Партнёр

    На протяжении всей книги я не раз возвращалась к теме "Михоэлс и Зускин". Писала, например, о том, что отец, разделив Михоэлса надвое, досадовал на Вовси* и наслаждался сценическим партнёрством и личной дружбой с Михоэлсом. Мне хотелось бы добавить, что, наслаждаясь, Зускин жаждал "оторваться" от стереотипа, превратившего их в пару, жить независимо, без непременного и обязательного "и".
    Впрочем, даже "и" между ними ставили не всегда.
    Вот тут интересно: Зускин-Михоэлс, - сказал отец на суде. - Когда я задолго до войны пришёл в райвоенкомат, меня принял райвоенком, взял он военный билет, читает и говорит: "Почему одна фамилия Зускин, а где Михоэлс?" Настолько эти две фамилии фигурируют вместе и в обвинительном заключении, а между тем никто в своих показаниях не показывал о Зускине. Я всё ждал, что скажут Михоэлс, затем последует Зускин, но нет, этого не было. ¹
    Я тоже этого ждала, много лет. И вот, начав писать книгу, я дала себе слово сделать то, что моему отцу не удалось, - "оторвать" Зускина… нет, ни в коем случае не от Михоэлса, а от понятия "Зускин-Михоэлс", или "Михоэлс-Зускин". Это оказалось неосуществимым.
    Вершители последнего этапа судьбы Зускина построили на этом понятии следствие, суд и приговор. Им и дела не было ни до личности Зускина, ни тем более до его искусства, ни даже до его "вины". Для их дьявольских планов важным было то, что сформулировал безвестный райвоенком.
    Однако и самые преданные друзья, самые страстные поклонники недалеко ушли от райвоенкома. Если они, пусть с нежностью и любовью, вспоминают Зускина, то лишь как отголосок этого понятия, хотя моего отца вполне можно было бы вспомнить и как самостоятельную личность.
    Сняли же в Израиле в 2000-м году документальную киноленту, создатели которой, особенно сценарист, режиссёр и продюсер Авива Дор, достойно представив Михоэлса, сосредоточили внимание исключительно на Зускине, и портрет получился полнокровным, впечатляющим и достоверным. "Операция по разделу сиамских близнецов" оказалась под силу только людям, родившимся и выросшим на расстоянии в десятки лет и тысячи километров от понятия "Михоэлс-Зускин". Их работа вызывает во мне гордость за моего отца, и я бесконечно им благодарна.
    Тем не менее, книгу пишу я. Я прилагаю все усилия, чтобы всесторонне описать облик моего отца. Однако обойти понятие "Михоэлс-Зускин" я не могу ни потому, что оно - неотъемлемая часть моих воспитания, окружения и убеждений, - ни потому, что я чувствую себя обязанной прокомментировать ту трагическую форму, которую это понятие приобрело в руках палачей, вымостивших им путь моего отца к смерти.
    Да и вообще говорить именно и только о Зускине и обойти понятие "Михоэлс-Зускин" было бы прегрешением против истины.
    К сожалению, против истины грешит большинство пишущих именно и только о Михоэлсе. Ведь от упомянутого понятия невозможно "оторвать" и Михоэлса.
    Думая о Михоэлсе, я вижу Зускина, - пишет Тышлер в статье "Я вижу Михоэлса", - талантливейшего актёра, который был неотделим от Михоэлса, а Михоэлс от него. Они вместе попрыгали, потанцевали, поплакали и посмеялись и вместе заставляли зрителя переживать те же радости и печали. Судьба, которая обняла Михоэлса и Зускина, пронесла их через всю их актёрскую жизнь, судьба эта общая не оставила их вплоть до трагической гибели. ²
    Известный русский режиссёр и, как оказалось, выдающийся сердцевед Павел Александрович Марков пришёл к выводу, что оба они, "уходя в свою индивидуальность, были неразрывны, и непременное упоминание при имени Зускина имени Михоэлса и наоборот отнюдь не обозначало ограничения - и тем более умаления - каждого из них… Ни один из них не проигрывал в соседстве с другим, но - напротив - только выигрывал… Оба были теснейшим образом внутренне и неразрывно связаны"³. Далее Марков говорит об ощущении полноты жизни, возникавшем у зрителя при совместном пребывании этих двоих на сцене, об их удивительной и непередаваемой сыгранности, об их актёрском взаимопонимании, которое доставляло им высочайшую радость и передавалось залу. "Но в их дуэте таилось нечто большее… Между ними постоянно шёл внутренний диалог, некий внутренний спор, … затем внезапно наступал внутренний мир, чтобы вновь вспыхнуть горячим спором, достигающим крещендо, - то потухающим, то грозным, то вновь замирающим. И этот спор был зримым спором"⁴. Не могу не признать, - тот спор, для понимания которого я собирала объяснения по крохам, для Маркова был явным, "зримым". Он узрел, что это были двое, при всей их неразрывности "различно глядящие на мир"⁵, и что в жизни "взаимоотношения обоих актёров были ещё сложнее… Зускин был наивнее и мягче… Михоэлсу противостоял человек… внешне вполне уступчивый, но таивший… мудрость наивного, застенчивого сердца, … способного и идущего на подвиг, но робкого и удивлённого. Зускин был не менее силён на сцене, чем Михоэлс, но Михоэлс властвовал, способный охватить мир в целом… Манера игры Зускина была легче, тоньше. Его герои не брались решать проблемы мира"⁶. Впрочем, мир, в котором они жили, все проблемы решил за них, причём весьма радикально.
    Мой отец ощущал свою близость с Михоэлсом не только на сцене. Когда первая отцовская попытка добиться для осиротевшей Нины персональной стипендии закончилась неудачей, он на доводы Эды, что, мол, ничего не поделаешь, раз детям старше восемнадцати лет такая стипендия не положена, возразил: "Я обязан добиться! Дети Михоэлса - мои дети".
    Так же ощущал эту близость и Михоэлс. Eщё в 1928-м году, во время европейских гастролей театра, y Михоэлса и Зускина взяли совместное интервью для берлинской газеты. На вопрос, как следует рассматривать их совместность, Михоэлс ответил шуткой: "Разумеется, как шедевр, который получился бы, если бы скульптор взял нас обоих за материал, и у него вышел бы один человек"⁷.
    Полтора десятилетия спустя зускинский Гоцмах из "Блуждающих звёзд" дополнил тот шутливый ответ:
    Один человек среди стольких волков…⁸


    Примечания

     * Вовси - настоящая фамилия; Михоэлс - псевдоним.
     1 "Неправедный суд" под редакцией проф. Наумова, В.П., Москва, 1994, с. 297.
     2 Тышлер, А.Я. "Я вижу Михоэлса", "Михоэлс. Статьи, беседы, речи" под редакцией К.Л.Рудницкого, Москва, 1965, с. 501.
     3 Марков, П.А. "О Зускине", "О театре", в 4-х томах, Москва, 1974, т. 2 "Театральные портреты", с. 458.
     4 Там же.
     5 Там же.
     6 Там же.
     Там же.
     7 Ташемка, Ганс "Беседа с двумя актёрами. Что рассказали Михоэлс и Зускин", "Welt-am-Abend", Berlin, 20 ноября 1928, с. 3. Перевод с немецкого мой.
     8 Шолом-Алейхем "Блуждающие звёзды", Москва, 1999, с. 56. Перевод с идиш: Слоним, Я.