с И.Альтманом, подчеркивающим, что «неонацизм, политический и этнонациональный экстремизм становятся все более осязаемыми реалиями в России» (Альтман, 2008: 149). Собственно говоря, отрицание Холокоста (равно как преуменьшение его значения, глумление над памятью его жертв) стало неотъемлемой частью не только крайне правого, но и крайне левого спектров российского общественного, научного и политического дискурсов. Говоря о правых и левых, под первыми из них я, естественно, подразумеваю националистов и расистов всех мастей, а не сторонников рыночной экономики, каковых в России почему-то именуют правыми. Поэтому, когда речь идет о России, мне приходится брать в кавычки термины «правый» и «левый», т.к. они сильно отличаются от аналогичных понятий, употребляющихся в Западной Европе и США.

Что касается «правого» и «левого» антисемитизма, то в России картина во многом сходная, хоть и имеет свою специфику.

Сторонники «правого» антисемитизма, согласно французскому ученому М. Вевьорке, это пожилые и/ или малообразованные люди, с низким уровнем дохода или безработные, придерживающиеся правых взглядов. Часто это характерно для правых голлистов и истовых католиков (Вевьорка, 2006: 9). Автор также отмечает (для некоторых областей Франции, в частности, Эльзаса) особую активность ультраправых: неонацистов и скинхедов, что выражается в надругательствах над еврейскими кладбищами и нападениях на отельных людей (Вевьорка, 2006: 10).

Ученый также пишет, что антисемитизм – это некая константа в речах ультраправых политиков и активистов. Первые – это монархисты, католики-традиционалисты, последователи Петэна. Вторые – это критики католицизма, определяющие себя как «новые язычники». Среди сторонников «правого» антисемитизма есть и умеренные, и радикальные группировки. Для католиков евреи – по-прежнему – народ, казнивший Бога, правда достойный прощения и горячей молитвы (Вевьорка, 2006: 17). Сторонники Нового порядка (неонацисты) развивают конспирологические теории, упрекают  евреев в том, что  им принадлежит власть над миром и т.п. Для них характерны обвинения типа «жидоамериканизм», «американосионизм» и т.п. Отрицание Холокоста и антисионизм – тоже составная часть идеологии ультраправых (Вевьорка, 2006: 17–18).

Надо заметить, что подобные обвинения характерны не только для Франции и не только для Западного мира. Антисемитизм, будучи культурным кодом не только российской, но и всей христианской цивилизации в целом, распространен даже в тех странах, где евреев немного и еврейская община не играет заметной роли в  жизни общества. Это как будто подтверждает распространенное в сионистской историографии восприятие антисемитизма как явления имманентного человеческой природе.

В Австралии, например, антисемитизм, хотя и имел место в прошлом, но не приобретал значительных масштабов. Кроме того, в этой стране роль евреев не слишком волновала местную общественность (Джонс, 2008: 319). Однако и в отчете о состоянии антисемитизма в Австралии за 2007 г. говорится о некотором усилении антисемитских настроений (высказывания в некоторых СМИ относительно непропорциональной роли евреев в жизни Австралии и т.д.). «Правый» антисемитизм в тихой заводи, которой считается Австралия, следовательно, тоже существует; эта страна продолжает быть «пристанищем для многих организаций, ведущих пропаганду антисемитизма, причем некоторые из них считают такую деятельность своей главной задачей. В основном это ультраправые антисемитские организации, заявляющие о себе по преимуществу в Интернете. Некоторые ультраправые маскируются под квазирелигиозную идеологию нью-эйджа, используют теорию заговора, среди них есть последователи ливийского Третьего пути и пр. К ним нередко примыкают сторонники посещений инопланетян, альтернативной медицины и борьбы аборигенов за свои права. Иными словами, в Австралии не так уж много оригинальной антисемитской пропаганды; в основном идеи импортируются из США» (Джонс, 2008: 330–332).

В России «условно правый» антисемитизм также характерен для пожилых людей, часто выросших при «пролетарском интернационализме», так и не ставшем «прививкой» от ксенофобии. Именно они нередко разделяют самые нелепые этнические стереотипы и клише. Часто (но не всегда) это люди с низким уровнем образования. Обычно «правый антисемитизм» – это антисемитизм бытовой, он также характерен для людей с низким уровнем дохода. Не все они пожилые, многие достаточно молоды, но в подавляющем большинстве малообразованны и малограмотны, о чем свидетельствуют соответствующие Интернет-ресурсы. Одним из примеров такого антисемитизма может служить сайт, где размещено обращение так называемых «приморских партизан» к полковнику Квачкову. Оно чрезвычайно безграмотно, урапатриотично; у его авторов явно присутствует «психология осажденной крепости», во       всех бедах    они винят      мировую  закулису.

За неимением голлистов в России сторонниками «правых» антисемитских взглядов выступают «простые советские люди» и так называемые «державники», монархисты, националисты и неонацисты, неоевразийцы, а также православные фундаменталисты.

В отчете ЕАЕК о состоянии антисемитизма в России  за 2007 г. (такого рода отчеты публикуются регулярно) отмечается, что антисемитизм впервые открыто проявился в высказываниях лидеров РПЦ: имеется в виду деятельность епископа Чукотского Диомида (Лихачев, 2008: 306). Замечу, однако, что антисемитские высказывания православные иерархи позволяли себе и раньше (подробнее см. главу «Вера и память»). Ранее я уже писала о том, что в отличие от РПЦ католицизм и большинство течений протестантизма очистили свои литургические тексты от антиеврейских высказываний (вм.: Deutsch Kornblatt, 2003: 209). Молчание православной церкви по этому вопросу во многом способствует негативному отношению православных иерархов и простых верующих к евреям.

На крайнем рубеже всей этой разношерстной публики находятся неонацисты, поклонники «cв. Адольфа», в недавнем прошлом – сторонники РНЕ, В настоящее время это скинхеды и тому подобные, совершающие акты вандализма и насилия – прежде всего в отношении выходцев с Кавказа и из Средней Азии. Но они нападают и на евреев; в 2006 г. ими были атакованы прихожане синагоги на Большой Бронной улице в Москве. Еще один пример: говоря о деятельности антисемитских организаций и веб-ресурсов в 2007 г., В. Лихачев анализирует крайне правый сайт М. Назарова, где в числе прочего размещаются высказывания о начале Второй мировой войны как о результате происков «еврейско-масонских кругов», о «полезном идиоте Гитлере» и т.п. (Лихачев, 2008: 300).

К стандартному «набору обвинений» у «правых» в России добавляется обвинение евреев в «делании революции» (традиция, уходящая в дореволюционную публицистику, затем к В.В. Шульгину и прочим эмигрантам, а позднее подхваченная А. И. Солженицыным и др.).  

Одно из недавних свидетельств такого рода – ксенофобский учебник по российской истории А. Вдовина и А. Барсенкова «История России. 1917–2009» для студентов исторического факультета МГУ, где содержится масса инсинуаций против евреев и других народов России.

Текст учебника (где также приведен ответ одного из его авторов на критику в их адрес). Выход в свет учебника вызвал резкую реакцию ряда еврейских и научных организаций, добившихся обсуждения этого текста в Общественной палате в сентябре 2010 г. Любопытна реакция ряда российских СМИ на это обсуждение и на текст самого учебника. Так, по мнению В. Третьякова, (занимавшего в СМИ ряд ответственных постов, в том числе главного редактора влиятельной «Независимой газеты»), этот учебник является предметом научной дискуссии, а не судебного разбирательства.  Иными словами, демонстрируется поразительная терпимость не просто к ксенофобии, но ксенофобии, преподносимой в качестве учебного пособия для студентов крупнейшего в России университета. В этой связи интересна позиция создателей исламского сайта, в целом поддерживающих антисемитские позиции авторов учебника, но выступающих против его античеченских высказываний.

Любопытно, что во время беспорядков, устроенных футбольными фанатами на Кронштадтском бульваре и на Манежной площади (11 и 15 декабря 2011 г.) звучали откровенно нацистские призывы и лозунги.  Они присутствовали и во время  «контрмитинга»  под  названием  «Москва  для  всех», проведенного вскоре после этих событий внепарламентской оппозицией на Пушкинской площади. В репортажах о нем помещена фотография молодого человека, тянущего руку в нацистском приветствии. Надо заметить, что в отличие от многочисленного митинга на Манежной, где присутствовало несколько тысяч человек, на Пушкинской площади, где проходил «контрмитинг», собралось несколько сот представителей интеллигенции; молодежь на нем была представлена сравнительно мало. Но это также свидетельствует о симпатиях определенной части молодежи к националистическим идеям.  В эти дни Интернет был буквально наводнен националистическими, прежде всего антикавказскими, но также и антисемитскими лозунгами.

Говоря о «правом» антисемитизме, невозможно не коснуться такого явления, как антииудаизм. М. Вевьорка утверждает, что «антисемитизм во Франции лишь косвенно затрагивает вопросы религии, в отличие от истерии по отношению к исламу» (Вевьорка, 2006: 12). Скорее, беспокойство и враждебность в разных слоях населения вызывает присутствие евреев на первых ролях во многих сферах жизни, пишет ученый; евреям приписывается власть капитала и способность манипуляции. «Сердца переполняют ревность и зависть, а не презрение» (Вевьорка, 2006: 12).

Умеренный антииудаизм характерен для многих христианских конфессий за рубежом. Так во многих странах, в том числе в Австралии, распространен суперцессионизм – богословская доктрина, согласно которой христианство заменило и отменило иудаизм (Джонс, 2008: 328–329).

В России же, напротив, антииудаизм в антисемитском дискурсе проступает очень явственно, хотя тут присутствуют и ревность, и зависть, и презрение, о которых писал М. Вевьорка. В нашей стране составная часть антисемитизма, в основном, правого – это именно ненависть к иудаизму, сочетающаяся с дремучим невежеством, касающимся хотя бы элементарных знаний об этой религии и традиции – не только в фундаменталистских  православных  кругах  вроде  архиепископа Анадырского и Чукотского Диомида. О подобной ненависти говорят в своих выступлениях самые разные сторонники правых взглядов, обычно ничего об иудаизме не знающие. Таковы, например, заявления о ненависти к иудаизму А. Копцева, напавшего на прихожан синагоги в Москве. Оскорбительные высказывания в адрес иудаизма постоянно появляются на сайтах российских синагог. Особенно дико выглядят обвинения в ритуальных убийствах – вообще, или же царской семьи в частности. Они звучат в основном из ультраправого, а также монархического лагеря. Тема кровавого навета весьма педалируется приверженцами М. Назарова (именно как ритуальное убийство они расценивают трагическую гибель детей в Красноярске в 2005 г.), которые требуют в подобных «сомнительных случаях» направлять  расследования «в сторону  хасидской секты» (Лихачев, 2008: 305).

Православный антииудаизм в нашей стране чаще, чем в других странах, сочетается с крайне правыми, шовинистическими взглядами. Об этом свидетельствует, например, нашумевшее письмо в Генеральную прокуратуру РФ пяти тысяч православных верующих в марте 2006 г. (среди которых были известные деятели культуры – В. Белов, В. Клыков, И. Шафаревич, Б. Спасский и др.) и запрос ряда депутатов Государственной Думы с призывом запретить еврейские религиозные и национальные организации, «живущие в соответствии с моралью Шулхан Аруха». Авторы письма требовали запрета практически всех еврейских организаций; в письме речь шла также о запрете для еврейских функционеров занимать государственные посты и должности в СМИ (подробнее об этом см. Светова, 2006, а также).

С других позиций выступают «язычники» – А.Т. Фоменко, Н.Г.   Носовский   (Носовский,   Фоменко,   2007),   сторонники «арийского» мифа, «арктической прародины», искатели Аркаима, Лапуты и др., отрицающие ценность христианства для российской истории и культуры именно из-за его «иудейских корней» (подробнее, см.: Шнирельман, 2004).

Переходя к характеристике «левого» и «крайне левого» антисемитизма, М. Вевьорка отмечает, что и прежде установкой левых режимов и партий был антисемитизм, обвинявший евреев как олицетворение власти денег, капитала, американского империализма и т.п. Кроме того, у разного рода леваков антисемитизм нередко переходил в антисионизм или отождествлялся с последним. Поэтому нет ничего нового в появлении антисемитизма слева. Во Франции его сильно подогревает палестино-израильский конфликт, в результате которого лидеры левых движений и партий резко критикуют Израиль и Америку, а также поддерживают арабо-мусульманские режимы. В основе левого антисемитизма автор видит неприятие всего еврейского (Вевьорка, 2006: 15). Далее М. Вевьорка отмечает, что само существование Государства Израиль влило новую струю в идеологию антисемитизма. Иногда такое неприятие выливается в самый махровый антисемитизм. С конца 1990-х гг. во французских СМИ получили особое распространение выступления, критикующие политику Израиля. Нередко они балансируют на грани откровенного антисемитизма (Вевьорка, 2006: 15).

Замечу, что в ряде стран, где антисемитизм традиционно – явление маргинальное, а отношение к евреям основных политических партий и СМИ в целом спокойное, именно «левый антисемитизм» наиболее отчетлив. Так, в Австралии в большинстве СМИ доминирует сочувственное отношение к жертвам Холокоста, но когда речь заходит об Израиле, то сочувствия становится меньше (Джонс, 2008: 320). Именно «левые круги подчас солидаризовались с антиизраильскими идеями реакционных расистских групп, поддерживали лозунги экстремистов, отрицающих право Израиля на существование, и возлагали на “сионистов” ответственность за всевозможные кризисы» (Джонс, 2008: 327). Причем, как и в других странах, радикализации «левого антисемитизма» способствует ближневосточный конфликт; отсюда усиление палестино-исламской риторики у левых.

В России «левый» антисемитизм также весьма распространен, особенно благодаря длительной традиции государственного антисемитизма и, в частности, кампаний по «борьбе с сионизмом». В советскую эпоху целям такой борьбы были призваны способствовать соответствующая литература и кино (фильм «Тайное и явное (Цели и деяния сионизма)»; книги В.Я. Бегуна (1980), Е. Евсеева (1971) и др. – примеры даже не балансирующей на грани, а вполне антисемитской продукции). В русле таких кампаний был создан Антисионистский Комитет Советской Общественности (создан в 1983 г.), в деятельности которого принимали участие видные деятели культуры (М. Блантер, Т. Лиознова, А. Степанова, А. Вергелис, Б. Шейнин и др.). Вполне в духе известных слов из сатирической песни А. Галича «Израильская военщина известна всему свету» в то время были выдержаны многочисленные выступления в прессе и с высоких трибун «представителей трудящихся».

Н.В. Юхнёва, писавшая об антисемитизме в бывшем СССР, тоже подчеркивала, что он имел в советском обществе давние и прочные корни, и выделяла их различные составляющие в разные периоды существования Советского государства. При этом исследовательница обращала особое внимание на искаженность русского самосознания, формировавшегося по формуле «старшего брата» и отягощенного поисками врага. Она также указывала на наметившуюся в конце 1980-х гг. тенденцию, противопоставлять христианство как религию добра и всеобщего равенства перед Богом и иудаизм как религию возмездия и зла (Iukhneva: 1989:: 53).

Эта традиция жива и в настоящее время. Подобные настроения довольно распространены в России, тем более что люди в массе своей по-прежнему плохо представляют, что такое иудаизм, не знают, что такое сионизм (последнее, как показали мои исследования, нередко справедливо и для многих людей еврейского происхождения. См., например: Носенко, 2008), Антисионистские настроения нередко сочетаются у них с православием и марксизмом. Представителями таких«взглядов»  являются,  например,  «профессиональный  ненавистник» Израиля       журналист        М.    Шевченко  и     телеведущий   М.    Леонтьев, постоянно обрушивающиеся на Государство Израиль в своих выступлениях и статьях с самыми   дикими   и   нелепыми   обвинениями.   Чего   стоят, например, высказывания М. Шевченко о чудовищном теракте в Норвегии: он говорил о том, что неонацизм, гомосексуализм и   симпатии   к   Израилю   повсюду   идут   рука   об   руку. Для этой разновидности   антисемитизма   также   характерен   антиамериканизм – константа многих российских СМИ.

В этой связи было любопытно проследить  за реакцией ряда националистических сайтов на конфликт вокруг конвоя Мира, произошедший в начале июня 2010 г. Например, на одном из таких Интернет-ресурсов – умеренно националистическом сайте  «Этносы» –  было  размещено интервью с неким «экспертом», стоящим на крайних антиизраильских позициях. Характерно и то, что для этого сайта (как и других умеренно националистических ресурсов) наряду с «антисионистскими» высказываниями в целом характерны довольно спокойные, в том числе наивно-доброжелательные комментарии по отношению к Израилю. Это объясняется как ростом антиисламских настроений в российском обществе, так и распространяющимся мнением о том, что евреи находятся «на переднем краю борьбы с исламским фундаментализмом». На более радикальных националистических сайтах и порталах же размещаются выступления уже упомянутого  М. Шевченко  и другие, прямо подпадающие под действие соответствующих статей УК (подробнее об этом будет сказано ниже).

Другой, еще более характерный для российского антисемитского Интернета пример: реакция на протест Государства Израиль против поставок Россией вооружения ХАМАСу (апрель 2011 г.). На различных сайтах собрана целая «коллекция» набивших оскомину оскорблений и обвинений в адрес евреев: на одних последних называют исключительно жидами и обвиняют в захвате власти над миром (над Россией, или, на худой конец, над Кремлем); на других содержатся грубые выпады  против  Израиля,  на  третьих –  все  это  вместе  взятое. Один из ярких примеров, в том числе безграмотности комментариев      и      озлобленности пользователей –   вот этот  портал.

Вслед за другими социологами, М. Вевьорка выделяет носителей «новой юдофобии» – мусульман и выходцев из Северной Африки. Исследователь указывает, что антисемитские выходки этих иммигрантов – своего рода компенсация и всплески чувства мстительности, которую испытывает североафриканец, ощутивший  на себе расистское отношение (Вевьорка, 2006: 9, 12).

В целом «исламский фактор» усиливает юдофобские настроения и в странах, где антисемитизм  традиционно не играл заметной роли в общественной жизни. Так, исламский антисемитизм стал заметен даже в Австралии, в частности, в юдофобских высказываниях сторонников Главного муфтия Австралии, а также в появлении в мусульманских магазинах книг и дисков, порочащих евреев и иудаизм (Джонс, 2008: 321).

В России – и в этом ее специфика – сторонники подобной «новой юдофобии» пока еще относительно малочисленны, но и они довольно заметны. В их числе уже поминавшийся М. Шевченко,  антиизраильские  и  антисемитские  выступления которого    размещены     на ряде   исламских        сайтов (http://www.islamnews.ru/news-16668.html). Это также многочисленные  антисемитские  высказывания  Председателя  Исламского комитета России Гейдара Джемаля,  ряда  чеченских  сепаратистов  и  исламских фундаменталистов на Северном Кавказе. Таковы, в частности, высказывания одного из высших исламских иерархов, сопредседателя Совета муфтиев России Н. Аширова, который сравнивал Израиль с раковой опухолью и пр. (Лихачев, 2008: 306).

Развивая свою мысль об исламском антисемитизме, М. Вевьорка говорит об антисемитизме во французских школах и связывает его с тем, что евреи воспринимаются учащимися-мусульманами как «враги ислама». Отсюда, по данным социологических опросов, проистекает насилие над еврейскими детьми в школе, появляются надписи вроде «Смерть жидам» и т.п. (Вевьорка, 2006:13).

Тут надо заметить, что, согласно моим исследованиям, антисемитские проявления в российских школах связаны не с исламом, а с бытовым, «условно правым» антисемитизмом, отсюда травля детей-евреев и оскорбительные надписи.

Заключая свой обзор разновидностей антисемитизма, М. Вевьорка отмечает, что происходит и возрождение традиционных его форм во вполне благополучной среде. Таким образом, это явление крайне разнородное (Вевьорка, 2006: 11).

В России антисемитизм не менее, если не более разнолик, поскольку разные модели исторического развития России сопровождались «своим» антисемитизмом (подробнее см., например, Поляков, 1997-1998; Шнирельман, 2005). Более того, в России нередко сочетаются, на первый взгляд, несоединимые формы антисемитизма: скажем, антииудаизм православных кругов с антисемитизмом сталинистов, как у А. Проханова, или антиизраильские высказывания и православный антисемитизм, как у М. Шевченко.

Подобная «гремучая смесь» «правого» и «левого» антисемитизма в нашей стране встречается очень часто. Помимо публичных сфер жизни, «местом его постоянной прописки» стал Интернет. При этом для модераторов националистических сайтов и, тем более, для их посетителей не важны поводы или события – значим их «еврейский компонент» (реальный или предполагаемый). Так, в комментариях на очередную акцию в защиту 31 статьи Конституции на одном из таких сайтов преобладают антидемократические лозунги, немало антисемитских   высказываний   (например). Во многих националистических блогах и на сайтах комментарии по второму делу Ходорковского тоже имеют откровенно антисемитский    характер. Подобные примеры можно множить до бесконечности.

М. Вевьорка далее пишет о феномене глобального антисемитизма как части глобального мира. Для глобального анти семитизма характерен сплав идей и стереотипов, часто заимствованных из разных лагерей. Многое из европейского антисемитизма и нацистской пропаганды возвращается теперь с Ближнего Востока (Вевьорка, 2006: 27–29). Это так называемый «антисемитизм гетто», т.е. ненависть к евреям со стороны маргиналов из бедных пригородов, часто населенных выходцами из Северной Африки (Вевьорка, 2006: 37-38). Он также рассматривает арабо-мусульманский антисемитизм во Франции как часть антисемитизма глобального. Он сочетается с расовым антисемитизмом, для которого характерны вера в «зловредность» евреев, присущую им по природе своей, а также ненависть к иудаизму, обвинение евреев в «желании владеть миром» (Вевьорка, 2006: 28–31).

Столь многочисленные ссылки на работу французского социолога, равно как и на отчеты о состоянии антисемитизма в других странах и примеры его аналогичных проявлений в России понадобились мне для того, чтобы показать действительно глобальный характер антисемитизма. Об этом свидетельствует и тот факт, что в ряде стран, где он до недавнего времени отсутствовал или считался некой экзотикой, наблюдается рост антисемитских настроений – и повсюду они встраиваются в уже проанализированные модели.

Так, в Новой Зеландии, которая всегда считалась безопасной для евреев страной, события нескольких последних лет показали, что это не совсем так. Здесь, как в  большинстве стран диаспоры, наблюдается сокращение численности людей, указавших свою этническую принадлежность как евреев;

с 2004 по 2007 гг. она сократилась с 10 000 до 6 858 человек. Участились и разнообразные антисемитские инциденты: 28% респондентов сообщали о звонках «от лиц, принадлежащих к правым группам, и людей, психически нездоровых; 40% – об оскорбительных граффити и актах вандализма; 32% связаны с лицами, внушающими подозрение» (Антисемитизм в Новой Зеландии, 2008: 341). Здесь у местных антисемитов тоже наблюдается тенденция к усилению антизападной и радикально исламской риторики (Антисемитизм в Новой Зеландии, 2008: 342–343). Даже в Японии, где до недавнего времени антисемитизм как явление отсутствовал, тоже наблюдается его возникновение и рост; причем немногочисленные проявления такового сводятся к обсуждению разного рода конспирологических теорий (например, в идеологии секты Аум Синрикё). В этой стране даже происходит коммерциализация антисемитизма (как, впрочем, и в других странах), так как широкое распространение разнообразной антисемитской продукции, в том числе книг и видеофильмов, разоблачающих «еврейскую власть», приносит немалый доход ее производителям (Антисемитизм в Японии, 2008: 344).

В России антисемитизм давно является частью глобального антисемитизма, хотя мусульманский компонент в нем пока менее отчетлив, нежели на Западе; здесь преобладают обвинения евреев в участии в революции и убийстве царской семьи – иногда оцениваемом как ритуальное. Эти наветы соединяются с обвинениями во власти капитала и пр. Кроме того, антисемитская продукция (не только в Японии, но и в нашей стране) – довольно прибыльна. Подтверждением тому служат и сайты ряда книжных магазинов, где размещаются аннотации на многие антисемитские произведения. Скажем, на сайте известного магазина OZON они не редкость: в качестве примера можно привести аннотацию на печально известную «Книгу кагала» Я. Брафмана (произведение, написанное крещеным евреем Яковом Брафманом, вышедшее в 1869 г. и содержащее массу инсинуаций в отношении евреев). Она была прорекламирована как правдивое историческое исследование. После моего письма администрации магазина эта аннотация исчезла с сайта, но через некоторое время появилась другая, на букинистический экземпляр этой же книги, где сообщается об открытии тайного еврейского государства в государстве, осуществляющего деспотическую власть над неевреями и т.п. Сходных аннотаций на этот опус немало в электронных библиотеках. Другой пример такого рода – анонс книги А. Дикого «Евреи в России и СССР», в которой сообщается, что в возникновении антисемитизма (сам термин в аннотации дается в кавычках) нередко виноваты сами евреи  и т.п. Примеры подобного рода можно перечислять очень долго, они доказывают, что книги антисемитского содержания приносят неплохой доход, и это тоже одна из причин их популярности.

Антисемитизм в России не просто «глобален», он удивительно синкретичен, и в нем бывает трудно выделить правое и левое течения. Так, на многих ресурсах, даже на умеренно-националистическом сайте «Этносы», часты комментарии, отрицающие Холокост, клеймящие «сионизм», обвиняющие евреев в том, что они в синагогах якобы призывают к убийству «гоев» и пр. Тут же можно найти примеры исламского антисемитизма, хоть и сильно уступающего по своему накалу антисемитизму православному и расистскому (например).

Кроме того, как полагают некоторые исследователи и общественные деятели, в нашей стране не хватает представительства для евреев как группы. Так, по мнению В. Лихачева, в России наблюдается предвзятое отношение к евреям со стороны чиновничества, которое можно охарактеризовать формулой: «Еврею как личности – все. Евреям как нации – ничего!» (Лихачев, 2008: 294). На первый взгляд, это не так: существуют разнообразные светские и религиозные еврейские организации, в том числе Федеральная Еврейская Национально-Культурная Автономия (ФЕНКА), призванная, в числе прочего, быть именно представительским органом; Российские Еврейский Конгресс (РЕК) и Евро-Азиатский Еврейский Конгресс (ЕАЕК) (подробнее об их возникновении и деятельности см.: Козлов, 2010), которые, в числе прочего, призваны выполнять и представительские функции. Открываются синагоги и общинные центры, у Кремлевской стены зажигается ханукия (светильник, зажигаемый во время праздника Ханука – ноябрь-декабрь по григорианскому календарю) и т.п. В то же время, «нет ни одной минуты радио- и телевещания для еврейской общины страны». Справедливости ради надо отметить, что другие этнические и конфессиональные группы также лишены доступа к федеральным СМИ (например, немцы, греки, корейцы, старообрядцы) или сильно ограничены в этом.

Анализируя ситуацию в России, В. Лихачев, в частности, отмечает: «В 2007 г. антисемитизм  окончательно стал интегральной и неотъемлемой частью русской националистической идеологии» (замечу, что он никогда ею не переставал быть – и не только в одном конкретном году). В качестве характерного примера приводится лидер ДПНИ А. Поткин (Белов), который неоднократно допускал в своих публичных выступлениях антисемитские выпады, включая обвинения евреев в ритуальных убийствах, «еврейском» характере нынешней власти и пр. (это характерный пример совмещения «правого» и «левого» антисемитизма). «Практически сошли на нет высказывавшиеся ранее идеи возможного сотрудничества русских националистов и еврейской общины в борьбе против приверженцев ислама и китайцев» (Лихачев, 2008: 299). Автор также упоминает антисемитскую риторику в «Русском марше» 4 ноября и антисемитские лозунги у КПРФ (плакаты типа «Долой жидовиденеие» и пр. (Лихачев, 2008: 300). В отчете также говорится об уже упоминавшемся мной характерном сочетании антисемитских проявлений с более популярными в широких слоях населения кавказофобией и исламофобией (то есть, подобные деятели подают антисемитизм к любым явлениям и событиям в виде обязательного «гарнира»). В 2007 г. публичные высказывания антисемитского толка позволяли себе в основном представители законодательной власти – депутаты Госдумы – Б. Миронов, Д. Рогозин, В. Илюхин и др. (Лихачев, 2008: 304). Отмечу, что это случалось и ранее, и позднее: такие высказывания допускали не только законодатели, но и представители иных сфер общественной жизни. Добавлю также, что на всех «Маршах несогласных» 2011–2012 г. (мне приходилось бывать практически на всех) русские националисты были очень активны; и практически ни один из таких маршей не обходился без лозунгов вроде «Россия без жидов», «Долой жидовскую власть» и пр.

Итоговые выводы этого отчета звучат, после всего в нем сказанного, несколько неожиданно и отличаются от выводов, сделанных французским исследователем: общее число анти- семитских публикаций в России в 2007 г. снизилось; число преступлений, связанных с применением насилия, осталось примерно том же уровне, что и в 2005-2006 гг.; при этом наблюдается некоторый рост преступлений, связанных с вандализмом. Согласно социологическим опросам, в обществе продолжается нарастание социальной дистанции по отношению к евреям, идущее с начала 1990-х гг. В то же время В. Лихачев отмечает усиление государственного противодействия антисемитским проявлениям: это, в частности, приговоры к реальным срокам за антисемитский вандализм и т.д. (Лихачев, 2008: 318).

М. Вевьорка, напротив, указывает, что ощущение опасности для евреев во Франции подогревается покушениями на людей и на имущество, как принадлежащее частным лицам, так и еврейским организациям, актами вандализма, поджогами синагог, надругательствами над еврейскими кладбищами (Вевьорка, 2006: 3).

В этом отношении в современной России ничего нового не изобретено: последние три-четыре года в различных городах тоже были совершены попытки поджога синагог и различных еврейских организаций, нападения на людей и акты вандализма, включая надругательства над еврейскими кладбищами (в их числе поджог синагоги в Марьиной Роще в Москве, общинного центра в Пензе, уже упоминавшееся нападение на прихожан в синагоге на Большой Бронной в Москве и др.). В Пензе, в частности, дважды была разбита мемориальная доска на здании школы, где учился известный актер Вениамин Зускин; впоследствии ее пришлось установить в самом здании. О многочисленных надругательствах над еврейскими могилами постоянно сообщает еврейская пресса. Тем не менее, в очередном отчете ЕАЕК делается заключение, что за «отчетный период» антисемитизм в России не усилился. Это ощущение в целом соответствует результатам многих социологических опросов, проведенных в России, и кардинально расходится с данными М. Вевьорка, отмечающего резкий «всплеск» антисемитизма во Франции на рубеже веков. Я бы сказала, что дело не в снижении уровня антисемитизма в России – он продолжает оставаться на традиционном для него уровне, усиливаясь или ослабевая, «дрейфуя» «вправо» или «влево» в зависимости от ситуации. Однако он, как уже нередко отмечалось, отходит на второй план по сравнению с другими ксенофобскими настроениями, оставаясь при этом их фоном и «составной частью» российской общественной жизни.

Более того, антисемитизм продолжает сильнейшим образом влиять на формирование еврейской самоидентификации, будучи в некоторых случаях ее основной или даже «единственной «опорой». Именно негативный опыт недавнего прошлого, как мне уже приходилось писать, оказывает огромное влияние на формирование еврейской коллективной и исторической памяти (Носенко-Штейн, 2009б).

 

 

Некоторые подходы к этому явлению

Антисемитизм как проблему рассматривают с самых различных позиций: как культурный феномен, социальное явление, проблему, лежащую в области психиатрии и т.д. В сионистской литературе антисемитизм как разновидность ксенофобии считается изначально и повсеместно присущим человеческой природе. Но даже ученые, не разделяющие сионистские убеждения, указывают на значимость этого явления как одного из факторов, поддерживающих не только комплексы самих антисемитов, но способствующих поддержке еврейской самоидентификации. Так, например, многие американские исследователи рассматривают антисемитизм наряду с участием в общинной жизни, информацией о Холокосте и поддержкой государства Израиль как один из «столпов» культурной идентичности американских евреев (Meyer, 1990: 8). Однако, по мнению других ученых, в последние годы сами евреи, которые стремятся интегрироваться в современное западное общество, нередко воспринимают антисемитизм иначе. Они допускают, что с ними обращаются как с чужаками, но сами себя чужаками не считают, полагая, что антисемиты – это просто неудачники или злые люди. Те американские евреи, которые являются сторонниками концепции «священного выживания», полагают, что некоторый уровень антисемитизма неизбежен и не опасен, хотя он может угрожать их экономическому положению и социальному статусу (Liebman, 1973: 28).

Не все американские евреи, однако, настроены столь благодушно. По данным опроса, проведенного по заказу Американского Еврейского Распределительного Комитета (Джойнт) в 2000 г., большинство опрошенных считают антисемитизм гораздо большей угрозой для выживания евреев в Америке, нежели смешанные браки (Geffen, 2001: 6). Поэтому многие ученые отмечают, что евреи по-прежнему воспринимают антисемитизм как опасное явление. Следовательно, как подчеркивают другие исследователи, он является угрозой еврейской идентичности еще и потому, что многие предпочитают путь ассимиляции, дабы избежать этой опасности (Webber, 1994: 83, 85).

По вполне понятным причинам антисемитизм в СССР стал предметом изучения для отечественных ученых только после перестройки. Так, Н. Юхнёва, говоря об антисемитизме в бывшем СССР, указывала, что он имел давние и прочные корни, и выделяла их различные составляющие в разные периоды существования Советского государства. Я также упоминала, что Н. Юхнёва подметила тенденцию противопоставлять христианство как религию добра и иудаизм как религию зла, и эта тенденция проникла даже на страницы научных изданий (Ямилинец, 2003; любопытно, что сам текст этой книги, в которой подобные юдофобские клише сочетаются с некоторыми марксистскими установками, а также аннотация на него размещены на сайте библиотеки Свято-Филаретовского православно-христианского института).

А. Милитарёв отмечает, что в России довольно обычна ситуация, когда люди, не считающие себя евреями или не склонные  думать  об  этом,  вспоминают  о  своем  еврействе «благодаря» соседям, сослуживцам и пр., а то и экстремистам-юдофобам (Милитарёв, 2002: 146). Сходным образом высказывается и Б. Винер, справедливо, на мой взгляд, подчеркивая, что непосредственное столкновение с проявлениями антисемитизма активизирует еврейскую самоидентификацию (Винер, 2002: 208), хотя я не могу согласиться с другим его утверждением, что антисемитизм мало свойствен творческой интеллигенции, где много евреев и где этнические предубеждения, как полагает исследователь, мало распространены (Винер, 2002: 209). Как показывают результаты моих исследований, а также приведенные выше примеры публикаций в прессе, равно как и произведения художественной литературы, творческой среде, к сожалению, вовсе не чужды ни антисемитизм, ни этнические предубеждения вообще. Более того, под ксенофобию и антисемитизм именно в этой среде нередко пытаются подвести «научную базу», особенно в контексте евразийства, «арийской теории», а также неоязычества. Многие антисемитские мифы конструировались и изобретаются поныне именно представителями интеллектуальной элиты (или, скорее, ее околоинтеллектуального подобия) (Шнирельман, 2004).

 

 

Угроза – кому и чему?

Антисемитизм можно рассматривать как фактор, угрожающий интересам или даже существованию евреев как группы. В ряде случаев он также мешает формированию положительной самоидентификации идентичности, нередко приводя к складыванию по преимуществу «негативной».

Антисемитизм в его явных или скрытых проявлениях также способствует сохранению еврейской культурной памяти. Такая память нередко окрашена в мрачные тона: говоря о своем еврействе, люди вспоминают, прежде всего, проявления антисемитизма, причем далеко не всегда по отношению к ним лично. Как показывают исследования, за последние 12 месяцев в общественных местах и в государственных учреждениях лишь немногие респонденты ощущали на себе проявления антисемитизма (Табл. 49 и  50).

Немногим чаще это происходит дома или во дворе (Табл. 51).

 

Таблица 49.

В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично в общественных местах? (%)

 

Часто	1,5
Редко	15,9
Ни разу	69,6
Не помню	1,4
Нет ответа	11,6
Итого	100,0

 

 

Таблица 50.

В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично в государственном учреждении? (%)

 

Часто	1,5
Редко	4,3
Ни разу	84,1
Не помню	2,9
Нет ответа	7,2
Итого	100,0

 

Таблица 51.

В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично в доме, во дворе? (%)

 

Часто	3,0
Редко	11,6
Ни разу	72,5
Не помню	7,2
Нет ответа	5,7
Итого	100,0

 

Значительно реже люди сталкиваются с такими проявлениями на работе (Табл. 52). Часто с ними вообще никто не сталкивался; правда, более 30 % тех, кто написал, что к ним это не относится – неработающие пенсионеры и студенты.

 

Таблица 52.

В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично на работе? (%)

 

Редко	7,2
Ни разу	58,0
Не помню	1,5
Ко мне это не относится	30,4
Нет ответа	2,9
Итого	100,0

 

 

Совсем редко респонденты сталкивались с антисемитскими проявлениями в учебных учреждениях (Табл. 53).

 

Таблица 53.

В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично в учебном заведении? (%)

 

Редко	1,4
Ни разу	34,8
Не помню	2,9
Ко мне это не относится	52,2
Нет ответа	8,7
Итого	100,0

 

Несколько чаще люди сталкиваются с такими проявлениями на улице и в общественном транспорте (т.е. там, где они либо не могут обратиться за помощью, либо сделать это затруднительно) (Табл. 54).

 

Таблица 54. В течение последнего года (12 месяцев) приходилось ли Вам сталкиваться с проявлениями антисемитизма в отношении Вас лично на улице, в транспорте? (%)

 

Часто	7,2
Редко	29,0
Ни разу	56,5
Не помню	2,9
Нет ответа	4,4
Итого	100,0

 

Тенденция в целом сходна с той, которую выявили в своем опросе середины 2000-х гг. В.Д. Шапиро и его соавторы (Шапиро и др., 2006а: 174) – чаще всего с подобными явлениями люди сталкиваются на улице, реже – на работе и в вузах.

В опросе А. Осовцова и И. Яковенко не дифференцировано, где именно люди сталкивались с антисемитскими выходками. Разные категории респондентов сталкивались с ними (лично или по отношению к близким родственникам) в различной мере: «очень часто, можно сказать, систематически» – 9,0 %; посетители еврейских молодежных организаций – 5,0%; 14.5% – посетители синагоги в Москве и 11,7% – участвовавшие в Интернет-опросе (Осовцов, Яковенко, 2011: 222). Здесь в целом можно отметить сходные тенденции: молодые люди сталкиваются с подобными явлениями реже (или меньше обращают на них внимание); прихожанам синагоги в Москве действительно приходится видеть намалеванные на стенах синагоги лозунги, свастики и надписи антисемитского содержания, а участники Интернет-опроса, много времени проводящие во всемирной паутине, постоянно сталкиваются с подобного рода «материалами».

Несмотря на в целом спокойное восприятие антисемитизма в России, несмотря на относительно редкие личные столкновения с ним, это явление давно стало тем фоном, на котором механизм передачи культурного опыта функционирует и в большей или меньшей степени воздействует практически на все типы самоидентификации современных евреев.

 Хранители, нередко пережившие Холокост, к проявлениям бытового антисемитизма относятся довольно спокойно.

Эрик Ш., 83 года, пенсионер, подростком по дороге в эвакуацию пережил гибель матери, говорил (Москва, 2008):

«Да нет, особенно такого не было. Вот в войну, когда все драпали так, что пятки сверкали, над нами немецкие самолеты летали. Они еще и листовки сбрасывали, там писали, что все беды из-за евреев. Вот это был антисемитизм, даже люди их читали и начинали говорить и делать всякие гадости. … После войны было, когда «дело врачей» шло, ну, как-то кто-то в трамвае меня жидом обозвал. Ну, а у меня тогда разряд был по боксу, я развернулся и врезал. … А так особенно нет, не было. На работе никогда. Ну, как-то в санатории на Западной Украине одна врачиха думала, что я не слышу и сказала, что она жидов бы перестреляла. Так, глупости всякие разные».

Некоторые из них даже утверждают, что непосредственно их бытовой или государственный антисемитизм советской эпохи не коснулся. Абрам П., 82 года, журналист и краевед, утверждал (Пенза, 2007):

«Вы знаете, в Пензе никогда не было погромов. Никогда.

… Но всегда был бытовой антисемитизм. Всегда. Я на себе антисемитизма никогда не испытывал. Тем более явного, открытого, яркого никогда не испытывал. Пенза – тихий город, хотя бытовой антисемитизм существовал всегда». (Далее Абрам рассказал о примере вандализма, когда в Пензе была дважды разбита мемориальная доска на школе № 4 – бывшем реальном училище, где учился В. Зускин, а также о попытке поджога местного общинного центра).

Информанты с «русским» типом самоидентификации чаще других утверждают, что с антисемитизмом не сталкивались или же не считают его проявления серьезными. Так, Евгения С., 64 года, говорила о своей жизни (Пенза, 2007)

«Знаете, … я вообще-то считала, что такого уж антисемитизма у нас все-таки не было. И вот, очень многие знали, что у меня мама еврейка, но, тем не менее, никто мне никаких препятствий  не  чинил.  Я  закончила  институт  отлично.  …  Мне предложили остаться в аспирантуре, поступать. Я поступила в аспирантуру. Потом мне предложили остаться работать в институте после защиты. Я работала там доцентом, заведующей кафедрой. То есть, все это как бы это не отражалось. Но я, конечно, «русская». Не знаю, быть может, если бы я была «еврейка» (имеется в виду запись в паспорте – Е.Н.-Ш.), может, было бы что-то. Но, единственно, в детстве, конечно, говорили. Ну, например: “вон у нее мать – еврейка”. И ничего. У меня брат, так он закатывал скандалы дома: “Я не хочу, чтобы мама у меня была еврейка”. Видимо, вот так, во дворе ребята, ну, маленький когда еще был. … Она говорит: “А что у меня нос другой, глаза другие или руки, или ноги, а что-то я не такая вот как другие люди, русские?… Ну, пусть говорят”. … Ну и брат, конечно, закончил с отличием школу и институт, сестра тоже». Информанты моложе 40 лет с таким типом самоидентификации, как правило, не могут вспомнить и таких «дразнилок», а к проявлениям государственного антисемитизма относятся спокойно.

Екатерина В., 34 года, врач, говорила (Москва, 2009):

«Я просто знала, что у меня мама еврейка, но меня никогда не дразнили, ни в школе, ни в садике. Да я ведь и внешне не похожа, и фамилия у меня папина. То есть, я знала, но не афишировала, а меня и не спрашивал никто. Бывает, конечно, что при мне кто-то что-то о евреях скажет, но на чужой роток платок ведь не накинешь. О других национальностях тоже говорят».

Для многих представителей этой группы антисемитизм, наряду  с  самим  фактом  их  происхождения –  то,  что  как-то (обычно очень слабо) связывает их с еврейством (напрямую или в латентной форме) и формирует их коллективную память. Высказывание Дмитрия К., 59 лет, историка, причислявшего себя скорее к русской культурной традиции, хорошо иллюстрирует это (Москва, 2000):

«Когда я сталкиваюсь с людьми, которые евреев не принимают как таковых, я сам себя произношу евреем, чтобы показать, что это не позор, а своего рода обычная принадлежность к тому или иному народу».

Наиболее остро переживают проявления антисемитизма информанты с негативным типом самоидентификации. Это не просто главный и нередко единственный фактор, формирующий их «еврейскую негативную» самоидентификацию, но и неотъемлемый элемент их памяти как группы. Олицетворением такого типа является главная героиня уже упоминавшегося романа Е. Чижовой Маша-Мария. Будучи полностью равнодушной к еврейской истории и культуре, с презрением относясь к увлечению брата ивритом и намерениями эмигрировать, она крайне резко, иногда не вполне адекватно реагирует как на государственный, так и на бытовой антисемитизм (иногда видя его и там, где его нет). Такова сцена в больнице, куда попадает ее родственник и где Маша-Мария, подозревая, что врач плохо будет лечить пациента-«жида», устраивает ему дикую сцену, сначала угрожая ему скальпелем, а затем нанеся рану самой себе. (При этом врач, эту рану зашивший и давший ей обезболивающие и успокоительные препараты, на  всем протяжении этой сцены ни каких поводов заподозрить его в антисемитизме не дает) (Чижова, 2005: 216–218). Но болезненная мнительность героини в этом отношении довольно показательна.

Информанты моложе 30 лет (таких в этой группе немного) нередко говорят, что их лично это явление не затрагивало, но его испытывали их родители или более пожилые родственники.

Так, Татьяна С., 28 лет, психолог, рассказывала (Орел, 2009):

«Нет, меня лично это не затрагивало. По жизни вообще не мешало. Я, конечно, знала, что это есть, и если при мне начинали гадости про евреев говорить – всегда выступала в защиту, но меня – нет, не трогали. … Вот папа рассказывал, да, его, да, в детстве дразнили и даже били. И на работе у него сложности были. … И у его матери тоже было много чего от этого».

Другие указывают, что сталкивались с проявлениями антисемитизма в свой адрес, или по отношению к посторонним людям (на бытовом уровне). При этом опрошенные подчеркивали, что хотя им и было неприятно, но в жизни проявления антисемитизма им не мешали.

Владимир Н., 49 лет, предприниматель, рассказывал о том, как государственный антисемитизм отразился на судьбе его матери (Москва, 2000):

«Она в 52-53 году закончила юрфак, не могла найти работу с такой фамилией. Она нанялась нянечкой в детском саду работать. Только в 60-е годы, когда стали вводить хозрасчет, появился острейший дефицит в юридических работниках на предприятиях, только тогда она смогла устроиться юристом. Достаточно моих друзей нахлебались этого в школе. Естественно, я все это знал, представлял и ощущал».

В целом восприятие антисемитизма в этой группе (иногда даже у молодых информантов) чрезвычайно болезненно. Одно из таких высказываний очень яркое, поэтому позволю привести его целиком. Екатерина К., 24 года, рассказывала мне об одном эпизоде (Москва, 1999):

«Да, конечно (встречалась с проявлениями антисемитизма – Е.Н.-Ш.). Хотя я не похожа на еврейку, но я этого никогда не скрывала, потому приходилось. Из-за того, что я не похожа на еврейку и фамилия нееврейская, люди проявляли антисемитизм вообще. Я гордо заявляла, что я тоже наполовину еврейка и тогда эти проявления антисемитизма оборачивались против меня. Это уже началось с детства, это уже в школе было. А в основном в студенческие годы. У нас преподаватель был один, который исповедовал антисемитизм вообще, и когда я сказала, что во мне есть еврейская кровь, то начались обвинения, что мы все спровоцированы, организованы, словом, вся чушь, которая только может быть, что я с автоматом где-то бегаю и т.д. Это был преподаватель философии. Он после экзамена при мне с другим студентом-негром завел разговор о евреях, о том, что они организованы и убивают русских. Я тоже сказала, кто я, и что я ни в какой организации не состою. Он тут же мне сказал: “Ты из себя дурочку не строй. Вы все повязаны”, ну и так далее в том же роде. Я говорю ему: “Ну, и что же, по-вашему, с евреями надо делать?” – “Убивать”. – “Всех?” – “Да”. – “И меня?” – “И тебя тоже”. – “И моего ребенка? – я тогда была на последнем месяце, думала тут же и рожу!» И вот тут, знаете, он, наконец, задумался, замолчал как-то и сказал: “Нет, ребенка не надо”. Понимаете, все же это его остановило».

Опрошенные старше 40 лет обычно говорят, что сталкивались с проявлениями антисемитизма по отношению к себе (78% в этой группе), он им нередко мешал в карьере (54%), еще чаще это касалось членов их семей (52%).

Алексей  Л.,  59  лет,  историк,  рассказывал  о  своем  отце (Москва, 2010):

«Во время войны он пошел на фронт добровольцем, хотя у него бронь была, был ранен тяжело. Но в 52–53 гг., когда дело врачей шло, его отец был арестован – он был врачом эпидемиологом, и его обвиняли, что он так чего-то отравлял.

… И у отца неприятности были, он не очень любил про это рассказывать, говорил только, что были сильные тычки и что ординатура накрылась. … Он тогда уехал в Навои, это в Средней Азии, стройка социализма, как тогда говорили, и там он в этой вот интернациональной среде. Где все они были русские среди местного населения, там он чувствовал себя комфортно и свободно. Но в общем он был, конечно, на всю жизнь напуганным человеком, хоть и войну прошел. … И когда я поступал в институт, то тоже два раза не мог поступить, пришлось пойти работать медбратом в больницу».

Григорий В., 64 года, инженер-строитель, утверждал (Пенза, 2007):

«Да, когда я поступил в институт, хотя я тогда многого еще не понимал… И когда я закончил институт, у меня с трудоустройством ничего не получалось – фамилия и запись в паспорте – и все. …И потом на работе. Это уж потом стали относиться нормально. А сначала секретарь нашей партийной организации так много мне крови попортил».

Из-за проявлений антисемитизма некоторые информанты с таким типом самоидентификации даже ощущали свою еврейскую составляющую как помеху в жизни и даже как своего рода изгойство. Так, Татьяна П., 68 лет, пенсионерка, говорила (Петербург, 1999):

«В детстве меня называли жидовкой и даже стали бить. Но я сказала, что я русская, и они вдруг растерялись – ну, дети, знаете. Но и потом меня били. Это какие-то чужие дети, им, наверное, взрослые сказали, потому что знакомые дети меня не трогали. … Я изредка встречаюсь с антисемитизмом в очередях. Оскорбляли мою среднюю сестру: “Когда вы все в свой Израиль уедете?” Я всю жизнь себя ощущала неполноценной из-за национальности. Я  бы попыталась куда-нибудь  поступить, но, говорят, что не принимают евреев».

Как я уже говорила, у информантов с «двойственным» типом самоидентификации – одна из ее «опор» (наряду с интересом к еврейской культуре) – это именно антисемитизм. Здесь тоже многие опрошенные испытывали на себе антисемитские выходки (64% в этой группе), к близким родственникам (48%), государственный антисемитизм сказывался на их продвижении по работе (38%).

Марина К., 51 год, историк, говорила (Москва, 2002):

«Нет, я видела, как это происходило с другими, и это меня всегда очень задевало, и я всегда лезла в драку и на рожон, по-разному приходилось действовать, когда оскорбляли, ну называли жидами, какого-то ребенка пытались обижать. Но в отношении себя самой – нет, этого не было. Мне приходилось с этим сталкиваться в школе, в больнице, всюду, где расширяется общение и приходится сталкиваться с взглядами, противными душе, там и начинались споры и разговоры, когда пытались чернить».

Илья Н., 58 лет, историк, говорил, что его осознание собственного еврейства возникло именно из-за проявлений государственного антисемитизма (Москва, 2009):

«Все мы поступали в университет, все мы знали, как это все будет с такой фамилией, с такой записью в паспорте. У меня все знание актуально-социальное было».

Наталья  Ф.,  42  года,  преподаватель  истории,  говорила (Москва, 2005):

«Да, в школе, у нас была одна девочка, ее, видимо, в семье, она из очень простой семьи была, так ее научили, что евреи такие-сякие. Ну, она сумела всех настроить против девочек-евреек. И обзывали, и били, и всякое было. … Потом в институте было очень обидно, когда почти вся группа поехала на практику в Венгрию, а я и еще одна девочка, тоже еврейка, нет. … И на работу потом долго не брали. … А всякие разговоры я всю жизнь слышу, всегда восстаю, я ведь внешне не похожа, поэтому при мне всякое такое и говорят. Я даже в драку влезала».

Молодые информанты нередко рассказывали, что, хотя им самим не приходилось испытывать на себе проявления антисемитизма, они нередко слышат оскорбительные для евреев высказывания и разговоры. Так, Артем В., 26 лет, работает в отделении сотовой связи, говорил (Смоленск, 2008):

«Ну да, такие разговоры нередко приходится слушать. Вот тут недавно ехал в Москву в поезде, в соседнем купе, ну, в плацкартном купе, ругали Чубайса и вообще евреев, ну чушь всякая. Приходилось все это слушать».

В некоторых случаях антисемитизм стал для информантов даже своего рода  психотравмой или тем  «поворотным моментом», после которого они начали ощущать свою принадлежность к еврейству. Ярко рассказывала об этом мне Алла Д., 58 лет, психолог, работала на момент интервью в еврейской благотворительной организации (Петербург, 1999):

«Поскольку у нас в семье никогда разговоров о национальности не было, думаю, что особого чувства (принадлежности к еврейству – Е.Н.-Ш.) у меня не было. Но, к сожалению, у меня было два страшных года, как я считаю, я стала чувствовать себя еврейкой тоже. Это 52-53 годы – я столкнулась впервые с проявлениями антисемитизма, открытого, жестокого. Когда в классе каждый день – а нас было пятеро евреев – половинок и чистых – могли подойти и сказать что-нибудь обидное. И я стала бояться людей, потому что у меня возник миллион вопросов. Почему я не такая как все? Но когда я пришла к маме и попросила объяснить – она сказала: “Не обращай внимания и все”. То есть, никаких объяснений у меня не было… Тогда вот впервые и появился интерес – понять – почему я не такая. Понимаете, когда с этим постоянно сталкиваешься, это постоянная боль. …Мне мой мальчик об этом говорил – я с ним порвала, “как, – говорю, – вам не стыдно – вы мне в открытую говорите, что я не такая, что мне нельзя” (устроиться на хорошую работу – Е.Н.-Ш.). Понимаете, это было такое детство. Это было жуткое время, пока я не устроилась. … Когда я впервые попала в эту среду, в «Хэсед» (благотворительная еврейская организация – Е.Н.-Ш.), что-то впервые во мне как бы проснулось, что-то не поддающееся словам».

Как я уже отмечала, в этой группе на формирование культурной самоидентификации влияет не только негативный личный опыт, но и позитивный. Поэтому «поворотный момент» не всегда связан с проявлениями антисемитизма – или не только с ним. Коллективная память в этой группе тоже базируется не только на рассказах и свидетельствах об антисемитских выходках. Люди – и не только в этой группе – уже не «напуганные евреи», они интересуются еврейской историей и культурой и «обнаруживают», что этим можно гордиться. Из Табл. 55 видно: половина респондентов считает чувство гордости за свой народ необходимым для того, чтобы «быть евреем». Необходимо, однако, учесть, что в эти цифры входят и те, для кого собственное еврейство предметом гордости никогда не было.

 

Таблица 55.

 

Нужно ли гордиться своей национальностью? (%)

 

Обязательно	50,7
Желательно	15,9
Не имеет значения	10,1
Затрудняюсь ответить	18,8
Нет ответа	4,5
Итого	100,0

 

 

Чуть больше – 53, 6% опрошенных считают, что необходимо не скрывать свое еврейство, и почти 30% более осторожны и считают это желательным (Табл. 56).

 

Таблица 56.

 

Нужно ли, на Ваш взгляд, не скрывать своей принадлежности к евреям? (%)

 

Обязательно	53,6
Желательно	29,0
Не имеет значения	4,4
Затрудняюсь ответить	5,8
Нет ответа	7,2
Итого	100,0

 

«Новые евреи» обычно говорили, что не сталкивались с проявлениями антисемитизма по отношению к себе или подчеркивали, что это были редкие проявления бытового антисемитизма, которые не мешали их карьере.

Максим Р., 20 лет, студент, не относился к этой проблеме серьезно (Москва, 2008):

«Пару раз обзывали. Какая-то тетушка жидом обозвала, еще раз что-то типа этого. Но так, чтобы нападали – нет, такого не было. Просто как бы неадекватные люди».

Мария В., 22 года, студентка, говорила сходным образом (Краснодар, 2007):

«Нет, я так не помню. Хотя, как-то я ехала в автобусе, и один парень сказал другому: “Вон, смотри, евреечка едет”. Было неприятно. А так – нет».

Хотя в отдельных случаях и молодым людям случалось быть объектами или свидетелями нападений. Об одном из них, уже упоминавшемся нападении скинхедов на общинный еврейский центр в Пензе, Сергей В., 26 лет (2007), рассказывал так:

«Были случаи, когда сюда приходили, били стекла, угрожали, еще что-то. Говорить о том, что это носит массовый характер или действительно отторгает евреев из России, не могу сказать. … Есть какие-то группы маргинальные, которые пытаются либо самореализоваться, так как это, как правило, очень ущербные какие-то  ребята, либо это… действуют  по указке политических движений, которые пытаются дивиденды себе таким образом заработать. К счастью, это очень сейчас нечасто проявляется, сейчас редко такие случаи бывают».

Некоторые информанты отмечают, что сталкиваются не с антисемитизмом как отдельным явлением, а с проявлениями ксенофобии вообще. Так, Петр Д., 32 года, говорил (Москва, 2008):

«Да, этим летом. Я столкнулся с проявлением не столько даже антисемитизма, сколько ксенофобии, когда рано утром в сквере несколько пьяных молодых людей сообщили мне, что вход в Москву теперь платный. На мой взгляд, это не антисемитизм, а просто ксенофобия, что я не русоволосый и не голубоглазый. Причем, целью людей было, в общем-то, меня попросту побить».

Елена Д., 30 лет, биолог, рассказывала (Москва, 2007):

«Меня, знаете, сколько раз принимали за черную. Причем, не только какие-то там скины, нет, просто в транспорте – тети-дяди. Милиционеры один раз остановили и потребовали документы.  “Почему?”-  спрашиваю.  “Как  лицо  кавказской национальности,” – говорят. Дико все это».

Как я уже говорила, такое отношение к антисемитизму у этого «непуганого» поколения может быть отчасти объяснено возрастом информантов и их коротким социальным опытом и, в силу этого, «короткой памятью», равно как и исчезновением государственного антисемитизма. В то же время многие информанты (62% в этой группе) помнят рассказы своих родственников о том, как антисемитизм повлиял на их судьбы. Иными словами, и на их социальную память это явление повлияло, хотя и опосредованно.

По словам Романа С., 19 лет, занятого на временной работе (Москва, 2000):

«Нет, со мной самим ничего этого не было. А у мамы – да, она рассказывала. Ей приходилось. Но она всегда гордилась своей национальностью, и всем об этом говорила. У нее на работе все знают, она не скрывает этого».

Среди этих информантов встречаются суждения, согласно которым антисемитизм помогает некоторым людям почувствовать себя евреями. Об этом например, мне говорила Валерия П., 22 года, студентка (Краснодар, 2007):

«Как ни странно это говорить, антисемитизм, хоть это и ужасная вещь, тем не менее, он многим помогает себя чувствовать евреем. Не дает забыть. Многие евреи, которые просто как бы знают, что они евреи и все, никуда не ходят, ничего не соблюдают, так и они, из-за антисемитизма, не забывают, кто они. Даже если они как бы хотят забыть, что они евреи, им антисемиты все равно напомнят».

Информантка в целом верно сформулировала роль антисемитизма как важного фактора, способствующего сохранению еврейской культурной памяти.

Люди с разными типами самоидентификации сходятся в том, что характер антисемитизма по сравнению с советской эпохой сильно изменился: государственный практически исчез. Более того, только чуть более 10% опрошенных полагает, что антисемитизм с современной России усилился, если сравнивать его с ситуацией советской эпохи (Табл. 57). 30,4% уверены, что он ослабел, а 40,6% думают, что он остался на прежнем уровне. Среди давших другой ответ многие говорили, что антисемитизма меньше не стало, но он стал другим, принял другие формы.

 

Таблица 57.

 

Как Вы думаете, как изменился в России антисемитизм по сравнению с ситуацией в СССР? (%)

 

Усилился	10,2
Остался на прежнем уровне	40,6
Стал меньше	30,4
Другой ответ	8,7
Затрудняюсь ответить	10,1
Итого	100,0

 

Данные В. Шапиро и его коллег для Петербурга середины 2000-х гг. несколько отличаются: от 1/10 до 1/3 респондентов полагает, что антисемитские настроения в Петербурге усилились, а от половины до 2/3 считает, что они остались на прежнем уровне (Шапиро и др., 2006а: 174–175). Возможно, более высокие показатели для ряда возрастных категорий объясняются тем, что исследователи проводили свой опрос в одном мегаполисе, в то время как мое исследование отражает усредненное восприятие людей, проживающих как в больших, так и в относительно небольших городских центрах.

Любопытно сопоставить все эти цифры  с результатами, полученными А. Осовцовым и И. Яковенко. Они сопоставляют восприятие антисемитизма респондентами в СССР в 1980-е гг., в 1990-е и в нулевые. По мнению всех категорий их респондентов – от молодежи и посетителей московской синагоги до горских евреев и участников Интернет-опроса, антисемитизм сильнее проявлялся в 1980-е гг. (так полагали 23,5% молодых посетителей еврейских организаций и 42,4% опрошенных с помощью принципа «снежного кома»). Менее всего, по мнению опрошенных, он проявлялся в нулевые годы (от 4,1 % у горских евреев до 21,0% у прихожан московской синагоги). 1990-е гг. занимают промежуточное положение, причем, больше всего он был заметен в это время по мнению участников Интернет-опроса (17,7%) (Осовцов, Яковенко, 2011: 223).

Кроме того, многие информанты обращают внимание на то, что в советское время не существовало – во всяком случае, открыто – многочисленных организаций, для которых ксенофобия и/или антисемитизм стали основой их идеологии (52% опрошенных). Очень многие считают, что после перестройки антисемитизм стал более открытым и агрессивным. Многим людям известно о деятельности антисемитских организаций; большинство за последние семь лет называли скинхедов (скинов, бритоголовых) и РНЕ (Табл. 58). За последние несколько лет печальную известность приобрело также ДПНИ – антисемитской организацией, функционирующей в их городе его назвали более 40% опрошенных. Среди других ответов были «Память», «Атаманский казачий круг» и пр.

 

Таблица 58.

 

Какие антисемитские организации есть в вашем городе? (%)

 

Скинхеды	50,0
РНЕ	36,1
Движение против нелегальной иммиграции	40,6
Другое	11,1
Нет ответа	16,7
Всего	133,3

 

Правда, надо заметить, что некоторые информанты – их более 16 % – это люди с «русским» типом самоидентификации, и они утверждают, что не знают о существовании каких- либо антисемитских организаций. Петр Д., 32 года, говорил (Москва, 2008):

«В Российской Федерации вообще живы еще «Русское Национальное Единство», насколько я понимаю, господина Баркашова, в разных частях страны, это просто из Москвы их вынесли. Что характерно, когда я вернулся из Израиля в Москву, недалеко от нашего дома в парке, который называется Терлецкие пруды, была штаб-квартира РНЕ, и там, где бабушка меня катала на коляске, расхаживали молодчики в черной форме со свастикой на рукаве и с резиновыми дубинками. Я тогда вернулся, буквально недавно вышедший из израильской армии, я все шарил себя по боку в поисках автомата. К сожалению, он не обнаруживался. А там, где я читал журнальчики в детстве, была штаб-квартира с гигантским флагом с коловратом, и там, видимо, их руководители проводили политзанятия, и сидело человек по 30, по 50, вполне взрослых, адекватных людей, скажем, не юношей бритоголовых. Есть сейчас большое количество боевых организаций молодежи. Конкретно по названиям, конечно, сложно сказать, но это разные виды скинхедов, то есть бритоголовых. Мне рассказывали, что в этих структурах есть и евреи по национальности».

Люди в возрасте 40 лет и старше несколько лет назад называли и отдельных персонажей: Макашова, Баркашова, иногда – Зюганова и некоторых православных иерархов.

Некоторые респонденты получали от подобных организаций листовки с угрозами или предложением уехать в Израиль. Так Анна Э., 49 лет, руководитель общинной библиотеки, рассказывала о листовках за подписью «Атаманский казачий круг», которые бросали в ее почтовый ящик (Москва, 2000). Уже упомянутая Юлия П. так рассказывала мне о деятельности РНЕ в Петербурге в 2000 г.:

«А сейчас вообще жуть, сейчас по всему городу развешены плакаты этими РНЕ, это просто на каждом столбе. Причем, на удивление, пока это было просто пассивно, висели эти плакаты. У меня есть знакомый, они издавали газету антифашистскую, так он сказал: “Ты заметила, сколько по городу этих плакатов?” И в этот же день я поехала домой, я живу не в центре города, в новом районе. Так там не через столб, на каждом столбе были афиши с этим РНЕ – где они собираются и русский порядок устраивать и вообще. То есть начинается достаточно агрессивная политика».

Олег Б., 43 года, редактор, рассказывал о своих впечатлениях от подобной деятельности (Великий Новгород, 2007):

«У нас в городе они не особо активны. Но в Интернете – просто море всего этого. Я постоянно получаю, это как спам, разные письма, ну, знаете, написано о засилье евреев и тому подобном, Русские Люди с большой буквы и так далее. Призывы всякие – бороться, поливают евреев, Америку, Израиль, ну, Вы знаете».

Многие опрошенные (48%) считают антисемитизм и антисемитские организации потенциально опасными, т. е. в том случае, если в обществе произойдут резкие политические изменения.

Леонид П., 53 года, говорил (Москва, 1999):

«Сейчас они, наверное, скорее всего не опасны, но при определенных условиях, да, конечно, могут представлять собой опасность. Они агрессивны, они вовлекают в свои ряды молодежь, забивают им голову такими человеконенавистническими идеями. Они опасны тем, что воздействуют на молодежь».

Сходно высказывались и другие опрошенные, например, Виктория С., 33 года, работник «Гиллеля» (Петербург, 2000):

«Да, могут (быть опасны – Е. Н.-Ш.). То, что я вижу, у них огромная поддержка, не знаю, за счет чего. И даже как-то люди к ним лояльно относятся чужие, ветераны, которые прошли всю войну. Мне так кажется, во всяком случае. И в какой-то момент это все может возродиться».

Андрей Р-й, 22 года, студент, утверждал (Москва, 2000):

«На данный момент, по-моему, (опасности – Е.Н.-Ш.) нет. Но ими могут манипулировать. Тогда они могут приобрести опасность. Это зависит от состава. Это по большей части такая шпана, подростки, увлекающиеся всем и вся. Но пока это еще дезорганизовано. Чем больше они начнут завоевывать симпатии у среднего класса, тем это будет страшнее».

Спустя   несколько   лет   Любовь   Е.,   64   года,   говорила (Москва, 2005):

«Во-первых, опасными, потому что сейчас в эти организации входит молодежь, и молодежь эта влечет за собой следующие поколения. Сейчас вообще творится что-то невероятное. Конечно, они не у власти, слава Богу. Пока. Но то, что сейчас происходит в Думе и по поводу евреев, хотели отменить все учреждения еврейские – это как?

(Имелся в виду эпизод с уже упоминавшимся письмом 5 000 членов Русского Национального Собора в прокуратуру и одновременно депутатский запрос с призывом запретить все еврейские и национальные объединения).

Особенно эмоциональны в восприятии таких организаций и группировок люди с «негативной» самоидентификацией. Инга Д., 43 года, временно не работающая, говорила (Смоленск, 2008):

«Конечно, очень опасны. У них же человеконенавистнические идеи в башке! Они же убивают! Послушайте, они же кавказцам, вообще неславянам просто прохода не дают. Сколько уже случаев было – и все их почему-то не раскрывают. Значит, их покрывает кто-то, на самом верху».

Многие информанты указывают, что подобные организации и идеология представляют опасность, прежде всего, потому, что оказывают серьезное влияние на молодежь.

Иногда опрошенные отмечали, что испытывают страх за себя или за своих близких.

Так, Татьяна К., 52 года, искусствовед, не только считает такие организации в принципе опасными для общества, но испытывает и страх за свою семью (Москва, 2000):

«Они (антисемитские организации – Е.Н.-Ш.) воспитывают чудовищные мысли. История с синагогой, когда человек ранил сотрудника – это ужасно. Они ведь агрессивные, поэтому мне кажется, они представляют собой угрозу… В глубине души у меня часто бывает страх. В начале перестройки особенно, когда все боялись погромов, я боялась за детей, думала, куда мне их пристроить, куда и каким родственникам их спрятать».

Характерно, однако, что во время интервью, проводившихся после 2004 г., информанты почти единодушно отмечали: несмотря на высокий уровень бытового антисемитизма, агрессия в обществе в основном направлена против выходцев с Кавказа (а в последние лет пять – и из Центральной Азии). Так,  они  говорили  о  «нападениях  на  азеров»,  о  том,  что «ненависть к кавказцам», к «азиатам» отодвинула неприязнь к евреям на второй план.

Но некоторые информанты (16% всех опрошенных) довольно спокойно относятся к существованию антисемитских организаций, видя в них просто своего рода молодежные тусовки, которые не могут серьезно угрожать кому-либо.

По мнению большинства опрошенных, (64%), причиной антисемитизма является зависть, а также ксенофобия (48%), присущая человеку. Большинство ответов сводятся к констатации именно этих явлений как причин и корней антисемитизма, хотя, конечно, ряд опрошенных называет и дополнительные причины или дают другие ответы. Значительное число респондентов подчеркивают, что антисемитизм неизбежен, так как это, прежде всего, поиск врага (33%), а также проявление комплекса неполноценности (21%).

Стас К., 21 год, студент, размышлял (Пенза, 2001):

«У меня мама русская, я вырос как-никак здесь, у нас такой… русский менталитет. Ну, то, что мы родились в России, выросли в России, под влиянием там русской культуры. Но, несмотря на национальность, я лоялен абсолютно ко всем. Даже вот к мусульманам, которые… у нас просто в Пензе очень огромное количество мусульман. Я не знаю, просто очень часто сталкиваешься с антисемитизмом и очень видно, что вообще-то большая часть антисемитов, и бытовых, они в принципе даже не знакомы с евреями, они не знают ни одного еврея, но все равно… Глупость, зависть, да, наверное, я не знаю – зависть. К чему вот?».

В целом ответы и высказывания людей еврейского происхождения о причинах возникновения антисемитизма (вне зависимости от их самоидентификации) легко свести к нескольким «блокам».

-    чаще всего, как уже отмечалось, причиной возникновения антисемитизма называют зависть.

-    в числе таких причин отмечают желание найти «козла отпущения», повинного во всяческих неудачах, или же поиск врага.

Например, Мария И., 22 года, студентка, размышляла (Петербург, 2000):

«Мне самой это очень интересно, но я просто не знаю, мне очень сложно говорить. Как ни странно, антисемитизм есть везде. Если раньше я думала, что антисемитизм свойственен такому менее образованному слою, то теперь я вижу, что и среди интеллигентской публики настроения есть, как это ни странно. Я не знаю, распространенное мнение, что евреи умнее, одареннее, склонны занимать высокие, лучшие места, ну, и это вызывает к ним неприязнь».

Нина С., 62 года, пенсионерка, была категорична (Краснодар, 2007):

«Ну, кто любит тех, кто умнее тебя? Завидуют, вот и ненавидят».

– нередко информанты подчеркивают неизбежность антисемитизма, который, как всякая форма ксенофобии, лежит в самой природе человека.

Нина К., 62 года, пенсионерка, ответила мне (Петербург, 1999):

«Не знаю, это как воздух, откуда взялся воздух? Без этого никуда. Везде евреи нехороши. Это как воздух – антисемитизм».

Абрам П., 82 года, высказывался сходным образом, хотя и отмечал наличие других факторов (Пенза, 2007):

«Ой! Это вековое, это вековое. Это, во-первых, сначала, это религиозное, сначала религиозное: “евреи Христа распяли”. Ведь в советское время мы же никто, мы не знали, что Иисус был евреем, не знали в то время. Вот. Это, во-первых. А потом, Вы понимаете, это было самолюбивое: “Россия для русских”. Для неинтеллигентной категории русских, для неинтеллигентных. Вот я еще раз подчеркиваю – ни в школе, ни в институте, ни на работе я ни разу не испытывал антисемитизма».

–   причиной антисемитизма иногда называют бескультурье (12%) и/или глупость (17%), а также психические заболевания (6%).

–   отдельно выделяют религиозный фактор (11%).

Любовь Е., 64 года, говорила о корнях антисемитизма так (Москва, 2005):

«Я думаю, это все-таки религиозные корни. Религиозные, да. Я не знаю, что такое иудаизм, я знаю только, что они не признают Христа (выделено мной – Е.Н.-Ш.), и это большой грех, я тоже так считаю. Но не убивать же людей за это! Это заблуждение, и, в конце концов, многие христиане говорят, что Христос простит евреев, которые исповедуют иудаизм, и привлечет их к себе. Сейчас же вот есть евреи, которые за Христа, они не боятся ничего, выходят на улицы, но мне почему-то с ними не по пути».

–     некоторые опрошенные склонны возложить «вину» за возникновение антисемитизма на самих евреев.

Ольга Ш., 49 лет, работала в компьютерной фирме, говорила (Москва, 2000):

«Ну, надо сказать, что и в революции евреи поучаствовали сильно. Я думаю даже, что в сегодняшней ситуации достаточно двух фамилий – Березовского и Романа Абрамовича – чтобы всех собак спустили на евреев, не вспомнив об остальных ворах другого вероисповедания и происхождения. К сожалению, уже много лет так, и если нужно будет, то на евреев с удовольствием свалят все беды, промахи и несчастья».

–     нередко опрошенные указывают не одну, а сразу несколько причин возникновения антисемитизма.

Вера А., 53 года, преподаватель информатики, называет разные причины, полагая, что в антисемитизме, как во всякой крайней форме проявления национализма, присутствует биологическое начало, отторжение непохожего на себя. Кроме того, она также признает, что в его основе лежит зависть и политические спекуляции. Любопытно, что в ее ответе присутствуют и негативные стереотипы массового сознания; с некоторыми сокращениями приведу ее высказывание (Москва, 2000):

«Я пыталась понять вот что: почему в России евреев не любят, я пыталась докопаться – почему? Ну, знаете, как бывает – плохо умытые, сильно умные, у которых дома грязь, книжек много читают. Я обращала на это внимание, может это относится ко всем национальностям в равной степени, понимаете? … Объяснить это я не могу. Власти это выгодно, вероятно. Так что от этого никуда, наверное, не денешься. Есть мальчик для битья, и периодически с него штаны снимают, потому что надо. Чтобы отвлечь внимание от проблем не решаемых. … Ну, откуда еще антисемитизм, из нехорошего человеческого чувства зависти. Что у нас происходит с русским из ближнего зарубежья – он приехал, бежал,  нашел заброшенный дом в деревне. Он работает и живет лучше соседа-алкоголика, и его сжигают. Он русский, понимаете? Мне кажется, здесь не стоит говорить о национальных чертах, потому что, мне кажется, это умышленно насаждалось в мозги. Как ребенок не сопротивляется, так и это, и оно там сидит, понимаете? … Национализм, это заложено самой системой воспитания в наши мозги. … Из поколения в поколение передается эта ненависть, хотя, может быть, в чем-то и правы. Еврейский народ очень умный, с этим никто не будет спорить, и вот эта практичность, когда тебя могут обвести вокруг пальца, использовать в своих интересах – то, чего моя мама совершенно была лишена. Другое дело, что это не только евреи, но в сознании нашего народа это в большой степени так. Это способность к торговле, к накоплению, есть, наверное, в этом что-то. Я не могу так сказать, трудно, потому что общаешься на каком-то одном уровне, не со всеми слоями, поэтому высказываться вот смело я бы не решилась. То есть я всю жизнь размышляю на эту тему. Читаешь «Архипелаг ГУЛАГ», эти проявления жестокости, посмотрите, кто там следователи, и поневоле начинаешь задумываться. И если человек столкнулся с таким, конечно, он будет ненавидеть евреев. Объективно это или нет – это уже не важно. Говорят, дыма без огня не бывает, наверное, в основе что-то лежит, но в самой основе какие-то биологические корни. Может быть, вот это – непохожесть внешнего облика. Это ведь тоже вызывает раздражение. Ну и кто-то организовал свою жизнь хуже, кто-то лучше, это зависть простая человеческая».

Как видно из Табл. 59, большинство опрошенных считают, что антисемитам нужно давать отпор – как правило, в словесной форме или объяснять им неправильность их поведения. Сторонников же обращения в суд, правоохранительные органы и к местным властям очень мало, еще меньше выступают за создание отрядов самообороны.

А вот еврейские организации, по мнению 26,1% респондентов, должны обращаться именно в правоохранительные органы, 21,7% – в органы местной власти, а 23,2% думают, что их руководство должно выступать с публичными заявлениями по этому поводу (Табл. 60). Правда, почти треть опрошенных либо не дали ответа, либо затруднились с ним, что может свидетельствовать об их неверии в какие-либо эффективные действия еврейских организаций по борьбе с антисемитизмом.

  

Таблица 59.

 

Какова должна быть реакция евреев на антисемитские проявления? (%)

 

Не терпеть оскорбления, давать словесный отпор	33,3
Нужно объяснять людям, что это неправильно	24,6
На них не нужно обращать внимание	15,9
Обращаться в суд	10,1
Уйти, т.к. можно подвергнуться агрессии	5,8
Обращаться в милицию	5,8
Обращаться в СМИ	2,9
Обращаться к местным властям	1,4
Создавать отряды самообороны	1,4
Затрудняюсь с ответом	8,7
Нет ответа	7,2
Всего	117,4

 

Таблица 60.

Какова должна быть реакция еврейских организаций на антисемитские проявления? (%)

 

Должны обращаться в правоохранительные органы	26,1
Должны выступать с публичными заявлениями, осуждающими такие проявления	23,2
Обращаться в СМИ	8,7
Должны обращаться в органы местной власти	20,3
Не должны реагировать и поднимать шум	0,0
Затрудняюсь с ответом	21,7
Нет ответа	10,1
Всего	110,1span>

 

 

Вместо Заключения

 Все вышесказанное позволяет понять, что антисемитизм – не просто остается одним из самых значимых (иногда единственно значимым) этноформирующим фактором, способствующим мобилизации даже весьма крепко спящей еврейской идентичности. Он также оказывает сильнейшее воздействие на характер коллективной еврейской памяти, придавая ей особый колорит. В коллективной памяти российских евреев, что вполне естественно, не сохранились предания библейской и средневековой эпох, крайне слаба память о еврейской традиции и относительно недавней истории. Но воспоминания об антисемитских проявлениях – кампаниях сталинского периода, государственном антисемитизме эпохи застоя, всплесках бытового и организованного антисемитизма периода перестройки передавались и передаются. В ряде случаев именно это (кто-то в семье не поступил в престижный вуз, не мог устроиться на работу по специальности, кого-то оскорбляли на улице или в иных местах и т.п.) формирует еврейскую самоидентификация и память. Понятно, что такая память нередко окрашена в горькие тона. Рост ксенофобии в современном обществе, где антисемитизм остается неизменным фоном общественной жизни, способствует тому, что эта память имеет не просто горький, но и алармистский характер. Мне по-прежнему вспоминаются некогда цитируемые мной слова Главного Раввина России Берл Лазара (который в принципе не склонен преувеличивать масштабы антисемитизма в современном российском обществе) о том, что, несмотря на доброжелательное, по его мнению, отношение Путина к евреям, достаточно спички, «чтобы огонь антисемитизма в России вспыхнул вновь» (см.: Гаон, 2004). Добавлю от себя, что давние традиции антисемитизма – не только на бытовом уровне, но и в русской культуре (литературе, философии, православной культуре) такому повороту событий могут весьма способствовать. Антисемитизм в России, как я показала, и не затухал, и еще долго будет поддерживать еврейскую идентичность, а также соответствующим образом сказываться на характере коллективной  и  исисторической памяти российских  евреев.

 

Примечание от редакции: все ссылки проверены по состоянию на 11.07.2015.

---

---

Всего понравилось:8
Всего посещений: 4247

Convert this page - http://berkovich-zametki.com/2015/Zametki/Nomer7/Nosenko1.php - to PDF file

Комментарии:

---

Олег Колобов
Минск, Белоруссия - at 2015-08-07 07:46:55 EDT
Две июльские 2015 статьи Елены Носенко и Семёна Швейбиша на портале Евгения Берковича в его рубрике «Грех антисемитизма» очень ценные сами по себе в контексте других подобных публикаций.

Поэтому они и наводят на мысль, что возможно наступает время искать СОЦИО-ИНЖЕНЕРНЫЕ РЕШЕНИЯ самых весомых проблем борьбы человеческой цивилизации с застойными проявлениями варварства и фанатизма.

Для меня опыт успешной социо-инженерии состоит в том, что надо дестимулировать усилия, УВЕЛИЧИВАЮЩИЕ НЕЗАВЕРШЁНКУ, и наоборот.

Профессор Yale Bruce Ackerman уже 20 лет предлагает несколько способов, как это делать массово в политическом процессе. Например, создавать условия для добровольно-принудительного документированного выбора каждым человеком 1-3 политических инициатив из ограниченного списка, на которые он предпочитает направить начисленные ему ОСОБЫЕ ПОЛИТИЧЕСКИЕ деньги.

К его подходам, я считаю надо добавить обязательно, чтобы сумма поступившая от одного человека УМНОЖАЛАСЬ НА ЕГО ИНДИВИДУАЛЬНЫЙ ВЕС, получаемый каждым желающим регулярно в ходе различных добровольно-принудительных аттестаций кадров.

Такой подход позволяет ответить на вопрос, какие творческие произведения должны создаваться в первую очередь, чтобы снижать незавершенку в борьбе цивилизации с варварством. Создавать надо такое, что войдёт в списки к обязательной проработке перед прохождением различных добровольно-принудительных аттестаций кадров.

Ещё ярче этот подход очевиден, если задать себе вопрос, какие переводы на русский язык должны осуществляться в первую очередь. Ответ – те, которые войдут в списки к обязательной проработке перед прохождением самых важных морально-политических добровольно-принудительных аттестаций русскоязычных кадров.

Спасибо Евгению Берковичу, многие из опубликованных им материалов являются бесспорными кандидатами для включения в такие списки, например, творческий перевод Игорем Юдовичем воспоминаний Yehuda Nir, английский оригинал которых, включён в список обязательных источников для проработки американскими студентами и старшеклассниками. Но перевод Игоря Юдовича более сильнодействующее средство, чем оригинал, в силу некоторых исторических и биографических причин.

---

Sava
- at 2015-08-04 16:43:27 EDT
Исключительно важная информация на актуальную тему.Представленные уважаемой Еленой Носенко оценки состояния и развития антисемитизма в современном мире, с преимущественным акцентом на Россию,еще более убеждают в неистребимости этого уродливого явления.Для многих в России, особенно в среде интеллектуальной элиты,стало считаться модным и престижным не упустить возможности выразить свою приверженность "прогрессивным"убеждениям.Тем более, что они соответствуют их внутренним потребностям.
Не стоит сомневаться, что предоставленная им свобода самовыражения в СМИ по такой тематике не обходится без попустительства, или поддержки, власти.Это, пока до времени сокрытый симптом гос антисемитизма.Реальная неблагополучная политическая и социально -экономическая ситуация может сделать этот симптом явным.

---

Борис Дынин
- at 2015-08-01 19:16:07 EDT
Очень ценная работа. Обычно разговор об идентичности евреев в России и антисемитизме там выражается в личных воспоминаний и биографиях, что всегда позволяет задавать вопрос об их, так сказать «типичности в типических обстоятельствах». Статистически-социологический анализ этих феноменов, проведенный автором, позволяет оценить ситуацию в ее целостности, и выводы из этого анализа представляются обоснованными и поучающими.

Процетирую: “В коллективной памяти российских евреев, что вполне естественно, не сохранились предания библейской и средневековой эпох, крайне слаба память о еврейской традиции и относительно недавней истории. Но воспоминания об антисемитских проявлениях – кампаниях сталинского периода, государственном антисемитизме эпохи застоя, всплесках бытового и организованного антисемитизма периода перестройки передавались и передаются... Антисемитизм в России, как я показала, и не затухал, и еще долго будет поддерживать еврейскую идентичность, а также соответствующим образом сказываться на характере коллективной и исисторической памяти российских евреев».

Интересно, что такое основание еврейской идентичности при незатухающем антисемитизме, как кажется, не может быть твердой опорой для ее сохранения. Ведь в ней нет собственного содержания и непонятно (социально и логически) зачем за нее держаться, особенно в условиях, когда паспортный режим позволяет скрыть во многих случаях (не у всех же «предательские» физиономии) унаследованное еврейство. И все-таки, хоть и на 100%, такая, казалось беспочвенная самоидентификация не ведет к поголовной ассимиляции и к преодолению еврейства по антисемитскому основанию. И мы возвращаемся к феномену евреев, которые часто до четвертого поколения (как бывало у маронов Испании) помнят себя евреями, несмотря на нелогичность и, как кажется, социальную бессмысленность (даже опасность) этой памяти. Да не исчезнет она!

---

Илья Лиснянский
Гиват Шмуэль, Израиль - at 2015-08-01 17:17:52 EDT
Большая профессиональная социологическая работа, игнорировать результаты которой невозможно.

---

victor
israel - at 2015-08-01 17:17:12 EDT
Вопрос изучен автором основательно. Обширный обзор. Ценно, что не навязывается авторская точка зрения о причинах антисемитизма, но рассматриваются многие альтернативы. Возможно, автор придерживается того мнения, что тщетно искать причины. К такому предположению в отношении авторской позиции склоняет статистический подход автора к явлению. Хорошо, что кроме статистики приведены примеры психологических, социальных и других претендентов на причины.

Антисемитизм представлен в статье, как явление вечное во времени и в пространстве. Коли так, то невольно возникает вопрос, а может нет дыма без огня? Другими словами, неспроста же евреев не любили всегда и везде, может быть есть их вина? Возможно, рассмотрение такого вопроса выходит за рамки настоящей статьи, но некоторая неудовлетворенность остается.

По поводу оптимистических оценок уровня антисемитизма в современной России я бы заметил, что, может быть, оттого российские евреи мало сталкиваются с проявлениями антисемитизма, что привыкли быть тише воды ниже травы. Ведь не жарят же они баранов на вертеле во дворах многоэтажных домов, как это делают мусульмане!

По поводу сравнений советского и современного российского антисемитизма в пользу последнего, я бы не был так уверен. Какой антисемитизм “лучше”? Государственный или свободный? Для страны, никогда не знавшей демократии и толерантности, не очевидно, что свобода принесет добрые плоды. В статье приводятся примеры справедливых мнений о том, что случись общественный катаклизм, и худо придется евреям.

---

Мих. Оршанский
- at 2015-08-01 16:10:49 EDT
стоило бы, мне кажется, уделить внимание влияния провокационого представления гос-ва Израиль как источника и вместилища зла - такая позиция избавляет judenhaß' ера от сомнений в своей порядочности. Поддающаяся учёту навязвчивость judrnsüher'ов и в перечислении заслуг, и в перечислении страданий - не может не раздражать и не провоцировть некий вид бытовой недоброжелательности.

---

Б.Тененбаум
- at 2015-08-01 09:08:39 EDT
Прошу прощения за ошибку - следует читать: "... oна на антисемитизм нe жаловалась ...".

---

Б.Тененбаум
- at 2015-08-01 09:05:37 EDT
Очень интересный материал. Право же, я никогда не видел ничего подобного на русском - научное исследование, посвященное такой теме.

P.S. Данное положение: "... респонденты полагают, что в их городе хуже всего относятся действительно к выходцам с Кавказа; ..." могу проиллюстрировать примером: у нас в гостях была наша знакомая, грузинская еврейка, перебравшаяся из Абхазии в Москву. Так вот, oна антисемитизм на жаловалась, но на вопрос, как ей живется на новом месте, буквально заплакала и сказала, что она теперь "... лицо кавказской национальности ...". При том, что училась в Москве, русский - без всякого акцента, а из "кавказского" - внешность и фамилия.

---

---

---